Они называют это футболками!

Но вообще, если хотите увидеть кучу реально странных и интересных моделей, забейте в поиск на али TVVOVVIN, и наслаждайтесь. Кажется, тоже может быть грамотный раскрой - учитываются разные типы фигуры в размерах. Есть плюс-сайз для европейцев. Ну и цены на особо интересные модели тоже интересны. В общем, от платьиц для принцессок до чисто хипстерских примочек, и от пары десятков баксов до пары сотен.

@темы: красота - страшная сила

---

Ведомство "Большая медведица" династии Сун

The Big Dipper of Song Dynasty. Чрезвычайно милая клюква, гораздо более интересная, чем я ожидала.

@темы: Дорамы

---

Со Светлой Пасхой!

Мира в душе, и чтоб душа с миром в мире



Ну и трибьют неисповедимым путям Господним, своим для каждого.





От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться.

— Боги, боги, — говорит, обращая надменное лицо к своему спутнику, тот человек в плаще, — какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, — тут лицо из надменного превращается в умоляющее, — ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?

— Ну, конечно не было, — отвечает хриплым голосом спутник, — тебе это померещилось.

— И ты можешь поклясться в этом? — заискивающе просит человек в плаще.

— Клянусь, — отвечает спутник, и глаза его почему-то улыбаются.

— Больше мне ничего не нужно! — сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего спутника. За ними идет спокойный и величественный гигантский остроухий пес.

---

Король Стефан - "а мы идем на север"

Для Матильды, 1136 год был выматывающим. Её бесило замалчивание окружающим миром самого факта её существования как наследницы английского престола, причем замалчивание, ханжески обоснованное её статусом беременной женщины. К счастью, Жоффруа, личные амбиции которого не выходили за пределы Нормандии, полностью понимал важность того, что именно Матильда скажет этому окружающему миру через свой титул. Именно поэтому оба никогда не называли её графиней Анжу. Но она не могла называть себя и королевой Англии – в Англии уже была королева Матильда, Матильда Булонская, обеспечившая будущее своей династии через трех сыновей.



West front of Malton Priory church, Founder Eustace fitz John


Именно поэтому дочь короля Генри I Английского называла себя «Матильда, императрица, дочь короля Англии», а Жоффруа упоминал о ней так: «Матильда, моя жена, дочь короля Англии Генри, законно отданная мне в супруги после смерти Римского императора Генриха». Оба не использовали слов «законная наследница короля Англии Генри», тем не менее, и на это была своя причина – Стефана можно, несомненно, назвать узурпатором по методу перехвата власти у Матильды. Но никто не мог не признать факта, что Стефан занял престол как выбранный король. С этим смирились даже Тео Блуасский и Роберт Глостерский.

Впоследствии история даст титулу Матильды насмешливую интерпретацию. О ней будут говорить как о нестерпимо высокомерной и тщеславной женщине, которая не могла втиснуть свое самомнение в титул «всего лишь» графини. Но имеет смысл помнить, что императрицей её начал называть ещё отец, который никогда ничего не говорил просто так. И что Жоффруа тоже считал важным, чтобы люди помнили о первом браке его супруги.Так что, скорее всего, Матильда была ничуть не более надменна чем её окружение, просто эта демонстративная надменность плохо укладывалось в кодекс требований к публичному имиджу жены, матери и дочери как к сглаживающей углы мужской политики силе.

Что касается летописцев, то для них вопрос коронации Стефана в ущерб прав Матильды явно представлял сложность. Бенуа де Сент-Мор, современник Робера Васа и Генри II, писал в своих «Хрониках герцогов Нормандских», что Стефан стал королем через «через обман и чудовищную несправедливость в адрес законной наследницы, императрицы», но его хроники на этом и заканчиваются. Джон Вустерский, умерший около 1140 года, пишет в своих «Chronicon ex chronicis», что все признавшие Стефана стали клятвопреступниками, и то, что Стефан был избранным королем, но не пускается в рассуждения по вопросу. Генри Хантингдонский, писавший свою хронику по заказу епископа Александра Линкольнского, в Historia Anglorum пишет удивительно прямо, что Стефан «испытывал терпение Божье, узурпировав корону Англии». Но тут следует помнить, что у епископа была хорошая причина ненавидеть Стефана как чуму. Ну а любитель исторических сплетен Уильям Малмсберийский и вовсе ограничивается описанием плохих предзнаменований, связанных с высадкой и короноцей Стефана, никак не задевая щепетильную проблему перехвата короны.

Катерина Хэнли, автор последней биографии Матильды, решила использовать эти факты в качестве доказательства, что Стефан был выбран по единственной причине: он не был женщиной. Но я бы, все-таки, не стала забывать один несомненный и важный момент: Матильда действительно долго не заявляла своих прав на отцовскую корону, и ничто в её биографии не подтверждает наивности этой дамы, проявлением которой было бы ожидание, что «сами придут и сами предложат». Ну а хронисты просто-напросто потверждают своей осторожностью, что ситуация была непростой не столько с точки зрения прав Матильды, сколько с точки зрения ситуации самого Стефана: несомненный узурпатор, который, тем не менее, был легально выбран королем, и утвержден на этом посту Святейшим престолом, то есть законно носил незаконно захваченную корону. Если бы ситуация была однозначной в ту или другую строну, Англия не увязла бы в гражданской войне и анархии на долгие годы, и Генри II, сын Матильды, никогда не признал бы Стефана «прижизненным» королем Англии.

Несомненно, всю деликатность ситуации понимали и сами вовлеченные в неё наиболее глубоко - Матильда и Стефан. Да, получать известия о холодном отношении к королю Стефану Роберта Глостерского было, возможно, и приятно, но вряд ли Матильда могла не отметить тот факт, что к ней брат проявил ещё большую холодность, проигнорировав её и её права, которые он дважды признавал клятвой, целиком и полностью, и затеяв переговоры с Тео Блуасским. Тем более приятным для неё было поведение Редверса, который прямолинейно и недвусмысленно напомнил на всю Англию, кто был законным наследником короны, и ему за это ничего не было.

Странную кротость Стефана, просадившего под Экзетером тысячи фунтов на бесплодную осаду, отметили не только современники. Современники пожали плечами и кулуарно выразили опасение, не посадили ли они себе на шею второго Роберта Куртгеза, слишком любящего удобства, чтобы быть эффективным и авторитетным правителем, но явно видели большую угрозу в атаках валлийцев на построенные в Уэльсе крепости англо-норманнов. А вот современные нам историки хмурят лбы и рассуждают, что демонстрация Редверса была настолько серьезна, что требовала, в государственных интересах, самого строжайшего и ужаснейшего наказания. К счастью, сам Стефан и его современники понимали, что Редверс не выступил против своего короля, а просто не признал Стефана королем, на что имел право, принеся клятву Матильде.

Вообще к концу второго года царствования, подданные и служащие короля обычно составляли о нем мнение. В случае Стефана, публичная сторона его личности осталась прежней – любезной и приятной, хотя он, естественно, в качестве короля был формальнее, чем в качестве племянника короля. Это нравилось людям, которые имели с ним дело. Особенно людям нравилась одна интересная черта характера Стефана, которую он разделял со своим братом Тео: его было невозможно спровоцировать. Завоеватель позволял своему гневу прорываться, Руфус в гневе становился едко ироничным, Генри был злопамятен, а вот Тео и Стефан оставались милашками с любыми оппонентами, даже если оппоненет, с малиновой от бешенства рожей, топает ногами и трясет кулаками прямо перед августейшим носом. С другой стороны, никто не знал, что они о своих оппонентах думали, так что, скорее всего, такая концентрация непоколебимой милоты наиболее умных придворных изрядно нервировала. Как показало развитие событий, не напрасно.

Стефан также был щедр. От предыдущих королей он унаследовал, по словам летописцев, около 100 000 фунтов стерлингов в Англии, и около 60 000 в Нормандии (тоже английские деньги, переданные королем Генри Роберту Глостерскому для управления нормандскими делами). Деньги были в звонкой монете высокого качества, в драгоценных камнях, золотой и серебряной посуде, а также в брусках драгоценных металлов, который могли быть поделены на две или четыре части. Правда, современные историки считают, что судя по стоимости найденных кладов того времени, казна Стефана была в начале его царствования вдвое больше того, что писали летописцы – как минимум вдвое. Но деньги не любят неумелого обращения. А Стефан, по словам Уильяма Малмсберийского, всегда ухитрялся заключить сделки так, чтобы остаться внакладе.

Что касается функциональной стороны деятельности Стефана, то и Ордерик, и автор Gesta Stephani отметили, что король предпочитал делать мелкие уступки, чтобы сохранить большие дела своего королевства в мире и гармонии. Вместе с историком Эдмундом Кингом можно спросить, была ли передача Карлайла Дэвиду Шотландскому мелкой уступкой, но критически настроенный к Стефану Уильям Малмсберийский коротко высказался, что «король получил то, что он хотел» в результате этой сделки. А именно, признание себя королем Англии со стороны Дэвида Шотландского, мгновенно слившего права племянницы ради интересов сына.

Другое дело, насколько в гармонии остались большие вопросы между Англией и Шотландией. Договор с королем Дэвидом был перемирием, истекавшим в конце 1137 года. И стоило королю Стефану вернуться к Рождеству домой, как к нему явились шотландские послы с тем же вопросом, который он отклонил два года назад: как насчет прав сына короля Дэвида на Нортумбрию? Получив через послов ответ, что никак, Дэвид перешел английскую границу. Как известно, в Средние века предвочитали воевать летом. Не то чтобы английская зима была такой уж суровой (хотя гораздо суровее, чем нынешние зимы), но добывание продуктов и фуража было зимой гораздо более сложной задачей.
Чтобы зимняя кампания не показалась Стефану уж слишком легкой, по пути он застрял под замком Бедфорд. Хозяин замка, Майло де Бьючамп (или Бошан/Бошам/Бичем – как угодно) объявил свою территорию принадлежащей императрице Матильде, и Стефану замок предоставить отказался. Вообще, я столкнулась с той проблемой, что о существовании оппозиции в пользу Матильды почему-то не пишут, если только эта оппозиция как-то не беспокоила планы Стефана. Поэтому может сложиться впечатление, что вся страна в едином порыве проголосовала за Стефана. И что все ненавидели ангевинов, с которыми стали ассоциировать и Матильду. Но это не так.

Стефану пришлось откупиться от Жоффруа и заключить с ним перемирие в Нормандии именно потому, что он остался без войска. Своего не было, наемников было размером с эскорт, а местные бароны испарились из его ставки в тот момент, когда он был готов атаковать ангевинов. Но нигде не описывается, что именно произошло. То же самое и в Англии. То Экзетер Стефану пришлось осаждать, то вот Бедфорд. Причем совсем непонятно, то ли Майло действительно был за Матильду, то ли взбесился из-за чисто семейных дел, когда старший брат Саймон, служивший ещё королю Генри, решил устроить свою дочку получше в этой жизни, но за счет других членов семейства. Майло сдал замок епископу Генри, который явился заменить брата, чтобы тот мог попасть туда, куда и направлялся – на север. Но немедленно после заявки Матильды на трон, снова захватил замок в её пользу.

Стефан добрался до Нортумбрии в феврале 1138 года, и на севере началась странная игра в кошки-мышки, в которой, в конечном итоге, победила проигравшая сторона – бывает и такое. Интересен в этой игре один момент. Ходили слухи, что одна важная персона местного значения, Юстас Фитц-Джон, имел договор с Дэвидом Шотландским заманить Стефана в ловушку в Роксбурге. При предыдущем короле, Фитц-Джон был одной из главных сил на севере, вместе с Дэвидом Шотландским и Вальтером Эспе, и исполнял обязанности юстициария, но при Стефане ему только позволили сохранить владения, но не значимость.

Проблема в том, что на начало 1138 года не существовало ни одного доказательства того, что Фитц-Джон что-то затевает против короля, которому он присягал. Но были слухи и было недоверие, так что Стефан решил удержать Фиц-Джона при дворе волевым решением, в ответ на что Фиц-Джон оскорбился, и вот после этого выступил на стороне короля Дэвида, когда тот снова перешел Твид в апреле 1138 года. Возможно, что снова Стефан поторопился записать слишком могущественного подданного (а владения Фитц-Джона были второе больше обычных владений магната его ранга) во враги, и сделал этим из него врага.

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

Детектив Эл

Очень милый сериал совершенно ни о чем. Начинается с того, что милая девушка приезжает в Шанхай, приходит в ненормальный восторг, углядев под ковром съемной комнаты меловые очертания трупа, и оказывается полицейским детективом-выпускником академии. И мгновенно и естественно находит общий язык с детективом-консультантом. Вот эта парочка и расследуе три серии первое дело об исчезновении жены одного шанхайского богача. Только все "совы" там не то, чем кажутся. Увы, виновный понятен с первого взгляда, но антураж миловидный, главгероиня приятная, и даже местный аналог Шерлока не выбешивает.



Всего 24 серии, переведено 4.

@темы: Дорамы

---

Весна, весна

Захотелось изменить стиль. Полностью. Всегда предпочитала на себе строгую одноцветную классику, и чтобы ткань ни в коем случае не мялась. А теперь припала на асимметричный оверсайз, да ещё самых странных фасонов. Возлюбила такой вот стиль:




Кстати, продавец вот этого магазина OLOEY LEIDI Store дала мне и моим друзьям номер vip-кода для скидки: AL0059.

А ещё я купила страшно удачные туфли для работы, совершенно невесомые:



Вот здесь: Shop1971787 Store

И ещё я влюбилась в фирму ZANZEA, хламиды которой имеют тенденцию ложиться на фигуру так, словно они сделаны по меркам. Заказала красную.



А поскольку их белая хламида и широкие штаны (идеального покроя!!!) у меня уже есть, заказала и рубаху-накидку.



И сумки винтажные под платье и хламиды:



И, конечно, украшения:







И даже шляпу!!!



Даже не знаю, что это обо мне говорит. То ли стремление к предельному комфорту, то ли попытка спрятать себя так основательно, чтобы никто не нашел. Потому что это настолько не мой привычный стиль, что контрастнее не бывает. Впрочем... ношу же я на работу футболки с россыпями стразов и даже, о Господи, штаны, расшитые золотом как у Элвиса Престли - на радость дедам и бабкам, которые считают такую одежду очень красивой, и расстраиваются, если я одеваюсь менее "вырви-глаз" Говорят, что вхожу в их комнаты как Солнце! На самом деле, подозреваю, они просто опознают меня по одежде, и это их радует. Надо отдать должное каталогу "Клингель", эти веселенькие шмотки они смастерили из настолько хорошего материала и так добротно, что уже 4 года частой стирки их не убили.

А на осень мечтаю о красном тренче с красными кроссовками.

@темы: красота - страшная сила

---

Второй визит к остеопату и прочее текущее

Мне удалось слегка согнать холодными компрессами опухоль на коленях, и сегодня парень поработал над ними. Массаж, растирание, легкие надавливания. Ну и потом я встала и пошла Не поковыляла, а именно пошла. Да, это не конкретно артроз мне выдавал и выдает. Это именно нервы, зажатые распухшими тканями. Слава те Господи! То есть, артроз-то есть. У 25% местного населения он начинает развиваться уже с 30 лет, так что дело житейское.

Я понимаю, что эффект работы остеопата продлится не долго. Мне надо продолжать работать с отеками коленей в частности и с коленями вообще. Но как же хорошо хоть немного походить нормально, как здоровый человек!!! В общем, услуги остеопатов горячо рекомендую.

Пока не забыла: остеопат знал о солевом растворе. Но сказал, что этот раствор выводит жидкость, находящуюся близко к поверхности. С глубокими, твердыми отеками он не срабатывает.

Убедилась также, что не зря с четверга принимаю таблетки "от сердца". В рабочие дни я их стабильно принимала где-то в 12:30, перед выездом на работу. А сегодня выходной, и я о них забыла. А сердце осторожненько так напомнило. Не говоря о том, что мне аж из поликлиники сегодня позвонили. Врач из больницы скорой помощи такого понаписала, что магическим образом и время на прием к врачу нашлось. Умничка, знала, как заставить коллег из поликлиники попы поднять. Забавно, но в моем случае "плохо с сердцем" как-то совсем отдельно от остального организма. Мне не плохо, я просто чувствую, что сердце как-то неправильно там работает. Не так, как всегда.

У нас уже +20! Хотя послезавтра чуть похолодает и могут пройти дожди. Хорошо бы, а то очень сухо. Дороги после зимы в жутком состоянии - фуры понавдавливали такие колеи в асфальте, что на некоторых участках только такие любители адреналина как я решаются ехать на 120. Так в этих колеях мотает легковушки. Не знаю, зачем я езжу там быстро, нужды-то нет. Скорее, выплескиваю раздражение, чтобы не застаивалось.

На работе всё ужасно, но не у меня, а вообще. Одна фельдшер уже ушла, две другие на низком старте, остается один год назад выпустившийся. Фигасе... СМИ постоянно трубят о кризисе в сфере лечения и ухода за престарелыми, но неужели они не знают, в чем дело? Низкие для такой ответственности зарплаты и бездарно неповоротливый административный аппарат. И постоянно урезаемые бюджетные средства на фоне постоянного роста собственно контингента, нуждающегося в уходе.

Не только у нас, в церкви,оказывается, тоже. Если на приход, населенный, по большей части, очень престарелыми людьми, со стариками работают три дьякониссы, и, возможно, одну сократят в конце года, то куда падать ниже? Ведь нужда в поддержке церкви именно у стариков возрастает с приближением смерти, да и вообще это поколение очень верующее. Их нельзя бросать на произвол судьбы, особенно в условиях, когда дьякониссы заменяют психологов в работе с клиентом. Если больных и убогих бросит церковь, кто у них останется? Ведь они и всех психически подвинутых под крыло взяли. Теми тоже никто больше не занимается. А так все наши участковые шизофреники каждый день в церкви, добровольными помощниками, при деле.

@темы: Досье

---

Где растет та трава, которую он курит?

"...но самое интресное это то, что символическая свызь Нотр-Дам-де-Пари с с государством Израиль состоит в том, что Морис де Сюлли был инициатором конфискации европейских синагог и превращения их христианские церкви, росписи который напоминают о черном миропроекте. И сейчас в США идет битва между журналистами, считающими, что у них есть все права предположить, что 15 апреля 2019 года кто-то поджог Нотр-Дам-де-Пари, и теми, кто считают, что такие предположения являются исламофобией и расизмом и должны караться полицией. Но если поджог имел место быть, то символический смысл этого поджога скорее всего не был исламистским, так выбор даты для этого теракта указывает скорее на Войну Роз, так как 15 апреля 1450 года состоялась самая круная победа черного миропроекта над союзом красного и белого миропроектов - битва при Форминьи, в которой французская армия разбила английский экспедиционный корпус на континенте, что согласно Шекспиру поволило Валуа спровоцировалть Войну Красной Розы кельтского Ланкастера, христианизированного Иосифом Аримафейским и Белой Розой англосаксонского Йорка, христианизированного тоже кельтом Святым Патриком Ирландским". Отсюда: abrod.livejournal.com/1380901.html

Там у человека просто полностью своя вселенная, ещё попричудливее чем у Дрогунова.

@темы: просто бредь

---

Король Стефан - визит в Нормандию

На третьей неделе марта 1137 года, король Стефан решился, наконец, отправиться в Нормандию. Вообще, Нормандия, после смерти короля Генри, мгновенно вернулась в свое естественное состояние территории, на которой местные феодалы воевали друг с другом, простой люд пытался выжить, а администрация старательно делала вид, что её не существует.



Notre-Dame de Rouen


Так что долгом нового короля, по-хорошему, была бы экспедиция в земли дедов по матери сразу после коронации, но Стефан Блуасский никогда не был блестящим стратегом, хотя, за годы брака с Матильдой Булонской, и научился более или менее эффективно управлять порученным. Что необычно для амбициозных людей, не обладающих особыми талантами, Стефан был в курсе пределов своих способностей, и собрал для визита в Нормандию все сливки военных кругов англонорманнов (но не войско, хотя у каждого был с собой приличный военный эскорт).

За одним, разумеется, исключением. Роберт Глостерский отправился в Нормандию сольно, недели через три после короля, причем озаботался отслушать пасхальную мессу 11 апреля в Англии, и снова не появиться на приеме короля по случаю Пасхи. Формально, Роберт всегда безукоризненно вежливо извинялся за свое отсутствие на придворных торжествах, и король Стефан так же безукоризненно вежливо извинения принимал, но оба не верили друг другу ни на грош.

Надо сказать, что Стефан не рисковал, он высадился не как карающая непослушных сила, а как покровитель верных подданных. Отплыв из Портсмута, он причалил в Ла-Хоге, и проследовал в Руан через Кан и Байё. Выбор был не случайным по нескольким причинам. Кан и Байё были центрами власти Роберта Глостерского в Нормандии, а это означало, что управлялись они через закон и порядок, и что традиционный для Нормандии хаос, после смерти короля, этих областей не коснулся. Во-вторых, сам факт, что король Стефан располагался во владениях Роберта Глостерского как у себя дома, хотя хозяин даже не пытался притвориться радушным и вообще отсутствовал, был демонстрацией формальной силы. Причем, демонстрацией, понятной современникам: самый сильный вассал короля не может эффективно противиться своему оверлорду, и для демонстрации своей формальной силы оверлорд даже не будет нуждаться в армии.

Вторым аргументом для выбора маршрута был ещё один очевидный факт, который мог активно не нравиться местным феодалам, но с которым они ничего не могли поделать. Города, аккумулировавшие внутри своих стен благосостояние и дарованные каждым предыдущим правителем привилегии, совершенно не были заинтересованы в войне. Они жили ремеслом и торговлей, и достаточно стабильное состояние государства было основой этой торговли. Поэтому города всегда поддерживали тех, у кого была самая сильная формальная власть, получая взамен покровительство, защиту, и новые привилегии.

Для Стефана, Руан стал главными подмостками его бенефиса в Нормандии. Причем, Адела Блуасская, строгая и требовательная мать, дала своей смертью 8 марта 1137 года повод для трогательного единения её сыновей Тео, Стефана и Генри. Братья сделали множественные дары стратегически важным аббатствам. К слову, Матильда Булонская, коронованная королевой Англии на Пасху 1136 года, была в Нормандии вместе с мужем, что, по-видимому, должно было дать знак подданным, что визит короля носит сугубо мирный характер, и что он рассматривает Нормандию как мирную и поддерживающую его территорию. Тем не менее, весь это визит был не более чем прелюдией к военной операции, которую Стефан мысленно поместил в недалекое будущее: всем и каждому из баронов Нормандии нужно было сделать совершенно ясным, кто в доме хозяин.

И все эти планы подразумевали мир в семье и мир с Францией. В принципе, и Тео Блуасский, и Луи Французский поддержали письмами к папе выбор Стефана королем Англии. Они как раз переживали пору потепления отношений, и Тео даже сопровождал сына Луи к его невесте, Алиеноре Аквитанской, так что слова Луи в пользу Стефана были комплиментом дому Блуа, а не конкретно новоявленному королю Англии. Тем не менее, все знали, что Тео чувствует себя уязвленным узурпацией Стефана – и потому, что Тео был куда как более опытен в дипломатии и военном деле, чем Стефан, и потому, что он был старшим братом. Но именно опытность Тео в дипломатии и заставила его подписать с братцем договор в Эврё – семья должна была выступить единым фронтом перед Луи Французским, переговоры с которым Стефану предстояли, и из рук которого он должен быть получить Нормандию. В мае церемония состоялась, и, по созданному предыдущим королем прецеденту, оммаж королю Франции за Нормандию принес семилетний сын Стефана.

Именно этот момент Жоффруа Анжуйский выбрал для того, чтобы заявить права своей супруги на Нормандию и вторгнуться на её территорию с силой в 400 рыцарей, которые не столько воевали (кажется, никто им и не сопротивлялся), сколько вымогали деньги у богатых аббатств угрозой разорения, заодно демонстрируя окружающим, что Стефан не в состоянии выполнить свой долг герцога Нормандии, и защитить их.

Стефан, впрочем, отправил своего доверенного наемника-аристократа, Вильгельма Ипрского, сражаться с Жоффруа, но тот быстро понял, что ангевины ему не по зубам, быстренько объявил своих вояк некомпетентными, бросил их на произвол судьбы, и смотался под крыло Стефана.

У Стефана дела обстояли несколько лучше. Каким-то образом, ему удалось привлечь на свою сторону шамбеляна Нормандии Ребеля де Танкарвилля, который, кажется, ополчился на прямых потомков Генри I за то, что из великого шамбеляна Нормандии и Англии (le Chamberlain de Normandie et England) он превратился просто в шамбеляна Нормандии, а английская часть его наследственного титула перешла к де Верам в 1133 году. Стефан также смог заключить союз с Ротру дю Першем, графом Мортаня, и его племянником Ришаром л’Эглем, просто пообещав им всё, о чем те додумались попросить.

А потом всё пошло не так, причем для всех вовлеченных сторон. Внешне это выглядело так, словно фламандцы-наемники Вильгельма Ипрского рассорились с норманнами в лагере Стефана из за бочонка с вином. Ну знаете как это бывает, когда кабак закрылся, а выпить хочется, а кто-то не желает делиться. Но Уильям Малмберийский утверждает, что в этой потасовке, быстро переросшей в масштаб «стенка на стенку», просто прорвалось то, что происходило в высших эшелонах.

А в высшем эшелоне Вильгельм Ипрский, то ли с ведома Стефана, то ли нет, пытался устроить засаду и убить из нее Роберта Глостерского. Скорее всего, вопрос обсуждался далеко не в узком кругу наемников, потому что кто-то графа предупредил, и тот засел дома, не смотря на ежедневные вызовы в ставку Стефана.

С другой стороны, злодейский план аристократа-наемника выглядел, с точки зрения сторонников Стефана, не слишком злодейским с учетом того, куда пер со своими рыцарями Жоффруа Анжуйский: на Кан, где он, возможно, рассчитывал объединиться с Робертом Глостерским. Но Кан, разумеется, ворота Жоффруа не открыл. Потому что Жоффруа не был Матильдой, и ещё не настало время решать, на чьей стороне сражаться, потому что было неясно, сможет ли Матильда поднять самостоятельно знамена за свои права. Таскать же каштаны из огня для ангеванов никто не хотел.

Вот этого момента неуверенный в себе Стефан просто не понял, если он одобрил план засады на Роберта Глостерского – того, что граф Роберт ещё не выбрал. По идее, поддержав дурацкий план авантюриста-наемника Стефан сам подтолкнул Роберта Глостерского в лагерь сторонников Матильды. Потому что ни один человек в здравом рассудке не захочет служить государю, замышляющему его убийство. В результате, армия Стефана просто рассыпалась на фракции, и ему пришлось заключать унизительный мир с Жоффруа Анжуйским. Вернее, перемирие, причем Стефан обязался платить ангевинам 2 000 марок в год за каждый год перемирия.

Это случилось в конце июня – начале июля 1137 года, и до самого декабря Стефан обитался где-то в Нормандии, но не вылазя на передний политический план.

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

Я вовсе не уверена,

что ставила своей целью именно то, к чему всё подходит, но Мирозданию виднее.


Таро Фантастических Существ. Предсказание Будущего.

@темы: "нетягостная бредь"

---

Побывала у остеопата

Легонькие поглаживания, постукивания. Я-то думала, что там более ражее воздействие. С его точки зрения, это вода. И болят не кости, а нерв, который как раз в больнючих местах проходит. Его теория такая, что от травмы воспалилось одно колено, начало "плавать" (а вода давит на конструкцию при движении), воспалился нерв, который теперь симметрично спровоцировал проблему в другом колене. В общем, надо избавляться от воды в коленях - холодные компрессы и болтание ногами. Возможно - поднять дозу противовоспалительного, пока вода не сойдёт. Ну ладно, дешевле обойдется

@темы: Досье, истории о медицине

---

Про Собор Парижской Богоматери

Ух, начиталась сейчас в жж всяких версий. Но лично я практически уверена, что всё ещё хуже, чем предполагают поклонники теорий заговоров и склонные видеть в происшедшем некий символизм. Потому что то, что случилось, может быть результатом обычной жизненной реальности, против которой бессильны схемы противопожарной и прочей безопасности: человеческой жадности, жестокости и просто тяп-ляпничества.




Историческое наследие периодически гибнет, это его судьба. Кто-нибудь помнит, что прошлой осенью пожар в Бразильском Национальном Музее уничтожил около 20 миллионов совершенно уникальных артефактов, имеющих отношение к истории человечества как вида? Согласно заявлениям властей, причиной пожара стала халатность. Летом 2017 года пожар в музее на острове Татиу в Нормандии уничтожил ценные картины из Лувра (здесь оказалась повинна молния), и тем же летом в Лувре из-за ливня пострадали несколько картин. А о том, что в июне 1976 года бретонские националисты взорвали бомбу в Версале, точно помнят только единицы. Ничего, отстроили за четыре года, открыли снова. Но в этих несчастьях хотя бы не погибли люди. В 1974 году кто-то взорвал бомбу в Белой башне Труэра (никто так и не взял ответственность за теракт), и тут уже погибли и были жестоко покалечены туристы, в том числе и дети. В том же году IRA взорвала бомбу в здании Парламента, и тоже были жертвы. А пожар в Виндзоре в 1992 году?

Да чего там, вот вам целый лист уничтоженных исторических объектов в алфавитном порядке, по странам: en.wikipedia.org/wiki/List_of_destroyed_heritag...

А вот - такой же лист только по одной Москве: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%...
Нет, я понимаю, что дом какой-нибудь купчихи - это не французский кафедрал, но в целом этот список хорошо так напоминает нам, как именно люди относятся к своему собственному историческому наследию. Без рыданий.

Так что Нотр-Дам мне, конечно, жалко, и я рада, что ущерб оказался меньше ожидаемого, но апокалипсисом я бы случившееся не назвала. Его как начали перестраивать с 500-х годов, так и продолжали. Всё починят, всё откроют.

@темы: Всячина внетеговая

---

Король Стефан - первые трудности

Пасхальный прием нового короля, который проводился в марте 1136 года, собрал (в отличие от похорон предыдущего короля) при дворе всю высшую клерикальную и мирскую знать страны. Стефан не пожалел усилий, и сияние золота, серебра и драгоценных камней на одежде и украшениях наглядно демонстрировали всем окружающим процветающее состояние королевства. Только один представитель высшей аристократии блистал отсутствием: Роберт Глостерский.




Объективно, выбора у Роберта не было, он должен был присягнуть королю Англии, потому что практически все «свои» владения он держал от короля Англии. Но была клятва Матильде, к которой он не был склонен относиться легко. Хотя бы потому, что присутствовал при смерти отца, и точно знал, что клятва Бигода о том, что Генри назначил своим преемником Стефана – фальшивка. Но Матильда не заявляла претензий на завещанный ей трон, по вполне объективной причине: непопулярности своего мужа-ангевина среди баронов Нормандии. Давало ли это право Роберту присягнуть Стефану? И если да, то насколько скрестив пальцы? Знал ли он в момент присяги, что нарушит свое слово в будущем?

Хроника Historia Novella Уильяма Малмсберийского утверждает, что присяга была сделана под условие: Роберт Глостерский присягнул быть верным королю Стефану, пока тот держит свое слово относительно обещаний, сделанных графу Роберту, и не покушался на права графа. Потому что он был уверен, что Стефан свое слово нарушит, и это освободит его, Роберта, от всякого долга перед королем. Другая летопись, Gesta Stephani, утверждает, что король дал графу всё, на что тот претендовал. Кто пишет правду?

Факт, который несомненен, здесь только один: Роберт Глостерский присягнул Стефану Блуасскому в апреле 1136 года как своему королю, и получил полный доступ к своему имуществу. Всё остальное – предположения. Празднование Пасхи 1136 года, достаточно подробно описанное, подтверждает одну особенность Стефана: в отличие от Завоевателя и его сыновей, этот король был невероятно формален и иерархичен. То есть, была ли произнесена оговорка о нерушимых правах графа Глостерского или нет, не столь важно, она подразумевалась. Другой вопрос, что у графа Роберта и короля Стефана могло быть совершенно разное представление о том, что входит в эти права.

Роберт Глостерский был правой рукой своего отца, короля Генри I, и был так долго, что мог воспринимать свою центральную роль в администрации короля как нечто, принадлежащее ему по праву. С точки же зрения Стефана, который не мог не понимать, что его коронация была узурпацией власти, признанного сына покойного короля следовало держать подальше от ключевых позиций, хотя тот сам никогда не притязал на корону. Узурпаторы всегда несколько более параноидальны к окружающим чем те, кто занимает трон по праву.

Надо признать, что основания для нежелания давать Роберту ключевую позицию при своем дворе были, с точки зрения Стефана, бесспорны. Даже если посмотреть правде в глаза и согласиться, что после смерти отца Роберт Глостерский ни на минуту не увидел сестренку Матильду в роли владычицы Англии и Нормандии, его изначальным и добровольным выбором был не Стефан, а Тео Блуасский. Плюс к этому, Роберт явился ко двору Стефана не сразу, его вызывали несколько раз. И теперь король брал формальный реванш, задерживая Роберта при дворе и не давая ему разрешения покинуть его. Более того, Роберту Глостерскому пришлось с оружием в руках пришлось подтверждать свою присягу Стефану – при осаде Экзетера.

Случайно или нет, но весной 1136 года среди людей всех сословий циркулировало много слухов. На основании одного из них, о том, что король умер, Бигод занял Норич Кастл, и, по слухам, отказался его сдать пока сам король не пожаловал под стены замка. На самом деле, Стефан и близко в тех краях в тот период не появлялся, но как-то Бигода все-таки убедили. Или, альтернативно, Бигод никогда не занимал замка Норич. Странная история циркулировала и позже, когла король, якобы, собрался после 10 мая отплыть Нормандию, и ожидал попутного ветра, как к нему явился вестник с сообщением о смерти епискора Солсбери. Опять же, епископ был жив и здоров, и, судя по записям в маршрутном журнале короля, в Нормандию Стефан вовсе не собирался. Историю про Бигода записал Генри Хантингдонский, и вторую – Ордерик.

А вот история о том, что Болдуин де Редверс занял королевскую цитадель в Экзетере и стал её укреплять, была правдивой. Надо сказать, что этот де Редверс никогда не клялся в верности Стефану, зато он клялся Матильде, так что, формально, он не взбунтовался против короля, а поднял флаг против узурпатора. При этом, он был самым крупным землевладельцем на юго-западе Англии, причем, в качестве особой награды, был пожалован королем Генри Плимптоном в Девоне, Крайстчёрч в Хэмпшире и островом Вайт. Никто, собственно, не знает, что стояло за решением де Редверса. Возможно, обида на Стефана за то, что тот не назначил его шерифом девона, на что Редверс имел наследственные права. А возможно, и правда политический протест против узурпации Стефана. Во всяком случае, дальнейшая карьера Редверса эту версию поддерживает.

Экзетерская цитадель была мощной крепостью. Она смогла противостоять всей армии Завоевателя три недели в 1066 году, а с тех пор её постоянно укрепляли. К тому же, Редверс был достаточно опытен и богат, чтобы набить цитедель припасами, которых могло хватить хоть до Судного дня. В результате, Стефан унизительно топтался под стенами цитадели всё лето, будучи не в состоянии её покорить. К концу лета, в крепости опустели колодцы, и её защитники перешли на вино, что несказанно подняло их боевой дух. Но всем было ясно, что ситуация патовая, и вечно продолжаться не может.

К удивлению своего братца-епископа, которые требовал крови, крови и крови, Стефан решился на почетную сдачу гарнизона. Скорее всего, именно по той самой причине, что Редверс и его люди не были, формально, предателями короны. Или простро здраво решил, что сражаться с этой перманентно пьяной бандой он может до самых осенних дождей, которые наполнят колодцы цитадели. Таким образом, Редверс с людьми проследовал к себе на о-в Вайт, откуда немного попиратствовал, дабы восстановить ресурсы, и потом уплыл к Матильде, с партией которой больше не расставался.

Гораздо более серьезной проблемой для новой власти стали события в Уэльсе. Волнения там начались немедленно после смерти короля Генри, но это не помешало Ричарду Фиц-Гилберту де Клеру сунуться, после приема у короля на Пасху, с небольшим отрядом, на территорию, захваченую не так уж давно у валлийцев. Там был Кередигион, который нынче принадлежал англонорманнам, и этого, по мнению де Клера, было достаточно, чтобы валлийцы не чинили ему препятствий. Надо сказать, что обычно пограничные лорды или не страдают чрезмерным оптимизмом, либо не живут слишком долго. Де Клер попал во вторую категорию, и был убит валлийцами около Абергаванни.

Карать валлийцев Стефан послал младшего брата сэра Ричарда, но тот добрался только до Брекона, где и застрял, «предаваясь обжорству и праздности». Вообще, шутами гороховыми де Клеры никогда не были, так что их странное поведение я бы отнесла к тому, что они привыкли к практически ненатуральной стабильности на границе, которую им обеспечила политика Генри I.

В общем, проблемы в Уэльсе набрали такие обороты, что понадобилось вмешательство Майло Глостерского, чтобы пробиться к осажденному Кардигану и освободить вдову сэра Ричарда, а вот Кармартен пал. А к 1153 году практически весь южный Уэльс уже был в руках валлийцев. Собственно, для подобного успеха им оказалось достаточно просто прекратить внутренние распри на некоторое время.

Что касается Роберта Глостерского, то Стефан его на эту войну не пустил, потому что сильный и славный Роберт Глостерский его не устраивал. Большая часть земель самого Стефана располагалась на юго-востоке Англии, и Уэльс его не особо интересовал в принципе, так что он прекрасно провел осень и зиму 1136-37гг разъезжая по абатствам и охотясь. В будущем, именно пограничные лорды уэльской марки, не забывшие безразличия короля, станут активной силой за императрицей Матильдой, но пока неспособность короля защитить то, что он поклялся защищать, была всего лишь темой для задушевных бесед за флягой вина.

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

Выборы у нас

В общем, голосовать надо за волшебника, никому другому с нынешней и грядущей *опой не справиться. Но Гендальф, наиболее популярный у голосующей публики с момента появления из печати "Властелинов колец", был типом скользким, и на судьбы простых людишек и нелюдей ему начхать было - он же мир спасал. Как нынешние экологи-зеленые.



Трандуил? Дивнючий и загадочный, и даже притягательный для доверчивых, как нынешние правые. Но и ему интересны только его эльфячьи дела, хотя он может вмешаться и в разборки простых смертных - за счет интересов смертных, в конечном итоге, но что они такое по сравнению с вечностью?

Нынешних левых можно, наверное, сравнить с хоббитами, у которых, по сравнению с людьми, магия имеется, хоть и слабенькая. По сути, могут они мало, и потому вынуждены сотрудничать и с зелеными и с правыми, хотя единственная их мечта - размеренная жизнь и полные кладовки, которых они, естественно, так и не получат, ибо мудрые и дивные им быстро укажут, что зима близко и тьма наступает, и вообще покой только снится.

Саурон... «… его добродетелью (и причиной его падения) было то, что он любил порядок и размеренность и ненавидел разброд и бессмысленные трения». Мастер иллюзий. Ну, это - националисты. У них самая точная и трогающая среднестатистического обывателя реклама. Они совершенно безошибочно показывают все болевые точки нашей современности. Но - они ведь ничего не предлагают. "Вернем себе Финляндию" - это абсолютная и совершенная иллюзия. Тем не менее, они - единственная партия протеста против происходящей ахинеи.

Центристы - это вообще странный пережиток. Они всегда были аграрной партией, представляющей интересы фермеров против интересов промышленных центров. Ну, из-за политики Евросоюза фермеров у нас скоро вообще не останется, вся жизнь (работа, возможность учебы и какие-никакие услуги типа банков, магазинов и поликлиник) таки почти уже стянулась в промышленные центры, и центристы пытаются теперь представлять интересы тех, кто остался на развалинах рухнувшего "общества всеобщего благоденствия". И их даже невозможно проассоциировать с каким-либо волшебником, что закономерно. Разве что с Радагастом. Но финской провинции голосовать больше не за кого, а отцы и деды голосовали за центристов.

Где в этой схеме простые люди? Нигде. Простым людям нужен просто правильный волшебник, который взмахом жезла изменит кривду на правду. Ну-ну. Финал очередного правительства предсказуем уже в день выборов, таким образом.

А я вообще осталась без своего волшебника. Ни одна партия не заходит в такие градусы ультралевого консерватизма, который, по определению избирательной машины, представляет мои жизненные ценности. И да, меня тошнит от происходящего, но всё, что я могу - это слушать хеви. И проголосовать пустым билетом.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Муж вернулся из экскурсионной поездки в Москву в бейсболке "Зенит Санкт-Петербург" Привез Бабаевский шоколад, бутылку странного пойла "Фрутмотив", фальшиво утверждающего, что содержит в себе натуральный сок, и почему-то аж три вида сыра с плесенью, по которому мы вообще-то не фанатеем. От Москвы в восторге. Не то чтобы он ожидал увидеть там медведей с балалайками верхом на ядерной ракете, но не ожидал увидеть улицы настолько идеальной чистоты и целостности (это к странным восторгам диванных путешественников о том, что в Эуропах так чисто, что улицы аж с шампунем моют). Жалеет только, что Мавзолей был на профилактике, хотя в программе значился. Поправился за 4 дня на 3 кг (явно дорвался до пива)

@темы: житие мое

---

Не только Алиэкспресс

На жж есть магазин японской косметики и продуктов, Мелон Панда melonpanda.com/. Вообще, японскими продуктами я смолоду напугана, хотя пищевые привычки давным-давно изменились, и можно бы было попробать познакомиться заново), но вот в некоторых моментах японцы всё-таки превосходят всех остальных. Например, в изысках косметических-гигиенических средств. Цены, конечно, уже в другой категории чем алиэкспрессовские, но и продукты известных брендов. Честно говоря, цены я погуглила, не найдется ли в сети то же, но подешевле. Нет, не найдется. И я купила крем-дезодорант для ног, аж два тюбика.



Впечатлилась статьей блогера хозяйки магазина melon-panda.livejournal.com/759190.html. Она вообще невероятно много полезного пишет про Японию и японские тренды. А поскольку живет она там очень давно, то пишет по делу. Пришло быстро, как обычно - с сувенирами от продавца.

@темы: красота - страшная сила

---

Кто любит обалденные истории про котов?

Всем сюда alena-73.livejournal.com/277447.html и дальше по тегу Кошки. Давно так не смеялась

@темы: "зверята"

---

Высокая, высокая мода!

Посмеяться. Некоторые модели отрываются от души в образе. Гораздо больше прекрасного - здесь: maxfux.livejournal.com/1517512.html

@темы: "веселая бредь"

---

Нелегкая это работа

Хроники артрозника

Колени задолбали. Сподвиглась порыскать по российской ортопедии в Питере. Получила возглавляющих рейтинги Военно-медицинскую, её дщерь Елизаветинскую, и почему-то "Мастерскую здоровья". Нифига не понятно, нет никакого руководства он-лайн, по-моему, везде надо звонить, а я уже плохо говорю на всех языках, кроме финского, потому что именно на нем я и говорю. Хотелось бы знать, с чего хоть начать-то. Прайс-листы как бы есть, но одновременно их нет, потому что стоят пометки что-де "это зависит..."

Полезла в Южную Корею. Там тоже ничего не понятно, но жж-шный френд ездил и счастлив. Правда, он миллионер, а я - нет. Реальнее всего клиника "Нанури" в Сеуле.

Ужасно обидно, что у меня даже нет никаких диагностических документов, которые было бы возможно предъявить. С другой стороны, хотя протезировать суставы полностью или частично рекомендуется елико возможно скорее, на практике сначала пробуют всякую хрень без хирургического вмешательства. Здраво, но я уже подустала просыпаться от жжения в суставах и необходимости разминаться ходьбой посреди ночи. Ладно, подожду, что местный остеопат скажет, он и ближе, и дешевле.

@темы: Досье

---

Король Стефан - король и наемники

Любопытно, что во времена англо-норманнов король вполне себе мог присутствовать на похоронах предшественника, если только не был чем-то занят. Руфусу пришлось гнать на всех парусах в Англию по распоряжению умирающего отца, а Генри было не до похорон Руфуса – он торопился короноваться. Но вот Стефан, для которого похороны Генри I были первым появлянием в свете в роли короля, не позволил никакой спешке скомкать свой бенефис. А поскольку короля играет свита – то и бенефис своей свиты.



Присутствовали три сенешаля короля: Вильгельм Мартел (свидетель коронационной хартии и самый верный сторонник Стефана, не ищущий при этом почестей), Хью Бигод (который выступил как свидетель, что на смертном одре король Генри назвал своим преемником Стефана Блуасского, хотя даже не присутствовал на месте), и Роберт Фиц-Ричард из де Клеров (их было достаточно много, чтобы кто-то представлял семью во всех фракциях, именно этот был лордом Бэйнард Кастл в Лондоне). Королевского коннетабля Роберта де Вера Стефан унаследовал от предшественника (де Вер был на должности королевского коннетабля с 1127 года, и сопровождал из Нормандии гроб с останками короля). Второй коннетабль, Майло Глостерский, также присутствовал на церемонии. Присутствовал камергер счетной палаты Гийом дю Понт-де-л’Арч, который так любезно сдал Стефану ключи от королевской казны, и новый хранитель сокровищницы Аделельм, очередной племянник епископа Роджера Солсберийского. Ещё одной креатурой покойного короля был Пэйн Фиц-Джон (хозяин, помимо прочего, и Ладлоу Кастл, доставшегося ему в качестве приданого наследницы из дома де Лэси, на которой его женил король Генри), на дочери которого женится Майло Глостерский.

Откровенно говеря, не самая блестящая кавалькада – все пэры королевства блистали отсутствием, но, возможно, они предпочли поспешить защищать свою собственность в Нормандию, где переход власти мирным отроду не бывал. Вряд ли их отсутствие было демонстративным. Потому что, напомню, оппозиции Стефану на переходный момент 1135-36 гг просто не было. Матильда не заявила свои права на трон, а благоприятно рассматриваемый в Нормандии Тео Блуасский был в Англии практически не известен, в отличие от Стефана. Поэтому в данном случае не стоит печалиться по поводу неверности средневековых баронов своей клятве, именно на тот момент они сделали то, что должны были: присягнули коронованному королю. Но это вовсе не обязывало их постоянно тусоваться со своим новым оверлордом.

Похоже, единственным человеком, который помнил, на тот момент, о существовании у короля Генри I дочери Матильды, был король Шотландии и потомок Уэссекской династии по материнской линии, Дэвид. Правда, когда речь идет о взаимоотношениях Шотландии и Англии, то следует помнить, что Шотландия всегда активизировалась, когда в Англии происходило что-то, отвлекающее её внимание от северных границ. Дэвид занял Карлайл, Ньюкастл, Алнвик, Варк, Норэм. На южной границе Нормандии, Матильда заняла «свои» замки, а её муж появился в Мэне. Наверное, поэтому эти два выступления против Стефана и объединяют, хотя, на тот момент, каждый из выступивших просто взял свое, никак не критикуя саму по себе коронацию. Насколько известно, скоординированными эти выступления не были, хотя всё возможно.

Стефан, используя наемников, довольно быстро привел в Дарем достаточно внушительную армию, чтобы Дэвиду захотелось не разогнать эту армию, а начать переговоры. Быстро выяснилось, что действовал король Шотландии действительно ради семейных уз, но не с племянницей, а с сыном, права которого на несколько северных английских городов он хотел подтвердить, выцепив Стефана поближе к своему центру власти. Решение оказалось правильным – сын Дэвида, Генри, присягнул Стефану за Хантингдон и Донкастер, хотя теоретически он претендовал на титул графа Нортумберленда. Но об этом титуле, похоже, в 1136 году и речь не заходила. То, что впоследствии Генри Хантингдон стал графом Нортумберленда, а Нортумберденд – вассальным королю Шотландии графством, было серьезным просчетом дипломатии англичан времен гражданской войны, или, как англичане предпочитают тот период называть, времен анархии.

Но об этом в свое время, а сейчас я хочу сказать несколько слов о наемниках короля Стефана. Хотя бы уже потому, что случайно наткнулась на интересную работу (тезисы к дисертации), которая отсылает читателя к очень серьезным авторам, исследовавшим вопрос средневекового наемничества.

Для начала, в те времена бесплатной службы в армии не было – платили всем. То есть, охарактеризовать наемников просто как солдат, получавших за службу плату, не получается. Поэтому Мэтью Беннетт (Matthew Bennet) и Майкл Маллет (Michael Mallet) включили в понятие «наемник» иноземность, непринадлежность к локальному сообществу: ”It is the concept of fighting for profit, together with the gradual emergence of a concept of 'foreigness', which distinguish the true mercenary,...,from the ordinary paid soldier”. Но что в те времена включалось в понятие иноземности? Как ясно из документов той эпохи, иноземцем могли назвать как бретонца, так и жителя соседней деревни. Тем не менее, перед битвой при Норталлертоне епископ Дарема Ральф обращается к своим войскам как к англичанам, явно подчеркивая их общность как нации против чужих – выходцев из Фландрии и Бретани.

Первая индикация вербовки Стефаном наемников случилась в результате нападения Уэльса на Англию. Собственно, было бы правильнее говорить о попытке Уэльса вернуть собственные, насильно отжатые англичанами, территории, но мы не об этом. Стефан снабдил Балдуина Фиц-Гилберта (де Клера) деньгами, и отправил «покупать» рыцарей и лучников. Одновременно (но в другую локацию) был направлен Роберт Фиц-Хьюберт, который был сам наемником из Фландрии. То есть, он уже был к услугам Стефана, хотя и непонятно, с какого времени.

История приключений Фиц-Хьюберта на английской службе как раз показывает типичные сложности с наемниками – они не вдавались в тонкости местной политики, и искали только профит. Фиц-Хьюберт грабил королевские территории, требовал у аббатств откупа, захватывал в свою пользу замки. Поссорившись с нанимателем, Стефаном, он в будущем переметнулся к Роберту Глостерскому, которого тоже вскоре втихаря оставил, чтобы снова начать грабить окрестности в свою пользу. Он, конечно, воспользовался ресурсами графа, чтобы захватить Девизес Кастл, который на тот момент находился под властью Стефана, но развернул графского сына, которому Роберт Глостерский доверил принять замок, от ворот – со словами, что замок он, Роберт Фиц-Хьюберт, захватил для себя.

Впрочем, нюансы местной политики знать, все-таки, полезно, иначе Фиц-Хьюберт не позволил бы Джону Фиц-Гилберту, кастеллану Мальборо Кастл, одурачить себя и заманить в этот замок, где гостеприимный хозяин обеспечил своему гостю персональную камеру в темнице. В принципе, Джон Фиц-Гилберт с 1139 года поддерживал императрицу Матильду, но Роберту Глостерскому пришлось потратить немало времени и много золота, чтобы Фиц-Гилберт согласился передать пленника ему. Граф Роберт получил также и племянников Фиц-Хьюберта, которые, очевидно, дядю сопровождали в Мальборо Кастл. Прибыв с пленниками к Девизес Кастл, Роберт Глостерский потребовал от гарнизона сдачи замка, угрожая повесить Фиц-Хьюбертов у них на глазах. Но гарнизону судьба Фиц-Хьюбертов была совершенно не интересна, и граф Роберт действительно повесил пленников. Но это не значит, что заевшие в Девизес Кастл наемники были как-то особенно расположены к королю Стефану. Замок они ему... продали.

Тем не менее, в войнах на континенте наемники были совершенно незаменимы. Когда Стефан отправился разбираться с Нормандией, он не повез с собой армию, армия вербовалась на месте, из наемников. И все было бы прекрасно, если бы этим наемникам не пришлось участвовать в военных действиях вместе с феодальными лордами Нормандии, которые признавали Стефана свои правителем. Часть лордов даже покинули армию вместе со свои сопровождением, за что были выруганы королем, что явно ничего не добавило в сторону тёплых чувств к наемникам короля. В конце концов, это их земли и имущество наемники жгли и грабили.

Такое явное предпочтение, выказываемое наемникам в ущерб собственным подданным имел две причины. Во-первых, наемники были для нанимателя пушечным мясом, по отношению к которому у нанимателя не было никаких обязанностей помимо контракта. Во вторых, наемники не были однородной массой – разные отряды имели разную квалификацию, которой не было у армий феодальных лордов. При осаде замков, такие узкие специализации были незаменимы. В-третьих, наемников было удобно оставлять на месте осаждать цитадели, не подвергая себя риску непредсказуемости связей осаждавших и осажденных, которые могли перевернуть любую схему с ног на голову. Впрочем, как показала история с Девизес Кастл, сюрпризов можно было ожидать и от наемников.

Конечно, наемники стоили денег, и не все наемники были равного качества. Для того, чтобы получить лучших, нужно было иметь связи. Стефан такие связи имел, участвуя в военных действиях в Нормандии вместе с королем Генри I. Скорее всего, именно тогда он познакомился со странной в рядах наемников птицей, Вильгельмом Ипрским, который был у него на службе много лет. Автор найденных мною тезисов высказывает свое озарение по поводу того, что между Генри I и Тьерри Фландрским существовал договор, по которому Тьерри был обязан поставить англичанам по требованию определенное число наемников. Вот тут, по-моему, безымянный автор тезисов ошибается: действие договора заканчивалось обычно со смертью одного из тех, кто его подписывал.

@темы: Empress Matilda, King Stephen