Роберт Куртгёз - что позади оставишь, то впереди найдёшь

[MirrinMinttu]

Армия крестоносцев выступила на Антиохию 4 июля, и подошла к Железному Мосту 20 октября 1097 года. Я приводила отчеты об осаде Антиохии с точки зрения византийцев и крестоносцев здесь: mirrinminttu.diary.ru/p103576478.htm и mirrinminttu.diary.ru/p103577210.htm. Поэтому не буду вдаваться именно в общие детали происходившего. Роберт командовал авангардом в атаке на мост, и охрану моста авангард уничтожил. На следующий день, крестоносцы начали осаду Антиохии.



На самом деле, взятие Антиохии было из категории невозможных задач. Крепость имела категорию неприступных, и в ней сидел большой и отлично экипированный гарнизон. Роберт со своей армией храбро воевал с постоянно нападающими с тыла противниками, шедшими на подмогу крепости, до конца ноября, но оставаться зимовать в лагере, страдающем от голода, он не видел никакого смысла. То ли действительно сработала его тяга к комфорту, то ли он знал о плане Боэмунда, с которым в тот период был близким союзником, но зимовал герцог Нормандии не под стенами Антиохии, а в довольно комфортной Лаодикее.

Выбор не был случаен. Дело в том, что в целом англичане очень мало интересовались именно крестовым походом как таковым, но английские моряки уже в то время проявляли похвальную подвижность. Они собрали флот, договорились с Константинополем, и захватили Лаодикею раньше, чем крестоносцы подошли в Антиохии. Они успели наладить прекрасные торговые отношения с Кипром, защищая торговые корабли от пиратов всех мастей, и превратили Лаодикею в своего рода торговый центр на побережье. В чем они как бы нуждались, так это в защите от банд сухопутных мародеров с суши, и – обратились за помощью к Роберту Нормандскому как к своему «наиболее естественному господину». Поэтому в декабре Роберт с чистой совестью отправился помогать тем, кто к нему взывал, и смог спокойно отдыхать и набираться сил, потому что, естественно, никаких проблем у англичан не было.

На мой взгляд, в этой рокировке проглядывают рыжие вполохи, так сказать. Насколько мне известно, для военного похода за границу было нужно разрешение короля, и, разумеется, рафинированный Алексей Комнин не стал бы вести переговоры с каким-нибудь Джоном из рыбацкой деревни. То есть, при моряках был кто-то, имеющий дипломатические полномочия общаться с императором Византии от имени кого-то, равного императору по статусу – то есть, от имени Вильгельма Руфуса, короля Англии. И угадайте, кем был этот «кто-то»?! Конечно же, это был неунывающий Эдгар Этелинг, вечный паладин-авантюрист. Похоже на то, что хозяйственный стратег Руфус предусмотрел, что крестоносцы застрянут под Антиохией надолго, и сделал всё, чтобы его брату и армии брата не пришлось страдать и нести потери, которых можно было избежать.

Но Роберта подвела его широкая натура. Он, разумеется, просто не мог даже представить себе, что может жить в роскоши, и не отправлять посылки с провизией для осаждающих, которые откровенно голодали. А когда сидящие под Антиохией лидеры похода стали эти посылки получать, они сообразили, что кое-кто слишком хорошо устроился, и приказали Роберту вернуться. Тот предпочел на вызов не ответить, но ему пригрозили отлучением от церкви, и вернуться-таки пришлось. Около 8-9 февраля 1098 года Роберт уже участвовал в совете относительно дальнейших планов действий. Дело в том, что к Антиохии подходил султан Алеппо Радван, с большими силами, а это означала, что, со своей стороны, гарнизон крепости тоже кинется на осаждающих. Пока Боэмунд с конными рыцарями дербанили армию султана, Роберт Нормандский, Роберт Фландрский и епископ Адемар встретили атакующий из трех ворот гарнизон крепости с пешими воинами. И победили.

После этой битвы никаких упоминаний о Роберте Нормандском в хрониках крестового похода нет – вплоть до самого взятия Антиохии 3 июня. Бруно из Лукки упоминал (make.history.qmul.ac.uk/demm/sandbox/named-enti...), что и Роберт, и Боэмунд вели переговоры с кем-то в крепости. Или переговоры вел Боэмунд, а ворвался он в город в сопровождении Робертов Нормандского и Фландрского. В общем, кто знает латынь – разбирайтесь. Можно считать почти точным только одно: Роберт Нормандский о планах Боэмунда знал. Об этом упоминают практически все хронисты Первого крестового.

Участвовал Роберт в военных действиях и тогда, когда сами осаждающие, ворвавшиеся в Антиохию, оказались зажаты между цитаделью и подошедшей к стенам армией Кеборги. Кстати, в тот последний возможный момент из Антиохии бежали друзья юности Роберта - Грандмеснили. Вообще, тогда многие бежали. Представьте себе: со стен цитадели орут и под стенами города вопят «сарацины», за воротами догорают осадные сооружения, подожженные крестоносцами, недобитые антиохийцы нападают из-за угла... Дым, чад, кровь, крики, вонь... Было от чего сдать нервам. Нервы Роберта этот адище выдержали неплохо. И он был в числе тех, кто разбил Кеборгу 28 июня. Но, вполне возможно, после победы и полного завоевания Антиохии, он снова вернулся со своей армией на побережие, подальше от антисанитарии и эпидемий.

В Антиохию Роберт наведался 11 сентября, когда лидеры похода писали Урбану II о смерти епископа Адемара и призывали папу самолично присоединиться к походу в качестве духовного лидера, и затем 1 ноября 1098 года, который был объявлен днем выступления на Иерусалим. Но 1 ноября никто никуда не выступил, все были заняты феерической ссорой между Боэмундом и Раймундом Тулузским по поводу того, у кого больше прав на Антиохию. Кое-как ссорящихся удалось утихомирить к 11 декабря, причем в роли миротворцев выступали, опять же, Роберты – Нормандский и Фландрский. Естественно. Оба исходили из установки, что Антиохия, как и любая другая завоеванная ими у «сарацинов» территория, принадлежит императору Византии, в чем каждый лидер похода и поклялся. Так что о чем, собственно, спорить-то? Иерусалим и Гроб Господень ждут освободителей.

Проблема была в том, что Роберты выступали в другой «весовой категории», нежели Раймунд и Боэмунд. Попросту говоря, у них не было того авторитета, опираясь на который они могли бы растащить этих двух воинственных лидеров по углам, и погрозить им пальцем. Роберту даже пришлось поучаствовать вместе с Раймундом и прочими в осаде никому особо не грозящей Маарры, о которой остались такие странные записи о каннибализме, сделанные монахами-хронистами похода. Странные потому, что Фульхер Шартрский даже не присутствовал тогда и близко от Маарры, а находился в Эдессе, вместе со своим лидером, Балдуином Булонским. Он также не участвовал в марше на Иерусалим, прибыв в город уже после того, как тот был взят. Альберт Аахенский вообще писал свои хроники о Первом крестовом уже в середине двенадцатого века, и сам никогда даже не бывал на Востоке. И ни одна современная событиям мусульманская хроника ничего не упоминает ни сваренных в котлах взрослых, ни зажаренных на вертелах детей. А деяния «варваров» мусульманские хронисты фиксировали очень скрупулезно. Похоже, что святые отцы записали в хроники страшилки, которое просто не могли не появиться вокруг таких событий.

При взятии Маарры, Раймунд и Боэмунд не действовали, как союзники. Каждый старался захватить больше крепостных башен, чем другой, а когда перевес в числе этих захваченных башен явно стался за Боэмундом, Раймунд хотя бы постарался захватить большую часть города. В общем-то, Боэмунд, похоже, интересов в Маарре не имел, на самом-то деле. Он использовал свой конфликт с Раймундом относительно господства над Мааррой только для того, чтобы отвлечь внимание Раймунда от Антиохии, и это ему вполне удалось. Разъяренный граф Тулузы объявил, что да – Иерусалим ждет, и попытался завербовать в свои ряды Роберта Нормандского и Готфрида Буйонского за 10 000 солиди, Роберта Фландрского за 6 000, и Танкреда за 5 000. Танкред, который отправился в поход чисто по материальным соображениям, принял предложение сразу. Роберт Нормандский тоже отправился вместе с Раймундом, но непонятно, из-за денег ли, или просто потому, что не видел смысла сидеть в полностью раздраконенной Маарре, если целью всего его путешествия был Иерусалим.

В любом случае, Раймунд, Роберт и Танкред выступили на Иерусалим 16 января 1099 года, причем Роберт и Танкред вели авангард. Марш был спокойным – эмиры городов, через земли которых проходили крестоносцы, предпочитали высылать подарки, а не войска. На побережье они вышли около 14 февраля, и практически немедленно им сдалась Тортоса. И вот на этом моменте везение закончилось, потому что под крепостью Арка, находящейся между Триполисом и Антарадосом, компаньоны застряли на три месяца. Готфрид и Роберт Фландрский, которые присоединились к честной компании в середине марта, не смогли обеспечить осаждающим перевес.

Боэмунд, к слову, на Роберта Нормандского очень сильно обиделся. Он уже был раздражен после эпизода со Святым Копьем, в которой лидером скептиков стал капеллан Роберта, а тут ещё союз с Раймундом Тулузским. Но вообще, союз Раймунда и Роберта был для Роберта вынужденным – надо же было как-то начать двигаться туда, куда двигаться планировалось. Как только они подошли к Иерусалиму, оставив Арку в покое, Роберт оставил Боэмунда и присоединился к Роберту Фландрскому и Готфриду. Похоже, именно поэтому наш герой и не стал задерживаться в Святой Земле дольше необходимого. От баронских дрязг и взаимной враждебности он устал уже в Нормандии, а тут, на новой территории и при наличии такой благородной цели, всё повторилось как в дурном сне. Да ещё на таком уровне, который ему был явно не по плечу.