На этом можно залипнуть надолго

Тут семья с бесконечным количеством кошек устанавливает аквариум. Поразительно спокойно и медитативно. На других видео хозяин развлекает котостадо развивательными кормительными агрегатами - невероятно смешно. Главное, что всё снято с огромной любовью.

@темы: "зверята"

---

Ну обалдеть просто от счастья!

Вытянуть карту

Белье, что ли, на радостях погладить?..

@темы: "нетягостная бредь"

---

Генри VII - король всё ещё милует

Бежавших к Маргарет Бургундской Ловелла и Линкольна вовсе не смутила неудача лета 1486 года. В конце концов, если англичане были не настроены жертвовать своим благополучием ради династии Йорков, всегда была возможность нанять наемников – было бы из чего им платить. Герцогиня снабдила Линкольна средствами, достаточными для того, чтобы нанять 2 000 немецких наемников, поставив во главе этого контингента швейцарского капитана Мартина Шварца, воевавшего ещё при Карле Смелом. Местом сбора всех, кто хотел попытаться свергнуть Генри VII, был Дублин, куда Шварц и прибыл 5 мая 1487 года. Через пару недель, малолетний претендент на корону Англии был коронован в Дублине как Эдвард VI.



События коронации «Ламберта Симнелла» профессор Эшдаун-Хилл очень подробно описал в книге «The Dublin King: The True Story of Edward Earl of Warwick» (www.amazon.co.uk/Dublin-King-Warwick-Lambert-Pr...), она доступна за несколько евро в электронном виде. Профессор просмотрел хроники 1487-1490-х годов на предмет того, как именовали этого претендента на трон. Его поразил отчётливый привкус неестественности в имени Ламберт Симнелл.

Ну что - Кентерберийская хроника не называет имя претендента вообще. Геральд, который ездил в Ирландию с целью разоблачить парня (но пришёл к выводу, что тот является сыном Джорджа Кларенса), называет его в отчёте почему-то Джоном. В архивах города Йорка и в письме графа Килдейра претендент именуется "король Эдвард VI" и "король Эдвард", а в хрониках де Бута его называют "герцог Уорвик/герцог Кларенс, сын герцога Кларенса". Ламбертом Симнелом претендента именует только акт парламента 1487 года, объявляющий графа Линкольна государственным изменником. Акт парламента - единственный документ, называющий этого человека Ламбертом Симнеллом, сыном Томаса Симнелла из Оксфорда, и, соответственно, лже-графом Уорвиком. В какой-то момент циркулировали слухи, что коронованный в Дублине молодой человек утверждал, что он - один из сыновей короля Эдварда IV, но это именно слух. Сохранился документ, под которым стоит подпись дублинского короля, "Edward vj". Объявленному (но не коронованному) королю Эдварду V менять свою нумерацию смысла не было, а Ричард Шрюсбери, герцог Йоркский, позднее заявил свои права именно от своего имени, как Ричард Английский (этот персонаж фигурирует в хрониках Тюдоров как Перкин Варбек).

Наверное, имеет смысл привести объяснение Томаса Пенна, почему вокруг хрупкого мальчика 12 лет от роду закрутились такие серьезные смерчи, тогда как главной причиной, по которой сын Эдварда IV не был коронован, стал именно его возраст. По мнению Пенна, дело было в магии титула «граф Уорвик». Это было именно то имя, за которым люди пошли бы, и они пошли. Я не вполне с этим объяснением согласна. В конце концов, именно в Англии под знамена малолетнего графа массово не кинулись. Гигантскую поддержку он получил в Ирландии, где когда-то Ричард Йорк, а после него – его сын Джордж, герцог Кларенс, были лейтенантами (вице-королями) английской короны. Если говорить о магии имени, то этим именем явно был дом Йорков!

В Ирландии, к наемникам Шварца присоединились ирландцы-добровольцы в количестве 4500 человек (причем, в их рядах были не только англо-ирландцы, но и так называемые «старые ирландцы») – храбрые, но очень плохо вооруженные, и с несколько устаревшими понятиями о том, как надо сражаться, если на дворе уже 1487 год. Предводителем их был Томас Фиц-Джеральд. Похоже, такими же устаревшими были и понятия капитана Шварца, хотя, возможно, у него были свои причины сделать именно такое неудачное построение доверенных ему сил, которое он сделал. Два года назад, когда граф Ричмонд высадился в Англии с жутким сбродом, который был собран буквально с миру по нитке, при нем все-таки были одаренный офицер Филибер де Шанде и талантливый командующий граф Оксфорд. Именно благодаря их разумным действиям удалось и победить авангард Говарда, и сохранить жизнь самому графу Ричмонду. Мартин Шварц же решил собрать всех, кто был у него под рукой, в кучу. А талантов Ловелла и Линкольна не хватило на то, чтобы понять, что такое построение гарантирует быстрое и эффективное истребление врага (то есть, их) королевскими лучниками, и воспрепятствовать этому плану.

Не то чтобы у них вообще был шанс дать настоящее сражение – их войско было вдвое меньше королевского, и за десять дней, прошедших со дня высадки до дня битвы, стало понятно, что йоркисты севера к ним все-таки не присоединятся в том количестве, которое можно бы было назвать массовым. Да и командовал королевскими войсками не кто иной, как граф Оксфорд. В общем, сражение при Стоке закончилось раньше, чем толком началось – на поле боя остались трупы четырех тясяч ирландцев и графа Линкольна. Ловелл же снова исчез с поля боя, и никто его больше никогда не видел – под этим именем, во всяком случае, хотя известно, что король Шотландии выпускал для него именную гарантию неприкосновенности. Если оставить легенду о мумии из тайного подземелья в Минстер Ловелл легендой, остается сделать вывод, что виконт решил начисто потеряться с радаров истории, и ему это отлично удалось.

"Дублинский король" был схвачен, привезён к королю, и как бы признался, что никакой он не граф Уорвик, а просто Ламберт Симнелл, после чего был определён на кухню в качестве подсобного работника. "Эдварду VI" было тогда 12 лет, что довольно важно. Те, кто видел его в Дублине, утверждали, что "Дублинскому королю" было 10 лет. То есть, парнишка был мелким и хрупким. А вот парня, попавшего через пару месяцев на королевские кухни, современники определяли как пятнадцатилетнего. Полидор Виргил, основывая мнение на описаниях внешности пленника, и вовсе утверждал, что графу Уорвику было 15 лет уже в 1485 году! То есть, вертел на кухне ворочал довольно статный и плечистый юноша. Вопрос: кто попал на королевские кухни в 1487 году? Кто угодно, но не тот, кого в том же году короновали в Дублине и несли на плечах, чтобы публика могла разглядеть мальчика-короля.

Кстати, Генри VII и сам, похоже, не понимал, кто есть кто. На всякий случай, он в 1489 году пригласил тех англо-ирландских лордов, которые присутствовали на коронации "Дублинского короля", и подавал этой компании напитки именно Ламберт Симнелл. Которого никто из присутствующих не узнал от слова вообще. Кроме одного лорда, сделавшего позже об этой попытке опознания официальную запись. Увы, из всех присутствующих этот лорд Хаут был единственным, кто НЕ присутствовал на вышеупомянутой коронации, и "Эдварда VI" никогда не встречал. Зато вскоре после "опознания" он получил от Генри VII подарок в 300 фунтов.

Поэтому король, пожалуй, был вполне искренен в своей печали по поводу смерти графа Линкольна – единственного, кто мог бы внести хоть какую-то ясность относительно того, кто же сидит в Тауэре. Судя по тому, что юный узник был прост умом и усиленная демонстрация его персоны никого никогда не убеждала, Эдвардом Уорвиком, находившимся постоянно рядом с королем Ричардом и произведенным им в рыцари, бедняга быть не мог. Тем не менее, пленнику, попавшему в руки Генри VII после Стока, вся эта череда загадок спасла жизнь – король решил держать его при себе, живым и здоровым, как доказательство того, что сын Джорджа Кларенса не живет где-то на свободе, а сидит в Тауэре. В лучшем случае, это спасло жизнь и настоящему Эдварду Плантагенету, который, если всё предыдущее верно, тоже успешно потерялся туда, где его не знали. Учитывая возраст мальчика, я бы не удивилась, если бы Ловелл и Эдвард Плантегенет, настоящий сын герцога Кларенса, спрятались вместе, но где – кто знает?

К слову, судьба сына герцога Кларенса – не единственная загадка в этой истории. Граф Линкольн был женат, и у него был сын, о судьбе которого тоже ничего не известно. Есть предположение, что Ричард де ла Поль, которого так поддерживали французы, был не братом, а сыном графа Линкольна. Братом его заявили, чтобы спасти от последствий противостояния Линкольна и короля. Конечно, это предполагает, что Маргарет Фиц-Алан, дочь графа Арундела, была его первым ребенком, родившимся где-то в ноябре 1466 года. Снова всё из области предположений, к сожалению. Вот здесь об этой загадке больше: murreyandblue.wordpress.com/2018/04/30/the-earl...

Кое-что о характере Генри VII говорит то, как он повел себя после битвы при Стоке. В этой истории были замешаны многие из тех, кто получил от него пардон после Босуорта. Скропы, к примеру. На этот раз, король тоже не был настроен карать, но он уже не предлагал свое прощение даром. За свои жизни им пришлось заплатить бонды на 3000 фунтов. Но гораздо важнее для нового режима стало то, что многие лорды севера, чьи имена ассоциировали с домом Йорков, к восстанию не примкнули. Лорд Дакр был несомненным рикардианцем, но после смерти короля Ричарда встал под знамена новой династии, и там остался. Также лояльным новому хозяину остался и Нортумберленд (хотя, в случае дома Перси наивно говорить о том, что они в принципе рассматривали королей Англии своими хозяевами). Нортумберленду его линия, впрочем, всё равно аукнулась с неожиданной для него стороны – 28 апреля 1489 года его убили в Южном Килвингтоне, причем явно заманив в засаду, и при этом вооруженное сопровождение графа и пальцем не шевельнуло, чтобы его защитить. Как написал поэт Джон Скелтон, «Barons, knights, squires, one and all . . . Turned their backs and let their master fall». Даже рапорт графа Оксфорда о происшедшем был настолько сдержанным, что виноватым в своей смерти как бы оказался сам Нортумберленд, сдуру влезший в разборки пьяной компании.

А вот с Томасом, сыном Джона Говарда и графом Суррея, вышло совсем интересно. Как мы помним, после Босуорта от был отправлен в Тауэр, где его держали до самого 1489 года. Но в этом факте есть интересные детали. Например, то, что за его содержание в Тауэре платила королевская казна, и платила отлично – по 2 фунта (!) в неделю. То есть по £1 382 в неделю в наше время. А в то время, это был заработок квалифицированного рабочего за 3 месяца, и сумма равная стоимости лошади. На эти деньги сэр Томас жил вполне комфортно, вместе с тремя слугами, которых ему позволили держать в тюремных апартаментах. Более того, хотя первый парламент Генри VII объявил Томаса Говарда практически вне закона, лишив его всех титулов, отличий и имущества, покровительство лично графа Оксфорда помешало лорду Фиц-Уолтеру (Джону Рэтклиффу) наложить лапу на имущество жены Томаса Говарда, Элизабет Тилни, практически сразу после Босуорта, хотя он очень старался. Позднее, на заседании парламента, имущество, принадлежащее леди Элизабет Тилне, было официально исключено из постановления о конфискации имущества её мужа.

Видимо, по совету де Вера леди Элизабет отправила детей в безопасное место, а сама приехала в Лондон, и поселилась неподалеку от Тауэра. Всё-таки, в конце пятнадцатого века леди уже плоховато представляли себя с мечом в руке на стенах родного замка или на меже родного поместья. Почему Джон де Вер покровительствовал Томасу Говарду и его семье до такой степени? Потому что он был кузеном Джона Говарда, отца Томаса – мать де Вера была из Говардов. Ну и не без того, что Томас Говард прямо сказал Генри VII, почему он сражался за короля Ричарда: «Sir, he was my crowned king. Let the authority of Parliament set the crown on that stock, and I will fight for it. As I fought then for him, I will fight for you, when you are established by that same authority». Это было обещание, которое Томас Говард выполнил абсолютно.

Так вот, когда де Вер и Джаспер, дядюшка короля, отбыли сражаться за корону Генри VII, комендантом Тауэра был оставлен молодой сэр Джон Дигби из Лестершира. По какой-то причине, он или напрямую предложил Томасу Говарду бежать из Тауэра, или просто сказал ему, что «дверь будет открыта». Я не нашла деталей, объясняющих поступок сэра Дигби, кроме того, что его семья была тесно связана с Норфолком. Знаю только, что король был в курсе, что Томасу Говарду предлагали бежать, но он отказался. Знаю также, что Дигби в 1491 году был шерифом Рутленда, и сделал успешную карьеру при Генри VIII, то есть серьезного наказания он не понес. Было ли его предложение Говарду провокацией, или оно было представлено провокацией королю, чтобы спасти излишне эмпатичного молодого человека? Кто знает. Ясно лишь то, что в начале своего царствования Генри VII смотрел на происходящее вокруг него очень внимательно, но без истеричной паранойи.

Возможно, у него были хорошие советники. В частности, на сцене английской политики снова появился епископ Мортон, чьим проектом и был этот новый, свободный от кровавых вендетт прошлого режим. В октябре 1486 года Мортон занял пост архиепископа Кентербери, а в 1487 году стал Лордом Канцлером королевства.

@темы: Henry VII

---

О Средневековье и женской душе

Не так давно в дискуссии о феминизме мне сообщили, что в Средние века наличие души у женщины отрицалась вообще. В рамках именно той дискуссии что-то доказывать было бесполезно и незачем, так что напишу-ка я кое-что внятное о том, кто там что отрицал или не отрицал, и как вообще формировалось представление о человеке и человечестве во времена Средневековья. Начнем с того, что представления эти не появлялись из пустоты, или кому-то назло, или ради выгоды, а были результатами философских размышлений и философских диспутов. То есть, прежде чем кто-то лез на люди со своей теорией, он внимательно изучал труды классиков, осмысливал их, обдумывал, рассматривал в контексте своей современности, и только тогда формировал какую-то свою теорию о чем-то. Процесс для ученых с тех пор не изменился.

Конечно, поскольку все мы - люди, на направление мыслей философов-теологов влиял их личный жизненный опыт, как же без этого. И не без того, что каждая эпоха подвержена определеным веяниям, через призму которых люди воспринимали информацию, и от которых никто и никогда не был и не может быть свободен полностью. А сама Философия как наука считалась в Средние века дамой, вообще-то.



Lady Philosophy offers Boethius wings so his mind can fly aloft. The French School (15th Century)

Нет, я даже предположить не могу, кто впервые запустил "утку" о том, что Господь в буквальном смысле слова облегчил под общей анестезией Адама на одно ребро (почему не на пару-то, если все знают, что количество ребер и у мужчин тоже парное, причем ровно в том же количестве, что и у женщин), и выстругал из этого скудного материала Еву. Сейчас модно говорить о твиттеризации сознания, но ею, похоже, страдали задолго до изобретения Твиттера. Где-то с времен Реформации, когда библию начали толковать все, способные её прочесть, наконец, на родном языке. Но не обязательно понять. В связи с чем вскоре за первичной либерализацией наступило запрещение самопальных кружков изучения Библии, законодательно. Очень подробно о том, что Библию надо читать не только глазами, но и умом, прекрасно написал fomaru.livejournal.com/50158.html.

Вот Иоанна Златоуста "О женщинах", например, страшно любят растаскивать на цитаты как мизогинически настроенные мужчины, так и горящие идеями феминизма женщины. На самом же деле, Иоанн Златоуст никогда не говорил о том, что женщина не создана по образу Божьему. Он, собственно, писал, что после разделения Человека на мужчину и женщину, оба уже не были тем образом Божьим как изначальный единый Человек. И это было именно его мнением, его теорией, с которой было допустимо соглашаться или нет, а не каким-то каноном.

Что касается его нападок на женское тщеславие и женскую "поперечность", то я допускаю, что у почтенного епископа Константинопольского были вполне земные причины недолюбливать очень красивых женщин с сильной волей, потому что перед глазами у него был такой материал, как императрица Евдоксия, отношения с которой у Иоанна Златоуста определенно не сложились. Вряд ли она была, на самом деле, ужасной и/или порочной особой. За 10 лет супружества бедолага рожала семь раз, и это дело её, в конце концов, свело в могилу. Причем, супруг её выполнял, похоже, только функцию продолжения рода, всю политику тащила на себе Евдоксия - и за себя, и за императора. Так что причина неприязни к ней Иоанна Златоуста была в том, что они были политическими врагами, в первую очередь. Она видела себя покровительницей церкви, а её архиепископ видел себя пастырем императорской четы. К тому же, Евдоксия победила, выкинув вредного деда в кавказскую глушь.

Пошли дальше. По интернету гуляет утверждение, что на Маконском соборе в Бургундии, в 585 году, разбирался вопрос о том, есть ли у женщины душа. Нет, не разбирался, потому что существо без души не может проходить процесс крещения, исповедываться, принимать сакрамент и получать благословение и отпевание. Ни в какой момент истории христианства женщинам в вышеперечисленном не было отказано. Ну хоть несколько-то логических параллелей провести можно? Не обязательно же верить в любую скандально выглядящую глупость просто потому, что она легко гуглится.

На Маконском соборе разбиралась тонкость речевого оборота. В те времена, слово homo всё ещё обозначало "человеческое существо", то есть мужчина или женщина любого возраста, но также стало пониматься как "взрослый мужчина". Так что один из епископов обеспокоился, является ли этот оборот всё ещё применимым к женщине. Все остальные епископы (а их было, на минуточку, целых 63, плюс 5 епископских послов и 16 епископов без кафедр) успокоили сомневающегося, что Господь, сотворивший мужчину и женщину, называл обоих homo (нет, я не знаю, почему епископы верили, что Господь беседовал со своими созданиями на латыни, которую, впрочем, нынче так и называют часто - "божественная латынь"). История эта была записана Григорием Турским в его "Истории франков", и благополучно забыта на тысячелетие.

Пока, в конце 1500-х, сын лютерианского пастора Валенс Ацидалий, критик и поэт, пишущий на латыни, не решил написать в веселую минутку (он до конца жизни клялся, что также и в веселой компании) дурацкий памфлет Disputatio nova contra mulieres, qua probatur eas homines non esse, в котором он вспомнил и карикатурно развил историю Григория Турского. К сожалению для авторов, этот полет пера не только никого не развеселил, но и вызвал в обществе, светском и теологическом, изрядное раздражение. Молодой ученый из Магдебурга, Саймон Геддик, засучил рукава и написал анти-памфлет "В защиту женского пола", в котором обещал разбить все доводы Валенса, который, как он с удовольствием отметил, умер от удара вскоре после написания своего бесстыдного памфлета (действительно, Валенс умер в 28 лет). Снова прошли десятилетия, и памфлет Валенса был напечатан в 1647 году в Лионе - на итальянском языке и под названием "У женщин нет души, и они не являются людьми". Скандал разразился знатный. Писательница и монахиня Архангела Таработти написала пламенную статью "В защиту женщин, или О том, что женщины тоже люди" и обратила на ситуацию внимание самого папы Иннокентия X, который специальным декретом от 18 июля 1651 года объявил памфлет Валенса запрещенным.



Но если вы думаете, что история памфлета на этом закончилась, вы ошибаетесь. В 1670-х лютеранский пастор-немец из Франкфурта, Йоханнес Лейзер, устроился капелланом в датскую армию. Как ехидно заметил профессор из Дублинского университета Майкл Нолан, военная карьера так ударила пастору в голову, что он (очевидно, знакомый с памфлетом Валенса) вдохновился написать сочинение "Триумф полигамии", в котором защищал многоженство на основании того, что женщина является существом низшим по отношению к мужчине (предполагая, судя по всему, что количеством можно решить вопрос качества). А поскольку постулат "изучай классиков" в его больную голову был вбит накрепко, он обратился к тому же Маконскому собору, слегка изменив суть вышеизложенного инцидента об уместности применения слова homo к женщинам. У Лейзера вышло, что на соборе развернулась полнокровная дискуссия о том, является ли женщина человеком, хотя переврать результат пастор все-таки не посмел.

Через некоторое время гугенот Пьер Бейль, бежавший из Франции в Данию в 1681 году, наткнулся на сочинение Лейзера, и использовал "горячий материал" как аргумент против католицизма: "Для меня было странным узнать, что Собор всерьез разбирал вопрос о том, является ли женщина человеческим существом, и что это было подтверждено только после серьезных дебатов". К слову сказать, Бейль-то идиотом безусловно не был (но был человеком, безнадежно увязшим в попытках привить веротерпимость в эпоху, в которой она была политически не нужна), он просто совершил классическую ошибку, взяв за отправную точку для своих аргументов не первоисточник, а многократно переиначеный памфлет. В свое время, борясь за разделение церкви и государства, Французская Национальная Ассамблея вытащила уже аргумент Бойля как пример оскорбительного отношения церкви к женщинам.

Перейдем теперь к Фоме Аквинскому, к которому мизогинисты и феминисты любят апеллировать не меньше, чем цитировать Иоанна Златоуста. Речь идет о приписываемом ему утверждении, что женщина является просто дефектным мужчиной, и что женский эмбрион получает рациональную душу позже, чем мужской. Так вот, про души эмбрионов Фома Аквинский не писал вообще, а постулат о том, что женщина - это дефективный мужчина опровергал (не менее 6 раз, как пишет Нолан). Опять же: логика, ау! Фома Аквинский был средневековым философом-теологом XIII века, верившим в то, что Бог персонально сотворил женщину. Соответственно, как Божье творение она никак не может быть несовершенной. Он же и знаменит-то тем, что сформулировал доказательства бытия Бога, и тем, что прокламировал божественную благодать природы.

Вброс о "дефектности" женщины случился из-за не вполне корректного толкования выражения Аристотеля femina est mas occasionatus. То есть, Аристотель-то вообще писал на древнегреческом, на латынь его как-то переводили (не обязательно с греческого, кстати), и вот этого слова, occasionatus, в классической латыни нет вообще. Есть схоластическое толкование его как "непреднамеренная случайность" (гугл переводит его по-другому, но лучше верить Нолану и созвучности с "оказией"). Вообще, всё выражение в принципе выхвачено из контекста большой работы о репродуктивности - это раз. Более того, в своей работе о репродуктивности Аристотель рассуждал, отталкиваясь от представлений своего времени о том, как происходит образование эмбриона, так что не будем судить его строго, но пурги там много - это два.

В общем, так или иначе, но Фома Аквинский, который, как любой уважающий себя ученый, Аристотеля штудировал, озадачился всерьез. С одной стороны, если у тебя что-то получается неожиданно (то есть не то, что должно было получиться), то результат этот дефектен по отношению к намеченной цели. Значит ли это, что Аристотель утверждал, что женщина дефектна? Получается, что так. С другой стороны, Бог не может сотворить козу, если он намеревался сотворить грозу, так сказать - это же очевидно. То есть, женщину он явно сотворил сознательно, а не случайно. С третьей стороны, любого средневекового философа коллеги высмеяли бы прочь из своих рядов, если бы он заявил, что Аристотель написал какую-то ерунду, или переводчик накосячил. И что делать?!

Фома Аквинский выкрутился следующим пассажем: "With respect to the particular nature the female is something defective and occasionatum, for the active force in the male semen intends to produce a perfect likeness of itself in the male sex; but if a female should be generated, this is because of a weakness of the active force, or because of some indisposition of the material, or even because of a transmutation [brought about] by an outside influence . . . . But with respect to universal nature the female is not something occasionatum, but is by nature’s intention ordained for the work of generation. Now the intention of universal nature depends on God, who is the universal author of nature. Therefore, in instituting nature, God produced not only the male but also the female" (С учетом специфичной природы, женщина является чем-то дефектным и случайным, поскольку активная сила в мужском семени предназначена для создания совершенного подобия самого себя в мужском полу; но если должна родиться женщина, это происходит из-за слабости активной силы, или из-за некоторого недомогания материала, или даже из-за трансмутации [вызванной] внешним влиянием. . . Но в отношении универсальной природы женщина не является чем-то случайным, но по замыслу природы предназначена для воспроизводства. То есть, намерение универсальной природы зависит от Бога, который является универсальным автором природы. Поэтому, установив природу, Бог произвел не только мужчину, но и женщину).

В общем, из-за этого хроменького пассажа Фому Аквинского и заклеймили отцом крылатой фазы о том, что "женщина - это дефектный мужчина". Это к тому, что даже паршиво выраженные мысли всегда стоит дочитать до конца и постараться понять, что же именно автор пытается выразить, и с какой стати он наворотил столько кругов, прежде чем мысль свою высказать.

Что же касается пассажа об эмбрионах и душе, то единственное (но многократное) обращение к теме эмбрионов у Фомы Аквинского встречается в утверждении, что эмбрион Христа был полностью сформирован с самого первого момента зачатия, тогда как другие, человеческие эмбрионы развиваются с едва намеченной заготовки, так сказать. Увы, и сюда ему пришлось прицепить неизбежного Аристотеля, причем, поскольку о непорочном зачатии и Иисусе античный мудрец не высказывался никак, сошла ссылка на "Историю животных" - такая же неуместная, как упоминание роли коммунистической партии в поваренной книге.

В общем и целом - ни средневековая философия, ни средневековая теология никогда не отрицали наличие души у женщины.

@темы: Medieval, Дамский вопрос

---

Сделала вчера яблочный пирог

Вот по этому рецепту: svitla-4ok.livejournal.com/429921.html

И не могу понять, нравится или нет. Тесто получается легко, как ни странно, и ведет себя точно как описано. Но оно какое-то своеобразное. Такое впечатление, что если при сборке пирога использовать обычное готовое масляное тесто, которое продают в маркетах замороженным, а из полагающегося творога соорудить сверху заливку, как у чизкейка поверх яблочного слоя, то может быть вкуснее. Кстати, я не знала, что если тесто перед раскаткой чуток присыпать сахаром, то раскатывать легче, а сахар в итоге и не чувствуется.

@темы: Еда

---

"Детективная коллекция мисс С"

Китайский ремейк "Фанни Фишер". Любимый город, любимый период: Шанхай, 30-е

@темы: Дорамы

---

Кстати, давно тут убойных санузлов не было!

@темы: "веселая бредь", "красотища"

---

Какой прекрасный день!

@темы: Счастье есть!

---

Генри VII - приключения в Йорке

Сдержанное отношение Генри VII к собственной свадьбе могло объясняться и тем обстоятельством, что север Англии снова потребовал всего его внимания. Он действительно постарался не ожесточать северян после Босуорта. Оба лорда Скропа, из Болтона и из Мэшэма, сражавшиеся за короля Ричарда, не просто были отпущены с миром, но и остались на своих постах. Как не пострадал и сэр Джон Конниерс из Хорнби, член герцогского совета при Ричарде Глостере, который стал личный сквайром при новом короле. Сэр Томас Маркфилд, главный шериф Йоркшира с ноября 1484 года, тоже сражавшийся за короля Ричарда, был оставлен на посту.

Почему Мармадьюк Констабл был временно лишен своих должностей в графстве Ланкастер – не вполне ясно. Считается, что из-за того, что сражался за короля Ричарда при Босуорте. Но Констабл всегда был человеком Нортумберленда, так что мог попасть под удар скорее из-за своего патрона, чья деятельность (вернее, бездеятельность) при Босуорте настолько озадачила Генри VII, что тот предпочел закрыть его на время в Тауэр. Но к 18 ноября 1485 года и Констабл был помилован, а в мае следующего года был восстановлен в должности личного сквайра короля – именно этот пост он занимал и при Ричарде III. Вскоре Контабл стал шерифом Йоркшира. Причем, Генри VII не был бы самим собой, если бы не выдернул этого сэра из южных регионов, где тот был своим среди своих, и не поместил его на север, где он всем был чужим. Впрочем, за сказочно хорошее жалование в 340 фунтов. Не могу не добавить, что умер этот джентльмен в 1518 году самым странным образом – подавившись лягушкой, которая оказалась в той емкости, из которой он решил испить воды.



Надгробье сэра Мармадьюка


Королю также пришлось сделать довольно значительную перестановку, вернув графу Нортумберленду должность хранителя Восточного и Центрального приграничья, которую занимал лорд Фиц-Хью, пока Нортумберленд отдыхал в Тауэре. Западную, впрочем, повесили на лорда Дакра. Дело было в том, что эти должности хотя и были почетными и важными, они подразумевали наличие широчайших региональных связей и того авторитета, который невозможно завоевать даже на протяжении одного поколения. Перси – это Перси, и с признанием этой реальности Тюдорам пришлось строить с представителями этого рода свои непростые отношения и сейчас, и в будущем.

Тем не менее, у Генри VII было отчетливое понимание, что как бы ни пугал его север страны, ехать туда придется. Ничего позорного в этом страхе перед севером, впрочем, не было – редко кто из английских королей чувствовал там себя в своем элементе. В общем, разбираться с местной обстановкой персонально он решил ещё в середине февраля, и в апреле, как только позволила погода, выдвинулся в путь. Впрочем, к его сожалению (и, чего там, к ужасу) в пути выяснилось, что действовать начал не только он, но и Ловелл и Хэмфри Стаффорд, улизнувшие из своего убежища в Колчестере, и сколотившие не такую уж незначительную армию, базируясь в Миддлхеме. Король, тем не менее, продолжил свой путь в Йорк, и был (неожиданно?) вознагражден там результатами своей примиряющей политики – Ловелл и Стаффорд не получили на севере той поддержки, на которую рассчитывали. Вероятно, огромную роль в этом сыграло то, что встречал короля в Йорке граф Нортумберленд, бросивший теперь всё свое влияние на сторону Генри VII.

К Миддлхему был послан дядюшка Джаспер, озаботившийся послать впереди себя гонца с объявлением общего пардона всем, кто не поднимет оружие против королевских сил. Поскольку таких оказалось большинство, Ловелл из Миддлхема бежал, с группой самых упертых сторонников покойного короля Ричарда, в Фёрнесс Феллс, горную область Кумбрии. Там беглецов немедленно стали обрабатывать шерифы сэр Джон Хаддлстоун и сэр Томас Браутон – убедительно предлагая помилование одумавшимся. Политика оказалась настолько успешной, что лагерь Ловелла растаял довольно быстро до размеров, которые яснее ясного дали виконту понять, что пора бежать, чтобы сохранить голову. И он бежал ко двору сестры Ричарда III, Маргарет Бургундской.

Учитывая будущие события, можно, конечно, предположить, что всё время, начиная с высадки графа Ричмонда, разрабатывался и осуществлялся некий заранее составленный королем Ричардом план на тот случай, если авантюра Ричмонда будет успешной. Ричарда III просто-напросто был слишком опытным человеком-практиком, видевшим в жизни слишком многое с самого детства, чтобы самоуверенно считать себя бессмертным и неуязвимым. Вряд ли он забыл, как дорого обошлась семье самоуверенность его отца. Возможно, этот план, если он существовал, подразумевал, что Ловелл покинет Англию немедленно, если Ричард проиграет сражение, и выступление весной 1486 года было сольной попыткой Ловелла попытать счастья. Потому что Ловелл, по моему глубокому убеждению, никогда не имел авторитета лидера кроме того, которым его наделил Ричард. Поднять успешное восстание было ему не по плечу.

Хэмфри Стаффорду повезло меньше. По какой-то причине, он не присоединился к бегству Ловелла (или его «забыли» пригласить в Бургундию), он просто бежал. На этот раз – в убежище при Абингдонском аббатстве, откуда его бесцеремонно вытащили, и держали потом в заключении до июля 1486 года, когда был издан специальный закон о том, что лица, обвиняемые в государственной измене, права на церковное убежище не имеют. Воистину, наблюдая за действиями Генри VII довольно часто хочется съязвить: «а что, так можно было?!». Так или иначе, хотя Стаффорд был изъят из убежища до того, как закон вступил в силу, его всё равно казнили по нему без проволочек.



Абингдонское аббатство

В Йорке, не смотря на старания Нортумберленда обеспечить мир во время визита короля, Генри VII пытались убить на день св. Георгия. Впрочем, именно благодаря этим стараниям, покушение не удалось. Из Йорка же попытался бежать, прямо через стену, граф Линкольн. Но драгоценного для нового режима де ла Поля стерегли слишком хорошо, и побег не удался. Тогда не удался. Но удался в конечном итоге, причем аж в начале 1487 года, и через Брабант. Но я не знаю деталей. Чего ему не сиделось спокойно при дворе Генри VII? Мало ли... Трудно назвать «спокойным» положение практически пленника, каждое движение которого сторожат. Опять же, Джон де ла Поль, с высоты своей родословной, не мог не считать нового короля чем-то вроде беспородной дворняги. Сейчас это может вызвать усмешку, но в пятнадцатом веке за права своей крови люди были зачастую готовы умирать, и всегда готовы убивать. Вряд ли он считал брак Элизабет Йоркской слиянием двух роз, хотя очень многие йоркисты так думали – или им просто было удобно так думать, чтобы спокойно жить при новом режиме. Но для де ла Поля ситуация выглядела так, словно белую розу привили на куст красной (да, я знаю, что термины придумал Вальтер Скотт, но он хорошо придумал). Проще говоря, с его точки зрения ситуация могла выглядеть так, что только они, де ла Поли, да сын герцога Кларенса представляли белую дом Йорков в чистом виде.

В общем и целом, Генри VII, оценив увиденное и услышанное, был вполне готов понять и принять, что покончить с йоркистами на севере только политикой постепенной их адаптации в новые условия просто не получится. Сама по себе, политика оказалась вполне удачной с большинством, но она мало поколебала тех, кто сам привык делать политику, а не следовать ей. Не нужно было быть гением, чтобы понять - грядет вооруженное столкновение при помощи ещё одной белой розы из цветника Йорков - Маргарет Бургундской, которая даже не скрывала, что собирается обеспечить новому королю Англии постоянно высокий уровень адреналина в правлении.

И тут мне снова придется перейти из области фактов, в область умозаключений. Причем, даже если мне эти умозаключения кажутся логичными, они не обязательно справедливы. Как говаривал профессор Джон Эшдаун-Хилл, было бы "большим высокомерием" утверждать обратное. Потому что даже современникам событий всё совершенно не было ясно. Даже самому заинтересованному современнику, Генри VII. Мы постоянно говорим, как важна была для нового короля со слабым правом на трон ясность с «принцами из башни» - сыновьями Эдварда IV. При этом, зачастую совершенно забывая, что сын Джорджа Плантегенета, брата королей Эдварда и Ричарда, шел в правах наследования перед обоими королями и их потомством.

Потому что Джордж унаследовал право на престол от ланкастерианцев в обход Эдварда IV. Изначально это право было за Джорджем признано Маргарет Анжуйской, королевой в изгнании, которая, строго говоря, не имела права назначать преемника престола. Но затем, во времена реставрации Генриха VI, это право было подтверждено королём и собранным 23-м парламентом этого короля, заседавшим с 15 октября по 26 ноября 1470 года. Естественно, для ланкастерианцев документы этого парламента остались последними, имеющими (для них) юридическую силу. Никакие решения йоркистского правительства Эдварда IV легитимными для них не были, ведь они исходили от узурпатора. А Генри VII позиционировал себя наследником именно линии Ланкастеров.

Вот Эдвард IV опасность осознавал очень даже хорошо, решив раз и навсегда покончить и с Джорджем, и с его линией. Дети государственного изменника, лишенного прав и имущества, не наследуют. Потому что его всерьез напугало, что герцог Кларенс в 1477 году пытался вывезти своего сына и наследника, Эдварда, из страны – так читается в обвинении. Пытался или вывез? Не известно. Известно только то, что Джордж, совершенно уверенный в том, что его жену и младшего сына, Ричарда, отравили по приказу королевы или короля, откладывает наказание непосредственно виновных, и срывается в Ирландию, управителем которой он является. И есть стоящие отдельно два свидетельства, что Джордж просил доставить ему мальчика одного с сыном возраста. Чего, по словам свидетельствовавших, они не сделали, но сами понимаете, что никто не стал бы добровольно пристёгивать себя к делу о государственной измене. В 1477 году сыну Джорджа было чуть больше двух лет. Племянника король Эдвард немедленно прибрал к рукам, но был ли это тот мальчик, которого он видел на крестинах? Это абсолютно никто не мог сказать с уверенностью.

Официальная версия говорит о том, что опеку над сыном Джорджа, 17-м графом Уорвиком, отдали маркизу Дорсету (Томасу Грею, сыну королевы от первого брака). Затем опека перешла, соответственно, к Ричарду III, после него - к Маргарет Бьюфорт, а потом молодой человек был изолирован в Тауэр и, в конце концов, казнён в ноябре 1499 года. Тело его было захоронено в Бишемском приорате. Оплатил похороны Генри VII, не пожалев 12 фунтов 18 шиллингов и 2 пенни - денег, на которые зажиточный горожанин мог построить пару немаленьких домов.

Теперь переходим от официальной версии к логической. В неё всё главное завязано на том, как граф Линкольн (Джон де ла Поль, племянник Ричарда III по сестре Элизабет) отреагировал на человека, которого в официальной истории зовут Ламбертом Симнеллом. А именно – встал на его сторону. Как будет дальше видно, в этой головоломной истории даже не с одним, а с несколькими двойниками, которую начал в 1477 году герцог Кларенс и продолжил, после него, Ричард III, после чего настала очередь и самого Генри VII, есть несколько моментов истины. Во-первых – то, что с 1484 года Эдвард граф Уорвик постоянно находится рядом с королем Ричардам, где бы тот ни появился. И поправите меня, если я ошибаюсь: посторонний человек может не отличить одного 2-х и даже 5-летнего ребенка от другого, но видя, достаточно часто, 10-летнего, узнает его и в 12-летнем возрасте. Особенно если тот унаследовал внешность отца.

Количество придворных, принявших участие в восстании Симнелла, говорит о том, что у них не было сомнения в личности мальчика – ведь им было, что терять. Во-вторых – то, что, после поражения, «Ламберт Симнелл» был не просто оставлен в живых, но и постоянно находился при дворе Генри VII, а «Эдвард Уорвик» - в Тауэре. Это была, несомненно, личная страховка Генри VII против нового появления на горизонте настоящего/следующего Эдварда Уорвика. Как будет далее видно, попытка была шита белыми нитками, и даже без попытки спрятать шов. Зачем, если вот они, формально, два разных человека, а закон Тюдоров оперировал именно формальностями, как абсурдно они ни выглядели бы на практике. И третий момент – то, что сестра Эдварда Уорвика, Маргарет Плантагенет, была спешно выдана за надежного человека – за сводного кузена короля с материнской стороны, Ричарда Поля, после чего оба были убраны с глаз долой при первой возможности. Причем, создается впечатление, что после смерти Ричарда Поля его величество был бы совсем не против, если бы Маргарет с детьми (как нарочно, она стала матерью четырех сыновей!) просто сгинула бы с голода.

@темы: Henry VII

---

Возвращение принца Ян Лина в Мин

Не спрашивайте, зачем Сама не знаю.



Заглянула из любопытства, а там девушка с посмертной табличкой заключает брак, ходя вокруг гроба усопшего, с какого-то переполоха, жениха-сюцая. Во время которого он, ясен пень, воскресает. Ну и тут воскресший начинает всех поражать разумностью, а тут налетают татары, которые монголы, наверное, от которых удается отбиться тоже благодаря воскресшему. Дворцовые интриги, болящий император, храбрый но взбалмошный принц (некрасивый), и падающие на шею героя все встречные красотки, из которых никто ни разу не трепетный. Хотя... Есть там монгольская принцесса, которая больше летает, чем ходит, так она, пожалуй, кое-кому другому хочет на шею упасть, только вот они ж враги. Мультяшные волки и тигры в количестве. Коварные и подлые евнухи - тоже в количестве.

А при чем тут принц - не знаю. Не иначе, кто-то в кого-то в том гробу вселился.

@темы: Дорамы

---

Прелести перевода

По-моему, даже не гуловский. Уж очень чудноватые словечки))

"Вашему вниманию изображена дорама «Летопись Трёх Царств: Повесть о Чумоне», переведенная на русский язык.

Эта дорама накропана славным сценаристом по имени Чхве Ван Гю и срежиссирована Ли Джу Хван.

Снята в жанре драма c оттенками боевые искусства, мелодрама, исторический, романтика.

Ключевыми актерами телесериала стали: Кён Ми Ри и прочие.

Продолжительность каждой серии занимает 60 минут.

Для того, чтобы погрузиться в мир происходящих действий созерцайте сериал, оригинальное название которого Samhanji-Jumong Pyeon".

@темы: Дорамы, "веселая бредь"

---

А куда Рутрекер подевался?

Сто лет ничего не скачивала, где теперь сериалы качают???

---

Дракон, усмиряющий св. Георгия

Отсюда: ento-iya.livejournal.com/813279.html

@темы: Англия

---

Всякие разности

котик - чисто для красоты, и ни к чему, кроме красоты, отношения не имеет

Вот здесь: melon-panda.livejournal.com/807554.html вопросы и ответы про уход за кожей. Понятное дело, на базе именно японской косметики. Надо сказать, что из всего-всего я когда-то покупала только крем-коллаген, потому что цены на японскую косметику меня шокируют. Хотя я как-то проверяла, есть ли где-то некоторые кремы, о которых пишет Инга, но подешевле? Нету. На тот момент, именно в её магазине цены были даже ниже, чем на фирменных сайтах. Покупала также мыло, косметическим пользовалась не менее 2 лет, и так совсем до конца не смылила. Устала от него чисто морально, и выбросила. Умываюсь сейчас пахучим китайским лавандовым - и счастлива. Покупала дезодоранты. Ну так себе. Нормально никак, хотя что можно требовать от дезодоранта, кроме функциональности? Тем не менее... Как и крем-коллаген. В целом, я просто не люблю косметику без запаха, а именно это - японская фишка, для многих важная. Недавно вот наткнулась на пост в жж, где народ коллективно фыркал по поводу стиральных порошков и кондиционеров, просто соревновались в том, чтобы найти самый-самый без запаха. А я люблю отдушки. А свежий запах белье приобретает при сушке на улице, и никак иначе. Но это - лично мое отношение. Я вот не понимаю, например, про "запах взрослого тела". По-моему, если мыться в душе ежедневно, и не носить белье до состояния умопомрачения, пользоваться дезодорантами и кремом для тела, то откуда этот запах возьмется? Пишут, что прячется за ушами. Но, по-моему, всем с детства уже в подкорку вбили, что за ушами надо мыть тоже. В общем, "всё сложно"
_____________

Несколько истерично запасаюсь китайскими прибамбасами, потому что у нас снова закрывают границы всё глуше, и вообще у меня такое чувство, что покупки на али будут делать всё более сложными. У меня с начала года пропало до черта именно на финской почте. Копеечные заказы, всё дорогое приходило исправно. А вот если цена до 10 евро, то дороже выйдет дозваниваться до тех, кто посылку тихо затырил, потому что звонки туда платные. Бесит невероятно, и ничего нельзя сделать. Но не суть. Суть в том, что в процессе купила и даже получила интересный тонер.



Интересен он тем, что не жидкий, а как серум по консистенции. Я даже усомнилась, нужно ли сверху ещё и серумом заполировывать, но всё же заполировываю. Ну и сейчас в качестве дневного крема использую гелеобразный Pure Natural Aloe Vera Gel:




В принципе, это - летний крем. Написано, что ещё и санблок. Ну очень приятная штука. Что самое для меня ценное - в сочетании с вышеупомянутым тонером всё это совершенно не лезет к вечеру в глаза. Обычно я в течение дня раз-два промакиваю излишки специальной бумагой Oil blotting paper:



Но именно вот эту парочку можно оставлять как есть, совершенно не отжиривается. Закажу на лето ещё одну баночку, раз эту уже начала пользовать, захотелось немного отбелиться после лета. Вроде, и не загорала, и была во дворе в широкополой "деревенской" шляпе из соломки, а всё равно загар прилип. С санблоками у меня не складывается - китайские косметические мне что мертвому припарки, а местные, из маркетов, очень уж противно-липкие. Только на руки и рискую их мазать.
__________________

Ковидная истерика снова нарастает. Кстати, слышала сегодня по радио, что в Швеции всё хорошо. И рост трудоустройства, и ВВП растет, и внешняя задолженность уменьшилась, и производства не закрываются. Кто там весной предсказывал, что шведы с их политикой игнора ковида вымрут к осени? Ха-ха. Нет, там народа поумирало изрядно, но это были старые и больные обитатели домов для престарелых, которые (извините за цинизм, но это - факт) больше всего отягощают бюджет. В общем, Швеция, как всегда, выиграла. Причем, надо учитывать, что такая политика игнора полностью поддерживалась и поддерживается большинством населения. У нас бы в момент случился правительственный кризис. Собственно, мы и так всё время на грани - наша премьерша слишком слева на политической карте для местных буржуинов. Они всё время требуют подстегнуть трудоустройство, но при этом закрывают заводы и производства, приносящие доход, и выкидывают работников на улицу сотнями. Когда премьерша спросила, а где же социальная ответственность фабрикантов, и надо ли в таких критических обстоятельствах закрывать приносящие доход производства, то вой буржуев только усилился: ааааа, правительство гонит из страны предпринимателей своей идеологией! Хм, парни, скоро у вас не останется, куда бежать, потому что там, где есть грамотная рабочая сила, там уже требуют нормальную зарплату.

_____________
Трое финских парламентариев в Европарламенте отказались голосовать за призыв изолировать Россию из-за отравления Навального. Именно полностью изолировать, и Поток тоже закрыть. А эти трое парламентариев посмели заявить, что хотели бы сначала уведеть какие-то доказательства отравления, которыми пока немцы общественность не побаловали. А что до Потока, то это вообще международный проект, в котором крутится чертова туча денег, и под который существует куча планов на будущее во многих странах, так что это вам не кот чихнул, взять и закрыть. Теперь эту троицу полощут в нашей прессе - аааа, низкопоклонничество перед Россией, и вообще какие вам доказательства - все же и без них знают, как Россия действует. Ну-ну. Надо сказать, что эти заявления Европарламента - это не решения к исполнению, это выражение политической точки зрения, которое никого ни к чему не обязывает. Но вообще показательно, что впервые хоть кто-то из финских политиков не сделал стойку по команде Германии, до этого следовали за фрицами в горе и в радости, как говорится.
____________

Ввязалась в дискуссию, хотя смысла не было ни малейшего: ozareniya.livejournal.com/55781.html

Там всё "прекрасно", и основной текст, и комменты. И откуда такая заскорузлость вылазит-то?..

@темы: красота - страшная сила, "Этот мир придуман не мной"

---

Узнать, исполнится ли задуманное
@Firesnakes

@темы: "нетягостная бредь"

---

Генри VII - король женится

Несмотря на общий пардон, объявленный Генри VII ещё до коронации, жизнь тех, кто принимал слишком живое участие в противостоянии амбициям фракции Бьюфортов, в прежнюю колею вошла не сразу. А для некоторых, так не вошла и никогда. В феврале 1486 года, один лондонский торговец написал, что «эти лорды и джентльмены не в милости, как говорится». Роджеру Вэйку, шерифу Нортхемптоншира в 1483-85гг, который был женат на, похоже (я не уверена, хотя те гениалогия, которые удалось найти в сети, на это указывают), сестре Уильяма Кэтсби, казненного после Босуорта, удалось восстановить свою собственность, да и то не полностью, только к 1503 году, в котором он и умер – хотя решение о конфискации его владений было отменено ещё в ноябре 1487 года, во время следующей парламентской сессии. Это было понято так, что доверие нового короля следовало заслужить, причем заслуживать надо было долго. Генри VII такое мнение вполне устраивало, хотя причины его неохотного возвращения конфискованного были более прозаичны.




Почему-то блондинистый Генри VII с супругой, и компьютерная реконструкция их брачной кровати, о которой ниже довольно много

Дело в том, что конфискованные у сторонников Ричарда III земли вовсе не были розданы сторонникам Генри VII. Они были оставлены в собственности короны, что означало, что все доходы с них шли в казну королевства. В августе 1486 года для управления всем этим хозяйством была создана целая комиссия. Причем, если с новым лордом должникам и просто попавшим под пресс ещё можно бы было договориться, комиссия действовала как асфальтовый каток. Например, у какого-то несчастного отобрали драгоценное блюдо, проданное ему сэром Робертом Брэкенбери (тому были нужны наличные, чтобы выплатить перед сражением все долги).

В конце парламентской сессии, 16 декабря 1485 года, спикер палаты общин Томас Ловелл вручил королю петицию с просьбой жениться на Элизабет Йоркской. Петиция, разумеется, была составлена очень грамотно – ни в коем случае она не намекала, что Элизабет, старшая дочь короля Эдварда IV, придаст законность правлению «дважды бастарда». Если кто забыл, то, во-первых, Генри VII был, по материнской линии, отпрыском Бьюфортов, легализированных с запрещением претендовать на трон, рожденных вне брака отпрысков Джона Гонта, сына Эдварда III. А во-вторых, его матушка, леди Маргарет, вышла за сына Катерины Валуа, матери Генри VI, без диспенсации.

Диспенсация (разрешение на брак родственников, который издавала папская канцелярия) была бы не нужна, если бы вдовая королева действительно прижила своих отпрысков от валлийца Оуэна Тюдора. Но скандал с её попыткой получения разрешения выйти замуж за Эдмунда Бьюфорта, в которой ей было отказано опекунским советом при малолетнем Генри VI, очень хорошо помнили все, кто был активен при дворе, когда несчастная умерла родами, а отцом её незаконорожденных детей (и тайным мужем) объявил себя никому не известный валлийский сквайр Оуэн Тюдор.

В принципе, не щеголяй Эдмунд и Джаспер, которых Генри VI охотно признал братьями, щитами с гербом Эдмунда Бьюфорта, за всё прошедшее беспокойное время тот скандал давно уже забыли бы. Во всяком случае, брак богатой наследницы Маргарет Бьюфорт с молодым Эдмундом никаких особых кругов на поверхности придворного болотца не вызвал. Особенно после уверения девицы, что выбор она делает по воле святого, явившего в ответ на ночь молитв о вразумлении. Впрочем, тогда она мгновенно исчезла с поля зрения светского общества, отправившись за мужем в глушайшую северную глушь. Но у Йорков была хорошая память на прошлые оскорбления. В конце концов, чтобы выйти за брата короля, Эдмунда, леди Маргарет оставила с носом сына входившего в немилость герцога Саффолка, Джона – того самого де ла Поля, за которого вышла сестра Эдварда IV и Ричарда III.

Бог с ней, с пигалицей Маргарет, но вместе с её тщедушной персоной ушло гигантское наследство, и, главное, пострадала гордость де ла Полей. Так что Ричард III, которому эта злокозненная ханжа уже печень проела своими интригами, с большой радостью обозвал её сына дважды бастардом, напомнив всем дела давно минувших дней. Безусловно, не все это выражение поняли, но леди Маргарет поняла его прекрасно, а также её деверь Джаспер, и все их ровесники. И сын леди Маргарет, нынешний король.

Так что в петиции парламента свежеиспеченного короля успокаивающе гладили в правильном направлении, именуя королем в своем праве, и всего лишь выражали мнение, что союз отпрысков Йорков и Ланкастеров поможет залечить раны гражданской войны. Кстати, Генри VII с самого начала держал палату общин и классы общества, в ней представленные, в глубоком респекте. Прагматик, а не сноб, он точно знал, на чем держится экономика королевства. Знал он и о том, что жениться на Элизабет Йоркской ему стоит уже потому, что среди его подданных было немало тихих йоркистов, с которыми воевать ему не хотелось с той же силой, с какой им не хотелось воевать против него. Собственно, папская диспенсация на этот брак была запрошена уже в сентябре.

Как ни странно, в свете утверждений о гармоничности брака Генри и Элизабет, если в истории жениховского периода этой пары и была хоть капля романтики, то она полностью и без остатка впиталась в запрос о диспенсации: «the king of England, who had been tossed on the waves and exposed to innumerable dangers, like another Aeneas, having been nearly fifteen years an exile, acknowledged that it was by divine aid and beyond all human expectation that he had recovered in so brief space the throne of his ancestors. To put an end to civil war, he had, at the request of all the lords of the kingdom, consented to marry Elizabeth, daughter of Edward IV».

Сравнение Генри VII с Энеем не может не вызвать улыбку – и леди Маргарет никак не подходила под образ Венеры, и возникал вопрос, кому же досталась роль Дидоны.
Факт, что никаких особых чувств к своей невесте Генри не испытывал, кроме разве что чувства досады на позднем периоде. Для него это был брак по политической необходимости, а вообще его больше привлекали женщины, наделенные несколько меньшей предприимчивостью. В принципе, не озаботься Ричард выдать замуж за Скропа Сесилию, сестру Элизабет, Генри предпочел бы её (см. перечень «невест» mirrinminttu.diary.ru/p211092835_byvshie-nevest...).

Папская булла прибыла в Англию 27 марта 1486 года – и была немедленно распечатана для циркуляции среди подданных. Но свадьба Генри и Элизабет уже состоялась 18 января, без всяких торжеств и почти тайно. Учитывая потенциальную популярность этого брака в стране, можно только удивляться, почему. То ли потому, что брак состоялся и был консуммирован до получения буллы, то ли Генри упрямо подчеркивал, что имеет право на трон и корону и без помощи жены из Плантагенетов, то ли в стране случилась очередная вспышка какой-то заразы. Первенец Генри, Артур, родился ровно через 8 месяцев от этой даты, и данный факт до сих пор является причиной дебатов (а иногда и просто отрицается про-тюдоровскими источниками, утверждающими, что между 18 января и 19 сентября прошло 9 месяцев), хотя лично я убеждена, что женский организм не работает с точностью часового механизма. Что, собственно, не исключает возможности, что молодые преодолели некоторую предубежденность друг к другу и без амена священника – это в те демократичные времена допускалось, ведь Бог был везде, и был свидетелем всего происходящего. Тем не менее короновал Генри VII свою супругу только и только тогда, когда его это политически устроило.

Забавно, что брачная кровать Генри и Элизабет сохранилась, причем судьба её была невероятной.



В 1495 году, королевская пара привезла эту кровать с собой в поместье леди Маргарет Бьюфорт во время прогресса по стране. Дело в том, что король, после казни Уильяма Стэнли, хотел дать понять своему отчиму, что с ним у него никаких проблем нет. Затем, после того как леди Маргарет решила принять обет и отказаться от супружества, кровать осталась где-то на век или около того во владениях Стэнли.



В следующий раз она вынырнула из беззвестности в 1842 году, в мастерской одного архитектора по имени Джордж Шоу, который лихо конструировал «тюдоровскую» мебель для любителей антиквариата. На самом деле, королевская мебель времен Генри VII настолько редка, что данная кровать – это всего лишь второй предмет, дошедший до наших времен. Джордж Шоу подлинник опознал сразу, хотя кровать была в препаршивом состоянии. Надо сказать, что герб с её фронтальной панели он держал у себя в библиотеке.



Потом кровать снова погружается в пучины неизвестности, пока не вынырнула снова как «викторианская кровать» в честерском отеле, где украшала собой номер для молодоженов, где её заметил торговец антиквариатом, который, правда, не понял, что кровать совсем даже не викторианская, но обратил внимание на необычайно импозантный дуб, из которого она была сделана. Кровать он перепродал на он-лайн аукционе другому антиквару, Ину Колсону, за каких-то 2 200 фунтов.



Что именно Колсон купил как «викторианскую кровать из резного дуба», стало ему понятно тогда, когда он отправился свою покупку забирать. Во-первых, она была ручной работы. Во-вторых, она явно перенесла немало потерь и повреждений, которые были кое-как исправлены, и некоторые детали носили следы оксигенизации, которая накапливается столетия, да и источенность материала явно говорила о том, что кровать далеко не викторианская. Колсон, антиквар серьезный и знающий, видел подобные кровати в Ланкашире, в «кругах Стэнли», поэтому приблизительно определить возраст покупки ему помогло именно это. А потом он занялся исследованиями, и они привели его в бывшую мастерскую Шоу, где он увидел недостающую гербовую часть своей кровати. Там её приспособили как украшение книжного шкафа.



В общем, счастливый конец – вещь встретилась со знатоком, который имел возможность и специалистов привлечь, и не пытаться сделать кровать новенькой и блестящей, а провести только консервацию. О том, как она проводилась, можно посмотреть здесь: vimeo.com/213097913/ba366b2077

@темы: Henry VII

---

Пусть будет

Отсюда: eilin-o-connor.livejournal.com/180700.html



Поляна. На поляне представители разных народов. Идет перечисление персональных и коллективных достижений.


Торин, загибая пальцы, напыщенно:

– Мы Смога прогнали и заняли трон,
Почти что нашли голубой Аркенстон,
Нарушили клятву, и на договор
Поклали с горы коллективный прибор.
Да славится род наш во веки веков!

Азог из угла, тихо:
– А я приручил земляных червяков.

Торин бледнеет и смолкает.

Король эльфов Трандуил, высокомерно:

– Во-первых, я вырастить лося решил
С размахом рогов в сорок восемь аршин.
И вырастил. Вон он, торчит за кустом
Копытами кверху и жопой с хвостом.

/в сторону ржущего Даина, раздраженно/
Ну, падает он из-за адских рогов!

Азог из угла, вполголоса:
– А я приручил земляных червяков!

Трандуил, бросив на него грозный взгляд:
– Мой сын Леголас, как болван записной,
Отдал свое сердце красотке лесной.
И вот он, прекрасен и непогрешим,
С рогами почти в сорок восемь аршин.
Ну где вы видали таких дураков?

Азог из угла, настойчиво:
– А я приручил земляных червяков.

Даин, размахивая мечом:
– Я, может, слегка не дружу с головой,
Зато подо мною мой хряк боевой!

Радагаст, криво улыбаясь:
– Я, может, совсем не дружу с головой,
Зато меня зайцы снабжают травой.
И, кстати, отсыпать кому косяков?

Хор орков, дисциплинированно:
– Азог приручил земляных червяков!

Гэндальф, выразительно глядя на Галадриэль:
– Я старый солдат и не знаю словес
Таких, чтоб фиалками вспыхивал лес,
Вот шишкой поджечь – это мы завсегда!

Азог:
– А я приручил... Ну, вы поняли, да?

Все, хором:
– Ну, хватит! Довольно! Да кто он таков,
Чтоб вечно твердить про своих червяков!
– Урод!
– Деревенщина!
– Пакостный орк!
– А кто под седлом?
– Да тамбовский же волк!
– И это отродье нас будет учить?!

Бильбо, пискляво:
– Попробуй-ка бочку сперва приручи!

Азог, разъярившись:
– А сами-то, сами-то что – не дурней?
Одни в Запорожье угнали свиней!

Даин, покраснев:
– Всего двух кабанчиков и порося...

Азог, не слушая:
– Другой спёр в Угре племенного лося!

Гэндальф, укоризненно:
– Позор! Как не стыдно!

Азог:
– Ты тоже хорош! Кто генно улучшил несчастных орлов?

Орлы дружно поворачиваются и внимательно смотрят на Гэндальфа.

Бард, увещевающе:
– Товарищи, хватит!

Бургомистр, внезапно проснувшись:
– А ты, голубок,
Убил Кэмбербэтча стрелою в пупок!
Залез, понимаешь, ко мне на балкон...
А Смог, между прочим, последний дракон!
Других не родится, хоть ты утопись.

Голоса с разных сторон:
– Жестокость!
– Убийца!
– Зовите Гринпис!

Радагаст, глядя, как орлы наступают на Гэндальфа, в задумчивости:
– Кому-то сейчас подрихтуют лицо...

Даин:
– Не трогайте хряка!

Саурон из кустов:
– Отдайте кольцо!

Азог, презрительно сплевывая:

– Сушилка подштанников, блин, а не лось!

Трандуил:
– Да кто здесь подштанники?!

И началось!

Чуть позже.
Эльф пробирается среди тел и горестно поёт:

– Закат разливается алой волной!
Квэнталэ-о-квэнталэ!
Цветет ацелас на тропинке лесной!
Квэнталэ-о-квэнталэ!
Щебечет малиновка!
Листья дрожат!
Герои сражений вповалку лежат!
Ой-йоо!
/вырывает несколько волос в знак скорби/

– От лося остались копыто и рог!
Квэнталэ-о квэнталэ!
От волка с Азогом остался Азог!
От хряка остался щетинистый ком!
Лишь Даин остался, увы, целиком.
Ой-йооо!

/задирает голову/
На ветках орлы, как прищепки, висят!
/разгоняет ладонью дым/
Внизу Радагаст забивает косяк!
/трагично/
Не спасся никто в этой битве веков!

Бильбо, уже очень далеко от места сражения, оглядывает безупречные круглые своды хоббичьей норы и торжествующе усмехается:

– И кто приручил земляных червяков?

@темы: "веселая бредь"

---

Таинственный лес 2 / Secret Forest 2 [2020]

О первой части этой дорамы я писала три года назад: mirrinminttu.diary.ru/p213735440_forest-of-secr...

В дораме прошло, кажется, всего два года. Нашего эмоционально инвалидного прокурора как раз собираются перевести из одной дыры в другую, как он невольно напомнил о себе, и столичное начальство решило вовлечь его в паскудный со всех сторон процесс работы комиссии, где полиция хочет получить права не зависить от решений прокуроров, делая свою работу (выписать ордер на арест, например), а прокуратура вовсе не намерена это допустить. Естественно, в процесс вовлечено выкапывание грехов противной стороны и очень много политической стратегии, не говоря о коррупции, которой пронизана вообще вся правоохранная система, по вертикали и по горозонтали. Девушка-следователь тоже вовлечена в работу комиссии, потому что... По многим причинам.



На самом деле, здесь в центре не столько прокурор. Он, в конце концов, смотрит на свое неожиданное повышение, как на событие сугубо временное, и даже не желает снимать квартиру. Селится в общаге. А вот девице придется решать о многом. По сути, о всей своей карьере в общем, и, возможно, о работе в частности. У нее отличная бригада, которая её ждет, хоть и не очень верит, что она вернется. Увы, тот полицеский, который, как я думала, составил бы героине хорошую пару, оказался женат. Но никто не захочет принести в свою бригаду ненависть вышестоящих, а героиня эту активную ненависть получит, если не научится мыслить стратегически. Беда только в том, что стратегическое мышление требует определенной беспринципности, которая когда-то обязательно аукнется, это именно тот клей, на котором держится коррупция. Мне искренне интересно знать, что она решит.

Параллельно идет борьба в корпорации, босса которой посадили в конце первого сезона. Там очень интересен дуэт дочери этого босса и её секретаря, особенно невербальная часть. Вот как можно так выразительно молчать, как этот секретарь, а? И здесь тоже речь идет, в сущности, о стеклянном потолке, пробивать который женщинам ох как трудно.

Я была в восторге от первого сезона, и в нём же - от второго Хотя вычитала, что кто-то там сменился, режиссер, что ли, и что зрители недовольны отсутствием движухи: "они всё говорят и говорят!". А для меня эта дорама - тот самый случай, когда тащишься чисто интеллектуально. Таких дорам страшно мало. Собственно, одна деталь в качестве примера: идет головокружительная операция "доставь файл-компромат", причем она многоуровневая. И, одновременно, наш невыразительный прокурор, сидя в машине и перекусывая чем-то малоаппетитным, листает совершенно публичные данные, записывает, и безошибочно выходит именно на те случаи, которые теперь одни пытаются скрыть, другие - раскрыть, и все - использовать в качестве рычага давления.

@темы: Дорамы

---

The Ricardian Bulletin (September-2020)

В июне я писала о серьезном разладе в Рикардианском сообществе (mirrinminttu.diary.ru/p219519122_the-ricardian-...). Сейчас, в сентябрьском номере, в качестве приложения прислали анализ Хьюма, из которого стало понятно, по поводу чего расскандалились. В целом, из-за того же, из-за чего охладела к делам сообщества и я. Только на ещё более глубоком уровне. Там действительно сложилась вокруг Фила Стоуна, председателя, плотная группа старцев-единомышленников, чье мнение и желание рулит сообществом. Дело доходит до того, что решения, принятые голосованием на заседаниях коммитетов, потом тайно изменяют задним числом. Если посмотреть на возрастной состав сообщества, многое станет ясным. Подавляющее большинство из 825 человек, заполнивших анкеты - это люди старше 64 лет, пенсионеры, с академическим или административным прошлым, женщины. Но поверьте, мужчины там ничуть не более склонны прислушиваться к веяниям нового времени, с полного благословения председателя.

Итак, проблемы.

1. Комитет, управляющий Сообществом, тратит слишком много времени на микроменеджмент/детали, в результате чего не хватает времени на определение и руководство стратегическими направлениями и приоритетами Сообщества. Рекомендуется пересмотреть роли всех существующих в Сообществе комитетов, и заточить их под решение конкретных стратегических задач, которые должны быть перед этим четко определены. Работа комитетов должна оцениваться по конкретным результатам ежегодно.

Для всех офицеров Сообщества должны быть определены их конкретные роли, и им должна быть предоставлена свобода действий в рамках этих ролей, включая целевое использование бюджетов. Возможно - кооперируясь по задачам друг с другом, или консультируясь с казначеем. От микроменеджмента каждого шага ответственного офицера необходимо отказаться, и перейти к обсуждению уже отчетов.

2. Индуктирование (введение в Сообщество) новых членов. В данный момент, новые члены Сообщества чувствуют себя исключенными из его жизни, словно их желание вносить свой вклад в эту жизнь не ценится и вообще никому не нужно. Особенно это касается работ комитетов, где новым членам вообще тяжело стать вовлеченными в рабочий процесс из-за уже сложившихся персональных отношений и совместного прошлого старых членов комитетов. Соответственно, рекомендуется четко обозначить роль каждого члена комитета, что поможет им проявить свою квалификацию, интерес и энтузиазм.

3. Отсутствие приоритезированного плана действий. В данный момент, стратегическое руководство отсутствует как таковое. Соответственно, не имея долгосрочных целей и спланированного курса действий, не имея понимания, какие вопросы и почему должны разбираться, становится затруднительно проводить собрания и заседания эффективно. Таким образом, время тратится на совершенно не запланированные дискуссии, далекие от того вопроса, который нужно решать. В результате, когда дело доходит до обсуждения главного, то выясняется, что времени уже нет, все устали, голова ни у кого не работает.

Рекомендуется проводить собрания по определенной структуре, заменить говорильню письменными рапортами членов комитета, которым есть что по их задачам сообщить, и никогда не принимать важных решений в последний момент или в хаотичной обстановке, когда не все успевают высказать мнение, и не все бывают услышанными.

4. Отсутствие прозрачности принятия решений как результат манеры проведения собраний, что приводит к неясным решениям, которые впоследствие кулуарно исправляются и изменяются. Это - именно та часть, которая задевает эмоции большинства. В данный момент, в результате хаотичности проведения собраний и заседаний, начинается одновременная говорильня разных людей друг с другом через стол, что приводит к тому, что председательствующий начинает периодически кричать на людей, чтобы восстановить порядок. По какой-то причине, люди очень не любят, когда на них кричат, и оскорбленные возгласы приводят к ещё большему хаосу, в котором тонет даже понимание, решен вопрос или нет, а если решен, то как и на каком основании. Голосование забывают провести, или обиженные окриками в принципе отказываются голосовать, или голосование было, но секретарь, ведущий протокол, не зарегистрировал результат.

Рекомендуется ввести в обиход циркуляцию коротких мемо, в которых присутствующие смогут записать свои предложения по небольшому уточнению того, что именно они сказали во время собрания, чтобы исключить неправильное понимание. Тем не менее, это не должно приводить к изменению смысла сказанного, что потребовало бы изменения протокола собрания. Именно эти переписывания пост-фактум и подрывают доверие к системе принятия решений в Сообществе.

Рекомендуется также возложить на председателя собрания или заседания обязанность обдумать и предложить способ, по которому мнение каждого участника будет услышано и записано. Участники же должны высказываться по сути и четко. Если единогласия в мнениях нет, вопрос должен ставиться на голосование. И нет, "передумать" и вытащить тот же вопрос на голосование на следующем собрании нельзя.

5. Напряжения внутри Сообщества. В данный момент в Сообществе существует практика замалчивать разницу во взглядах его членов, словно может существовать единственная правильная точка зрения. Жизнь Ричарда, обстоятельства его прихода к власти, его правление, его смерть, очернение его репутации во времена Тюдоров - всё это является предметом оживленных дискуссий, потому что разные люди имеют по этому поводу разное мнение. К сожалению, в течение времени это различие мнений привело к поляризации точек зрения, и дискусии стали выглядеть склоками. Эта нездоровая тенденция нарастает с самого 1998 года, хотя само сообщество было создано как место для диалогов и обмена открытиями. Для отмены негативной мифологии относительно Ричарда - да, но в фан-клуб Сообщество превращаться не должно.

Решения не предлагается, потому что подобные эмоциональные вопросы рекомендациям не подчиняются.

Наша троица (Филиппа Лэнгли, Мэттью Льюис и Аманда Гири) вышли из сообщества в связи с отсутствием связно выраженных целей сообщества, что мешает ему развиваться и двигаться дальше; в связи с неясностью принятия решений и отнимающего время и силы хаоса вокруг этого; и, в-главных, потому, что на данный момент решения в сообществе принимает не большинство, а узкая клика людей, которые даже не интересуются тем, что именно большинство по поводу принятых решений думает.


Ну и коротенько о двух рецензиях на новые книги.

The House of Grey: friends and foes of kings by Melita Thomas. В целом, благожелательный отклик по содержанию, и горький упрек по поводу неряшливо сделанных или отсутствующих ссылок, а также по поводу непонятно на осковании чего сделанных утверждений, под которые вообще не подведена фактическая база. От себя добавлю, что сама стала замечать эту тенденцию уже несколько лет назад. И да, бесит, когда автор утверждает что-то интересное, он ничем это не подтверждает. С другой стороны, это заставляет разбираться с утверждением самостоятельно - а это, несомненно, плюс. В принципе, я могу понять желание авторов ограничиться только списком литературы для изданий научпопа. Академические монографии - дело другое, они и пишутся по-другому, и никто не требует от ученого выпускать по монографии в год. А от автора научпопа - требуют.

The Queen's Sisters by Sarah J. Hodder. А вот этого автора растерли в пыль, и пыль вытряхнули в лужу. Речь идет о сестрах Элизабет Вудвилл. Тема одновременно изученная и сложная для изложения, потому что редко о ком из дам Средневековья существует удовлетворительное количество архивных материалов. В результате, биография сестрер королевы не состоялась. Иллюстраций нет, индекса нет, примечания недостаточные. В главе про одну сестру половина объема может быть занята историей другой. Каждая глава содержит "экскурсии" в исторический период, которые слишком банальны для читателя, знающего историю. Значит ли это, что книга предназначена для читателей, который не знает по теме вообще ничего? И не узнает из этой книги, потому что автор пытается оживить историю, придумывая детали. А поскольку она при этом достаточно осторожна, то все эти "по-видимому", "возможно" и "предположительно" быстро начинают действовать на нервы. Список литературы приложен, но автор, как назло, нарвалась на издание Complete Peerage, которое содержит ошибки, исправленные в следующем издании. Уильям Герберт назван герцогом, а не графом Пемброка, а аннулирование брака названо разводом.

В общем, автор рецензии (Венди Мурен, довольно колкая и насмешливая особа) рекомендует автору поучиться написанию биографий людей, о которых известно очень мало, у Дэвида Балдуина по его The Kingmaker's Sisters. По той самой книге, после которой я плевалась ядом, ага)) Потому что там тоже почти всё о периоде истории, и очень мало про сестер, о которых известно мало. Собственно, когда я встрела Балдуина, я была потрясена именно тем, что он намного вдумчивее и интеллектуальнее, чем его книги. В общем, бедная Сара Ходдер с её книгой-дебютом. Рецензия Венди - это самое худшее что может случиться с начинающим автором.

@темы: Richard III

---

Генри VII - король осторожничает

Очень кстати по времени подоспел сентябрьский номер The Ricardian Bulletin. В нем как раз рассматривается очень подробно роль и судьба епископа Стиллингтона («Will the real bishop Stillington please stand up» by Bryan Dunleavy). Ничего революционно нового о нем, да и написана вяло, но в ней упомянуто то, о чем я никогда даже не задумывалась – кто был автором хлесткого текста Titulus Regius? Оказывается, есть теория, что именно епископ Роберт Стиллингтон. Вот о нем, и ещё о некоторых особенностях марша Генри VII из Лестера в Лондон и пойдет речь дальше.



Отрывок из Titulus Regius

Личность этого епископа интересна по нескольким причинам. Во-первых, из-за странных кульбитов его карьеры при Эдварде IV, во-вторых, из-за его речи перед парламентом в 1483 году, из-за которой Ричард III был вынужден принять корону, и, наконец, из-за поспешности, с которой ещё некоронованный Генри VII отдал приказ об аресте епископа немедленно после битвы при Босуорте. Буквально 22 августа 1485 года. Вызывает также вопрос судьба захоронения епископа Стиллингтона, который выстроил для своего захоронения часовню в кафедрале Веллса (он был епископом Веллса и Бата). А именно, во времена короткого правления Эдварда VI, сына Генри VIII, захоронение епископа и сама часовня были разрушены до основания сэром Джоном Гейтсом, а останки епископа были им же вытряхнуты из свинцового гроба. С одной стороны, сэр Гейтс был религиозным фанатиком-протестантом, вице-камергером королевского хозяйства и главным шерифом Эссекса, то есть, облеченным властью «идолоборцем», разрушающим все католические алтари, до которых мог дотянуться. С другой стороны, гробница одного из епископов ни в коем случае не была «идольским» алтарем. Более того, часовня Стиллингтона оказалась единственным разрушением на весь старинный кафедрал, построенный ещё в 1300-х годах. Если бы это была так называемая «месть Тюдоров», то она сильно запоздала, но факт остается фактом.




Кусочки часовни все-таки сохранились

Я прошерстила родословную сэра Джона, потому что его отца, сэра Джеффри, повсюду называют соратником 13-го графа Оксфорда, и это дает хоть Джону Гейтсу какой-то персональный повод ненавидеть йоркиста Стиллингтона. Тем не менее, разница в возрасте (Джеффри Гейтс только родился в 1481 году) заставляет предполагать, что этот джентри из Кембриджа мог быть скорее протеже графа, нежели соратником Джона де Вера. Граф Оксфорд действительно жил во времена правления Генри VIII в Эссексе, в Кастл Хедингем, где слегка облагородил семейный замок и развлекал себя и соседей выступлениями своей театральной группы в 1492-1499 годах. Он также покровительствовал местному приходскому хору. Так что, в принципе, вполне мог взять под крыло этого Джеффри Гейтса, тем более, что семья была старейшая – Ральф де Гейтс жил в Оксфордшире еще в 1206 году, а первый Гейтс (вообще-то, тогда ещё Айлрициус де ла Гата) упоминается и вовсе в 1169 году. Во всяком случае, ко двору де Вер Джорджа Гейтса продвинул, а уж тот постарался познакомить своего сына Джона так хорошо с нужными людьми, что тот смог жениться на сестре всесильного в конце царствования Генри VIII сэра Энтони Дэнни. Причем, если поговаривали, что завещание этого короля является творением клики Дэнни, то про Джона Гейтса говорили, что продвижение Джейн Грей как наследницы престола Эдварда VI – его рук дело. Тем более, что его мать, Элизабет, была из Клоптонов, которые были в родстве с де Греями.

Итак, Роберт Стиллингтон. Он был, очевидно, выпускником Оксфорда, и получил степень доктора по гражданскому праву годам к тридцати. Карьеру свою делал в рамках церковной бюрократии, но именно духовной работой он не занимался, все его церковные назначения были просто источниками дохода. В те годы ему покровительствовал епископ Бата и Веллса Томас Бекингтон, под чьим руководством он, сразу после выпуска в 1442 году, стал ректором Беверстона в 1443, субдьяконом (иподиаконом) в 1444, дьяконом в 1445 году, и священником в 1447. Это было молниеносное продвижение – епископ Бекингтон явно продвигал своего протеже аллюром до должности, с которой можно было начинать реальную политическую карьеру. И не он один! Епископ Солсбери, епископ Лондона и архиепископ Йоркский принимали в его карьере живейшее участие. В результате, в 1458 году Роберт Стиллингтон стал настоятелем в королевском St. Martin's Le Grand по личному распоряжению Генри VI. В 1461, эта же должность была подтверждена за ним вторично, плюс он стал архидьяконом в Колчестере и Таутоне. После смерти епископа Бекингтона, в 1465 году, он занял его место.

Чем он, в основном, занимался по службе, так это шлифованием международных договоров, начиная с 1448 года. Начал он тогда с договора с Бургундией. Видимо, успешно, потому что через год король Генри VI назначил его членом королевского совета. Там Стиллингтон, собственно, и застрял, поскольку в перипетиях Войн Роз участия принимать то ли не мог, то ли не хотел, то ли не считал нужным. Во всяком случае, Эдвард граф Марч захватил его с собой именно из Таутона. Сильно подозреваю, что в качестве эксперта по бургундским делам – именно в это время Эдвард был одержим бургундским союзом.

Как известно (со слов самого Стиллингтона), весной 1461 года будущий епископ, а тогда ещё канонник, он стал свидетелем заключения преконтракта между Эдвардом и сестрой будущей герцогини Норфолка. Впоследствии, через 22 года он расскажет об этом парламенту: «It was put forward, by means of a supplication contained in a certain parchment roll, that King Edward’s sons were bastards, by submitting that he had been precontracted to a certain Lady Eleanor Boteler before he married Queen Elizabeth and, further, that the blood of his other brother, George, duke of Clarence, had been attainted so that, at the time, no certain and uncorrupt blood of the lineage of Richard, duke of York, was to be found except in the person of the said Richard, duke of Gloucester. At the end of this roll, therefore, on behalf of the lords and commonalty of the kingdom, he was besought to assume his lawful rights».

Очевидного смысла лгать у Стиллингтона не было. В 1483 году ему было уже около 70 лет. Его карьера при Эдварде IV достигла максимальной вершины. Он сразу стал сначала хранителем личной печати короля, и Лордом Канцлером в июне 1467 года. Правда, в 1473 году Эдвард его с должности уволил после того, как в 1472 году епископ не явился на заседание парламента, сославшись на слабое здоровье. Дальше – больше: в 1478 году Стиллингтон был схвачен и посажен в Тауэр. Правда, всего на неделю. Это несомненно было связано с делом герцога Кларенса, с которым королю Эдварду удалось в том году покончить. В качестве предупреждения, конечно, потому что Стиллингтон и Кларенс были соседями по земельным владениям, и были, разумеется, хорошо знакомы. И оба владели смертельно опасной для короля информацией – у Кларенса было подписанное Маргарет Анжуйской назначение его наследником престола от Ланкастеров, а у Стиллингтона – сведения о том, что потомство Эдварда не имеет права на трон как рожденное в адьюльтере. После этого, король старался с епископа внимательного взгляда не спускать, и в 1479 году снова пристроил его к делу с очередной дипломатической миссией.

Генри VII не имел, похоже, ни малейших сомнений по поводу того, кому принадлежит авторство скандального по своей оскорбительности Titulus Regius. Когда Стиллингтона освободили 22 ноября 1485 года, то формулировка причины освобождения была записана в не менее оскорбительной форме: «great age, long infirmite, and feeblenesse». Но старый епископ опроверг эту формулировку делом, приняв участие в деле «Ламберта Симнелла», или Дублинского короля, как его ещё называли, после чего укрылся в Оксфорде. Собственно, совершенно не исключено, что Стиллингтон стоял за этой историей в более полный рост, чем это принято предполагать, потому что на этот раз Генри VII забудет о предполагаемой дряхлости епископа, и учинит неимоверное давление на Оксфорд и добьется-таки выдачи Стиллингтона, которого увезут из заключения в Винздорском замке уже только умирать.

Заодно я напоминаю, почему Эдвард IV и Элизабет Вудвилл всю жизнь прожили под дамокловым мечом возможности разоблачения его двоеженства, но ничего не сделали после смерти Элеонор Талбот-Батлер. Профессор Рут Гельмгольц пишет по этому поводу так: «Under medieval canon law, adultery, when coupled with a present contract of marriage, was an impediment to the subsequent marriage of the adulterous partners. It was not simply a matter of having entered into an invalid contract. The parties to it rendered themselves incapable of marrying at any time in the future, because under canon law one was forbidden to marry a person he (sic) had "polluted" by adultery where the adultery was coupled with either a present contract of marriage or "machination" in the death of the first spouse. Thus...if Sempronius being validly married to Bertha, purported to marry Titia and consummated this second, purported marriage, Sempronius and Titia would not only have entered into an invalid union and committed adultery, they would also have incurred a perpetual impediment to marrying after Bertha's death. This is precisely the situation (it was alleged) of Edward IV and Elizabeth Woodville».

Как я и писала раньше, Элизабет практически точно не знала о том, что Эдвард не свободен жениться на ней на тот момент, когда она связала с ним свою судьбу. По идее, это делало брак валидным с её стороны. Но её брак с Эдвардом был заключен в глубокой тайне даже от большей части её собственного семейства, и это свидетельствовало бы против нее. Единственное, что могло бы спасти Эдварда от клейма двоеженства, могло быть открытое бракосочетание с публичным обменом клятвами, подарками, с благословением священника и последующим пиром. Если бы Элеонор Батлер не опротестовала этот брак до его благословения (а она не опротестовала бы). Впрочем, даже если бы брак со стороны Элизабет Вудвилл и был бы признан валидным, дети от него все равно считались бы такими же бастардами как Бьюфорты во времена Джона Гонта. Они также не могли втихую заново обменяться в полной приватности клятвами после смерти Элеонор, потому что, к тому времени, Элизабет Вудвилл была провозглашенной женой короля и коронованной королевой, и повторение брачных обязательств потребовало бы папского разрешения, основанного на диспенсации обстоятельств, сделавших брак сомнительным и нуждающимся в подтверждении. То есть, как минимум королю пришлось бы сделать признание, что он вступил с Элизабет в адьюлтер, тогда как она полагала, что вышла замуж. И это, опять же, бесповоротно сделало бы их потомство, рожденное до смерти леди Элеанор в 1468 году, бастардами. Очевидно, именно этот момент Генри VII интересовал особенно интенсивно, потому что ребенком, рожденным до 1468 года, была именно Элизабет Йоркская, которую он так неосторожно поклялся взять в жены, чтобы выиграть на свою сторону йоркистов, которые не желали, тем не менее, видеть на королевском престоле Ричарда III. Такие вот сложности.

А Филиппа Лэнгли, занятая проектом поисков «пропавших принцев» (сыновей Эдварда IV) обратила внимание на то, что путь Генри Ричмонда из Лестера в Лондон занял 12 дней, хотя должен был занять три. Хотя у некороновонного и самопровозглошенного короля были все причины торопиться – Лондон стал за два года рикардианским, послав к королю 3 178 человек и объявив город на военном положении, во избежание попыток захвата. Чтобы понять, что так сильно задержало Ричмонда, Филиппа решила рассмотреть всё, что произошло после битвы, «под микроскопом», согласившись только частично признать причиной ту, которая была собственно объявлена Ричмондом – желание дать своим будущим подданным переварить ситуацию со сменой династии.

Естественно, Лэнгли предполагает, что Ричмонда задержали попытки розыска сыновей Эдварда и желание немедленно взять под контроль всех находящихся в «королевской детской» в Шериф Хаттоне, считая живущих там своим ключом к Лондону. Её удивление вызывает, тем не менее, выбор Ричмондом Уиллоуби в качестве человека, посланного за детьми Эдварда, когда вместе с ним находился родной дядя этих детей – сэр Эдвард Вудвилл? По мнению Лэнгли (и не только её) Вудвилл вообще получил в конце всей кампании борьбы за престол подарки из разряда «уйди с глаз моих» - назначение капитаном о-ва Вайтс и восстановление в правах командира Порчестерского замка. Только после битвы при Сток Филд, он был пожалован в рыцари Ордена Подвязки, после чего Вудвилл поднял 800 человек, помахал королю рукой, и отбыл сражаться в Бретонь. Филиппа делает вывод, что Ричмонд не доверял Вудвиллу, и использовал его как наживку для принцессы Элизабет послушно отправится с Уиллоуби, как она полагала, в Графтон к дяде.

Я не знаю, почему Филиппа Лэнгли делает далеко идущие выводы, не рассматривая ни особенности личности Эдварда Вудвилла, ни особенности характера самой принцессы, которая отнюдь не была уже ребенком. Тем не менее, её предположения о том, что Ричмонд задержался на севере, рассылая в разные стороны не только людей, извещающих окрестное население о том, что «власть переменилась», но и пытаясь собрать возможную информацию о том, где находятся сыновья короля Эдварда, выглядят логичными. Естественно, через корреспонденцию с леди Маргарет он был в курсе, что принцы из Тауэра пропали без следа, и никто понятия не имел о том, куда они делись. Поведение их матери заставляло предполагать, что дети в порядке, но ни она, ни другие члены семейства, ни сам Ричард никогда не обмолвились о возможном месте нахождения принцев ни словом. Ричмонду нужно было убедиться, что принцы не объявятся в Лондоне или ещё где-либо до его коронации.

@темы: Henry VII