VeraVicca, Arlie и Линдгрен, с Днем Рождения!

Белизну вам в подарок, вот

---

Ого!

Пойти узнать, что говорит тебе нумерология: uborshizzza.livejournal.com/772616.html

А вообще-то в нумерологии нет двузначных чисел. Так что мистическая семерочка у меня, на самом-то деле.

@темы: "нетягостная бредь"

---

Раскрываю секрет

Я почему-то решила поучаствовать в литературном конкурсе: zamok.pp.ua/forumdisplay.php?f=51

Всего было написано на конкурс 20 миниатюр, и все они интересные. Моя называется "В горах шел снег" (zamok.pp.ua/forumdisplay.php?f=51), и заняла она шестое место. Для первого литературного опыта просто потрясающе, я не ожидала.

Оценки и разбор конкурса здесь: zamok.pp.ua/showthread.php?p=8745#post8745

@темы: Счастье есть!, "Грани миров"

---

Работа или жизнь

Пар выпускаю, личное

В последнее время много у нас пишут, что нельзя жить ради работы. Это, конечно, потому что официальный уровень безработицы уже перевалил за 10%, то есть реальный намного выше. А вот мне в пятницу пришлось всерьез подумать о том, как жить дальше.

Я - из тех, кто добровольно будет приходить на работу во время отпуска, потому что надо. И мы были больше трех лет единицей автономной, начальство наше сидело в районной управе, и лицезрели мы ее раз в году. А с начала этого года нас взяли, да и подчинили поликлинике. И теперь начальником у нас дяденька, который любит, чтобы к нему обращались по поводу и без, который управляет большим бабским коллективом. И, как оказалось, который лезет во все дела, даже если он в них ничего не понимает. Я ухитрилась за 2 недели с ним поругаться 4 раза. Рекорд.

У меня, собственно, несколько возможностей. Первая - продолжать жестко держать оборону, и посылать нового шефа с нынешней периодичностью. Что не есть хорошо, потому что с начальством ругаться не рекомендуется. Не то, чтобы он меня уволить мог - просто потому, что у него нет человека, который мог бы выполнять мою работу. Но сегодня уже суббота, и она заканчивается, а я все думаю о работе. Это глупо. Вторая возможность - честно глядеть в глаза и со всем соглашаться, но делать все так, как действительно надо делать. Третья - действовать по инструкциям, и отправлять недовольных к шефу.

Муж мне советует синтез второго и третьего: делай, что возможно, не надрываясь, и извиняюще разводи руками по поводу того, чего сделать невозможно в нынешних условиях. А я еще не решила. Вообще-то, конфликтов на работе вообще не должно быть, иначе работа превратится в каторгу. Так что как бы дело муж говорит. Но чего мой муж не знает, так это о том, что я прекрасно умею очень жестко манипулировать людьми и обстоятельствами, меня этому довольно серьезно учили. Но мне это не нравится. Может, имеет пока смысл обождать, пока пройдет немного времени, и энтузиазм нового начальства слегка не поуляжется. Не знаю. Но неприятна ситуация жутко.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Я подумаю...

Хи-хи-хи, ну еще один убойный тест! У

Серебряное сердце

Ваше сердце сделано из серебра. Вы благородны, как тигрица, и рассудительны, как знаток Торы! На серебре вашего сердца выгравированы таинственные письмена, позвольте же мне их прочесть.


Ах да, я так и думал! Вы чаруете людей своим сиянием, и они без ума от вас. А как только какой-нибудь смельчак задумает завоевать ваше серебряное сердечко, так сразу же и обжигается его ровным холодом. Вы ждете своего королевича, прекрасного и стройного, как ливанский кедр, но, может, таких и нет на божьем свете? Я пожил-таки на этой грешной земле, много повидал и скажу вам так, царевна. Обратите свой прекрасный лик миру: тот, кто способен растопить ваше сердце, совсем-совсем рядом…

Пройти тест "Ваше сердце из…"

@темы: "нетягостная бредь"

---

Сломанный ветер, с Днем Рождения!

---

О кинематографических фанфиках

Смотрю заново "Приключения принца Флоризеля".



Тоже ведь "никанон". У Стивенсона они совсем даже не комедийные, а фильм - комедия. Но вот не раздражает.

@темы: "экранизации vs каноны"

---

Templar ( Close combat )

@темы: Medieval

---

Ну и?..

Тест подсмотрела, вопросы рассмешили, результат ожидаемый

Мужской или женский характер?

Железная леди Маргарет Тэтчер номер два - так можно охарактеризовать тебя. Целеустремленная, несгибаемая, волевая... Твоему характеру могут позавидовать многие мужчины. Да что там - можно смело сказать, что многим из них даже не снились такие характеристики. Остается лишь решить, приносит ли тебе твой характер счастье? Но это ты реши сама. В конце концов, ведь ты Железная Леди!

Пройти тест

@темы: "нетягостная бредь"

---

~Yasnaya~, с Днем Рождения!

---

Флэшмоб

Опять встряла. Он прооостенький. Отметившиеся получают слово, и пишут размышлизм на заданную тему. Или у себя, если хотят пофлэшмобить, или здесь.

От  Kollet мне досталось слово "школа".

Мне иногда кажется, что я в ней всю свою сознательную жизнь. И бессознательную, наверняка, просто не помню. Когда я была совсем маленькой, взрослые меня, как водится, спрашивали глупыми голосами, чем я собираюсь в жизни заняться. Я честно отвечала, что собираюсь быть студенткой. "А потом"? "А потом - на пенсию", - отвечала я. Накаркала сама себе судьбу.

Когда я была уже далеко не маленькой, посетило меня желание поработать в гостиничном бизнесе в Ирландии. Не знаю, почему. Увидела объявление. Ну, прихожу на собеседование. Вываливаю перед перед дяденькой на стол два диплома и кучу поддипломов, и вдохновенно начинаю заливаться о том, как, когда, и что я учила, и что по этому поводу думаю.

Тот послушал-послушал, и говорит: "А почему русские все время учатся? Сколько ни встречал, все учатся. Постоянно". Я опешила: вроде, не порок же? А он начал читать нотацию, что надо один раз выучиться, и потом зарабатывать деньги при помощи выученного. В Ирландию мне ехать как-то расхотелось, не договорились мы с нанимателем.

Зато в Финляндии я в своем элементе, здесь действует система "пожизненного обучения". Постоянно, если не каждый день, то каждый год что-то радикально новое, и между радикальным часто немножко новое. Заклякнуть в своей схеме и в своих привычках никак не получится, и это хорошо.

Для меня жизнь - это школа, общение - школа, чтение - школа, работа - тоже школа. А как у меня было в средней школе? Шикарно! До сих пор с радостью вспоминаю драки и дружбы, секреты и ссоры. Та свежесть восприятия, которая была в школьном возрасте, тот эмоциональнальный накал, та непоколебимая самоуверенность - о, это дорогого стоит.

От  Nelvy я получила шляпу.

Я считаю, что для исчезающих/находящихся под угрозой исчезновения предметов одежды и аксессуаров должна быть своя "Красная книга". И каждая сознательная дама должна в меру сил стараться эти вещи от полного исчезновения спасти. Несомненно, номером первым в этой Книге должна быть шляпка. Мы уже вытащили из небытия корсеты, шнурующиеся лифы, туфельки с нарядными пряжками, некоторые подобия кринолинов, широкие пояса, кружевные чулки... Но шляпки?! Кто сейчас носит шляпки((( Жизнь пошла не та. Торопливая пошла жизнь, с вечной толкотней.

И все-таки, рискните. Выберите себе шляпку к лицу, и вы вдруг начнете ловить на себе восхищенные взгляды, к вам будут подходить на улице совершенно незнакомые люди, и говорить комплименты. Ваши мужчины вдруг вспомнят о манерах. Шляпка - это магия.

О том, что шикарная, солидная шляпа может сотворить с имиджем мужчины, можно тоже говорить долго. Представьте, как бы сложилась карьера Боярского, если бы не шляпа. Носите шляпы, люди! Отвергните дурацкие бейсболки, предайте анафеме лыжные шапочки, и вернитесь к шляпам!

От  Джослин - призвание.

Призвание - это подарок Судьбы. А Судьба, как известно, дама скуповатая. Или справедливая? Я мало видела людей с явным Призванием, которое просто не могло не реализоваться, и у всех оно было словно компенсация за что-то. Бывает так, что человек с рождения, или, по крайней мере, с раннего детства попадает в очень тяжелые обстоятельства. Семью не выбирают. Одна была нелюбимой Золушкой в семье, другая - дочерью хорошей, но замотанной тяжелой работой женщины, третья - редкой красавицей в распавшейся проблемной семье, с мамашей-пофигисткой и кошмарной сестрицей. Первая с детства старалась понять своих родителей. Кстати, свою сестру она очень любила. Вторая была просто одержима стремлением как-то облегчить жизнь матери. Третья всегда любила семьи, традиционные семьи с мамой, папой и ребятишками.

Первой Судьба подарила необычную способность мгновенно проникаться интересами близкого человека. Она была некрасива, совсем некрасива, но отбоя от кандидатов в мужья не было))) Про нее говорили, что она везучая, но на самом деле это было Призвание эмпата. Другая, с грехом пополам, закончив обязательную восьмилетку, сразу пошла ученицей в парикмахерскую. Не прошло и двух лет, как она стала Мастером, к которой съезжался весь город. Третья, пока росла сама, вынянчила всех соседских ребятишек, и стала она, конечно, хорошим и любимым детским врачом.

Большинство людей, к сожалению, остается в категории "не без способностей". Нам не дано Призвания. Все, что нам остается - это более или менее успешно реализовать свои способности, и стараться не завидовать тем, кто никогда и не видел другой дороги, кроме данной Судьбой - Призвания.

От  Flavia - королева.

Королева только тогда настоящая королева, когда она сама по себе королева, а не просто супруга короля. Когда она сама имеет реальную власть, умеет ею пользоваться, и сама принимает решения. Для начала – хотя бы решает сама, какой быть, чем заниматься, и как жить. И умеет отвечать за свои решения, и перед собой, и перед другими. Потому что власть – это ответственность, а вовсе не возможность заставить мир крутиться в ту сторону, в какую угодно королеве. Настоящая королева позволяет миру крутиться в привычном направлении, но не позволяет этому портить ей настроение.

От  kxena - история

История очень напоминает мне «Сталкера» Стругацких. Мы углубляемся в ее дебри для того, чтобы принести оттуда что-то, что мы считаем чем-то, но оно, на самом деле, этим не является. Мы не знаем, что мы притаскиваем из своих путешествий, но любовно осматриваем и переворачиваем перед глазами добычу, смотрим через нее на свет и любуемся возникающими отражениями.

Иногда нам даже хочется дать окружающим возможность восхититься нашими находками, и не понимаем, почему он не видят в этих занимательных штучках то, что для нас очевидно прекрасно. Это потому, что путешествия в истории изменили нас, как Сталкеров изменил мир, в котором они жили.

От  Tara Aviniony - странствие

Мы знаем, что мы в этом мире только странники. Мы приходим в него, и начинаем изучать. Кто-то всю жизнь может любоваться определенным ракурсом или деталью, кто-то бегает кругами по залам, нигде не задерживаясь, чтобы увидеть все-все, но, конечно не успевает: не хватает сил. Кто-то осматривает по плану. И всем приходится, в конце концов, уходить, с надеждой когда-нибудь вернуться, и тогда уж досмотреть незаконченное или отложенное на «потом», и попробовать неизведанное.

Но есть еще одно странствие – странствие в собственной душе, которая куда как более сложна, чем мы готовы в этом признаться даже самим себе. От этого странствия тоже можно устать, и хорошо, если там найдется уютное местечко для отдыха. Это странствие может завести в неведомые дали, где мы можем заблудиться. Иногда маршрут приводит в места, где путешествие опасно. Но те, кто путешествует в своей душе по проверенному и рекомендованному путеводителю, рискуют никогда не узнать, а что там было на параллельной линии чувства, и за изгибом мысли?

запись создана: 18.01.2010 в 17:36

@темы: "нетягостная бредь"

---

Адам Уорт: прототип профессора Мориарти - 3

Роберт Андерсон рассказал об одном из способов, которые использовал Адам Уорт, он же Генри Раймонд, чтобы обеспечить себе алиби. «Мой друг, врач, практикующий в одном из богатых лондонских предместий, рассказал мне как-то о некоем замечательном пациенте, который, хотя и жил в роскоши, чрезвычайно страдал от ипохондрического синдрома. Время от времени моего друга-доктора срочно вызывали - пациент лежал в кровати, хотя, судя по всему, был совершенно здоров. Однако всегда настаивал на том, чтобы ему выписали рецепт, который слуга тотчас относил аптекарю… Я, надо думать, рассеял недоумение моего собеседника, объяснив ему, что эксцентричный пациент был королем преступников. Генри Раймонд знал, что за его перемещениями следит полиция, и заподозрив, что его заметили в опасной компании, мчался домой и притворялся больным. Свидетельство доктора и записи в аптекарских книгах могли служить подтверждением того, что в час, когда полиция будто бы видела его на месте преступления, он лежал дома больной».

Все кончилось в начале 1890-х, когда Уорт отправился во Францию выручать из тюрьмы своего бывшего дружка Булларда, но тот скончался до его приезда. По каким-то известным только ему причинам Уорт решился самолично поучаствовать в весьма опасном ограблении бельгийского инкассаторского фургона в Льеже. Местные банки получали бóльшую часть денег из Швейцарии, откуда деньги доставлялись по железной дороге в определенные дни и часы. Два человека забирали из депо несгораемые ящики с купюрами и развозили их по банкам на простом двухколесном фургоне. У банка этот фургон находился без охраны минуты три, но Уорт счел, что при наличии хорошего лома этого вполне достаточно, чтобы вскрыть три-четыре ящика и изъять содержимое. 5 октября 1892 года он и двое его людей попытались это осуществить, но сообщники, не предупредив главаря об опасности, сбежали, и «Наполеона преступного мира» арестовали жандармы. В марте следующего года он предстал перед судом.

Поскольку он отказывался называть свое настоящее имя, бельгийская полиция разослала запросы зарубежным коллегам. И нью-йоркский департамент полиции, и Скотленд-Ярд уверенно опознали в нем Уорта. Это же сделал и его старый конкурент - «барон» Макс Шинберн, желавший заработать себе досрочное освобождение. А вот Детективное агентство Пинкертона, обладавшее самым большим досье на «короля грабителей», предпочло отмолчаться, что впоследствии сыграло немалую роль в его судьбе. Уорт категорически отрицал причастность к различным инкриминировавшимся ему преступлениям, а свой последний грабеж называл жестом отчаяния - у него якобы кончились средства к существованию. Его приговорили к семи годам заключения и отправили в Лёвенскую тюрьму.

Скорее всего Конан Дойл впервые услышал о существовании Уорта в июле 1893 года, когда уже принял решение избавиться от Холмса. 24 июля «Пэлл-Мэлл газетт» опубликовала статью, в которой раскрывала тайну дерзкой кражи семнадцатилетней давности, совершенной Уортом в галерее Агнью. Материалом для статьи стало интервью, взятое у Адама Уорта внештатным журналистом Марсендом из «Пэлл-Мэлл» в бельгийской тюрьме; тот сумел выудить у заключенного (который принял Марсенда за адвоката) признание, что это именно он, Генри Раймонд, а в действительности Адам Уорт, «le Brigand International»[5], выкрал в 1876 году знаменитую картину «Джорджина, герцогиня Девонширская» Гейнсборо. В статье описывалась жизнь Уорта и его преступления, что произвело на Лондон впечатление разорвавшейся бомбы. Поразило это и Конан Дойла.

Впрочем, его профессор даже внешне мало походил на Уорта, который был крепким, невысоким - всего 154 сантиметра, - носил бакенбарды. Дойлевский Мориарти, напротив, был настоящим викторианским злодеем: «Он очень тощ и высок. Лоб у него большой, выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое, бледное, аскетическое - что-то еще осталось в нем от профессора Мориарти. Плечи сутулые - должно быть, от постоянного сидения за письменным столом, - а голова выдается вперед и медленно, по-змеиному, раскачивается из стороны в сторону»[6]. Такая личность значительно лучше подходила на роль могильщика Шерлока Холмса. Великий Детектив погиб, и на десять лет Конан Дойл забыл и о Шерлоке Холмсе, и об Адаме Уорте.

Между тем Уорт был жив: в 1897 году, больной и растерявший всех бывших сообщников, он вышел из тюрьмы - на два года раньше срока. Некоторые члены его шайки отошли от дел, другие умерли, третьи сидели в тюрьме. Никто не встречал его дома: один из двух подельников по неудачному льежскому ограблению, которому Уорт поручил опекать жену и детей, воспользовался его отсутствием и принудил его жену Луизу к сожительству, методично спаивая ее и приучая к потреблению опиатов. Он постепенно распродавал имущество Уорта: яхту, лошадей, алмазы, а когда Луиза Раймонд превратилась в законченную алкоголичку и наркоманку, забрал все до последнего пенни и скрылся. Сошедшая с ума жена Уорта была помещена в психиатрическую лечебницу, а детей отправили в Америку к брату Адама.

Чтобы добыть средства к существованию, Уорт ограбил на 4000 фунтов ювелирный магазин и отправился в Америку, где обратился к Уильяму Пинкертону - он хорошо помнил, что Пинкертон отказался давать сведения о нем бельгийской полиции. Уорт просил о посредничестве в продаже картины Гейнсборо - теперь уже внуку прежнего владельца. Обмен состоялся в 1901 году. С вырученными деньгами (что, по одним сведениям, составляло порядка двадцати пяти тысяч долларов, а по другим - только пять) он возвратился с детьми в Лондон, где купил скромный дом и прожил в нем остававшиеся ему до смерти одиннадцать месяцев. Умер он 9 января 1902 года и был похоронен под именем Генри Раймонда.

В год возвращения портрета герцогини Девонширской Конан Дойл написал еще одну повесть о Холмсе - «Собаку Баскервилей», а спустя год был вынужден воскресить Великого Сыщика. Профессору Мориарти тоже пришлось еще раз скрестить шпаги с Шерлоком Холмсом - на этот раз в повести «Долина страха», действие которой происходит до роковой схватки у Райхенбахского водопада. Толчком к появлению новой истории о Шерлоке Холмсе явилось, скорее всего, путешествие Дойла в мае-июне 1914 года в Нью-Йорк. Джеймс Хоран в книге «Пинкертоны - знаменитая детективная династия» (1967) утверждал, что в одном из трансатлантических путешествий Конан Дойл познакомился с Уильямом Пинкертоном, который здесь уже не раз упоминался. Точная дата этой встречи неизвестна, но вероятнее всего, она состоялась на борту атлантического лайнера на обратном пути писателя из Америки (в списке пассажиров парохода «Олимпия», на котором Дойл плыл в Америку, Пинкертон не числится). В пути американец потчевал Дойла рассказами о деяниях «Пинкертонов», в том числе и о разгроме ирландской подпольной организации «Молли Магвайрс»[7]. Весьма вероятно, что речь шла и об Адаме Уорте, доверенным лицом которого оказался Уильям Пинкертон в деле возвращения картины Гейнсборо в галерею Агнью.

По возвращении в Англию Конан Дойл приступил к написанию «Долины страха», взяв за основу для второй части (истории «Метельщиков» и Берди Эдвардса) книгу Аллана Пинкертона «’Молли Магвайрс’ и детективы», выпущенную в 1877 году и переизданную в 1886-м. Генеральный директор Агентства Пинкертонов Ральф Дадли утверждал в интервью, данном тому же Джеймсу Хорану, что Уильям Пинкертон пришел в ярость, прочитав «Долину страха». «Сперва он говорил, что подаст иск против Дойла, но затем остыл. Его рассердило, что Дойл, пусть даже и беллетризовавший эту историю, не посчитал нужным спросить разрешения у Пинкертона использовать его записки. Прежде они были хорошими друзьями, но с того дня их отношения стали натянутыми. Мистер Дойл послал несколько писем, пробуя уладить дело, и хотя У. А. П. посылал ему учтивые ответы, он больше не относился к мистеру Дойлу с прежней теплотой». Возможно, у Пинкертона был еще один повод для недовольства: наверное, он счел, что в первой части повести Дойл использовал уже его собственный труд - брошюру 1904 года «Адам Уорт по прозвищу Маленький Адам», в которой излагалась история Уорта.

Действительно, в «Долине страха» Конан Дойл опять прибегает к истории Адама Уорта (к эпизоду с кражей картины Гейнсборо) - в разговоре сыщика с инспектором Макдональдом о профессоре Мориарти. Холмс спрашивает полицейского, заметил ли он картину Жана-Батиста Грёза, висевшую в кабинете профессора. В ответ на недоумение инспектора по поводу того, как связано дело, которое они обсуждают, с картиной, Холмс сообщает следующее:

Даже такой прозаический факт, что в 1865 году картина Грёза «Девушка с ягненком» была продана на аукционе Портали за один миллион двести тысяч франков (что равняется более чем сорока тысячам фунтов), может подтолкнуть ваши мысли в новом направлении[8].

Предполагалось, что столь большая сумма, вырученная за картину, уже сама по себе напоминала читателям о краже, совершенной Уортом, но Конан Дойл еще и обыграл название картинной галереи Агнью - в оригинале картина Грёза названа по-французски: «La Jeune Fille à l’Agneau». Далее в разговоре Холмс подводит Макдональда к выводу, что картина попала к профессору Мориарти незаконным путем:

Она свидетельствует о том, что ее владелец - человек весьма богатый. Как он приобрел свое богатство? Он не женат. Его младший брат работает начальником железнодорожной станции на западе Британии. Научная работа приносит ему семьсот фунтов в год. И однако у него есть полотно Грёза.

- И значит - что?

- По-моему, вывод напрашивается.

- То есть что он имеет большие доходы, и, судя по всему, незаконные?

Две мировые войны и возникновение новых, еще более могущественных преступных организаций совершенно стерли память об Адаме Уорте, а вот профессор Мориарти, в отличие от своего прототипа, благодаря таланту Конан Дойла избежал забвения. Как воплощение зла он продолжает существовать не только в памяти читателей Конан Дойла, но и в многочисленных фильмах и книгах, споря своей известностью с другими литературными, кинематографическими и реальными преступниками.

@темы: Англия

---

"Scarborough Fair"

Эта баллада сильно изменена в наше время, и есть разные ее версии. Происхождение тоже неясно, то ли елизаветинские времена, то ли вообще 13-й век. Исходной балладой могла быть шотландская ""The Elfin Knight", или "Lady Isabel and the Elf-Knight", или еще что. Все варианты объединяет тема ряда невозможных заданий, которые девушка должна совершить, чтобы стать владычицей сердца своего избранника. Кто-то усматривает в припеве растительную символику, кто-то проводит параллели с чумными временами. Но баллада милая и мелодичная.

Мне в этом исполенении нравится:



Прелестная версия, правда-правда!

@темы: "музыка"

---

Адам Уорт: прототип профессора Мориарти - 2

Уорт пользовался своей преступной сетью не только в собственных целях, но и совершал заказные преступления, а также оказывал «содействие» всем «коллегам»: грабителям, взломщикам, мошенникам. В брошюре, посвященной Уорту и изданной в 1903 году (уже после его смерти), Уильям Пинкертон писал: «Воры приезжали к нему за помощью. Нужно подкупить банковского служащего или изготовить отмычку? Пожалуйста. Для некоего дельца нужен опытный грабитель или фальшивые документы? У Адама Уорта есть все, что надо и на любой вкус. Он знал, где найти нужного человека для всякой работы, за что получал внушительный процент от прибыли».

«Король преступников» наблюдал за преступлениями, совершавшимися по его воле, словно из-за кулис: он был кукловодом, умело направлявшим своих кукол.

Его сподручные действовали по всей Европе и по приказу своего главаря могли совершить любое ограбление или подлог. Впрочем, Уорт и его приближенные не ограничивались Европой. В начале 1870-х они приобрели 34-метровую паровую яхту «Шамрок», на которой совершали дальние заморские вылазки: грабили банки на побережьях Южной Америки, Вест-Индии… В Кингстоне на одном из складов Ямайки его люди «облегчили» сейфы на десять тысяч долларов. Дело это едва не закончилось крахом: за яхтой Уорта пустилась в погоню британская канонерка, но так и не смогла догнать быстроходное судно преступников.

Громких дел, в которых Адам Уорт участвовал лично, известно не так уж много - он, как мы уже знаем, предпочитал оставаться в тени, перекладывая исполнение задуманного на других. Но в 1876 году он с двумя сообщниками повторил «подвиг Герострата» - совершил кражу, обессмертившую его имя. На аукционе Кристи (во время распродажи коллекции Уинна Эллиса) Уильям Агнью купил для своей художественной галереи картину Томаса Гейнсборо «Джорджина, герцогиня Девонширская» за 10 100 гиней; спустя три недели ее выкрали - портрет исчез на 20 лет. Двенадцать из этих двадцати картина хранилась в сундуке с двойным дном и сопровождала своего нового владельца повсюду, куда бы он ни отправлялся, - пока он не счел, что держать ее при себе слишком опасно и не спрятал в 1886 году в Америке.

В 1878 году Адам Уорт и некий Меготти с несколькими сообщниками ограбили курьерский поезд Кале - Париж; в 1880 году Уорт ухитрился задержать в Южной Африке близ Форт-Элизабет вооруженный конвой, который вез с приисков необработанные алмазы, и после нескольких махинаций сумел завладеть охраняемым грузом. Далее он придумал, как сбывать эти алмазы, не прибегая к услугам перекупщиков краденого: организовал легальную продажу - что было и безопаснее, и выгоднее.

Такова была одна сторона жизни Адама Уорта. Но была и другая, внешняя: Генри Раймонд, богатый американец, интересовавшийся скачками и купивший табун из 10 лошадей, а затем еще двух жеребцов, в 1877 году приобрел в южном Лондоне, в районе Клапам-Коммон поместье, называвшееся Уэст-Лодж. Там стоял внушительный краснокирпичный двухэтажный дом, а вскоре появились теннисный корт, тир, лужайка для боулинга. Раймонд устраивал шикарные званые обеды и в своей квартире на Пиккадилли, и в загородном особняке, оба жилища украсил «дорогостоящей мебелью, старинными безделушками и картинами», редкими книгами и дорогим фарфором. По словам сэра Роберта Андерсона, легко меняя личины, Раймонд-Уорт «был способен пробиться в любую компанию» - будь то в качестве богатого бездельника или крестного отца лондонского преступного мира.

В 1880-е годы его ежегодные расходы достигали 20 тысяч фунтов, а доходы иногда превышали эту цифру в три раза. По подсчетам Пинкертона, гениальный преступник за свою уголовную карьеру добыл не менее двух миллионов долларов, а возможно, и все три. «Адам Уорт - наверное, единственный преступник, который добился такого огромного богатства, - утверждал один из его старых знакомцев по воровскому миру. - У него была дорогая квартира на Пиккадилли, он принимал лучших людей в Лондоне, которые знали его лишь как очень богатого человека с богемными наклонностями».

Естественно, деятельность Уорта и его людей не могла укрыться от внимания полиции, его имя хорошо было известно Скотленд-Ярду - в этом неуловимый Мориарти превосходил свой прототип. Когда в 1907 году у сэра Роберта Андерсона спросили, кто был самым ловким и изобретательным из всех известных ему преступников, он ответил без малейших раздумий: «Адам Уорт. Он был Наполеоном преступного мира. Все остальные в подметки ему не годились». Джон Шор, сперва инспектор, а позднее суперинтендант департамента уголовных расследований, дал зарок арестовать и посадить Уорта, однако сделать этого не смог. Агентство Пинкертона, нью-йоркская полиция и Скотленд-Ярд постоянно обменивались информацией о преступлениях, за которыми стоял Уорт, но найти прямые улики, которые связали бы заказчика грабежа с совершенным преступлением, никогда не удавалось.

Уорт виртуозно скрывал следы своей деятельности. Он практически никогда не встречался с теми, на кого не мог положиться целиком, а если ему все же приходилось это делать, назначал встречу в каком-нибудь восточно-лондонском притоне, куда бы не отважилась сунуться полиция. Идя на сходку со своими приспешниками, Уорт менял изысканное платье на затрапезное, а возвращаясь, заходил в железнодорожный туалет, чтобы быстро и незаметно переодеться в «джентльменский» костюм. Он подкупил нескольких сотрудников Скотленд-Ярда, которые постоянно держали его в курсе событий. «Лондон Ивнинг Ньюс» в 1901 году писала, что «он содержал штат детективов и поверенного, а его личный секретарь был барристером».

@темы: Англия

---

Адам Уорт: прототип профессора Мориарти - 1

Продолжаю эксплуатировать то, что наработано Светозаром Черновым, с его позволения.


В декабре 1893 года очередной номер журнала «Стрэнд», как известно, поверг в траур всех британских поклонников Великого Детектива: безжалостный автор свел его на краю Райхенбахского водопада со злым гением лондонского преступного мира профессором Мориарти и похоронил обоих на дне пенящейся пучины.

Конан Дойл не пожалел красок для описания противника своего героя:

Он - Наполеон преступного мира, Уотсон. Он - организатор половины всех злодеяний и почти всех нераскрытых преступлений в нашем городе. Это гений, философ, это человек, умеющий мыслить абстрактно. У него первоклассный ум. Он сидит неподвижно, словно паук в центре своей паутины, но у этой паутины тысячи нитей, и он улавливает вибрацию каждой из них. Сам он действует редко. Он только составляет план. Но его агенты многочисленны и великолепно организованы. Если кому-нибудь понадобится выкрасть документ, ограбить дом, убрать с дороги человека - стоит только довести это до сведения профессора, и преступление будет подготовлено, а затем и выполнено. Агент может быть пойман. В таких случаях всегда находятся деньги, чтобы взять его на поруки или пригласить защитника. Но главный руководитель, тот, кто послал этого агента, никогда не попадется: он вне подозрений.

Дойл наделил своего профессора склонностью к математике - чертой, которую подсмотрел у своего друга генерал-майора Дрейсона. (Впрочем, у энтузиастов-холмсианцев есть на примете и другие кандидатуры.) Считается, что имя свое профессор получил от некоего Джорджа Мориарти, о котором в 1874 году то и дело писали лондонские газеты в связи с совершенным им покушением на жену. Предположение это кажется маловероятным, поскольку фамилия Мориарти была достаточно распространенной - даже среди преступников упомянутый Джордж был не единственным Мориарти. В прессе той поры эта фамилия встречается достаточно часто. Да и вряд ли Конан Дойл стал бы ворошить криминальную хронику, чтобы выбрать имя для своего злодея. К тому же существовали и другие Мориарти. Например, в 1880-х некто Джеймс Мориарти был казначеем Земельной лиги. А в июне 1893 года появилось сообщение в печати о назначении преподобного Джеймса Х. Мориарти капелланом и военно-морским инструктором на учебный корабль «Боскоуэн» в Портленде.

Сам Конан Дойл в повести «Долина страха» вложил в уста Шерлока Холмса сравнение профессора со знаменитым «ловцом воров» и главой преступного синдиката Джонатаном Уайльдом, повешенным в 1725 году. Однако есть все основания полагать, что неуловимый король лондонского преступного мира профессор Мориарти основными своими чертами обязан отнюдь не Джонатану Уайльду Великому, а знаменитому Адаму Уорту, о чем - согласно одному из ранних холмсоведов Винсенту Старрету - сам сэр Конан Дойл упоминал в беседе с доктором Греем Чандлером Бриггсом.

Чем же таким был славен Адам Уорт - почему Дойл выбрал именно его в качестве прототипа злого гения? Надо думать, писатель выбрал его прежде всего за невероятную изворотливость ума. Деяния реального «Наполеона преступного мира» нисколько не уступают злодействам вымышленного Мориарти, и не один сыщик мечтал засадить его за решетку. Однако судьба Уорта не схожа с судьбой Мориарти в главном - своего Шерлока Холмса у него не было, и жизнь он закончил совершенно иначе.



Родился Адам Уорт в 1844 году в нищей семье немецких евреев и в пятилетнем возрасте вместе с родителями эмигрировал в Америку. В 14 лет он убежал из дому, некоторое время жил в Бостоне, затем в 1860 году попал в Нью-Йорк. В самом начале Гражданской войны он записался в армию северян добровольцем, был ранен шрапнелью в сражении при Манассасе (так называемой второй битве на реке Булл-Ран) и оказался в списке павших на поле боя. Это навело его на мысль вербоваться в различные полки под вымышленными именами, чтобы получать назначенные добровольцам деньги. В конце концов его вычислили агенты Национального детективного агентства Аллана Пинкертона, занимавшиеся розыском дезертиров, и ему пришлось бежать в Нью-Йорк.

В середине 1860-х Нью-Йорк слыл одним из самых коррумпированных и преступных городов мира: там было полно продажных политиков и полицейских, ирландских и еврейских иммигрантских банд, сутенеров и проституток. Начав как обычный карманник, Уорт вскоре собрал шайку и добился доверия самых известных нью-йоркских скупщиков краденого, став руководителем, организатором и финансистом грабежей, которые совершали его люди. Попавшись на ограблении фургона «Адамс экспресс кампани», он несколько недель провел в знаменитой тюрьме Синг-Синг (штат Нью-Йорк). После чего решил, что печальный опыт не должен повториться, и нашел себе покровительницу - Марм Мандельбаум, самую удачливую скупщицу краденого в Нью-Йорке. Под ее руководством и защитой он стал грабить банки и складские помещения.

Точно так же, как дойлевский Мориарти, Уорт достигал желаемого за счет интеллекта и сделал своим принципом следующий: человек с мозгами не имеет права носить огнестрельное оружие. Всегда есть способ, и гораздо лучший, добиться того же самого с помощью ума. За всю жизнь он ни разу не прибегал к насилию и, в отличие от своего литературного конкурента, запрещал делать это другим. Успешный побег из тюрьмы «Белые равнины» медвежатника Чарлза Булларда, организованный Уортом и еще одним его приспешником по просьбе Мандельбаум, не только упрочил его авторитет в преступном мире Нью-Йорка, но и сдружил его с Буллардом, с которым они стали компаньонами.

Первым делом этой пары было дерзкое ограбление Бойлстоунского национального банка, совершенное в Бостоне 20 ноября 1869 года. Под видом продавцов укрепляющих средств они сняли помещение рядом с банковским хранилищем, разобрали стену, взломали сейф и вынесли миллион долларов наличными и в ценных бумагах, после чего бежали в Англию. Здесь Адам Уорт, впервые назвавшийся Генри Раймондом - именем покойного редактора «Нью-Йорк таймс» (под каковым и жил до конца своих дней), занялся грабежом ростовщических лавок.

В июне 1871 года, после разгрома Парижской Коммуны, он перебрался со своей бандой в Париж. Здесь неподалеку от Гранд-опера они с Буллардом открыли «Американский бар», ставший одним из главных послевоенных центров увеселений парижской публики.

На первых двух этажах предлагались вполне законные развлечения: шикарный ресторан с французской кухней и американской выпивкой, читальный зал с французскими и иностранными газетами. А вот на третьем этаже был оборудован подпольный игорный дом с рулеткой и карточными столами. В случае полицейской облавы он при помощи специального механизма мгновенно превращался в обычное, правда, очень просторное кафе. «Американский бар» посещали сливки общества, находившиеся по обеим сторонам «баррикады»: Уорт с одинаковым радушием встречал как банкиров и светских жуиров, так и знаменитых медвежатников, фальшивомонетчиков и мошенников, зачастую становившихся исполнителями его тщательно продуманных грабежей.

Концом «Американского бара» было посещение этого заведения Уильямом Пинкертоном, одним из двух братьев Пинкертонов, возглавивших детективное агентство после смерти их отца. В агентстве, нанятом Банковской ассоциацией после ограбления бостонского Бойлстоунского банка, было собрано большое досье, содержавшее сведения обо всей преступной карьере Уорта. Вследствие чего зимой 1873 года ему пришлось закрыть свое заведение, а все имущество и оборудование перевезти в Лондон, где он и решил обосноваться.

Все под тем же именем Генри Раймонда Уорт снял апартаменты в Мейфэре - самом фешенебельном районе Лондона, - в доме №198 по Пиккадилли, откуда и руководил своими подручными. Дело было поставлено на широкую ногу. Он и его помощники тщательно планировали грабежи банков, железнодорожных касс, почтовых отделений, складов, домов богатых горожан. За полтора десятка лет Адам Уорт создал в Лондоне настоящую уголовную империю. Исполнители, которых всегда нанимали через цепочку посредников, никогда ничего не знали об организаторах. Известно им было только то, что заказ поступил «сверху», дело продумано до тонкостей и будет хорошо оплачено, вот и всё. Попавшись с поличным, они даже при желании не могли никого выдать.

@темы: Англия

---

Чего там майя мне предсказали?

Пойти узнать, что предсказывает Вам календарь майя: uborshizzza.livejournal.com/767636.html

@темы: "нетягостная бредь"

---

Хороший аккомпанемент к холиварчикам

@темы: "музыка"

---

The Unquiet Grave

Баллада о вечной любви, где-то от 1400-го года). Парень тоскует об умершей возлюбленной, и плачет на ее могиле год и день. В конце концов он слышит ее голос, который спрашивает, кто мешает ей спать. Парень молит ее лишь об одном поцелуе. Мертвая девушка предупреждает, что ее поцелуй его убъет, но он отвечает, что без нее ему все равно жизнь не мила.





THE wind doth blow today, my love,
And a few small drops of rain;
I never had but one true-love,
In cold grave she was lain.

‘I’ll do as much for my true-love
As any young man may;
I’ll sit and mourn all at her grave
For a twelvemonth and a day.’

The twelvemonth and a day being up,
The dead began to speak:
‘Oh who sits weeping on my grave,
And will not let me sleep?’

‘’Tis I, my love, sits on your grave,
And will not let you sleep;
For I crave one kiss of your clay-cold lips,
And that is all I seek.’

‘You crave one kiss of my clay-cold lips;
But my breath smells earthy strong;
If you have one kiss of my clay-cold lips,
Your time will not be long.

‘’Tis down in yonder garden green,
Love, where we used to walk,
The finest flower that ere was seen
Is withered to a stalk.

‘The stalk is withered dry, my love,
So will our hearts decay;
So make yourself content, my love,
Till God calls you away.’

@темы: "музыка"

---

А вот кому похоливарить?

Холиварчик на тему "курица - не птица" Паноптикум еще тот, особенно категоричный первый коммент. Из какого паноптикума это вылезло? Оно так мало в курсе, но так уверено в своей правоте, что ой!

pay.diary.ru/~gert1/p92765090.htm

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

«Бейкер-стрит и окрестности». Глава «Столичная полиция» - 17

Часть дел Шерлоку Холмсу пришлось вести вне Лондона, куда юрисдикция Столичной полиции не распространялась. Здесь поддержание порядка долгое время осуществлялось приходскими констеблями. В 1835 году Парламент принял "Закон о муниципальной власти", который разрешал (но не обязывал) 148 городам учреждать городские советы, избираемые местными налогоплательщиками, устанавливать местные налоги, определять цели, на которые расходуются деньги, и заводить городскую полицию по образцу Столичной.



На следующий год была создана Королевская комиссия для исследования вопроса о состоянии преступности и борьбы с нею в сельской местности, которая представила в 1839 году исчерпывающий доклад, описывавший совершенную несостоятельность приходских констеблей. Под угрозой чартистских беспорядков через Парламент был срочно проведен "Закон о полиции графств", часто называвшийся законом о сельской полиции, а через год еще один, дополнявший и исправлявший первый. Эти законы разрешали (и рекомендовали) мировым судьям в Англии и Уэльсе назначать на главной или четвертных сессиях в их округах констеблей "для охранения порядка и защиты жителей", если они полагали существующую систему приходских констеблей неэффективной.

Констебли могли быть назначены из расчета не более одного на каждую тысячу населения. Если какой-либо из городов, имеющий право на собственный городской совет, учреждал собственную полицию, то его территория исключалась из юрисдикции графства, а те, что имели уже полицию, могли объединить ее с полицией графства. В каждом графстве, где было принято решение обзавестись полицией, назначался главный констебль, там, где графство делилось на два избирательных округа, в каждый округ назначался свой главный констебль. Разрешалось также назначать одного главного констебля на два и более соседних графства. Для финансирования полиции вводился новый "полицейский налог". Территория делилась на дивизионы, население которых не должно было превышать 25 000 человек, каждый дивизион возглавлял собственный суперинтендант.

Несмотря на данные им права, за двадцать лет только 25 из 55 графств воспользовались ими. Поэтому в 1856 году через Парламент был проведен "Закон о полиции графств и городов", который обязывал учредить полицию во всех графствах соединенного королевства там, где ее еще не было. Однородность полицейской системы обеспечивалась правительством, назначавшим трех Ее Величества инспекторов полицейских сил, в обязанности которых входило ежегодное посещение и инспектирование полиции всех графств.

Инспекторы направляли министру свидетельства об эффективности деятельности полиции, после получения которых казначейство покрывало до четверти затрат на жалование и обмундирование. Эта система существует до сих пор, правда, теперь правительство оплачивает половину всех затрат. Имевшаяся в городах полиция была оставлена, но чтобы стимулировать объединение мелких разрозненных полицейских сил с полицией графства, городам с населением менее 5000 человек финансовая поддержка на содержание собственной полиции не оказывалась. В 1888 году "Закон о местном самоуправлении" отменил собственную полицию в городах с населением меньше 10000 человек и сократил количество отдельных полиций с 231 до 183.

За провинциальной полицией надзирал местный наблюдательный комитет, избиравшийся из членов городского совета столицы графства. Комитет осуществлял полный контроль над назначением и увольнением личного состава полиции, над дисциплиной и политикой. Лишь в вопросах расходования средств его решения требовали голосования всего городского совета. Поэтому полномочия главного констебля различались от графства к графству в зависимости от того, сколько их были готовы делегировать ему комитеты.

Как и в Столичной полиции, маршрут каждого провинциального констебля имел контрольные пункты, где полицейский обязан был появляться в точно определенной время, указанное в его патрульной книжке. Сержант или суперинтендант в любое время знали, где какой констебль находится, и могли встретиться с ним. Пункты в сельской местности обычно назначались у домов знати, сельских джентри, духовенства и крупных налогоплательщиков, либо у зданий, которые могли представлять искушение для грабителей.

При отсутствии других средств связи констебли смежных маршрутов могли обмениваться информацией в этих пунктах . В городах полицейские для подачи сигналов использовали трещотки и свистки, для связи между дивизионами с 1869 года стали использовать телеграф.

Главный констебль инспектировал графство на двуколке, запряженной пони, со своим конюхом. Суперинтенданты, как правило, также обеспечивались лошадью и двуколкой; по совместительству они должны были исполнять роль инспекторов по мерам и весам, а в качестве конюхов брали с собой кого-нибудь из констеблей, который, тем не менее, не освобождался от несения обычной патрульной службы. Специальные конные патрули стали возникать уже в самом конце XIX века, даже позже, чем специальные велосипедные полицейские отделы, чьей обязанностью был отлов молодых людей, которые на собственных велосипедах носились слишком быстро по сельским дорогам. Полицейским велосипедистам полагался еженедельно шиллинг сверх обычного жалования за опасность, которой они подвергались при патрулировании.

Проживали констебли как в городах, так и в деревнях, как правило, в здании участка или поблизости от него. Многие констебли держали при участках домашнюю скотину и птицу, причем полицейское начальство обычно санкционировало такой способ дополнительного пополнения семейного бюджета. Ежемесячно суперинтенданты устраивали в штаб-квартирах своих дивизионов смотры с раздачей жалования, так называемые "зарплатные парады" (Pay Parade), на которые собирались полицейские со всех деревень. Во многих графствах традиции подобных парадов существовали еще и после Первой мировой войны.

Что касается формы, то провинциальная полиция в основном следовала примеру Столичной полиции, сперва сменив фраки на мундиры, а затем приняв шлемы. Последние, правда, были наиболее различавшейся частью обмундирования в провинциальной полиции. В некоторых графствах констебли носили шлемы, аналогичные "прусским" шлемам столичных коллег, некоторые - шлемы с гребнями, как у полицейских Лондонского Сити, были шлемы с пиками остроконечными и с шариками. Почти все они имели кокарду на основе восьмиконечной брауншвейгской звезды (за несколькими исключениями, в числе которых графство Гемпшир). Полиция некоторых графств, например, Кента, не носила шлемы вплоть до конца XIX века, предпочитая кепи.

@темы: Англия