Генри VII - молодой человек без определённого будущего

[MirrinMinttu]

Очевидно, время до начала похода Эдварда IV во Францию, ничем интересным для Генри Ричмонда и Джастина Тюдора отмечено не было. Сидели себе по разным замкам, и совершенствовались в бретонском. Ричмонд ещё и учился. О том, как проходил поход, и что творилось за кулисами, я подробно писала здесь:

mirrinminttu.diary.ru/p198779697.htm
mirrinminttu.diary.ru/p198819122.htm
mirrinminttu.diary.ru/p198874521.htm



В 1475 году, Генри Ричмонд мог выглядеть так

Как мы видим, французский поход Эдварда оставил Франциска Бретонского в положении должника. Тем более, что скуповатый английский король не был скаредным, если того требовали интересы дипломатии. Он не забыл поделиться подарками от Луи Французского со многими влиятельными представителями бретонской знати. И намекнул герцогу Бретани, что свою благодарность тот мог бы выразить, передав ему, Эдварду, дорогого родственника Генри Ричмонда. Парень входил в возраст, и пора бы ему уже было жениться на хорошей английской девушке (почему бы и не на одной из дочерей короля), и занять своё место на службе родным государству и короне.

Эту идею Эдварда IV поддерживали отнюдь не только облагодетельствованные англичанами бретонские аристократы, но и сама Маргарет Бьюфорт. Об этом упоминает в своей биографии Генри VII Шон Кэннингем. То есть, к концу 1475 года, леди Маргарет пришла к выводу, что ничего хорошего из отсутствия её сына в Англии не выйдет. Причин для такой перемены в стратегии продвижения своего отпрыска, было несколько.

Самая очевидная заключалась в том, что главная сила, которая могла бы поддержать Ричмонда в качестве альтернативного претендента на английский престол, Франция, была нейтрализована мирным договором, причём выглядело так, что старшая дочь Эдварда станет со временем королевой Франции. Эдвард вышел из французского похода с такими бонусами, о которых никто и подумать не мог, когда он во Францию отправлялся. Даже если принять во внимание изменчивость политики в отношениях между Англией, Францией, Бургундией и Бретанью, надежды на спровоцированное извне падение дома Йорков не было.

Вторая, менее очевидная, причина заключалась в том, что воспитание и образование Генри Ричмонда в Бретани никоим образом не соответствовали стандартам его потенциального статуса. Шон Кэннингем утверждает, что Ричмонд получил превосходное военное образование, потому что провёл свои юные годы с таким элитным солдатом, как Бертран дю Пар. Но вот Роджер и Гриффитс, в «Становлении династии Тюдоров», пишут, что Бертран дю Пар был охранником и управляющим Джаспера Тюдора, которого в тот момент и содержали богаче, чем Ричмонда, и охраняли тщательнее. Так что нет никаких оснований полагать, что образованием Ричмонда кто-то занимался с учётом его ранга. Леди Маргарет уважала образованность, и ситуация ей не нравилась. Её сын не мог вечно сидеть в Бретони. В какой-то момент, его ожидала или Англия, или Франция, где Ричмонду пришлось бы туго без багажа необходимых знаний.

И уж совсем неочевидной для большинства (но вряд ли для острой умом леди Маргарет) причиной было то, что кое-что изменилось в самой элитной верхушке.

Во-первых, количество королевских герцогов уменьшилось на одного. Холланд, герцог Экзетер, таинственно сгинул на пути из Франции в Англию. Зная привычки этого человека, можно предположить, что герцог свалился за борт в пьяном безобразии. Но зная привычки Эдварда IV, можно предположить, что свалиться Холланду помогли. В любом случае, на ланкастерской ветви, впереди Ричмонда, потенциальным претендентом на трон по праву крови был только герцог Бэкингем. Но что-то с этим герцогом было не то. Как показали дальнейшие события, Генри Стаффорд совсем не имел харизмы лидера. Настолько, что это оказалось для него фатальным. То есть, на роль короля он явно не годился.

О том, что первым среди претендентов от ланкастерианцев был, на самом деле, герцог Кларенс, в 1475 году было, похоже, никому не известно. Или почти никому.

Но почему вопрос о престолонаследии вообще мог, теоретически, заинтересовать леди Маргарет настолько, что она захотела увидеть сына в Англии? Думаю, ответ достаточно прост.

Я долго ломала голову над тем, что именно такого приключилось во время французского похода, что это отдалило от Эдварда Кларенса и Глостера, и свело когда-то основательно рассорившихся братьев вместе? Причём, Глостер, который, как известно, был по политическим взглядам «коршуном», то есть за войну, и считал результаты французского похода сущим позорищем, остался верно служить брату-королю. А Кларенс, разделявший политическую программу Эдварда, стал отдаляться от брата-единомышленника.

Если все эти нити свести воедино, то они сойдутся на персоне Эдварда. Филлипп де Комминн, увидевший английского короля после пятилетней разлуки, был потрясён теми разрушениями, которые претерпела внешность Эдварда. Ходили также упорные слухи, что Эдвард болел во время похода, и слёг, из похода вернувшись. Практически неизбежно, это подняло вопрос, что будет, если… Казалось бы, ответ очевиден – имелся прямой наследник. Только вот был он в 1475 году пяти лет от роду, то есть, не кандидат. Особенно если учесть, что королеву регентом бы не потерпели.

Если бы Генри Ричмонд оказался в критический момент в Англии, да ещё и женатым на дочери нынешнего короля, у него был бы шанс. Поддержку ему бы обеспечили и сама леди Маргарет, и её нынешний муж, лорд Стэнли.

Забавно, что планы на Ричмонда имели все, но все как-то слегка подзабыли, что он уже давно вышел из пацанячьего возраста. В начале 1476 года, ему исполнилось 19 лет. По меркам своего времени, он был уже совсем взрослым мужчиной, с менталитетом взрослого мужчины, и имел своё мнение о том, что ему нужно делать, и чего ему делать не нужно. Возвращение в Англию в его планы не входило. Что в них входило – можно только подозревать, но подозрения эти являются чистейшими домыслами, предупреждаю.

Известно, что сам герцог Франциск Бретонский относился к Ричмонду, который периодически появлялся при дворе герцога, с равнодушной благожелательностью, но без особой привязанности. Чего не скажешь о его супруге, Маргарет де Фуа. Все знают, что именно партия герцогини просто заслоном встала перед планами возвращения Ричмонда в Англию.

Конечно, у семьи де Фуа были веские причины ненавидеть и англичан, с которыми папенька герцогини воевал долго и успешно, и французов, король которых изрядно попортил крови Гастону де Фуа, натравив на него собственного сына и наследника, а потом не допустив к внукам. Но не могло ли сыграть свою роль и то, что герцогиня Бретонская была на год младше Ричмонда, а вот её болезненный муж Франциск был старше её на четверть века? Наследницы, Анны Бретонской, тогда ещё и в проекте не было. Не могли ли молодые люди посматривать друг на друга с симпатией? Как минимум, с симпатией людей, принадлежавших к одному поколению. Могли ли они рассматривать союз, как альтернативу на случай смерти Франциска? Кто знает.

В любом случае, события 1476-го года положили конец дипломатическим спекуляциям, и сделали для всех очевидным, что у Генри Ричмонда есть и своя воля. Что характерно, проявлений этой воли от него, кажется, никто даже не ожидал.