Поскольку "корона" признанно размягчает мозги,

я запоем смотрю ранним вечером всякую детективную милоту. Ну такую, "детективы для бабушек", без чернухи и порнухи. Про "Старую гвардию" писала уже, потом был не менее милый сериал "Маменькин сынок", или что-то в этом роде, где таинственно погибали жены, находившиеся в состоянии бракоразводного процесса с супругами, при условии, что делить было чего. В процессе расследования, главгерой обрел простое житейское счастье, да и мама его - тоже. Там преступник тоже был ясен с достаточно раннего момента, но все равно мило.

А теперь мне ютуб подсунул детективы по какой-то Островской про какую-то Веру Бережную, женщину сложной судьбы. За которой с комплиментами бегает весь мужской состав очередной серии. А женщина, не в обиду актрисе будь сказано, выглядит блеклой, хорошо пожившей и уставшей тёткой неопределенного возраста. Да и сюжеты весьма примитивны, и как-то всё настолько простенько, что даже уже и не мило. Ни толку в сюжете, ни резона уже потому, что бывший капитан милиции, а ныне частный детектив, продолжает нахально вести себя как следователь в штате, и всем это ок. Ну там для порядка бывший коллега вякнул про поиски потерявшихся собачек и неверных мужей, но именно для порядка, на ход событий это не повлияло. Правда, в "Актёрах затонувшего театра" я всю первую серию мучительно соображала, откуда мне известна, как родная, физия одного из героев. Потом вспомнила. Из сериала про Машу Шевцову - её коллега с чувствами в первых сезонах, Винокуров. Надо же - практически не изменился внешне.

@темы: кино на радость нам дано

---

У кота тоже был квест - диван разбирал

И всё лапками, лапками...

@темы: "зверята"

---

Опофигей полный

Дааа... В охоте за тестом на корону я потерпела с утра полное поражение. Во-первых, поскольку мне надо было в лабораторию, которая находится в здании торгового центра, я решала сходить в том же здании и на коронатест. Нет, это не одна лаборатория, а вообще разная система. Во-вторых, место, где берут корона-тест было обозначено как "драйв-ин", что обычно означает живую очередь. Но...

В принципе, муниципальная система заключила довор с несколькими частными клиниками, что те тоже проводят тесты как бы от муниципальной системы. Бесплатные. Выяснилось, что фигвам: тест бесплатный, но он - только по направлению частного врача (платного).

Место, где делают тест, надо было искать долго и нудно. Путь не обозначен никак. Нашли со второй только попытки. И тут выяснилось, что всё равно надо бронировать время, хоть и "драйв-ин", так сказать, "иначе тут очередь бы выстроилась до следующего города". Попытки забронировать время на месте окончились ничем, потому что тестирующие не делают бронь сами, почему-то, это надо делать строго виртуально. Виртуально они меня отправили на страницу, которая только для жителей Хельсинки, хотя мы находились в Вантаа. "Большой Хельсинки", да, но отдельная муниципальная единица, и другая страница для брони. Попытки дозвониться, чтобы забронировать место по телефону, привели к переговорам на 3 языках с ботом, и, в результате, ничем. Надо сказать, что я бы поняла неучастие персонала в бронировании, их работа не в том заключается. Но случилось так, что в момент, когда мы подошли, не было ни души из страждущих. Но девушки только твердили, что "мы тут же протестируем, если хотя бы на вечер забронируете". Офигеть.

В общем, я психанула и ушла, чтобы заняться бранированием в комфорте и через комп. Забронировала, к слову. Свободного времени на тестирование - хоть затестируйся. Но фиг найдешь, и фиг попадешь. Причем, я-то попала исключительно потому, что работаю в системе здравоохранения. А статистику по короне у нас публикуют ежедневно, кстати. Вот при таком раскладе, насколько она заслуживает доверия, если не попасть даже жаждущим провериться?

И самое смешное, что короны у меня действительно нет, удалось купить тест в большой аптеке, и подтвердить это. Но... работодателю нужен официальный ответ "результат теста негативен". Хочу сказать, что надо быть в чертовски хорошей форме, чтобы такой марафон выдержать.

@темы: житие мое

---

Совершенно идиотская ситуация

Между нами. Меня качественно обчихивал и обкашливал супруг суток двое, и я словила ярчайшее ОРЗ, с чешущимися бронхами, подкашливанием и периодическим чихом. Впервые за какое-то невероятное количество лет, так что само по себе оно вообще не проблема. Проблема в том, что мне завтра на работу, а болею я всего 2 дня, а вирус обычно злопыхает 5-7 дней. То есть, по уму мне надо было сегодня позвонить, и предупредить, что я болею. Но этого сделать я не могу.

Потому что начальство тут же потребует теста на ковид, а это может быть лёгкая форма ковида. Если же это она, я не смогу завтра отправиться в лабораторию, и моя операция снова накроется медным тазом. Операция в конце месяца, но теперь у нас снова повсюду обвесились предупреждениями, что "люди с симптомами не должны сюда приходить". У нас одна коллега логично ответила, записываясь к зубному, на вопрос, были ли у нее контакты с ковидными больными, что у нее по роду работы контакты с какими угодно больными. Так её неделю мурыжили с записью, пока не получили добро от какого-то достаточно высокого начальства. То есть, правильный ответ на любой вопрос в сторону ковида - нет. Не было, не замечена, не общалась. Возможно, мироздание не пускает меня на эту операцию такими экзотическими методами, но мне хотелось бы с ситуацией покончить, ведь сам по себе свищ не исчезнет, хоть теперь он меня и не беспокоит решительно никак.

То есть, из-за истерического отношения к сильно ослабевшему, но всё ещё пугающему администраторов ковиду, мне придется идти на работу больной, и валять всю смену ваньку, избегая контактов с коллегами - мы ведь, вопреки приказам начальства, в офисе без масок ходим. За бабушек не беспокоюсь, я в FFP2 так и так работаю. Это вообще нормально? Когда проще скрыть болезнь (потенциально заразную), чем спокойно в ней признаться и отсидеть дома. Зла не хватает. Как назло, по всему околотку не найти тестов на ковид, которые по слюне. Ибо в нос палочкой - только из-под палки. Заказала, но почта у нас работает плохо, и обещают к 20 числу только, когда ОРЗ так и так закончится, что бы его ни вызвало.

@темы: житие мое

---

Стэнли, Харрингтоны и Ричард III

Не помню, писала я когда-либо в деталях о конфликте Ричарда Глостерского и семейства Стэнли, причем конфликт этот возобновился после того, как Ричард стал королем, и решил исправить несправедливое решение брата, который в свое время пожертвовал Харрингтонами ради поддержки Стэнли. Для Ричарда, помимо всего, речь шла об интересах родичей. Потому что в руках Харрингтонов был Хорнби Кастл, который принадлежал в Невиллам. А Стэнли хотели Хорнби Кастл себе, любой ценой. Замок, кстати, существует до сих пор (хоть и сильно перестроенном виде), и там даже можно пожить.



О том, что такое Невиллы на севере, я писала много. Помимо того, что семья по происхождению англо-саксонская, она происходит, по мнению историков из университета Дарема, от Утреда Смелого, того самого эрла, который женился на дочери епископа Альдуна, и принял такое деятельное участие в строительстве первых церквей, посвященных св. Катберту. Но в Дареме его помнят по другому славному делу. В 1006-м году, в Англию вторглись шотландцы короля Малькольма II, и осадили Дарем. И именно Утред Смелый собрал в Берниции и Йоркшире войска, и разбил шотландцев. После чего король Этельред назначил его эрлом Берниции, и вскорости - Йорка. Утред Смелый правил, таким образом, всей Нортумбрией. У него была бурная брачная жизнь, и родство через браки как с английской королевской семьей, так и с шотландской. А Невиллами Невиллы стали после того, как в XII веке потомок Утреда, Роберт Фиц-Мелдред, женился на богатой наследнице Изабель де Невилл и взял имя Невиллов.

В свою очередь, Хорнби был наследством Маргарет де Лонгвиллье, которая вышла замуж за Джеффри де Невилла где-то около 1260 года, и принесла в этот брак состояние, которое и легло в основу процветания Невиллов из Раби. Самое странное, что судьба этого Джеффри осталась полностью за пределами страниц истории, и известно только, что нажили они с Маргарет шестерых детей. И что в 1285 году эта Маргарет осталась вдовой. После чего как-то ухитрилась получить лицензию на проживание в замке (в те годы все замки входили в систему военной обороны, и лишь бы в чьих руках их не оставляли). Похоже, причем, что она даже не вышла вторично замуж, потому что именно она в 1294 года служила короне в военных действиях в Гаскони, а в 1300-м - против шотландцев. И пользовалась собственным именем "domina Margareta de Longvl" и "domina Margareta de Nevill", вместо обычных для того времени "супруга/вдова Джеффри де Невилла" или "дочь Джона де Лонгвиллье".

К Харрингтонам Хорнби Кастл перешел, похоже, через брак Маргарет де Невилл из Хорнби Кастл и Уильяма Харрингтона из Фарлетона, причем Маргарет была прилично так старше мужа, лет на 17. Почему замок унаследовала именно Маргарет, я не поняла. Кажется, её отец, главный наследник, умер прежде её деда. В любом случае, с таким наследством она была желанной невестой в любом возрасте.

Ну вот, таким образом, Харрингтоны были в родстве с Невиллами из Раби, откуда и была матушка Ричарда III (да и сам Ричард рос в тех краях), и Хорнби не так уж давно был замком Невиллов. Во времена Ричарда, хозяином Хорнби был сэр Томас Харрингтон, женатый на дочери лорда Дакра. В свое время, он был одним из сопровождающих в английском конвое невесты короля Генри VI, Маргарет Анжуйской, так что сэром он был не из последних. Пото он воевал с шотландцами, был недолго в плену, потом помогал королю подавлять бунт Джека Кэда, и в какой-то момент пересекся по службе с Ричардом Невиллом, графом Солсбери (стал его исполнительным сенешалем в Амодересс). Надо сказать, что до этого момента судьба больше сталкивала Харрингтона с Нортумберлендом и его наследником (с будущим 3-м графон Нортумберлендом они и были вместе в плену), но тем не менее, когда между сыновьями Ричарда Невилла и молодым Перси вспыхнула настоящая война, Харрингтон встал на сторону Невиллов. Там всё было очень серьезно, численность отрядов была около 1000 человек, и всё закончилось только при помощи сражения, в котором Перси проиграли. С тех пор Харрингтоны были с Невиллами и Йорками, то есть были в одном лагере.

Потом случилась несчастная битва при Вэйкфилде, которая навсегда сделала Йорков и Ланкастеров кровными врагами, и в этой битве, вместе с герцогом Ричардом Йоркским, погиб и Томас Харрингтон из Хорнби, и его старший сын и наследник Джон, который оставил сиротами своих дочерей Элизабет (пяти лет) и Анну (четырех лет). Семья была из категории значительных землевладельцев со значительным влиянием, так что девочки рассматривались в статусе наследниц, и их воспитание и брак автоматически попадали в руки короны, которая через три месяца после смерти сэра Томаса перешла к Йоркам. Естественно, учитывая силы Стэнли и активность шотландцев в северном регионе страны, Эдвард отдал опекунство над наследницами сэру Томасу Стэнли. На практике это означало, что до совершеннолетия/замужества девочек все доходы с их наследства текли в карманы Стэнли. Более того, обычно в таких случаях опекаемые выдавались замуж за членов семьи опекуна. То же было верно и в случае опекунства над наследниками-мальчиками. Не могу сказать, за какую сумму Стэнли опекунство купил у молодого короля (а опекунства именно продавались короной, даже королеве), но у него было из чего платить.

Решение короля дурно пованивало по нескольким причинам. Во-первых, его отец и брат погибли при Вэйкфилде отчасти потому, что Стэнли, как обычно, на поле боя не явился. Во-вторых, были показания, что Джон Харрингтон погиб тогда раньше своего отца, что делало наследником следующего сына, Джеймса Харрингтона, а не дочерей Джона. В третьих, потом именно Джеймс Харрингтон доставит бродящего по окрестностям Генри VI Эдварду IV в 1465 году, потому что, в отличие от думающих только о своей выгоде Стэнли, он знал, что такое верность и честь.

Впрочем, скорее всего Харрингтоны не были шокированы. Они могли понять прагматизм, и знали, как можно тянуть с исполнением любого королевского указа почти до бесконечности. Джеймс Харрингтон и его брат Роберт, совершенно не собирались расставаться с семейными богатствами, и просто-напросто прибрали племянниц вместе с замком, да ещё и держали девочек в разный местах, как диктовал здравый смысл. К тому же, у Стэнли была в регионе определенная репутация, так что многие ленники погибшего Джона поспешили передать свои лены под руку Джеймса, а Джеймс затев по инстанциям заявил, что всё имущество, которое он не передал Стэнли, является ординацией, которая передается от отца к сыну, и не может быть ни завещана, ни продана. Стэнли, разумеется, обвиняли Харрингтонов в грабеже и разбое.

Дело оказалось достаточно мешкотным в плане документации, и у Харрингтонов, видимо, необходимые документы всё-таки были, так что ситуация тянулась и тянулась до того момента, когда скрестились дороги короля Эдварда, его братьев, Кингмейкера и... снова Стэнли. Вышло так, что Ричард практически случайно столкнулся с доказательством их измены во время событий в марте 1470 года, когда король Эдвард IV решил покончить с Уорвиком-Кингмейкером и, заодно, с братцем Джорджем, подставив их в мутном деле с лордом Уэллсом.

Тогда 17-летний Ричард, с наспех собранным отрядом, отправился на помощь королю в Херефорд по дороге на Шрюсбери, и, проезжая через Чешир, наткнулся на отряд людей Томаса Стэнли, которые попытались заблокировать ему путь. Разогнав противника, Ричард отправил брату предупреждение о том, что Стэнли не на его стороне. В результате, Стэнли побоялись поддержать графа Уорвика, хотя королю сэр Томас, не моргнув глазом, заявил, что это герцог Глостерский напал на его людей, а вовсе не наоборот. Король отреагировал в своем стиле, выпустив эдикт, запретивший вражду между Стэнли и Глостером, названным его right entirely beloved brother. Оба поняли всё правильно, и разошлись с глубоким отвращением друг к другу, но пока на равных.

И вот в 1470 году Эдвард бежит из своего королевства, Ричард, несколько позже, присоединяется к нему (считается, что Ричард вёл всё это время агитацию среди тех, на кого мог полагаться, подготавливая возвращение), на трон усаживается Генри VI, а все дела ведет граф Уорвик. Хорошо для Харрингтонов? Вовсе нет. Во-первых, Стэнли, которых больше не удерживал страх перед Эдвардом, осадили Хорнби. Во-вторых, такова была их сила на севере, что Кингмейкер, Невилл по крови, взял их сторону. Так что не удивительно, что Джеймс Харрингтон был в числе первых, кто присоединился к вернувшемуся королю Эдварду. Но, опять же, Стэнли были такой силой, что Эдвард не мог не распорядиться в их интересах, заставив Харрингтонов вернуть Хорнби и племянниц Стэнли (тот немедленно выдал Анну за своего 5-го сына Эдварда, а Элизабет - за племянника Джона), хотя при этом подчеркнуто держал Джеймса Харрингтона в большом фаворе, и оставил ему Фарлитон и Брайлай.

Что касается Ричарда Глостерского и Харрингтонов, то они стали ближайшими соратниками герцога, участвовали в его военных кампаниях, и были в должности советников. В 1483 году Ричард открыл заново дело о наследстве Харрингтонов и судьбе Хорнби Кастл, но завершить его не успел. Братья, похоже, погибли при Босуорте, и, насколько известно, Эдвард Стэнли ухитрился ещё до этого отравить наследника Джеймса Харрингтона.

Анна Харрингтон умерла в 1489 году. Элизабет, кажется, повезло больше. Сложно сказать с уверенностью, но, похоже, её Джон Стэнли - это сэр Джон Стэнли из Меллинга, с которым она нажила троих дочерей, а потом вышла замуж за Ричарда Бьюмонта из Вайтли. В процессе поисков я наткнулась на странную информацию из книги Old Cheshire Families & Their Seats от 1932 года, в которой утверждается, что известные нам братцы Томас и Уильям Стэнли - отнюдь не старшие. Старшим был именно Джон, от которого пошла линия Стэнли из Виверли и Олдерли. Просто он в свое время спокойно женился на наследнице Виверли, и в большую политику, очевидно, никак не лез? Тогда почему он закончил свои дни в Тауэре в 1485 году? И кто его туда уконопатил, король Ричард или король Гарри? В любом случае, Джон Стэнли из Меллинга - его сын. С этим младшим Джоном и его браком с Элизабет Харрингтон тоже не всё понятно. Похоже, она вышла за второго мужа в 1503 году, тогда как её первый супруг умер только в 1508. Загадка...

@темы: Richard III

---

Методичка

Найдена френдом dok-zlo.livejournal.com/4399446.html в книге Джонатана Линна и Энтони Джея "Да, господин премьер-министр". Чрезвычайно актуально.

"Запрет? – Казалось, он оскорблен в лучших чувствах. – Ни о каком запрете и речи быть не может! Просто не публиковать его. А это другое дело.

– Есть ли разница?

– Огромная! Запрет – орудие тоталитарных режимов. Для свободной страны такое неприемлемо. Мы демократическим путем принимаем решение – публиковать или не публиковать.

А что, его рассуждения не лишены смысла. Но как я, в таком случае, отобьюсь от прессы и парламента? Мы, мол, рассчитывали получить от комиссии Хендерсона подтверждение нашей позиции, а когда его не последовало, сделали вид, будто отчета не существует вовсе? Я поделился этими опасениями со своим постоянным заместителем.

– Не остроумно, господин министр.

– Хорошо, а что мне говорить, если мы решим не публиковать отчет?

– Существует хорошо отработанная практика.

– Отработанная практика? Впервые слышу. И в чем же она состоит?

– В дискредитации нежелательного документа.

– Каким образом?

Я взял ручку и открыл блокнот. Может, пригодится и для дискредитации некоторых на редкость глупых партийных документов?

Первый этап: интересы общества.

1. Намекнуть на соображения безопасности.

2. Подчеркнуть, что данный материал допускает возможность неверной интерпретации… Следовательно, может быть использован для оказания негативного давления на правительство.

(Неверно интерпретировать можно буквально все… даже Нагорную проповедь. Будь она отчетом правительственной комиссии, сэр Хамфри Эплби, без сомнения, доказал бы нежелательность ее публикации на том основании, что она являет собой пример безответственности. В частности, утверждение, что «кроткие наследуют мир», может нанести непоправимый ущерб нашему оборонному бюджету. – Ред.)

3. Сослаться, что целесообразнее было бы подождать результатов более широкого и детального исследования на долгосрочной основе.

4. Если такого исследования нет и в помине, тем лучше: можно создать авторитетную комиссию и выиграть еще больше времени.

Второй этап: дискредитация нежелательных для публикации материалов.

Дискредитировать такие материалы, безусловно, намного проще, чем уже опубликованные. Надо организовать для прессы несколько «утечек». Например, о том, что:

а) остается без ответа ряд важных вопросов;

б) не сделаны четкие выводы;

в) конкретная информация допускает различные толкования;

г) имеются явные противоречия;

д) некоторые кардинальные аспекты проблемы вызывают сомнение.

Пункты «а» – «г» будут верны в любом случае, ибо это можно сказать практически о всех печатных материалах – даже необязательно предварительно их читать. Вопросы, оставшиеся без ответа, всегда найдутся – хотя бы потому, что их никто не задавал. Что же касается пункта «д», то если эти кардинальные аспекты ни у кого не вызвали сомнений, вызовите их сами. Тогда они появятся и у других.

Третий этап: дискредитация рекомендаций.

Данная цель легко достигается с помощью умелого употребления дежурных фраз вроде:

а) «…не является серьезной основой для выработки долгосрочных решений…»;

б) «…не содержит достаточной информации для глубоких оценок…»;

в) «…не может служить основанием для радикальных изменений существующей политики…»;

г) «…в широком смысле только подтверждает текущую практику…».

Фразы такого рода создают душевный комфорт у тех, кто не читал данного материала и кто не желает перемен, то есть практически у всех.

Четвертый этап: если и после третьего этапа остаются сомнения – дискредитируйте автора отчета.

Делается это неофициально, с помощью намеков и слухов о том, что он (она):

а) предубежден против правительства;

б) жаждет известности;

в) выслуживается, чтобы получить рыцарское звание;

г) выслуживается, чтобы получить руководящий пост;

д) ранее являлся консультантом ТНК (транснациональной корпорации. – Ред.) или хочет стать консультантом какой-нибудь ТНК"">щерб нашему оборонному бюджету. – Ред.)

3. Сослаться, что целесообразнее было бы подождать результатов более широкого и детального исследования на долгосрочной основе.

4. Если такого исследования нет и в помине, тем лучше: можно создать авторитетную комиссию и выиграть еще больше времени.

Второй этап: дискредитация нежелательных для публикации материалов.

Дискредитировать такие материалы, безусловно, намного проще, чем уже опубликованные. Надо организовать для прессы несколько «утечек». Например, о том, что:

а) остается без ответа ряд важных вопросов;

б) не сделаны четкие выводы;

в) конкретная информация допускает различные толкования;

г) имеются явные противоречия;

д) некоторые кардинальные аспекты проблемы вызывают сомнение.

Пункты «а» – «г» будут верны в любом случае, ибо это можно сказать практически о всех печатных материалах – даже необязательно предварительно их читать. Вопросы, оставшиеся без ответа, всегда найдутся – хотя бы потому, что их никто не задавал. Что же касается пункта «д», то если эти кардинальные аспекты ни у кого не вызвали сомнений, вызовите их сами. Тогда они появятся и у других.

Третий этап: дискредитация рекомендаций.

Данная цель легко достигается с помощью умелого употребления дежурных фраз вроде:

а) «…не является серьезной основой для выработки долгосрочных решений…»;

б) «…не содержит достаточной информации для глубоких оценок…»;

в) «…не может служить основанием для радикальных изменений существующей политики…»;

г) «…в широком смысле только подтверждает текущую практику…».

Фразы такого рода создают душевный комфорт у тех, кто не читал данного материала и кто не желает перемен, то есть практически у всех.

Четвертый этап: если и после третьего этапа остаются сомнения – дискредитируйте автора отчета.

Делается это неофициально, с помощью намеков и слухов о том, что он (она):

а) предубежден против правительства;

б) жаждет известности;

в) выслуживается, чтобы получить рыцарское звание;

г) выслуживается, чтобы получить руководящий пост;

д) ранее являлся консультантом ТНК (транснациональной корпорации. – Ред.) или хочет стать консультантом какой-нибудь ТНК"


Финны особенно любят создавать авторитетные комиссии, которые заседают годами с нулевым результатом. В результате, "широкая публика" просто забывает ненужную правительству тему.

@темы: "веселая бредь"

---

Профессор Майкл Джонс о Ричарде III

К этому специалисту по военной психологии у меня отношение очень сложное, но его интервью в июньском The Ricardian Bulletin меня приятно удивило. Так что поделюсь его ответами на конкретные вопросы под рубрикой "Ричард III и я". Рубрика сама по себе, надо сказать, взбудоражила людей не на шутку, потому что под ней были опубликованы интервью не только правоверных рикардианцев, но и не менее правоверных анти-рикардианцев, как то Хелен Карр, Филиппы Грегори и Дэна Джонса. Читатели журнала и члены сообщества, как и следовало ожидать, были возмущены, что на их территории, в их журнале кто-то осмелился назвать их кумира тираном и убийцей. Дело дошло до выхода из сообщества некоторых самых пылких, и до обвинений нового председателя, Мэтта Льюиса, в недостаточной лояльности делу Ричарда III. Так что интервью Майкла Джонса показалось мне тем самым бальзамом здравого смысла на раны обиженных.



Вопрос. "Ричард III - герой или негодяй"?

Ответ. Не бывает или героев, или негодяев. Я думал над этим вопросом, представляя всю сцену событий целиком - это хороший метод получить представление о Ричарде, но, в то же время, способный ввести в заблуждение. Потому что мы составляем о нем представление, выдернув его из динамики семьи и дома Йорков. Мы смотрим на него взглядом современного человека как на отдельную личность, и это больше говорит о нас, о наших тревогах и страхах, чем о нём, человеке Средневековья.

Когда я работал над книгой "Bosworth 1485: Psychology of the Battle", я постарался поместить Ричарда назад в традиции его семьи, откуда он был вытащен Тюдорами и Шекспиром. Я подчеркнул его связь с отцом, Ричардом Йоркским, который погиб, когда Ричарду было восемь, и его подвигами во время Столетней войны, особенно при Понтуазе в 1441, когда он чуть не пленил французского короля (www.warsoftheroses.com/people/richard-plantagen...). Об этом говорится и в эпитафии, к составлению которой Ричард, как я подозреваю, приложил руку. Это было очень важно для него - примерять на себя героические поступки своего отца. И надо ещё помнить о другом герое дома Йорков - об Эдварде Йоркском, 2-м герцоге Йоркском, герое Азенкура и йоркистских хроник, позже дискредитированный Тюдорами до эха судьбы самого Ричарда III.

Важно также проанализировать отношения между Ричардом III и его матерью, Сесилией Невилл. Я думаю, что они были очень близки, и, разумеется, Тюдоры и Шекспир заставили Сесилию проклинать Ричарда и желать ему поражения. На самом же деле, если посмотреть на расписание маршрутов короля, он заезжал к матери перед тем, как отправиться в Ноттингем в 1485 году. Именно поэтому я думаю, что очень важно поместить Ричарда в динамику его семьи.

Давайте будем реалистами: чтобы выжить в пятнадцатом веке, надо было уметь быть безжалостным. Но надо очень и очень осторожно взвешивать поступки человека того времени, всегда помещая их в контекст происходящих событий, а не выдергивая его из них, вытаскивая перед аналогом своего рода суда по Кафке, вечно ведя дебаты о предполагаемых преступлениях Ричарда. До определенного момента такие дебаты полезны, но когда они выходят за грани, то становятся вводящими в заблуждение, потому что теряют связь с реалиями того времени, в котором Ричард жил.

Вопрос. "Что вы думаете о пьесе Шекспира"?

Ответ. Эта пьеса по сей день продолжает иметь колоссальное влияние на наше видение персоны Ричарда III, и как бы мы, академики, это влияние ни отрицали, оно, несомненно, есть. Это очень убедительная пьеса благодаря мастерству и чувству драмы Шекспира, но она построена в тюдоровских традициях искажения образа Ричарда. Она тщательно создает вводящую в заблуждение картину, которой иногда приходится сознательно противостоять...

Надо подчеркнуть, что в одном абсолютно все тюдоровские источники превозносят Ричарда - в том, как он сражался. Моя книга о Босуорте и начинается с вопроса: если самые заклятые оппоненты Ричарда превозносят его как воина, то почему все нарративы о сражении об этом молчат, показывая нам короля, которого предали, и который всё провалил, кинувшись в бессмысленную атаку в порыве ярости? Имеет огромное значение, что теперь, по останкам короля, мы можем понять, как он бился и как умер. Потому что, к сожалению, популяризирование Войн Роз Шекспиром имеет свою оборотную сторону - цену репутаций их участников.

Вопрос. "Считаете ли вы, что Ричард проиграл при Босуорте из-за своего благородства"?

Ответ. Когда я писал свою книгу о Босуорте, передо мной было два пути. Первый заключался в том, чтобы размыть версию Шекспира о том, что Ричард был злодеем и интриганом, который хорошо скрывал это, пока был герцогом, и дал себе волю в 1483 году. Второй был о том, что Ричард всегда был славным парнем, но запутался в событиях 1483 года, и дал вовлечь себя в борьбу за власть. Я пошел третьим путем - я поместил Ричарда в динамику его семьи, как я её себе представлял, и это неожиданно хорошо наложилось на рассуждения Доминика Манчини, который является единственным предтюдоровским источником. О том, что дом Йорков так никогда и не принял женитьбу Эдварда в семью Вудвиллов, что что-то было с этой женитьбой не так с самого начала, и что именно это было причиной затяжки с перезахоронением Ричарда, герцога Йоркского - герцогиня Сесилия не собиралась присутствовать на нём, давая право первенства королеве, которая, по её мнению, не имела права там присутствовать. Вся ситуация была тикающей бомбой, собственно.

Я думаю, что ситуация 1469-1470 повторилась в 1483: чувство, что Эдвард не вел себя как истинный наследник дома Йорков, и что его женитьбы не была правильной - и в результате Ричард подумал, что его ведет Божье провидение, и что он был обязан взять власть, чтобы всё исправить. Это легимистическая точка зрения - он и его расширенная семья (я думаю, что Ричард и Кларенс были намного ближе, чем люди предполагали) считали, что он был воплощением того, чего желал дом Йорков.

Вопрос. "Что вы думаете о судьбе принцев"?

Ответ. Я думаю, что Ричард считал себя королем по праву, и верю, что Titulus Regius 0т 1484 года - подлинный документ. Другими словами, я не думаю, что он был высосан из пальца и скрывал истинные побуждения. Я думаю, что это было искреннее заявление человека который верил, что обязан взойти на трон и быть королем по праву. Поэтому я не верю, что он чувствовал необходимость избавиться от принцев.

Я не верю, что Ричарду нужно было убивать принцев, и я не верю, что он хотел это сделать. А уж что там случилось на самом деле... Я думаю, что мы должны быть открыты тому новому, что будет открыто, потому что открытия происходят постоянно. Есть сильная возможность, что герцог Бэкингем сделал это, и есть очень сильная возможность того, что один или оба принца выжили. Мы просто не знаем. И потому что мы не знаем, мы не можем что-то решать. С точки зрения баланса исторических данных, известных на данный момент, Ричард мог быть вынужден избавиться от них, или Бэкингем избавился от них, или принцы выжили, или один из них выжил.

Вопрос. "Как вы стали рикардианцем"?

Ответ. Я работал над документами, касающимися глубокого раздора между домами Харрингтонов и Стэнли за контроль над северным Ланкаширом. Из этих документов было ясно, что Эдвард IV имел полностью прагматичную точку зрения по этому поводу: "мне нужны Стэнли, они помогают мне управлять Севером, и поэтому я закрою глаза на всё, что они творят". И он поддерживал Стэнли против Харрингтонов. А Ричард поступил наоборот. Меня поразили его действия и как герцога Глостерского, и как короля. Будь он шекспировским негодяем хоть в какой-то версии этого понятия, он поддержал бы прагматизм Эдварда - но он поддержал Харрингтонов, которые были очень малой силой в местной политической игре. Полагаю, что за свою лояльность он и расплатился при Босуорте.

Где-то в то же время (1985) я написал свою первую книгу о Средних веках, и она была о Маргарет Бьюфорт, "The King's Mother ". И я увидел в процессе её прагматизм, и то, что вначале она поддерживала кандидатуру Ричарда III в своих интересах. И как только её интересы в том же году изменились, изменилось и её поведение. Вот эти два фактора, Стэнли и Маргарет Бьюфорт, заставили меня задуматься.

__________________

Ну что тут сказать... Я глубоко согласна относительно того, что исторический персонаж не может быть рассматриваем по критериям другого времени, другой морали, других норм, и в отрыве от контекста событий. Я согласна и с тем, что семья в любом случае формирует поведение человека, будь оно по образу и подобию, или от противного. Особенно, мы говорим о таком непростом клане с такой непростой историей и гремучей наследственной смесью, как дом Йорков.

В чем я не согласна с Джонсом - это в части его рассуждений о том, что Ричард мог почувствовать чуть ли не божественный зов на трон. Мы не знаем, что он чувствовал, но такое утверждение идет вразрез с его поведением - со стремительным продвижением до Стони Стратфорд с приведением всех, до кого он мог дотянуться, к присяге племяннику, к назначению и перенесению даты коронации племянника, и с тем, что он таскал малого на все заседания королевского совета, пока не стало уж совсем ясно, что принц настолько не здоров, что засыпает на них.

Ну и ещё... Говоря о том, что Ричард не был прагматиком, Джонс не вполне прав, по-моему, потому что Ричард как раз прагматиком был, и его деловой и финансовый прагматизм даже несколько опережал его время. Просто не во всех делах прагматизм - лучшая путеводная звезда, как-то так.

@темы: Richard III

---

"Старая гвардия"

Посмотрела под глажение белья. Милота же! Калька с чего-то, я видела английскую и японскую версии, и мне они чем-то бесконечно милы. Теперь вот русская. Вроде и ничего потрясающего, а смотреть приятно. Девочка Верочка своим возрастным коллегам сильно проигрывает, но так и должно быть.

@темы: кино на радость нам дано

---

Всячина

Наконец-то два выходных подряд, и особо срочных дел нет, а я весь день спала да тупила на Али в поисках подходящих на зиму штор в зал. Дорогие, заррраза... Но красивые.



Как-то так будет

Ибо белорусские бархатные, купленные в Выборге в 2000-м году, слишком тяжелыми по облику для нынешнего зала оказались. Смешно, но я уже думаю, куда ставить ёлку Поскольку в зале я практически и не бываю, кроме как транзитом, в прошлом году всё удовольствие прошло мимо. Скорее всего, в этом году ставить будем или в коридор, или в сердце квартиры - на кухню. На кухне она встала бы просто прекрасно, кстати.

Зал меня вообще несколько напрягает. Там неуютно. Может, поэтому мне там и присесть не хочется. Красивый диванчик его облагородил слегка, конечно, но главное - там некрасивые обои. Мне не нравятся, во всяком случае. То есть, что-то просится на стены их уныние разбить, а то, что я могла бы повесить на стену, мне как-то не попадается. Да и декоративный камин нужен под ту дурацкую полку, под которой сейчас кот играет с пирамидой. Может, эта полка и не дурацкая, но дорогой мужниному сердцу глобус-лампа там точно дурацкий. Переселю его на заму на балкон, пусть там себе и светит. Коту, кстати, скучно, по-моему, но две скотинки - это явно больше, чем может выдержать данная квартира. В любом случае, пока не горит.

Горит работа. В смысле, что гори она синим пламенем, хожу туда как на ежедневную пытку, и что больше всего бесит - хожу ведь добровольно, ибо деньги, а деньги тратить я очень люблю, как видите. А чтобы их тратить, их надо зарабатывать. Да-да, в мои годы пора бы уже о душе думать, а не об украшательстве быта, но мне всегда лучше думалось в уюте и комфорте.

Кстати, наткнулась на Али на дивное:

@темы: житие мое

---

Какой-то ужас эти ваши интернеты

@темы: просто бредь

---

Войны Великобритании

Начиная с 1707 года, когда был подписан The Act of Union с Шотландией. По факту, объединение своего рода случилось за сто лет до того, когда племянник Элизабет I Английской, он же сын королевы Шотландии Марии Стюарт, уселся на английский трон, будучи уже королем Шотландии. Сто лет понадобилось для того, что преодолеть страх Шотландии превратиться в одно из графств в Англии, как это случилось с Уэльсом, и страх Англии, что шотландцы в самый неподходящий момент снюхаются с французами, и ударят в спину.



Как обычно, и этот момент напряжения решили деньги. Как раз в тот момент был начат проект соединения двух океанов каналом. Проект назывался The Darien Scheme и касался Панамского канала. Инициатором проекта был негоциант Патерсон, шотландец, но в планах было участие на равных долях Англии и Нидерландов. То есть, 50% финансирования было шотландским, и 50% - вместе равные доли Англии и Нидерландов. И в последнюю минуту английский парламент торпедировал проект, заставив Англию отказаться от финансового участия в такой рискованной операции, а англичане нажали на голландцев. Так что проект свалился полностью на руки Шотландии.

Что ж, они пытались. Но попытка провалилась, что привело к фактическому финансовому краху Шотландии, которая враз лишилась 500 000 фунтов (огромные деньги по тем временам) и стала государством-банкротом. После этого, склонить шотландцев подписать унию с Англией было проще простого. Как видите, англичане всегда умели проворачивать дела, затрагивающие их интересы, с известным подловатым изяществом. Жизни пионеров-колонистов, с энтузиазмом отправившихся в Панаму, английских политиков и финансистов не волновали. Из 16 полностью нагруженных людьми вернулся только один, то есть экипажи и пассажиры 15 кораблей вымерли от болезней и голода, хотя местные индейцы и пытались им помогать продуктами.

С тех пор Великобритания воевала в 120 войнах в 170 странах. Журнал History UK собрал традиционных врагов и союзников в карты и таблицу. В статистике не учтена интервенция Ливии, потому что Великобритания участвовала в ней под флагом ООН.





Как видите, самым "любимым" союзником и врагом Британии всегда была Франция. А Финляндия попала в таблицу в число врагов из-за альянса с гитлеровской Германией во время Второй Мировой. Кстати, участие Австрии в той войне не учтено, потому что она стала частью Германии уже в 1938 году.




Никогда в числе врагов Британии не были лишь Австралия, Новая Зеландия, Канада, Португалия да Греция.

@темы: Англия

---

"Поколение снежинок" и свобода слова

В Британии. Просто потому, что встретила статью со статистикой давным-давно там живущей журналистки. Эта статистика показалась мне очень интересной, хотя уже пару дней не могу составить о результатах мнение - ужасаться или ронять скупую слезу глубокой растроганности. В любом случае, эти статистические данные являются прямым результатом практикующейся культуры толерантности. В самой толерантности ничего плохого нет, конечно (Господь создал нас разными, так что придется нам всем как-то друг с другом уживаться), зато меры и способы её насаждения более чем сомнительны. Ну и результаты этого насаждения, да. Даже интересно, так задумано было, или получилось случайно?



Иследование проводила команда Higher Education Policy Institute (HEPI), и опросы были сделаны среди учащихся высших учебных заведений. По результатам опроса, 2/3 учащихся не считают свободу слова чем-то важным, и поддерживают углубляющееся ограничение этой свободы. Для учащихся важнее, чтобы "слово" не заставило никого почувствовать себя несчастным, и считают, что при организации каких-либо мероприятий необходимо предварительно собрать мнения "особых групп" - не оскорбит ли их это мероприятие.

А 79% студентов и вовсе уверены, что все требования тех, кто чувствует себя каким-то образом в ущемленном положении, должны всегда выполняться. В неясных же случаях свободой слова можно пожертвовать, по мнению 61% опрошенных, ради того, чтобы никто не почувствовал себя маргиналом.

Более трети студентов требуют от представляющих их организаций, чтобы те запретили лекторам, вольно или невольно оскорбившим своими высказываниями кого-то из студентов, появляться в стенах учебного заведения. Более трети студентов требуют увольнения преподавателей, преподаваемый материал которых больно задевает часть студентов. И почти треть студентов считает, что мероприятия должны проводиться гендерно раздельно, причем если ранее этого требовали религиозные группы учащихся, то теперь требование поддерживают студенты, не причисляющие себя к религиозным группам.

В целом, изменения против свободы слова произошли в течение шести последних лет. Как дипломатично выразился Ник Хиллман, руководитель группы, проводившей исследования, "у современных студентов совершенно другое отношение к свободе слова, чем у предыдущих поколений: она их не интересует".

О многих вещах, происходящих в обществе, можно и нужно говорить открыто. Именно так люди научились обсуждать "неудобные темы" гражданских прав, искоренять расизм и сегрегацию, исправлять абсурдные/отжившие параграфы законов. Студенты, учавствовавшие в опросе, оказались в счастливом защищенном положении именно благодаря тому, что несколько поколений назад их предки за свободу слова боролись под угрозой тюремного заключения. Теперь, когда маятник качнулся, породив новую цензуру и культуру отмена, свобода слова оказалась снова под угрозой. По-моему, за этим новым для нашего и более младших поколений феноменом стоит старая попытка защитить достигнутое, и не более того, но эта тенденция опасна, потому что может привести к прямо противоположному результату. И мы все окажемся там, где были лет 100 назад.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Жара

Опять. Самое паршивое в местной жаре то, что когда накрывает "купол" пекла, то полностью затихает ветер. Угнетает не столько сама жара, сколько отсутствие свежего воздуха. Ну а когда 8 часов в плотной маске проведешь... Коту тоже жарко, хотя вентиляторы молотят день и ночь, и даже два так называемых охладителя. Но это ж не сплит, увы, а сплошная профанация. И шумные страшно, к тому же. Кажется, если не соберутся в доме устанавливать систему охлаждения, придется разориться на настоящую мобильную установку, которая реально холодит. Вот как коту жарко:





Фотографировал супруг, как умел))

А сейчас вдруг настало счастье, собирается внезапно дождь, температура всего 21, и ВЕТЕР!!! Вообще, физически-то мы все нормально жару переносим, но чертовски некомфортно это всё. И, судя по страданиям коллег из Африки, к жаре привыкнуть невозможно.

@темы: житие мое

---

Что-то странное

Пронесла сегодня сумку тяжелую метров 100, от машины до офиса - меньше 10 кг, все-таки: 4 бутылки лимонада по полтора литра и где-то 1 кг мороженого (у нас канун праздника). Ручки, конечно, руку резали неудобно. Результат: разлился синяк на тыльной стороне ладони, часов через 8 выглядел очень впечатляюще, косточки с заходом на основание пальцев. Это вообще что? Пару месяцев назад несколько шагов пронесла 10 кг кошачьего песка - пальцы стали сине-сизыми, но синяка не было, всё-таки недолго несла. Офигеть...

@темы: житие мое

---

Несколько идей, как разрисовать старую дверь на даче

Уморительная ворона и задумчивый Искуситель

@темы: "веселая бредь"

---

Озеро ста духов / Good and Evil [2021]

Милая чушь, которую хорошо смотреть между серьезными дорамами. Тут у нас и более или менее живописные демоны, и буквально вываливающиеся из шкафа небожители, и принцесса-бунтарка, и влюбленный в демонессу даос, и куча страдающих дурнушек, готовых на всё ради возможности получить хорошенькое личико. Принцесса, конечно, с секретом, и, разумеется, главгерой с губками бутоном и очень выдающимися ушами, помыкает ею с явным удовольствием. Предполагаемое обрыдалово на тему любви прилагается, но как-то на всё получается смотреть со стороны, уж очень картонно всё. Но достаточно миленько, и актеры хорошенькие.

@темы: Дорамы

---

О ведьмах, "матушке Шиптон", и её пророчествах

Урсула Саузейл появилась на свет в тёмную штормовую ночь в 1488 году. Появилась не в тёплой комнате при помощи знахарки-акушерки или повитухи, в окружении семьи, а в одинокой лесной пещере. Мать Урсулы, 15-летняя Агата, не открыла никому имя отца своей дочери, хотя давление всего деревенского социума и даже магистрата Несборо было колоссальным. Поскольку упрямство Агаты оставляло слишком широкое поле для подозрений в адрес местных мужчин, а новорожденная, скажем прямо, ангельской внешностью не отличалась, вскоре малолетнюю мать с ребенком буквально вынудили покинуть деревню и вернутся в лес. А Урсулу обозвали дьявольским выродком.



Трогательная история, подходящая для Рождественской проповеди, но несостыковок в ней много. Судя по тому, что через два года аббат Беверли занялся письменной жалобой Агаты на её нестерпимую ситуацию, девушка была исключительно грамотной – читать в те времена обучали всех, но вот писать умели отнюдь не все. Грамотной была и Урсула, которая тоже умела писать, и составила записи своих предсказаний. Даже если допустить, что апелляцию к аббату Агате составил магистрат, а Урсулу писать научили в приемной семье, которая согласилась взять ребенка на воспитание, когда её мать отправилась в далекий северный монастырь в Ноттингемшире, где через несколько лет и умерла, остается вопрос, на что мать с ребенком жили те два года, которые понадобились для того, чтобы добрый аббат занялся бедолагами? И где была её родня? Предполагается, что Агата была сиротой, но в те времена семья не ограничивалась только родителями и сиблингами.

Более того, в Англии XV века обзавестись для деревенской девицы внебрачным ребенком не было чем-то исключительным, за что надо было наказывать ссылкой в монастырь. И уж точно не было смысла отправляться рожать в лесную пещеру, а потом всё-таки нести дочь в деревню. Если только Агата изначально не жила в лесу как ученица местной знахарки или была её дочерью. Вот у знахарок тогда репутация была так себе. С одной стороны, их уважали и ценили, потому что они были необходимы. С другой стороны, побаивались, против чего живущие на отшибе одинокие женщины, обычно вдовы, и не возражали. Страх был их лучшим охранником. Связываться с ведьмами у обычных искателей тёплого женского общества желания обычно не возникало.

Надо сказать, что в Англии отношение к ведьмовству вообще было сложным. Поскольку взгляды св. Августина, что так называемое колдовство – это смесь иллюзий и идолопоклонничества, а никак не зловещий умысел, нашли свое место в Canon Episcopi, который стал частью церковного канонического закона, то так называемых ведьм там и судили по факту нанесения конкретного вреда. Например, если больной выпил отвар, в который заботливая жена накапала добытое у знахарки снадобье, и умер, то суд разбирался, чего такого в том снадобье было, не было ли у жены к мужу недобрых чувств, и прочее, относящееся к уголовному расследованию. С другой стороны, подступающая Реформация сделала людей подозрительными, истеричными и боязливыми – в значит и агрессивными. В Савойском герцогстве ведьм начали жечь на кострах уже в 1425 году! Потом эстафету поддержала южная Франция, и кантон Вале на юго-западе Швейцарии.

Ужесточение позиции церкви к так называемым ведьмам началось в XIII веке. С началом альбигойских войн, причины которых стоит искать в геополитике, но всё-таки и в схватке катаризма и католицизма. Катары поносили институт католической церкви, католики обвиняли противников в ереси, надругательстве над скрепами, и даже в ритуальном каннибализме. К тому же, под удар попали и жившие в катарских владениях еврейские и мусульманские диаспоры, которых можно было рассматривать как иноверцев и изгонять, или же как еретиков и жечь. Дело дошло до того, что в 1232 году летучие отряды папской инквизиции отправились выжигать ересь за пределами существующей системы права. То есть, по сути, не наказывать, а творить расправу и уничтожать. К чести той же церкви надо сказать, что широкой поддержки в её рядах нарушение закона не нашло, и отношение к инквизиции у многих даже не рядовых священников было препоганейшее.

Что касается ведьм, то тут в умах инквизиторов произошла интересная накладка: поскольку колдовство св. Франциск и канонический церковный закон рассматривали как ересь через иллюзии, ведьмы вдруг оказались в одних рядах с еретиками. Но если Франциск говорил о еретических иллюзиях, за которые наказывать было надо, но обычным покаянием, то инквизиция была не склонна разбираться в тонкостях отличия иллюзии от убеждений. К счастью для английских знахарок и колдуний, до острова инквизиция не добралась. Так что Агнес просто отправилась в гостеприимные стены монастыря, а её дочь выросла хоть и не в любви, но хотя бы в относительной заботе приемной семьи. Вообще, Средневековая Англия помнит всего несколько процессов над ведьмами – и я о них упоминала. В неприятности угодила мачеха Генри V, в вину которой не верил даже этот строгий король; глупышка-жена герцога Хэмфри Глостерского; Жакетта Вудвилл; и представительница джентри Марджери Журден, которая и была в 1441 году казнена.

У Марджери была паршивая привычка путаться с людьми церкви. Помимо того, что это были люди церкви, они также были врачами и каким-никакими учеными, живо интересовавшимися магией, астрологией, алхимией и предсказаниями. Дело обычное для тех времен, и никого бы вся эта активность не заинтересовала, если бы в посудную лавку придворных интриг не ввалилась бы с грацией слона супруга королевского дядюшки, который был в страшных контрах с другим королевским дядюшкой, который был кардиналом. Леди Элеанор просто хотела забеременеть, а у Марджери Журден была в придворных кругах репутация женщины, умеющих не только прерывать нежеланные беременности, но и вызывать своими зельями желанные.

Тут всплывает вторая паршивая привычка «ведьмы» Журден – тяга крутиться среди придворных высшего ранга, близких к королю. А это простолюдинов до добра не доводит. Не довело и её. Вот Маргарет Журден действительно сожгли, но не как ведьму, а как заговорщицу против жизни и здоровья короля. Надо всё-таки понимать, что хотя в обвинении говорится об её магических экспериментах, на костре свои дни закончила заговорщица. А ведь предупреждали её ещё в 1431 году, отпуская на свободу после дела о колдовстве, чтобы она свои привычки пересмотрела.
Так что именно в Англии охота на ведьм началась только с подачи короля Джеймса VI (он же I ), и дела о ведьмах из Норт-Берика в 1590 году, когда этот нестабильный человек, мнивший себя крупным специалистом в демонологии, ухитрился раскопать в заштатном прибрежном городишке более сотни «ведьм», мужчин и женщин, которые, по его мнению, злоумышляли против его жизни и жизни его невесты, вызвав шторм на море.

Посмотрим заодно, как обстояли дела в средневековой Ирландии, которая всё-таки имела определенную автономию при Плантагенетах, исторические свои, интересные толкования христианства, в кое-каких пунктах опасно близкие к ереси катаров, и свою культуру, которую понимали только жившие там из века в век потомки норманнских дворян и отдельные лорды-лейтенанты Ирландии, назначаемые английским королем. Так вот, в Ирландии дела с ведьмами обстояли так же, как и во всем королевстве. Их дела разбирали, но наказания за «ересь в иллюзиях» ограничивались церковными покаяниями да штрафами.

Единственной сожженной на костре ведьмой в средневековой Ирландии оказалась Петронилла де Мит, служанка дамы Алис Кейтелер, в 1324 году, и за этой историей тоже скрываются свои глубины, от политической борьбы местных и пришлых чиновников до наличия у приличной женщины такой возмутительной особенности как сексуальность. Приправой к этому крутому вареву была психическая ненормальность епископа Ричарда де Ледреда, из-за которой он впоследствии и был уволен от занимания ответственных должностей, и обвинения подследственных в убийстве четырех человек. Вообще, в деле Алис Кейтелер столько всего, что писать об этом надо отдельно (причем, дама ухитрилась ещё и бежать, при помощи сына и брата одного из мужей, в Англию). А так в Ирландии тоже охота на ведьм как таковая началась с периода Реформации.

Вернемся к истории Урсулы, будущей «матушки Шиптон». На самом деле, каких-то сведений о семье, в которой она выросла, нет. Зато есть многочисленные местные истории о том, что девчушка очень хорошо умела за себя постоять. Внешность её отличалась от внешности местных. В частности, девочке достался в наследство от родителей весьма энергичный нос и некоторая нескладность (возможно, она была и сложена по-другому, чем остальные деревенские дети). Во всяком случае, девочку дразнили даже вполне взрослые, но она умела так хорошо подставлять обидчиков в неудобные для них ситуации в самом неудобном для них месте, что её репутация человека, которого лучше не оскорблять, была больше её возраста. К тому же, Урсула имела привычку периодически исчезать в лесу.

Чуть позже выяснилось, что исчезала в лесу девочка не просто так, а для изучения местных трав и ещё чего-то в той пещере, где она родилась. Так что стала она довольно быстро прославленной в округе гербалисткой-целительницей, и в 24 года внезапно для всех вышла замуж за плотника из Йорка, Тобиаса Шиптона. Новый статус замужней женщины никак не повлиял на характер Урсулы, тем не менее, и её принцип не оставлять обидчиков безнаказанными. Например, она не отказала в помощи соседке, которая в свое время стащила из дома Урсулы принадлежащую той одежду, но когда соседка выздоровела, местное сообщество имело удовольствие увидеть редкое шоу – женщину, которая обошла весь околоток, выкрикивая «я украла у соседки рубашку и плащ, я – воровка!», а потом вручила Урсуле украденное с поклоном.



Через два года Тобиас Шиптон умер, и языки соседей замололи с удвоенной силой – говорили, что Урсула и замуж-то вышла, заколдовав несчастного, и умер-де он не спроста. Урсула спорить не стала, а собрала вещи и переселилась в родной лес. С её способностями к целению бедствовать женщине не приходилось. Тем не менее, смерть мужа стала для нее, похоже, страшным потрясением, потому что и внешне она постарела (именно тогда женщину, которой не было и тридцати, стали называть «матушка Шиптон»), и её стали посещать состояния провидения. Сначала по мелочам – очевидно, касающиеся дел человека, приходившего за лекарством, но по мере того, как слухи о провидице росли, росли и практика, и масштабы её таланта.

Сначала некоторые из предсказаний не имели смысла, как то предсказания о том, что «воды из реки пойдут через мост Юсбридж на мельницу в башне» – ровно до тех пор, пока воды реки не пошли через новую систему труб через мост на мельницу в башне. Второе предсказание было мрачнее, но и оно сбылось, и не в человеческих силах было предотвратить предсказанное. Урсуле было видение, что одной ночью церковь св. Троицы падет, и «верхний камень церкви станет нижним камнем моста». Вскоре после этого, во время ночного грозового шторма шпиль башни церкви рухнул на мост.



Впоследствии матушка Шиптон предсказала как возвышение Томаса Волси, так и его падение. «The mitered peacock’s lofty cry shall to his master be a guide», - говорила она, а когда рассорившийся с королем Волси отправился в Йорк, «йоркская ведьма», как её назвал король в письме к Норфолку, только покачала головой: «никогда он до Йорка не доедет». К слову, это предсказание достигло и ушей Волси, и он даже послал к матушке Шиптон трёх человек разобраться с ней, но те вернулись убежденными, что имеют дело с настоящей провидицей.



Как ни странно, несмотря на свою громкую славу и непростую жизнь, матушка Шиптон умерла своей смертью в возрасте 73 лет. А её предсказания были опубликованы полностью в 1641 году. В наше время официально считается дурным тоном верить в пророчества, так что скептики утверждают, что матушка Шиптон – персонаж вымышленный. Тем не менее, если Папюс публиковал её предсказания в семнадцатом веке, совершенно непонятно, как тогда можно было предвидеть появление связи на расстоянии и передвижения вокруг света без помощи привычных средств передвижения.

Вообще-то, было бы лучше, если бы эти предсказания и правда были написаны «с потолка» каким-то невеселым шутником, потому что человечеству, частью которого мы все являемся, ничего хорошего в этих предсказаниях не обещают. Война, ядерная катастрофа, исчезновение знакомого нам мира, а затем – новая Атлантида, и всё пойдет по новому кругу…

«…And they will send the Dragon back
To light the sky - his tail will crack
Upon the earth and rend the earth
And man shall flee, King, Lord, and serf.
But slowly they are routed out
To seek diminishing water spout
And men will die of thirst before
The oceans rise to mount the shore.
And lands will crack and rend anew
You think it strange. It will come true.
And in some far off distant land
Some men - oh such a tiny band
Will have to leave their solid mount
And span the earth, those few to count,
Who survives this (unreadable) and then
Begin the human race again.
But not on land already there
But on ocean beds, stark, dry and bare
Not every soul on Earth will die
As the Dragons tail goes sweeping by.
Not every land on earth will sink
But these will wallow in stench and stink
Of rotting bodies of beast and man
Of vegetation crisped on land.
But the land that rises from the sea
Will be dry and clean and soft and free
Of mankinds' dirt and therefore be
The source of man's new dynasty»

@темы: Medieval

---

Если двери тянут руки, не волнуйтесь - это дверные ручки

ещё ручки

@темы: "веселая бредь"

---

Фото дня

@темы: "веселая бредь"

---

Последние королевы Средневековья - Элизабет Йоркская/4

О периоде правления Ричарда III и его отношениях с семьей старшего брата я писала довольно подробно много лет, причем за то время, которое прошло, история обросла массой деталей и фактов. Так что слишком подробно расписывать жизнь принцессы Элизабет в тот период смысла не имеет. Если вкратце, то леди Маргарет Бьюфорт увидела в ситуации с побегом вдовой королевы с семейством в убежище свой шанс спасти сына.



Ричард III по мнению нейросети

Будущего Генри VII, а тогда графа Ричмонда, йоркистские короли пытались выцарапать из-за границы уже давно. Теперь, когда на троне сидел энергичный Ричард, а не его предпочитавший покой брат, граф оказался в реальной опасности. Его либо выдали бы в Англию, либо просто-напросто выкрали. Не в последнюю очередь из-за того, что его честолюбивая маменька протолкнула своими деньгами чадушко в лидеры и последнюю надежду ланкастерианской оппозиции.

Что ей оставалось, как только попытаться перетянуть на сторону сына недовольных служащих и приближенных Эдварда IV? Но для того, чтобы это сделать, нужно было дать йоркистам королеву, которая была плотью от плоти этого короля. Не стоит зацикливаться на формально незаконности потомства Эдварда IV. Под сомнение никогда не ставилось, что он и Элизабет Вудвилл нажили энное количество принцев и принцесс, считая себя мужем и женой. Просто нелюбовь Эдварда к дискомфорту сыграла с ним в этом случае злую шутку: мало того, что он не посмел вытащить на свет божий брак с Элеанор Тальбот, чтобы его аннулировать, он ещё и женился на ничего на тот момент не подозревавшей Элизабет Вудвилл тайно. Поэтому и только поэтому формально их брак оказался недействительным. Бастардизацию потомства, тем не менее, при желании вполне можно было и отменить, потому что мать семейства была в полной уверенности, что её брак законен. Так что старшая дочь Эдварда IV была вполне подходящей ветвью для прививки на древо новой династии, которая соединила бы оба враждующих дома. Леди Маргарет умела мыслить масштабно.

И что оставалось сидящей в убежище Вестминстера Элизабет Вудвилл, как только уповать на чью-то помощь, чтобы ей и её детям удалось когда-нибудь из этого убежища выбраться с честью? Союз с той, у кого были возможности предложить ей выход.

С моей точки зрения, говорить о сговоре здесь не приходится. В этом тандеме стратегом и финансистом была только леди Маргарет. Элизабет Вудвилл была ведомой. Она просто настолько боялась Ричарда Глостера, что на тот момент ей и в голову не пришло простейшее решение - изначально договориться именно с ним. Боялась же она Ричарда Глостера по той причине, что совершенно его не знала - он крайне редко появлялся при дворе, и только по делу, и отношения с королевой у него были чисто формальные. Не вполне обычное поведение для брата короля, и поэтому пугающее. А теперь этот Глостер-себе-на-уме отобрал, по её мнению, престол у одного её сына (Эдварда), казнил другого (Ричарда Грея), казнил её брата (Энтони Вудвилла), и был женат на дочери человека, казнившего её отца и брата Джона! В общем-то понятно, что никакого доверия тут быть и не могло.

К тому же до нее могли доходить слухи, что Ричард Глостер неофициально обвинял именно её в смерти брата Джорджа и, вроде бы, графа Десмонда с двумя сыновьями, ещё учившимися в школе. По одной версии - из-за "бестактных" замечаний Десмонда о ничтожности её происхождения. Вряд ли из-за них, осмелюсь предположить. Хотя об Элизабет Вудвилл и ходила слава женщины "быстро оскорблявшейся и медленно прощавшей", её место при муже было ограничено женской половиной дворца.

Дело было так, что Десмонд был лордом-депутатом Ирландии, исполнявшим обязанности Джорджа Кларенса, лорда-лейтенанта, и был сыном крёстного Джорджа Кларенса, Джеймса Фиц-Джеральда - то есть, по церковным канонам, братом Кларенса и членом семьи. Джордж Кларенс был тем, кто с самого начала шпынял Вудвиллов вообще и "вдову простого рыцаря" в частности. Тем не менее, "авторство" королевы в этом убийстве сомнительно более чем, если вспомнить, кто убил Десмонда.

А Десмонда убил Джон Типтофт, бывший когда-то женатым на родной сестре Уорвика-Кингмейкера, на старшей дочери которого страстно желал жениться Джордж Кларенс. Брак продлился где-то около года, но в тесном мирке английской аристократии родственные связи были вечными. В данном случае, отнюдь не лишенный амбиций и выступающий в госаппарате на первых ролях Типтофт явно персонально не был в восторге от той прима-роли, которую Уорвик играл при дворе Йорков. И встал на сторону короля, тоже ситуацией тяготившегося. В 1470 году тот же Типтофт схлестнулся уже напрямую с интересами Уорвика и его зятя Кларенса при Эмпингеме. То есть, ясно, против кого королевский дом вёл интригу с самого начала. И это построение слишком сложно для королевы, которая вполне могла быть чрезвычайно чувствительной к тому, что на нее смотрят сверхй вниз, но не настолько умной, чтобы видеть дела государственного масштаба на несколько ходов вперед.

Что касается принцессы, то 17-летняя девушка, привыкшая годами быть французской дофиной, внезапно оказалась лишенной любого будущего. Она могла только бояться, что ей придется, в конечном итоге, стать монахиней, и металась в 4-х стенах убежища Аббатства. Туманная перспектива стать королевой Англии была лучше отсутствия альтернатив. К тому же, к туманным перспективам она привыкла. И честолюбием была не обделена.

В результате, на Рождество 1483 года граф Ричмонд публично поклялся в главном соборе Ренна завоевать трон Англии и жениться на Элизабет Йоркской. По сути, путей к отступлению после этого не было у обоих, если не считать возможности гибели графа Ричмонда в процессе завоевания трона.

Ричард III охранял Вестминстерское убежище Элизабет Вудвилл очень тщательно. Будучи стратегом, политиком и полководцем, он ожидал, что попытки выкрасть детей Эдварда IV будут, и они действительно были - перед бунтом Бэкингема, когда король покинул Лондон и отправился в летний прогресс по стране. Ему удалось как-то достучаться до разума вдовы своего брата, и детей хотя бы разделили до этого. Мальчиков спрятали в надежном Тауэре, а девочки остались в не менее надежном убежище, где люди короля, окрестные ремесленники и монахи могли оказать энергичное сопротивление любым попыткам на убежище напасть. Что случилось с мальчиками, мы не знаем, и вряд ли узнаем когда-либо точно. Эдвард V, некоронованный король, никогда не всплывал в истории как претендент на престол Англии, или в каких-либо политических интригах, или даже сплетнях. У Ричарда же Йоркского была более бурная биография, но об этом позже.

После полного краха бунта Бэкингема и фиаско с высадкой предполагаемого жениха принцессы, графа Ричмонда, Элизабет Вудвилл пришла к выводу, что надо сдаваться на милость деверя, потому что провести всю жизнь в монастырском убежище никого из её семьи не привлекало, а леди Маргарет, её союзница, была наказана королем и практически сослана в одно из поместий мужа. Вдовая королева знала, что нашкодила здорово, сначала приняв участие в планах клана Вудвиллов заменить протекторат Глостера на регентство вдовствующей королевы, за которыми не последовало ничего, кроме кражи государственной казны, а потом ввязавшись в авантюру с неугомонной матушкой графа Ричмонда, за которой последовало серьезное кровопролитие. Поэтому она потребовала свой «мирный договор» у Ричарда III в письменном виде. И получила.

«I, Richard, by the Grace of God, King of England and of France, and Lord of Ireland, in the presence of you my Lords spiritual and temporal, and you Mayor and Aldermen of my City of London, promise and swear verbo regio upon these holy Evangels of God by me personally touched, that if the daughters of dame Elizabeth Gray late calling her self Quene of England, that is to wit Elizabeth, Cecill, Anne, Kateryn, and Briggitte, will come unto me out of the Sanctuary of Westminster and be guided, ruled, and demeaned after me, than I shall see that they shall be in surety of their lives, and also not suffer any manner hurt by any manner person or persons to them or any of them or their bodies and persons, to be done by way of ravishment or defouling contrary their wills, nor them or any of them imprison within the Tower of London or other prison ; but that I shall put them in honest places of good name and fame, and them honestly and courteously shall see to be found and entreated, and to have all things requisite and necessary for their exhibition and findings as my kinswomen, and that I shall marry such of them as now be marriageable to gentlemen born, and every of them give in marriage lands and tenements to the yearly value of two hundred marks for the term of their lives; and in likewise to the other daughters when they come to lawful age of marriage if they live. And such gentlemen as shall happen to marry with them, shall straitly charge, from time to time, lovingly to love and entreat them as their wives and my kinswomen, as they will avoid and eschew my pleasure».

После того, как обещание никак не наказывать вдовствующую королеву за былое, и всесторонне позаботиться, чтобы ее и её дочерей будущее соответствовало их высокому статусу, было дано и объявлено по всем правилам, Элизабет Вудвилл и её дочери покинули, наконец, опостылевшие стены убежища, и зажили, деля время между осиротевшим Графтоном и двором короля.

Кто и зачем запустил сплетню о том, что Ричард собирается жениться на принцессе Элизабет, до сих пор толком не известно. Сильно подозреваю, что это была не политическая дезинформация с целью ославить Ричарда или унизить Ричмонда, а действительно уличная сплетня, получившая крылья и от осуждения безудержного веселья королевы Анны Невилл и принцессы Элизабет на рождественских праздниках 1484 года, когда королева, формально, была ещё в трауре после смерти сына, и от просочившейся информации о намерениях графа Ричмонда, и просто от традиционного желания несколько замарать грязью блеск высших кругов общества, свойственного людям испокон веков. А могли и просочиться неопределенные сведения о том, что король женится и принцесса выходит замуж, что было правдой. Осталась лишь невысказанной вторая часть новости, что женятся они не друг на друге, а на дальних португальских кузенах.

Ричард, будучи человеком чувствительным к морали, вспылил, и сделал публичное оглашение, что никогда не планировал женитьбы на собственной племяннице. Между нами говоря, этот вариант в любом случае полностью исключался как абсолютно запрещенный из-за родства в первой степени, и из-за того, что женитьба на принцессе-бастарде для нормального короля была бы действием немыслимо глупым. Впрочем, после скандальной женитьбы Эдварда IV, публика вполне могла ожидать какой-то не менее скандальной выходки и от его младшего брата, который до сих пор был благонравен, лоялен, законопослушен и принципиален до того, что у публики скулы сводило. Могла ли сама принцесса, надолго лишенная в свои 17 лет мужского общества и перспектив на блестящий брак, влюбиться в молодого и энергичного дядюшку (которого она до 1484 года если и видела на семейных торжествах, то издали и мельком), которого её маменька явно демонизировала тогда, когда всё семейство сидело в убежище? Почему бы и нет. Девушки испокон веков интересовались "демоническими" мужчинами. Другое дело, что чувство это не имеет обычно никакого отношения к реальности.

В любом случае, принцесса, в результате скандала, вылетела то ли под надзор первой святоши королевства, леди Маргарет, то ли в Шериф Хаттон, дальнее поместье дядюшки – насчет этого пишут по-разному. Я склонна верить Каролине Халстед, которая в 1840-х писала как биографию леди Маргарет Бьюфорт, так и лучшую и подробнейшую из существующих биографию Ричарда III, и она утверждала, что опекать принцессу назначили леди Маргарет. Это и логично – ничего не могло быть подозрительнее, чем отправить девицу, про отношения которой с дядюшкой ходят слухи, в северное поместье этого дядюшки. По сути, хотя Ричард и имел достаточно хороших осведомителей в рядах врагов, и насчет истинных чувств к себе леди Маргарет не питал, выбора, к кому под надзор отправить слишком заневестившуюся племянницу, у него не было. Молодую принцессу вообще было невозможно «отослать» без подходящего по статусу присмотра. Поэтому, если она и была отослана прочь из Лондона, то именно вместе с леди Маргарет, и жила в её поместье или одном из поместий Стэнли. Другое дело, что когда король сам был на севере, и собрал в Шериф Хаттон весь свалившийся ему на руки «детский сад» под надзор зятя, туда же была переведена и юная Элизабет.

О крахе при Босуорте я писать не буду, потому что речь не о том. Но сам по себе Босуорт стал для принцессы той чертой, за которой у нее началась совсем другая жизнь, начало которой, впрочем, не обещало принцессе ничего хорошего. Генри Ричмонд, никогда девушку не видевший, изначально никакого энтузиазма по поводу женитьбы не высказывал. Элизабет же, потеряв последнего могущественного родственника со стороны отца, несомненно чувствовала себя неуютно, и не менее неуютно чувствовала себя её мать, тоже оставшаяся без привычной поддержки своего клана. Обе нашли себя в ситуации, в которой их жизнь и достоинство зависели от воли чужих людей.

@темы: The Last Medieval Queens