"Жить стало лучше, жить стало веселее"...

Ничего весёлого, на самом деле

У нас прикрывают приём пациентов в психиатричке, переводят их в обычные дежурные больницы или участковые поликлиники. Всё, можно сказать, что Финляндия победно добила свою практическую психиатрию. Народ стоит на ушах, как больные и их родные, так и те, кому придётся с "психами" в одной очереди сидеть в коридорчике. Но решение-то уже принято.

То, что мы, бедолаги, бегаем закидывать этим бедолагам таблетки на дом, ничего не решает. Из очень многих из нашего списка такая система подошла только одному шизофренику, который вполне счастлив в квартире, в которой жил всегда. Ну и Н., о которой я писала - пока, во всяком случае. Посмотрим, что летом будет. Остальные... Остальные чудят, исчезают, мы их потом разыскиваем через полицию. Или убегают туда, где есть люди, и кричат о помощи - им страшно в одиночестве. Или идут на улицу с листком в руках "помогите, я совсем ничего не соображаю, отправьте меня в больницу". Наши возможности им помочь минимальны. Их не берут никуда. Спасением для многих было именно дежурное отделение при Авроре, куда можно было появиться в любое время суток. Теперь этого не будет.

Ещё одно новшество - массированный перевод детей с синдромом Дауна в обычные классы. При всём моем понимании, что людей с этим синдромом вполне можно трудоустраивать на несложные рутинные работы, и обучать чему можно, я считаю так: если даун успешно занимается в обычном классе, это значит, что программа ни в коем случае не отвечает требованиям обучения детей с уровнем способности чуть выше среднего. Поэтому и образуются элитные школы и лицеи, и лицеи и школы "для всех прочих". Недавно вот авторитеты вскинулись на выводы одного социолога, что сейчас нарастает такое же страшное расслоение общества, как в 1800-х годах. А ведь он прав.

А вообще, июнь - тяжелый месяц. Неумехи на кассах, постоянно жмущие не на те кнопочки. Сегодня одна такая насчитала мне 40 евро лишних. Хорошо, что я проверила. Вместо 3 девочка как-то нажала 39. Неумехи на дорогах, пилящие при любом ограничении на скорости 60, что выбешивает всех, тянущихся позади и провоцирует на дикие обгоны и сокращение расстояния между машинами. Ах да, у нас же ведь и ГАИ упразднили. Считается, что техника заменит

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (1)

Подводить итоги доктор Ватсон начал с помощью именно Генри Бейкера, стражника Тауэра. Положив перед собой список преступлений, приписываемых Ричарду, следователи начинают разбирать дело четырёхсотлетней давности.

1. Предполагаемое убийство Эдварда принца Уэльского после битвы при Тьюксбери, в мае 1471 года.



Ватсон и Бейкер начинают с официальной хроники йоркистов, Historie of the Arrivall of Edward IV in England and Finall Recoverage of his Kingdomes from Henry VI, обычно именующейся для краткости Флитвудскими Хрониками. В них говорится, что «Эдвард, именуемый Принцем, был настигнут во время бегства к городу и убит в сражении».

Хроники аббатства, Annals of Tewkesbury Abbey, настроенные к йоркистам менее доброжелательно, тоже пишут, что «когда король Эдвард прибыл со своей армией, он убил принца в битве». Эти хроники также включают имя принца в список «Павшие в битве».

Филипп де Коммин, писавший свои Memoirs в 1497-1501 годах (опубликованы в 1524 году), тоже пишет, что «принц Уэльский погиб в бою, и с ним несколько значительных лордов».

Но вот ланкастерианские Варквортские Хроники (Warkworth Cronicle), написанные около 1480 года, пишут: «так погиб в битве принц Эдвард, тщетно взывая к своему шурину Кларенсу о пощаде».

Что касается Кроулендских Хроник (Crowland Cronicle), то Бейкер приходит к выводу, что в их составлении участвовали несколько человек, причём один из них явно не был монахом, а, скорее всего, придворным при Эдварде IV. (От себя: но не исключено, что этот придворный просто был источником информации для хрониста). Так вот, эти хроники описывают смерть принца так: «… из тех, кто воевал за королеву, сам принц Эдвард, единственный сын короля Генри, герцог Сомерсет, граф Девон с несколькими другими хорошо известными лордами, встретили свою смерть в битве или от мстящей руки некоторых персон после неё».

Хроники Фабиана (Fabyan’s Cronicle), в свою очередь, описывают смерть принца так: «после того, как король допросил сэра Эдварда, ответы которого были к неудовольствию короля, он ударил его латной перчаткой в лицо, после чего принц был убит слугами короля». Не обвиняет Ричарда в убийстве принца и Джон Роус, и придворный воспеватель Генриха Седьмого, Бернард Андрэ, ничего не пишет в этом направлении.

Полидор Виргил описывает инцидент так: «… после чего присутствующие, которыми были герцог Кларенс, герцог Глостер и лорд Гастингс безжалостно его убили».

Джордж Бак утверждал, ссылаясь на какой-то «манускрипт того времени», что герцог Глостер был единственным из присутствующих, кто не участвовал в убийстве. К сожалению, Бак не особенно утруждал себя обоснуями, и вообще не был слишком аккуратен в обращении с историческими документами.

Что касается Холиншеда, которого, в принципе, можно смело назвать плагиатором и «труд» которого был основным источником «фактов» для Шекспира, то он прямо пишет, что первый удар нанёс именно Ричард.

Томас Мор не пишет об этом ничего, и это молчание знаменательно. Кто бы ни написал историю Ричарда, сам Мор или Мортон, источником был именно Мортон, лично участвовавший в битве при Тьюксбери. Он точно знал, что именно случилось с принцем, и то, что Ричард вообще не упоминается им в инциденте с принцем, говорит о том, что Ричард в этой истории не участвовал. Если история вообще имела место – ведь хроники того времени говорят о смерти принца в битве.

Ватсон припоминает в этот момент одну из своих бесед с Клементсом Маркемом, который подвёл итог следующим образом. Первым обвинителем Ричарда в убийстве принца Эдварда был несомненно Полидор Виргил. За ним сплетню повторили другие тюдоровские авторы: Ричард Графтон, Эдвард Холл, Томас Хабингтон и Рифаэль Холиншед. И финальную работу довершил Шекспир, ославив в своих пьесах Ричарда убийцей принца Эдварда.

В связи с Тьюксбери, Ричарда обвиняли в убийстве вытащенных из аббатства ланкастерианцев, Сомерсета в том числе. Доктор Ватсон, изучив документы, пришёл, тем не менее, к выводу, что Ричард причастен к этому мрачному инциденту только в качестве одного из судей, приговоривших около дюжины арестованных к казни. Ричард был коннетаблем Англии, это было его обязанностью. И суд, конечно, был средневековым аналогом полевого суда. Маркем полагал, что приговор нарушил несколько выданных ранее пардонов, но, в любом случае, суд 6 мая 1471 года можно видеть проявлением мстительности короля Эдварда, но никак не убийством (от себя: насколько знаю, выданный пардон автоматически теряет силу, если получивший его вновь поднимает оружие против выдавшего. Именно так случилось с Сомерсетом, попавшим в большой фавор у Эдварда, и предавшим его снова).

Тем же образом имя Ричарда связано с казнью Генри Кортни и Томаса Хангерфорда в 1469 году. Оба были казнены в Салсбери, когда король сам был там, и Ричард, как коннетабль королевства, входил в состав суда.

Более загадочно то, что случилось с Томасом Невиллом, Бастардом Фальконбергом. В мае, после попыток освободить Генриха Шестого, он сдался лично Ричарду, в первых числах июля получил официальный пардон от короля Эдварда, после чего отправился вместе с Ричардом на север. А уже в сентябре он оказался казнённым по приказу короля. Доктор Ватсон не нашёл по делу никаких внятных документов. Маркем предполагал, что Фальконберг никогда не отпускался на свободу, собственно, и с Ричардом он отбыл на север «под паролем», как говорится, то есть в качестве узника, который остаётся на свободе под честное слово. И что в Миддлхеме он попытался бежать, за что король и приказал его казнить (от себя: вот это вряд ли. Фальконберг вполне мог уплыть вместе со своим отрядом из Сандвича. Но он предпочёл остаться. Какой смысл был бежать из Миддлхема через несколько месяцев?)

В одном из писем Пастонов упоминается, что Фальконберг вновь начал мутить воду, за что и был арестован и казнён. В любом случае, приказ о казни барона пришёл из Лондона, и снова Ричарду пришлось действовать в качестве коннетабля – осудить и казнить. (от себя: не верю, что Фальконберг задумал поднять новое восстание. Барон не был идиотом, и не мог не знать, что это бессмысленно. Уверена, что это Эдвард самовластно отменил выданное ранее помилование, поставив брата в очень неприятную ситуацию).

Таким образом, Ватсон с Бейкером пришли к однозначному выводу, что Ричард не может быть обвинён в смерти принца Эдварда, и что ему нельзя поставить в персональную вину кровавые события, связанные с борьбой за корону между королём Эдвардом и ланкастерианской партией.

(От себя. Лично мне не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, что добрый и благородный Ричард послушно приговаривал к смерти толпы ланкастерианцев по приказу плохого и подлого Эдварда. Эдвард мог быть коварным и подлым, если того требовали его интересы. Ричард был, вне сомнения, благородным рыцарем, стремившимся к совершенству. Но это не исключает того, что он всеми силами поддерживал брата-короля. Разумеется поддерживал. Разумеется он тоже видел в осуждённых огромную опасность для его семьи, и вовсе не колебался, вынося приговор. "Поднявший меч", знаете ли. Эти люди точно знали, что рискуют головой, ввязавшись в такие "игры престолов". История с Томасом Невиллом - совсем другая история, скорее всего, но как можно судить о том, о чём ничего не известно? Похоже, йоркисты тоже заботились о том, чтобы не все документы дошли до потомков).

@темы: Richard III

---

Гыыыы...

Узнать о своем типе

@темы: "нетягостная бредь"

---

"The Adventure of tht Bloody Tower" - доктор Ватсон беседует с Гайднером

Визит доктора Ватсона к Гайднеру описывается как противоположность визита к Маркему. Там, где Маркем был размашист, открыт, увлечён и хлебосолен, Гайднер был педантичен, сух и неприветлив. Во всяком случае, сначала, пока он не погонял доктора по пунктам своей книги и не убедился, что Ватсон её действительно прочёл и осмыслил. Позднее Гайднер объяснил, что, услышав от губернатора Тайэра о миссии доктора, он счёл идею «фривольной» в принципе, а уж известие о том, что Ватсон виделся с Маркемом, и вовсе его насторожило. Гайднер признавал знания и эрудицию Маркема, разумеется, но категорически не соглашался с оценкой короля Ричарда сэром Клементом.



Гайднер рассказал Ватсону, что изначально и он сомневался в традиционном мнении о Ричарде как о чудовищном злодее, но его направили на «путь истинный» четыре вещи. Во-первых, то самое «нет дыма без огня». «Я не готов отмахнуться от современных или почти современных Ричарду источников», - говорит Гайднер. «Традиция не должна и не может быть оставлена без внимания. Отрицание традиции в изучении истории было бы равнозначно попытке изучить новый язык без учителя». Ватсон в этот момент невольно подумал, что услышанное им напоминает сцену из «Записок Пиквикского Клуба» Диккенса, где м-р Пиквик советует коллегам «делать то, что делает толпа». А если толпы две, то присоединиться желательно к той, что больше.

Во-вторых, слухи об убийстве принцев-из-Башни начали циркулировать вскоре после того, как Ричард короновался, и он никогда не пытался опровергнуть эти слухи. Он не предъявил племянников, хотя это было бы в его интересах, и ни один документальный источник того времени не говорит, что принцев видели после того, как они вошли в Тауэр.

В-третьих, у Ричарда был мотив избавиться от мальчиков. Он объявил их незаконнорожденными и узурпировал их трон. Оставалось только разыграть последнюю карту: уничтожить их, и закрепить этим корону за собой.

В-четвёртых, не существует доказательств, что к исчезновению принцев приложил руку кто-либо другой. И хотя это не является prima facie в деле против Ричарда, но добавляет свой вес на чашу его виновности.

В этот момент доктор Ватсон хотел было немного просветить Гайднера относительно того, что законы Британии говорят о доказательствах (British Rules of Evidence), но вовремя передумал. Он также хотел бы спросить, считает ли Гайднер возможным, что принцы благополучно дожили до времён Генриха Седьмого, у которого действительно были серьёзные мотивы от них избавиться. Эту возможность признавал Мор, и эту теорию рассматривал в своей книге Гайднер. Но, поскольку Гайднер уже осудил и признал виновным Ричарда, доктор Ватсон решил не тратить попусту время на бесплодные дебаты. Вместо этого, он попросил Гайднера просветить его относительно событий, которые произошли после смерти Эдварда Четвёртого, ссылаясь на то, что с Маркемом он об этом поговорить просто не успели.

И вот в этот момент Гайднер впервые улыбнулся и расслабился. Он рассказал об эпизоде в попыткой Вудвиллов перехватить власть, об оппозиции Гастингса и даже немного углубил информацию, отметив, что просто коронацией Эдварда Пятого дело бы не закончилось. Новый король, пусть несовершеннолетний, не был младенцем, и сам выбирал бы себе ближний круг. Несомненно, тех же Вудвиллов, причём совершенно добровольно, потому что они были ему близкими, они были вокруг него всегда, они были его семьёй. Так что протекторат Ричарда, завещанный его братом, оставался бы пустым титулом. Действия Вудвиллов явно говорят, что именно это было ими задумано. И Гастингса такой расклад категорически не устраивал, как и, похоже, большинство членов королевского совета.

Затем Гайднер останавливается на периоде с 5 по 10 июня 1483 года, когда в Лондоне произошло нечто, заставившее Ричарда спешно написать в Йорк просьбу о срочной военной помощи. Гайднер говорит доктору, что причиной был «неожиданный акт насилия», направленный на освобождение Эдварда из-под влияния Ричарда, о чём пишет Виргил.

«Насилия? – переспрашивает доктор. – Вудвиллы решили выкрасть Эдварда?». «Похоже на то», - отвечает Гайднер. Ватсон спрашивает, почему Ричард, как лорд-протектор, просто не поднял военные силы в Лондоне, почему ему понадобилось обращаться в Йорк? «Лондон не любил Ричарда», - ответил Гайднер. «Он мог рассчитывать только на северян». Доктор хмыкнул про себя, что, тем не менее, 13 июня у Ричарда были военные силы, и это не были северяне, четыре тысячи которых появились только в начале июля, причём паршиво укомплектованными и изнурёнными долгим маршем. И они так и не приняли никакого участия в развитии событий. Из документов того времени известно, что Вестминстер был полон солдат перед передачей принца Ричарда в Тауэр. И Кроулендские хроники пишут, что существовал план выкрасть одну или нескольких дочерей Эдварда Четвёртого за границу, отсюда и весь переполох. В любом случае, события говорят о том, что поддержка Лондона у Ричарда таки была.

«А не могло ли быть так, - предположил доктор вслух, - что Ричард обратился в Йорк для того, чтобы скрыть от Вудвиллов факт, что он в курсе их планов?»

Гайднер только вздохнул и продолжил рассказ, не ответив на это предположение. Он рассказал о том, что именно в тот период Гастингс переметнулся вдруг к Вудвиллам. Кризис пришёлся на пятницу, 13 июня. Ричард арестовал Гастингса, Стэнли, Мортона, и оповестил весь Лондон, что эти господа строили заговор, имеющий целью убить его и герцога Бэкингема прямо в палате королевского совета. Причём операция была проведена с такой скоростью, что Гайднер уверен в её спланированности за некоторое время до 13 июня. Ватсон знал, что эта точка зрения усвоена Гайднером от Томаса Мора. Маркем же считал, что обращение 10 июня к Йорку было реакцией на более широкий заговор Вудвиллов, а вот о заговоре конкретно против себя и Бэкингема Ричард узнал буквально в день совета, 13 июня.

Ватсон спросил, мог ли Бэкингем, как считает Маркем, уговорить Ричарда отделаться от Гастингса раз и навсегда, поскольку именно между Бэкингемом и Гастингсом всё время шла подковёрная борьба за власть. Гайднер ответил, что доказательств этой теории нет, как нет и доказательств против неё, и что в судьбе Гастингса виноват, в любом случае, Ричард, поскольку приказ о казни исходил от него.
Гайднер продолжает рассказ, согласно которому после передачи принца Ричарда его матерью в Тауэр, коронация Эдварда Пятого была отложена на на 2.11.1483 года, поскольку атмосфера в городе после раскрытия заговора Вудвиллов к торжествам не располагала. (От себя: впервые слышу о такой дате!)

Ватсон уточнят, что, всё-таки, коронация по-прежнему готовилась, не так ли? Гайднер выражает сомнения. Принц Ричард присоединился к брату 16 июня, последний документ за подписью принца Эдварда датируется 17 июня. 22 июня доктор Шоу произносит проповедь, рассказывая лондонцам о незаконности брака Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл и о том, что это отнимает право на трон у Эдварда Пятого. 24 июня Бэкингем говорит о коронации Глостера перед мэром и олдерменами Лондона. 25 июня Грей, Воган, Хот и Риверс казнены. То есть, как минимум уже 21 июня Ричард решил не короновать принца Эдварда. А Виргил утверждает, что Ричард выразил Бэкингему своё намерение короноваться ещё 30 апреля! и 25 же июня парламент обращается к Ричарду с просьбой принять корону, на что тот, помедлив, соглашается.

Обращаясь к книге Мора, Гайднер утверждает, что и проповедь Шоу, и речь Бэкингема были приняты очень холодно. Мор писал, что после проповеди Шоу люди стояли молча, словно обратились в камень, а в результате обращения Бэкингема за короля Ричарда кричал только его конвой. Но Мор просто не мог знать, кто за кого кричал, разумеется. Гайднер также утверждает, что коронация Ричарда была узурпацией короны, хотя тут же признаёт, что Ричард действительно был выбран всеми органами управлениями, и на его коронации присутствовали даже те, кто прежде входил в клику Вудвиллов. «Но только пригоршня их воевала за Ричарда при Босуорте», - аргументирует Гайднер. (От себя: почему бы не посмотреть, кто воевал при Босуорте за Тюдора?)

Затем доктор Ватсон и Гардинер беседуют о браке между Элеанор Батлер и Эдвардом Четвёртым, именуя его пре-контрактом, хотя, как мы теперь знаем, в рамках средневековых законах этот «пре-контракт», подтверждённый физической близостью, и был законным браком. Но неважно. Гайднер верит, в общем, что Стиллингтон сказал правду. Он только считает, что эту правду его заставил сказать Ричард. Он также согласен с тем, что герцог Кларенс был казнён именно потому, что узнал о незаконности брака короля, и собирался публично потребовать корону себе. Более того, охота Генриха Седьмого за копиями Titulus Regius подтверждает, что он тоже знал, что Стиллингтон не солгал.

Этим же объясняется неуклюжая попытка назвать первой женой Эдварда не Элеанор Батлер, а Элизабет Люси, о чём пишет Мор. Собственно Мор пишет, что сама Люси горячо отрицала в своё время, что Эдвард обещал на ней жениться, потому что их связь не была секретом, их сын Артур Плантагенет был признан Эдвардом, а у Вудвиллов врагов всегда хватало. Гайднер, кстати, называет Элизабет Люси «куртизанкой незнатного происхождения», что много говорит о Гайднере и ничего о Люси, которая, вообще-то, была Элизабет Вайт.

Гайднер считает, что освобождение Ричардом Стэнли и помещение Мортона под опеку Бэкингема были огромными ошибками. Никто не может сказать с уверенностью, почему вдруг Бэкингем поднял восстание. Возможно, ему показалось, что Ричард недостаточно признаёт его заслуги в денежном эквиваленте, возможно, Бэкингем оскорбился, что ему предложили пост главного лорда-коннетабля королевства недостаточно быстро. Вполне вероятно, что этот аристократ со сложнейшей родословной решил то ли сам, то ли с подачи Мортона свергнуть Ричарда и стать избранным на должность короля самому. Об этом пишут и Мор, и Виргил.

Есть также версия, что Бэкингем хотел женить одну из своих дочерей на сыне Ричарда, с чем тот не согласился, смертельно оскорбив герцога отказом. А отказал он потому, что не желал быть связанным кровными узами с тем, кто выносил приговор его брату Джорджу. По должностной обязанности выносил, но всё-таки. Есть теория о том, что Бэкингем ужаснулся, узнав об убийстве принцев-из-Башни, и обратился против недавнего союзника. Есть теория, что Бэкингем сам убил принцев, чтобы дискредитировать Ричарда и уничтожить потенциальных соперников своим собственным планам коронации.

Гайднер считает, что наиболее правдоподобен вывод Мора, что Мортон убедил Бэкингема отвергнуть Ричарда. Правда, он считает, что у Генри Тюдора было больше прав на трон, поэтому, возможно, Маргарет Бьюфорт и Мортон убедили Бэкингема присоединиться к ним. Но Гайднер не может предположить, что они могли ему пообещать за это. Гайднер также напоминает, что во время королевского прогресса в Лондоне действительно была предпринята попытка захвата (или освобождения, зависит от точки зрения) принцев из Тауэра. Заговорщики были схвачены и казнены (от себя: да, Джон Норфолк действительно неожиданно покинул прогресс в связи с каким-то закрытым судом в Лондоне, проходившим в обстановке большой секретности).

Гайднер не может с точностью сказать, чем именно было то, что мы знаем как «восстание Бэкингема». Это могло быть и самостоятельным событием, и частью заговора Тюдоров. Во всяком случае, Бэкингем был в переписке с Генри Тюдором 24 сентября, и предлагал в своём письме, чтобы Тюдор высадился в Англии. Гайднер также уверен, что Ричард ничего о планах Бэкингема не знал, до последней минуты. Об этом говорит его реакция – гневные слова прокламации и безумная цена в тысячу фунтов за голову «самого лживого существа из всех живущих».

Обычно дата смерти принцев-из-Башни ассоциируется с этой чередой заговоров, завершившихся вооружённым бунтом Бэкингема. Кроулендские хроники утверждают, что слухи о смерти принцев стали циркулировать именно в октябре. Но Гайднер считает, что Бэкингем просто не мог что-либо планировать совместно с Тюдорами, зная, что принцы живы. Поэтому учёный муж предполагает, что принцы погибли уже в конце августа. Но насколько слухи об их смерти вообще правдивы? Возможно, Бэкингему очень нужно было выстроить свое дело так, чтобы все поверили, что принцы убиты, и убиты по приказу Ричарда. Потому что не было другой причины, по которой англичане вдруг поддержали бы Тюдора, о котором в Англии практически никто ничего не знал.

Гайднер считает, что слухи об убийстве принцев начались вскоре после коронации Ричарда, и что они должны были быть правдивы, потому что Ричард не продемонстрировал сомневавшимся живых принцев. Маркем, в свою очередь, считает слухи были частью плана Бэкингема – дискредитация Ричарда как злого дядюшки, умертвившего собственных племянников. Маркема также удивляет отсутствие внятных документов того времени о таком знаменательном деле, как судьба двух принцев королевской крови. Почему всё, об этом писалось, писалось уже во времена Тюдоров? Маркем считает, что Виргил просто сжёг эти документы, оставив истории только свою версию. Виргил, например, урверждает, что Ричард намеренно не пытался опровергнуть слухи о смерти племянников, чтобы люди думали, что он остался единственным из семьи, с правом на корону. Кроулендские хроники же пишут, что часть конспираторов присоединилась к восстанию именно потому, они поверили в убийство принцев.

Ватсон задумался, что если все так были убеждены, что принцы были мертвы к августу или сентябрю 1483 года, как Мор мог предполагать, что они были живы в августе 1485 года? На каких основаниях? И вообще, если Ричарду так нужно было убрать принцев, зачем столько сложностей? Их можно было отравить, или задушить, и потом совершенно открыто заявить, что бедняжки умерли по естественным причинам, и устроить им грандиозные похороны. Если Ричард их не предъявил, то он, скорее всего, либо просто не считал это необходимым, либо просто не знал об их судьбе ничего.

Ватсон отмечает, что в общем и целом он трижды посетил Маркема и трижды – Гайднера, а также дополнительно встречался с замечательным знатоком истории Тауэра, стражником Генри Бейкером. Пришла пора подводить итоги.

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон изучает Гайднера

Надо сказать, что Гайднер не вызывал у Ватсона симпатии уже до того, как они встретились. Для начала, учёный муж согласился в принципе встретиться с доктором только после того, как тот проштудирует его труд о Ричарде. А когда Ватсон к этому штудированию приступил, он не мог не поразиться самым неприятным образом главной мысли, от которой Гайднер отталкивается: нет дыма без огня.

В принципе, Гайднер не был ни недоучкой, ни шарлатаном. Он был известным и энергичным историком, издавшим полезнейшие письма семейства Пастонов и письма времён ранних Тюдоров. Но в случае с Ричардом Третьим он был заметно пристрастен.

Несмотря на утверждение Гайднера о том, что он скрупулёзно изучил мельчайшие факты биографии Ричарда, он сам признавал, что современных Ричарду фактических материалов чрезвычайно мало. Поэтому он обратился к тому, что можно вежливо назвать «традицией». «Скудность источников того времени и предубеждённость авторитетов должны быть признаны в качестве оснований для критического отношения к отдельным фактам, но они не ослабляют выводов – к которым приходят Шекспир и традиционное суждение – что Ричард был жесток и бесчеловечен сверх границ даже по меркам своего времени».

В общем и целом, точку зрения Гайднера можно свести к следующему: «Сложившийся, традиционный взгляд на Ричарда Третьего ни в коем случае не был создан для удовлетворения чьего-то интереса. Напротив, я должен заявить, что детальное изучение фактов из жизни Ричарда убеждают меня в правильности портрета, созданного Мором и Шекспиром».

Доктор Ватсон, уже знакомый с анализом и работы Мора, и пьес Шекспира, чувствует нарастающее раздражение и бурчит: «ага, информация из вторых рук, замаскированная под историю», но решает идти до конца в изучении явно альтернативной точки зрения на личность и дела Ричарда. Тем не менее, его неприятно поражает упорство, с которым Гайднер цепляется за Мора и Шекспира, признавая при этом, что в работе Мора много ошибок, и текст вообще «смело раскрашен». Что касается Шекспира, то Гайднер сдержанно пишет, что у Великого Барда есть, конечно, в пьесах «несколько мелких ошибок», но, тем не менее, его мнением пренебрегать нельзя.

Гайднер также расценивает Мортона как заслуживающий доверия источник, потому что тот был свидетелем событий, описываемых Мором. Да, беспристрастным Мортона назвать нельзя, но он, тем не менее, наверняка обладал честностью государственного лица. Очевидно, в той же мере, как и сам Гайднер, который честно фиксирует, что Кларенс говорил направо и налево о том, что Эдвард Четвёртый – бастард, при этом автоматически черня репутацию своей матери. Но оправдывает его, что эти слова были «очевидно, не более, чем спонтанным взрывом в минуту гнева». Но вот если Ричард говорил что-то в этом роде (а Гайднер верил, что говорил, потому что так написал историк Генри Тюдора, Полидор Виргил), то это было «бесчестным политическим вымыслом, придуманным сыном с полным безразличием к репутации матери».

Ватсон знает, что относительно Виргила Маркем и Гайднер спорили давно. По мнению Гайднера, все подозрения в пристрастности Виргила снимаются тем, что его труд был опубликован только в 1534 году. Его работодатель был к тому времени давно мёртв, а сам Виргил был уважаемым историком, проинтервьюировавшим для работы «всех известных личностей». Маркем напоминает, что Виргил прибыл в Англию только в 1502 или 1503 году, и был прикормлен Тюдорами. Ему платили Тюдоры. Более того, современники Виргила обвиняли его в том, что он просто сжёг документы, которые могли опровергнуть его сочинения. Наконец, его книга была посвящена Генриху Восьмому. Какой беспристрастности к Ричарду Третьему можно ожидать от Виргила в данных обстоятельствах?!

Доктора Ватсона озадачил пассаж Гайднера относительно смерти сына Генриха Шестого, принца Эдварда: «Согласно утверждению более поздних времён, Ричард лишил блеска свою славу, которую он обрёл в тот день, хладнокровно убив после битвы Эдварда, принца Уэльского, сына Генриха Шестого… Можно подвергать эту историю сомнению, как не вполне современную и основывающуюся на шатких фактах; тем не менее, она не может быть абсолютно вымышленной». По мнению, Гайднера, «не выглядит невероятным», что принц Эдвард был убит уже после битвы, и что Ричард собственноручно убрал ещё одну ланкастерианскую угрозу Эдварду Четвёртому.

Тем не менее, Ватсон прекрасно помнил, что только один историк вообще упомянул, что Ричард хотя бы присутствовал при убийстве, и никто его в этом убийстве не обвинял. Тем не менее, Гайднер продолжает муссировать неизвестно на чём базирующееся обвинение, хотя и в осторожных выражениях типа «если смерть принца Эдварда можно отнести к Ричарду». И делает вывод, что «это стало первым из длинного листа преступлений, каждое из которых само по себе недостаточно доказуемо, но, рассматриваемые вместе, придают большую достоверность друг другу. Я заявляю, что не считаю невозможным, что Ричард стал убийцей в девятнадцать».

Ватсон находит логику Гайднера достаточно странной. По ней выходит, что если Ричард убил принца Эдварда, то он же убил и принцев-из-Башни. И если он убил принцев-из-Башни, то он повинен и в смерти принца Эдварда. То есть, Гайднер использует одно недоказанное преступление в качестве доказательства для всех других, что довольно странно. Причём, Гайднер чёрным по белому пишет, что никаких убедительных доказательств виновности Ричарда нет, и на одном дыхании продолжает, что «традиция» говорит, что он был виновен, а значит, он был виновен, потому что нет «традиции», говорящей об обратном.

Доктор отмечает попытки Гайднера быть объективным. Гайднер признает за Ричардом, что «похоже, как король, он заботился о благосостоянии страны, издавал хорошие законы, прекратил практику вымогательств, отклонив подарки нескольких городов и заявив, что предпочтёт владеть сердцами своих подданных, а не их деньгами. Его щедрость была особенно видна в отношении к религиозным организациям».

Тем не менее, продолжение книги Гайднера уходит на утверждения, что все хорошие деяния Ричарда – это просто попытки «умилостивить Бога», а на самом деле он был лицемерным тираном и убийцей.

@темы: Richard III

---

Будни деревенского кота

Отсюда: kot-de-azur.livejournal.com/1186924.html
Сходите, там еще ролик есть)))




Фермер Сюзанна Крэмптон из Ирландии разводит овец, ухаживает за собственным огородом и пишет об этом в Твиттер. На аккаунт с фотографиями стада и полезными советами подписаны уже почти 5 тысяч человек. Для своего кота Сюзанна завела отдельную учётную запись, и у него есть все шансы прославиться в интернете благодаря необычным привычкам.

Как правило, кошки слишком независимые, чтобы выполнять одни и те же функции, и слишком маленькие, чтобы поддерживать порядок в овечьем стаде, — но кот по кличке Смельчак (Bodacious), как полагает его хозяйка, считает себя овчаркой.



Несколько лет назад бездомный кот забрёл в магазин в Килкенни, и хозяева магазина предложили Сюзанне Крэмптон забрать его на ферму. Своё имя кот получил благодаря прозвищу bodacious woman - «безрассудная женщина», которое дали его владелице знакомые техасцы, пока она жила в США. По словам Сюзанны, кот ничего не боится, но «не как глупая блондинка; он не будет мешаться, если есть какая-то реальная опасность».


«Я, конечно, не могу обойтись без него. Когда в три часа ночи я сижу одна в темноте, ожидая появления ягнят, а он сидит у меня на коленях и мурлычет, это невероятно меня поддерживает. Психологически он очень полезен», - говорит Сюзанна Крэмптон.


По ее словам, кот отлично ладит с животными на ферме и помогает пасти овец вместе с её бордер-колли. Со временем владелица кота обещает написать книгу рассказов о своём любимце, а пока ограничивается короткими записями и фотографиями в соцсетях.






























твиттер кота twitter.com/1CatShepherd

@темы: "зверята"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон беседут с Клементом Маркемом - 3

Доктор Ватсон задаёт Маркему вопрос, который признаюсь, всегда озадачивал и меня: почему Ричард обсуждал возможность объявления самого Эдварда незаконнорожденным, если у него было уже признание Стиллингтона о том, что дети Эдварда являются незаконнорожденными? Маркем ответил, что Мор, который писал об этом, просто выдумал, что Ральф Шоу в своей публичной проповеди объявил ещё и Эдварда заодно с Джорджем незаконнорожденными.

На самом деле, запись о проповеди имеется только в Хрониках Фабиана, который, как олдермен, слышал эту проповедь лично, и, как ланкастерианец, не отказал бы себе в удовольствии объявить всех йоркистов-узурпаторов бастардами. Но Фабиан записал проповедь, в которой говорится только о браке Эдварда.



Edward V being handed over to the Duke of Gloucester (Richard III)by his mother at his home in Ludlow Castle, where young Edward bids farewell to his friends and servants, by C L Doughty

Полидор Виргил в своей Истории Англии уже не говорит ни слова о том, что Шоу говорил о незаконности брака Эдварда Четвёртого, а утверждает, что в проповеди говорилось только о незаконнорожденности самого Эдварда Четвёртого, и что леди Сесили была за это в большой обиде на своего сына Ричарда.

Маркем считает, что в истории с коронацией Ричарда вообще никогда не говорилось о сомнениях насчёт законности рождения Эдварда. Единственным членом семьи, когда либо поднимавшим этот вопрос, был Джордж. (От себя: это не совсем так. Теперь известно, что происхождение Эдварда ставилось под сомнение ещё в начале его королевской карьеры, и что герцогиня как минимум один раз сама угрожала старшему сыну заявлением, что его отец не был его отцом. И вообще эта тема муссировалась и продолжает муссироваться уже столетия, хотя в последней исповеди сама герцогиня определённо заявила, что отцом всех её детей был её муж).

Доктор Ватсон интересуется, в каком возрасте заканчивалось несовершеннолетие королей, и получает ответ, что определённого возраста не было, рубеж совершеннолетия определялся скорее способностями конкретного индивида исполнять обязанности короля. Обычно – лет в четырнадцать или пятнадцать.

Ватсон продолжает, что, в таком случае, у Ричарда было около восемнадцати месяцев до момента, когда Эдвард Пятый вернул бы Вудвиллов к власти, если бы он был коронован. Ведь родными для принца были именно Вудвиллы, не Плантагенеты. Вудвиллы окружали его с младенчества, они его воспитывали, и к ним он был привязан. Мог ли Ричард просто опасаться за свою жизнь и будущее при таком короле, и поэтому провести ход с бастардизацией отпрысков брата? Могли ли у него быть мотивы обойти племянника в принципе? Жажда власти, жадность, амбиции, что угодно…

По мнению Маркема, действия Ричарда совершенно однозначно указывают на то, что коронация его племянника должна была состояться. Об этом говорит большое количество документов. Большое количество чиновников предыдущего царствования были утверждены на своих постах, были заказаны коронационные одежды, спланированы коронационные торжества.

Так что всё указывает на то, что отстранение принца случилось именно из-за заявления Стиллингтона. Можно, разумеется, возразить, имел ли право парламент выносить вердикт о незаконности брака Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл, ведь семейные дела обсуждали уже в те времена церковными судами. Но прецеденты говорят, что парламент уже выносил решения об отстранении королей от власти.

Затем Ватсон и Маркем ещё некоторое время уточняют вышеприведённые аргументы и подходят, наконец, к вопросу о том, кто был автором Истории Короля Ричарда Третьего. Как мы знаем, сэр Клемент не верит, что её написал Мор.

Для начала, автор явно присутствовал при смерти короля Эдварда. Мор не присутствовал, разумеется. Работа также содержит массу деталей, которые Мор просто не мог знать персонально. Наконец, вся биография Мора говорит о том, что он был человеком чести и принципов, а История полна лжи. Более того, детали Истории обрываются совершенно внезапно на коронации Ричарда. Но что самое главное – латынь, на которой написана История – это не та идеальная, классическая латынь, которая выходила из-под пера Мора, и образцов которой имеется чрезвычайно много.

Маркем считает, что Мор делал заметки, переписывая документы, составленные ранее и кем-то другим. Тем, кто был в момент смерти при Эдварде Четвёртом, кто знал детали из первых рук, и кто покинул Англию вскоре после коронации Ричарда – Джоном Мортоном.

За неимением времени, собеседники не затронули вопрос предполагаемого убийства Принцев-из-Башни, решив встретиться ещё раз. В повести Ватсон позднее, в своём докладе в Оксфорде, расскажет, к чему привёл этот разговор.

@темы: Richard III

---

Пойти узнать, что предсказывает тебе нумерология на 2014 год: uborshizzza.livejournal.com/2880311.html

@темы: "нетягостная бредь"

---

Из новенького

Mustasch - Thank You For The Demon (2014)

лучшее из альбома, по-моему

I'm a king without a kingdom to rule
The day I was born was the day I was doomed
But the scars that you gave me, they made me look cool
So I thank you for the DEMON

I'm the intruder who gave you pure hell
An outcast that all of you easily could blame
Your hate and your envy only made my ego swell
Thank you for the DEMON

I'm a king without a kingdom to rule
The day I was born was the day I was doomed
But the scars that you gave me, they made me look cool
So I thank you for the DEMON

No one listened whenever I spoke
My talent made you existentially provoked
I spent all my life being angry and choked
But I thank you for the DEMON

I'm a king without a kingdom to rule
The day I was born was the day I was doomed
But the scars that you gave me, they made me look cool
So I thank you for the DEMON

I'm grateful of the pain
The guilt and the shame
Your self-absorbed behaviour
You robbed me from my crown
But pushing me around
Made me who I am

I'm a king without a kingdom to rule
The day I was born was the day I was doomed
But the scars that you gave me, they made me look cool
So I thank you for the DEMON

I'm a king without a kingdom to rule
A lifetime in exile in the land of the fools
The scars that you gave me, they made me look cool
Thank you for the DEMON



All my life, I´ve had to cover up what others done
And I´m so tired, it still happens to me all the time
Let it be, they always say a better day will come
How could I´ve been so blind

All my life, I´ve been trying to find out who I really am
And I ain´t done, what´s clear to you I´ll never understand
How I screamed, how I cried in the dead of night
It was just a dream, one of those nightmares we don´t talk about

How did they dare not to let me speak?
But this bird is soon about to fly free

All my life I´ve had to cover up what others done
But you´re right, my day will COME!

Now I´m mad, I wanna have those things I never had
I can be bad, the consequenses of your actions strikes back
I´m not mean, you just haven´t seen the real me
Let it be, you will get used to it, you´ll see

All my life, I´ve been looking for a place called mine
I have tried, still haven´t found out who I really am
How I lied when I told you I was satisfied
And I lied when I said it´s gonna be alright
I could not find any piece of mind

Now I´m done, I´m fed up being angry all the time
But don´t be calm, I´m on to everyone who clouds my skies
Cause it´s true, break bad patterns, that´s the way to go
All I know, my loved ones will not face my cruel doom

I can talk about it now
I´m not afraid to fly
Many years has passed me by
Everything will be alright

I can talk about it now
I´m not afraid to fly
Everything will be alright
But I´m not satisfied

Sabaton - Full Album Heroes+Bonus Tracks 2014

скорее да, чем нет

@темы: "музыка"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон беседут с Клементом Маркемом - 2

Далее, Маркем продолжает рассказ о событиях, которые произошли после смерти Эдаварда и привели Ричарда на трон.



И вот здесь он упоминает, что вместе с Воганом, Риверсом и Греем был арестован и казнён ещё один человек, Ричард Хот. (От себя: кузен королевы и супруг Кэтрин Хот, а Кэтрин является одной из кандидаток на роль матери незаконных детей Ричарда. На шатком основании, надо сказать – ей в 1477 году Ричард по неизвестной причине назначил персональную пенсию в 100 шиллингов. Излишне говорить, что причин может быть масса. Как то факт, что супруг не обеспечивал её, как полагается. Ну и некоторое значение имеет имя дочери Ричарда – Кэтрин, которое не является фамильным. Но сказала бы, что имя могло быть дано просто по дню рождения, а ни год, ни тем более число рождения девочки не известно. Кстати сказать, отнюдь не всегда фамильные имена давались бастардам).

Маркем также напоминает, что Джон Роус пишет в своих хрониках, что Вудвиллы планировали убить Ричарда, назначенного лордом-протектором умирающим Эдвардом. Он подчёркивает, что все действия Ричарда были именно действиями лорда-протектора, и были направлены против Вудвиллов, но не против принца Эдварда. И заговор был успешно подавлен до того, как набрал обороты вооружённого конфликта.

Ещё 19 мая принц произнёс перед парламентом речь, в которой просил назначить его дядюшку Защитником Королевства. Дата коронации была назначена на 22 июня. Парламент нового короля был созван Ричардом на 25 июня. Около пятидесяти сквайров и джентльменов были приглашены 5 июня для посвящения в рыцари в честь коронации. Знати были разосланы приглашения. Жена Ричарда выехала из Миддлхема, чтобы принять участи в торжествах. «Выглядело так, что эра процветания и мира вот-вот должна начаться», - пишут Кроулендские Хроники.

А потом случилось непредвиденное. Ричард Стиллингтон, епископ Бата и Уэллса, явился на заседание королевского совета 8 или 9 июня с заявлением, что является свидетелем тайного брака Эдварда Четвёртого с Элеанор Батлер. Брака, который делал женитьбу короля на Лиз Вудвилл незаконной, а их детей – бастардами. Маркем уверен, что Стиллингтон не ожидал никакой персональной выгоды от своего заявления. Он был стар, слаб, и вполне готов спокойно умереть на своей епископской должности. Что, в таком случае, заставило его взорвать подобную бомбу?

Понимание государственных механизмов, по мнению Маркема. Стиллингтон был опытным и компетентным политиком, и он очень хорошо разбирался в связях причин и следствий, и возможных последствиях этих причин и следствий.

Он был в своё время лордом-канцлером, то есть премьер-министром при Эдварде. И он знал, что секрет двоежёнства Эдварда перестал быть секретом уже перед судом над Кларенсом. Именно поэтому его самого заключили в Тауэр одновременно с Джорджем. Некоторые моменты в обвинении Кларенса заставляют задуматься, почему Джорджа нужно было именно казнить, почему не просто запереть в Тауэр пожизненно? Практически единственным правильным ответом будет право на трон. Если сыновья Эдварда были незаконнорожденными, право престолонаследия оставалось за Джорджем и его сыном. То есть, в результате поведения Джорджа, о секрете Эдварда узнали очень многие. А это обещало серьёзные беспорядки в будущем. Ведь в тот момент было достаточное количество потенциальных претендентов на корону, чьё происхождение было не запятнано скандалом. Бастард на троне означал череду серьёзных войн в недалёком будущем.

Маркем также считает, что Эдвард с удовольствием избавился бы от такого опасного свидетеля как Стиллингтон, но просто не мог себе этого позволить. Казнь епископа была попросту невозможна без санкции папы, а санкцию можно было получить, только представив доказательства исключительного характера. Сэр Клемент также подчёркивает, что к моменту заявления Стиллингтона в королевском совете противостояние уже началось, ведь одновременно с официальным заседанием королевского совета 9 июня, в другом месте собрался другой «королевский совет», про-вудвилловский. И что просто болтовнёй там дело не ограничилось, они начали составлять распоряжения от имени Эдварда Пятого.

Маркем считает, что именно заявление Стиллингтона стало причиной, по которой Гастингс внезапно переметнулся от Ричарда к Вудвиллам. Естественным союзником этой фракции он не был, его отношения с королевой были признанно неважными, поэтому единственной причиной, приведшей его в лагерь вудвилловцев и, в конечном итоге, на плаху должно было быть разочарование. Он, доверенный человек Эдварда Четвёртого, ожидал для себя значительной роли также при его сыне. При Вудвиллах он бы её не получил, а вот при Ричарде в роле лорда-протектора вполне мог получить. При Ричарде же на троне, явно предпочитавшем Бэкингема, такого будущего, на которое он претендовал, у Гастингса не было. (От себя: честно говоря, свежеиспечённый пэр действительно был дворнягой в глазах Бэкингема, стоявшего за старую аристократию).

Таким образом сложился заговор, в котором именно Гастингс стал играть главную роль. И Джейн Шор, перешедшая к Гастингсу любовница короля Эдди, действительно стала курьером между своим новым покровителем и привычно укрывшейся в убежище Вестминстера королевой.

Ричард узнал о заговоре и о тайном заседании вудвилловской фракции уже на следующий день, и отреагировал письмами мэру Йорка 10 июня, и лорду Невиллу 11 июня. В них Ричард просит срочно выслать в Лондон людей «помочь нам защититься против королевы, её кровных родичей и их приспешников, которые собирались и продолжают ежедневно готовиться убить и уничтожить нас и нашего кузена герцога Бэкингема, и старую королевскую кровь этой страны». Маркем указывает источником сведений о заговоре Уильяма Кэтсби, который изначально служил Гастингсу.

Маркем и доктор Ватсон начинают разбирать события 13 июня, когда произошло фатальное для Гастингса заседание королевского совета. Про клубнику говорилось уже достаточно раньше, но Ватсон задаёт вопрос, могло ли это странное происшествие быть спланированно Ричардом, а не являться развязкой заговора против Ричарда. Маркем отвечает, что относительно этого историками той эпохи вывод был однозначен: смертельная игра была начата именно Вудвиллами, причём незамедлительно после смерти короля Эдварда. Вудвилловская партия также пыталась отменить сбор парламента, созванного Ричардом. Этим они хотели воспрепятствовать утверждению Ричарда на пост лорда-протектора.

Самое странное Маркем видит не в событиях, закончивших заседание королевского совета 13 июня. Страннее было то, что 16 июня совет обратился к Элизабет Вудвилл с просьбой отправить принца Ричарда присоединиться к брату в апартаментах Тауэра. И она это делает – с готовностью, что бы там ни утверждали позднее. Так утверждают Кроулендские хроники. Как? Королева по уши завязла в заговоре против Ричарда, и вот её новый союзник Гастингс казнён, её советник Мортон арестован, её некоронованный ещё сын находится в руках Ричарда – а она отсылает в Тауэр своего второго сына?!

Абсурд. Но абсурд перестаёт быть таковым, если утверждения относительно того, что Гастингс вовсе не был казнён немедленно 13 июня, а был осуждён честь по чести, и отправился на плаху только 20 июня – правдивы. Королева не знала о смерти Гастингса, потому что он был на 16.06.1483 жив.

Одну важную вещь Элизабет действительно не знала – что Стиллингтон вытряхнул кота из мешка и публично рассказал о незаконности её брака с Эдвардом. На том заседании отсутствовали ей сторонники, которые собрались в другом месте.

Ватсон замечает, что для Ричарда ситуация, в которой вдова его брата прячется от него со всем своим выводком в церковном убежище, была достаточно неловкой. Значит, он был готов на многое, чтобы ситуация как-то устаканилась. Передача второго принца в этом контексте была именно жестом официального доверия, и доктор сильно сомневается, чтобы усердно интригующая против деверя королева сделала этот жест с готовностью или даже благодарностью (graciously assented может быть понято как «с готовностью» или «с благодарностью», по словам Маркема. Я же нахально перевела бы как «милостиво согласилась». Как видите, от того, как понимать старинные слова, многое зависит). Ватсона сильно интересует насколько Элизабет Вудвилл была свободна ответить отказом.

Маркем отвечает, что согласно Кроулендским Хроникам убедил королеву кардинал Бурше, и что она с готовностью согласилась. Мор же пишет, что она яростно возражала, и что колокола Вестминстера звонили о помощи. Виргил утверждает, что «невинное дитя было вырвано из материнских рук лживыми заверениями».

Ватсон спрашивает, когда заявление Стиллингтона стало известно всем. 22 июня, отвечает Маркем. Ральф Шоу, знаменитый проповедник, говорил перед толпой у св. Павла, цитируя Писание: «Bastard slips shall not take deep root”. Теперь вся Англия узнала, что брак Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл не был законным, и что они чуть было не короновали бастарда. В это же время на ту же тему говорил с мэром города и олдерменами герцог Бэкингем. Вряд ли он сказал что-то новое для мэра, по крайней мере. Мэра Лондона звали сэр Эдмунд Шоу, и он приходился проповеднику Ральфу Шоу братом. 25 июня парламент обсудил ситуацию и пришёл к выводу, что естественным наследником короны в данных обстоятельствах является Ричард герцог Глостерский, младший брат короля Эдварда.

И Ричард «ради общего благоденствия и спокойствия в стране благосклонно принял корону».

Ватсон заметил, что некоторые могли бы сказать, что карта со Стиллингтоном и оповещение широкой общественности о деталях появления на свет детей короля Эдварда были грамотно разыграны самим Ричардом. Маркем соглашается, что враги Ричарда, несомненно, так и заявляли. Но что касается «широких кругов общественности», то они ещё слишком хорошо помнили детали несчастного правления несовершеннолетнего Генриха Шестого и то, что из этого получилось. И многие видели ситуацию не попыткой Ричарда отобрать корону у племянника, а попыткой Вудвиллов узурпировать власть, не принадлежащую им по праву. Можно заключить, что Ричард получил корону из-за страха перед проблемами правления малолетнего монарха, нелюбви к Вудвиллам, и незаконности брака Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл.

По мнению Маркема, в том, что Стиллингтон так подходяще появился со своими разоблачениями, нет ничего подозрительного. Он появился именно тогда, когда от его информации зависело, коронует ли Англия бастарда. Затем Маркем и Ватсон некоторое время беседуют относительно возможности того, что Стиллингтон солгал (от себя: напоминаю, что разговор происходит в 1883 году). Маркем уверенно указывает, что ни сама Лиз Вудвилл, ни Генри Тюдор позднее никогда не протестовали против этого заявления. Элизабет в такой ситуации могла и должна была обратиться к церкви с протестом, что её брак был легален. Она этого не сделала. Она вообще не оспаривала заявление о незаконности своего брака, и на приватном уровне в том числе. Другие Вудвиллы тоже как воды в рот набрали по этому поводу. «Коллективный стыд», - так называет этот феномен Маркем.

И почему Генри Тюдор, арестовавший Стиллингтона без предъявления обвинения, никогда не потребовал от епископа отказаться от заявления? А он этого не потребовал, зато начал настоящую охоту за копиями постановления парламента, за Titulus Regius. Он никогда не сказал, что парламент принял решение о передаче короны Ричарду на основании ложных аргументов. Он просто потребовал, чтобы и сам Titulus Regius, и факты за ним стоящие, были забыты и никогда не упоминались. Он не восстановил отпрысков Эдварда в королевских правах, сославшись на то, что заявление Стиллингтона (находившегося, кстати, у него под замком в Виндзоре) было ложью. Он просто отменил постановление парламента Ричарда об их незаконном происхождении.

- Но почему Эдвард и Элизабет Вудвилл не поженились по полному церемониалу после того, как мисс Батлер умерла?! – восклицает доктор Ватсон.
- Они могли, очевидно, если бы церковь это позволила, - отвечает Маркем. – Но не стали. И, как понимаю, даже это не сделало бы маленьких принцев законнорожденными автоматически.

Ватсон интересуется, был ли Эдвард Пятый королём в полном смысле слова, унаследовав корону от отца. Маркем отвечает, что нет, ни в коем случае. Для того, чтобы стать настоящим королём, нужно было пройти церемонию коронации. Без неё любой ждущий назначения король оставался ждущим назначения. Он также напоминает, что парламент имел и использовал право и деквалифицировать наследника, назначив им другого человека, и даже «раскороновать» уже коронованного короля, если на то пошло.

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон беседут с Клементом Маркемом - 1

Клемент Маркем действительно жил и работал «во времена Холмса». Он, вероятно, был обыкновенным гением. Исследователь, географ, писатель, активный благотворитель, энтузиаст церковных программ в помощь малоимущим слоям населения, он издал книгу «Richard III: his life and character» только в 1906 году, хотя материал по вопросу собирал с ранней юности.

Маркем в молодости

Убеждением Маркема было, что демонизация Ричарда в истории была заговором южан против северян, по большому счёту. «Они интриговали против него. Тюдоры, погубившие его и присвоившие его корону, были мастерами интриги. Они сокрушили репутацию Ричарда, и это их проповедь звучит до сих пор в школах. Когда Ричард совершал благородное дело, они заявляли, что он просто покупает друзей. Когда он подавлял предательское восстание, они называли его кровожадным и жестоким тираном», - говорит сэр Клемент доктору Ватсону.

Ватсон, конечно, сразу спрашивает, правда ли, что Маркем считает авторство книги Мора о Ричарде сомнительным. Маркем отвечает, что он абсолютно уверен – книгу писал не Мор, но автора он предпочёл бы назвать только в конце разговора.

Сначала Маркем рассказывает Ватсону о детстве Ричарда и подчёркивает, что воспитание того времени делало детей взрослыми очень быстро. С раннего возраста они уже знали всё о власти, войне, законах, и о правилах политического выживания.

Ватсон со смешком рассказывает Маркему об оригинальной версии появления Ричарда на свет после двух лет нахождения в материнском чреве, и знакомится с новым для себя персонажем, писавшим хроники о Ричарде – с капелланом и домотканым историком Джоном Роусом. Который, кстати, написал ДВЕ хроники царствования Ричарда. Первую из них он писал для вручения самому Ричарду, именуя его великим принцем и милостивым лордом и утверждая, что Ричард заслужил «превеликую милость Божью и любовь всех подданных, богатых и бедных». Но Ричард, неожиданно для всех, прогиб при Босуорте, и Роус переписал свою хронику так, чтобы преподнести её Генри Седьмому. Вот в этой хронике появляются и два года вынашивания «монстра и тирана» бедняжкой Сесили, и утверждения, что Ричард повинен во множественных убийствах, и обвинение в отравлении Анны Невилл. Что ж, канонник тоже знал кое-что насчёт политического выживания.

Маркем говорит доктору Ватсону, что все свидетельства о жизни Ричарда можно сгруппировать и интерпретировать по двум направлениям. Первое из них – злодей Ричард, коварный преступник, убирающий всех на своём пути к короне и власти. На 1883 год ярым поборником этого направления был Гайрднер (или Гейднер, согласно современному нам произношению). Второе направление рассматривает Ричарда как приличного человека, вынужденного в силу обстоятельств и по обязанности происхождения принять корону, к которой он никогда не стремился и которую не хотел, после чего он правил хорошо и оставил нации в наследство ряд справедливых законов. Поборником этого направления и его лидером был сам Маркем. В начале главы бегло упоминается, что Маркем пытался наладить обсуждение теорий с Гейднером, но тот как-то увильнул, причём на грани невежливости.

Маркем предлагает Ватсону рассматривать личность Ричарда в контексте того исторического периода, в котором Ричард жил. Он рассказывает доктору о появлении линии Ланкастеров, о правах линии Йорка и прочих геральдических премудростях. «И какой, по-вашему, урок мог извлечь Ричард из этих историй?», - спрашивает Маркем. «Обладание короной означает девять баллов в законе», - предполагает Ватсон. «Десять!- поправляет его Маркем. – Средневековое управление было битвой на кулаках без правил». Затем Маркем кратко описывает историю перехода короны к Эдварду Четвёртому, повороты правления Генриха Шестого и кровавые битвы между Эдвардом Четвёртым и Маргарет Анжуйской. Так проходит первая половина дня.

Перед ланчем, Ватсона находит у Маркема Холмс. Все вместе они обсуждают повороты дела, над которым работает Холмс. Холмс точно знает виновного, расхитителя, но не может найти ни тени того, куда тот девал похищенные деньги. В принципе, не совсем понятно, зачем эта история пристёгнута. Разве только для того, чтобы в повести появился Холмс. Но главгад в ней подходяще носит фамилию Сомерсет – как и основное лицо в заморочках правительства Генриха Шестого. И Холмс обнаруживает, что этот Сомерсет снимает в одном из тёмных кварталов Лондона тайные апартаменты под фамилией Дорсет. Проблема только в том, что непонятно, для чего эти апартаменты снимаются. Ватсон советует Холмсу проверить, что выбрасывается оттуда в мусор, и пошерстить там тёмные делишки, совершаемые, скажем, под именем Девон, Корнуолл и т.п. (названия графств).

После ланча Маркем продолжает рассказывать Ватсону о ходе событий истории царствования Эдварда Четвёртого – женитьба, конфликт с Варвиком, альянс с Бургундией, стройные ряды Вудвиллов вокруг трона. Доктор удивляется, как Эдвард мог буквально повторить ошибки предыдущего царствования, подняв к власти клику фаворитов. Ведь именно это привело к перевороту, в котором он сам участвовал! Маркем предполагает, что Эдвард просто-напросто пытался таким образом нейтрализовать власть Варвика. В общем и целом, Маркем придерживается классической теории о том, что Варвик хотел иметь послушного короля, и что он действительно хотел заменить заартачившегося Эдварда на более управляемого Джорджа. Далее идёт рассказ о реставрации Генриха Шестого и о битве при Тьюксбери со всеми её последствиями. Стандартный, канонический и краткий рассказ, по книге самого Маркема, не включающий альтернативных рассуждений.

Наконец, Маркем и Ватсон добираются до Ричарда, который во второй половине царствования Эдварда Четвёртого начинает играть заметную роль в политике. В первую очередь, обсуждается предполагаемо убийство Генриха Шестого Ричардом. Убийцей его называют Томас Мор, Полидор Виргил, Роберт Фабиан и Джон Роус. Что касается Виргила, то он прибыл в Англию только в 1502 году, и писал то, что ему рассказывали. Фабиан, лондонский торговец и олдермен, был ярым ланкастерианцем. Что до Роуса, то в его хрониках можно найти и свидетельства в пользу Ричарда и против него, зависит от того, которую из хроник читаешь, про-йоркистскую или про-тюдоровскую.

Маркем рассказывает о скандале между братьями из-за наследства Варвика, начавшуюся с головокружительного брака Ричарда с Анной Невилл, второй дочерью графа. Он упоминает, что рассматривать Джорджа тоже можно с разных углов. Мор называет его «прекрасным благородным принцем», а Шекспир – «фальшивым, скользким, лживым Кларенсом». Маркем предпочитает видеть отношения между Ричардом и Анной как историю любви людей, знавших друг друга с детства («они были товарищами детских игр в Миддлхеме»), хотя подчёркивает, что Ричард не мог проглядеть потенциальные права Анны на половину наследства её отца.

Маркем знакомит Ватсона с Кроулендскими хрониками – документом, который писался в Кроулендском аббатстве, расположенном рядом с Или (от себя: а епископом Или был Мортон). Автор хроник – явный южанин, не скрывающий мнения, что с севера всегда приходит всё плохое, и резко осуждающий Ричарда за предпочтение северян южанам. Маркем считает, что Кроулендские хроники вполне можно считать компетентным источником в плане фактов, оставляя мнения авторам хроник (он тоже уверен, что авторов несколько). История о том, что Джордж прятал Анну от Ричарда, рассказывается именно в этих хрониках. «Спрятал так, чтобы её местонахождение было неизвестно его брату», - пишется там. «Но компетентная разведка герцога Глостерского разыскала девушку, переодетую кухонной прислугой, в Лондоне, после чего он увёз её в убежище при св. Мартине».

Маркхем категорически не верит в то, что Анна была замаскирована под служанку Джорджем. Это было бы просто бессмысленно, потому что спрятать девушку у него были неограниченные возможности, без всяких маскарадов. Тем не менее, вполне вероятно, что в момент побега на девушке была одежда служанки – которую она одела сама, чтобы улизнуть из дома-крепости. Так что в Хрониках написана правда, из которой можно сделать неправильный вывод.

Маркем рассказывает, что Ричард, подчёркнуто верный Эдварду Четвёртому, никогда, тем не менее, не скрывал своих суждений, даже если они расходились с суждениями короля. Он подчинялся решениям брата-короля, конечно, но оставлял за собой право публично выразить собственное мнение. Эта роль зачастую кажется слишком двойственной для историков более поздних времён, отсюда и обвинения Ричарда в двуличности и фальши. Но вот лорд Бэкон, отнюдь не рикардианец, даже в своём 1662 году понимал, в чём дело. Когда Эдвард заключил мир с Францией, в которую отправился воевать, герцог Глостер оказался единственным, кто «был на стороне чести – как обычно». Соглашение о мире Ричард подписал по прямому приказу короля, не раньше.

Вот эта позиция, что «я не согласен, но подчиняюсь, потому что так велит мой долг», была совершенно чужда Джорджу. Маркем читает доктору Ватсону, как постепенно отношения между Эдвардом и Джорджем обострились до точки, когда королю пришлось принять финальное решение. Потому что промолчать было уже неприлично и унизительно для королевской власти. Маркем, впрочем, уверен, что смерть Кларенса была куда как менее экзотична, нежели о ней говорят. Публично казнить герцога королевской крови, брата короля, было бы так же унизительно для Эдварда, как и не отреагировать на совершенно неприемлемое поведение брата. Практически наверняка, Джорджа просто отравили в заключении.

Маркем рассуждает о том, кто, всё-таки, разжёг неприязнь между братьями до такой кипящей точки. По его мнению, классическое «ищи, кому выгодно» указывает в сторону Вудвиллов – большую часть конфискованных земель получил Энтони Вудвилл, и Вудвиллам же перешло опекунство над сыном Кларенса. Его получил сын королевы от первого брака, Грей.
(От себя. Очень важный момент. Встречала массу описаний этих событий у современных авторов, и Болдуин, в частности, в биографии Элизабет Вудвилл, утверждает, что конфискованное и опеку получил Ричард Глостер. Очевидно, просто перепрыгнув через период в пять лет, когда, после казни Риверса и Грея, земли отошли короне, а опекунство над племянником – Ричарду).

Приговор Джорджу был вторым зарегистрированным моментом публичного возражения Ричарда Глостера. И Мор, и Холл, и Холиншед об этом пишут, хотя Мор ставит Ричарду в упрёк, что как-то не так возражал – ведь Кларенса таки казнили. Правда и Мор признаёт, что Джорджа казнили по приказу Эдварда. Подробностями история стала обрастать намного позже. Про утопление в мальвазии пишет Фрэнсис Сандфорд в своей Истории в 1707 году. Он же пишет, что Ричард помогал в этом деле «своими собственными руками».

@темы: Richard III

---

Ричарда захоронят в Лестерском Кафедрале

Judicial Review Judgement

At 10 am this morning (23 May) in Court 3, Royal Courts of Justice, London, Lady Justice Hallett handed down the Judgement of the Judicial Review held on 13th and 14th March this year before herself, Mr Justice Ouseley and Mr Justice Haddon-Cave.

The application by the Plantagenet Alliance challenged

(1) the Secretary of State for Justice that the Exhumation Licence granted on 3 September 2012 was issued ‘without consulting, or attaching requiring the licencee to consult, as to how [or where] the remains of Richard III should be appropriately re-interred in the event that they were found.
(2) The Decision of the Secretary of State for Justice on 4 February 2013 and subsequently ‘not to re-visit the grant of the Licence once it became clear the University would not carry out an appropriate consultation’
(3) The Decision of the University of Leicester on 4 February 2013 ‘to begin making arrangements for the re-interment of the remains of Richard III at Leicester Cathedral’.
The judgement reads ‘there are no public law grounds for the Court interfering with the decisions in question. In the result, therefore, the Claimant’s application for Judicial Review is dismissed’.

A postscript was added:
‘Since Richard III’s exhumation on 5 September 2012, passions have been roused and much ink has been split. Issues relating to his life and death and place of re-interment have been exhaustively examined and debated. The Very Reverend David Monteith, the Dean of Leicester Cathedral, has explained the considerable efforts and expenditure invested by the Cathedral in order to create a lasting burial place “as befits an anointed King”. We agree that it is time for Richard III to be given as dignified reburial, and finally laid to rest.’

This judgement upholding the original licence granted to the University of Leicester by the Ministry of Justice now means that it is the hands of the university to follow through the requirements of that licence and they confirm that the reburial of King Richard III will go ahead as planned in Leicester Cathedral. The Society will work constructively with the cathedral to help bring this about. Consideration, however, should also now be given to the need for his remains to be removed to an appropriate place of sanctity before their re-burial.

The full judgement is available online at:
www.judiciary.gov.uk/wp-content/uploads/2014/05...

The Richard III Society’s Chairman, Phil Stone, commented ‘ I am very pleased that there has been a clear cut decision. It means that we can now move forward and reinter King Richard with the dignity and sanctity that is due to an anointed king of England. Understandably, the judgement will be a disappointment to the Plantagenet Alliance and its supporters, and indeed to many of our own members, but I hope that we can now all put the disagreements behind us and join together to honour King Richard when he is laid to rest in Leicester Cathedral.

Executive Committee

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон изучает Шекспира

В следующей главе Ватсон очень кстати получает письмо из Оксфорда, в котором коллеги его оппонента, испытывающие некоторую неловкость за инцидент, кое-что пишут ему относительно пьес Шекспира. Они считают, что третья часть «Генриха Шестого» была написана в 1591 или 1592 году, а «Ричард Третий» - сразу в 1593.



В библиотеке Оксфорда нашлись комментарии, из которых следует, что для работы Шекспир использовал «Союз Благородных и Блистательных Семейств Ланкастеров и Йорков» Эдварда Холла (1548) и «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» Рафаэля Холиншеда (1587). Холиншед в своих «Хрониках» буквально следует рассказу Холла в части о Ричарде Третьем, а Холл – Томасу Мору и, в части, рассказывающей о событиях после коронации Ричарда, «Истории Англии» Полидора Виргила. По сути, Холл в своей работе просто скопировал большую часть написанного Мором.

Далее оксфордцы поясняют, что иногда утверждается, что Мор учился в Оксфорде, но ни в каких списках студентов Оксфорда имя его не найдено. Его правнук, между прочим, писал, что Мор учился в Кентерберийском Колледже под эгидой бенедиктинцев, а отнюдь не в Оксфорде.

Учёные задаются вопросом, что если мрачное представление Шекспира о Ричарде имеет корни в сочинении Мора, то из какой почвы бьют источники самого Мора? Мору было пять лет, когда Ричард был коронован, и семь лет, когда Ричард был убит. Свою «Историю Ричарда Третьего» мастер Томас написал около 1513 года, то есть, почти через тридцать лет после событий, о которых он пишет. «Мы тут думаем, доктор Ватсон, не черпал ли Мор свою воду из отравленного источника? И если да, то где – или, вернее, кто – был этим источником?»

Так что перед встречей с Мармадьюком Хорниджем у Ватсона уже был кое-какой материал для раздумий, помимо перечитанных пьес Шекспира. Хорнидж начинает разговор с того, что Шекспира следует воспринимать как драматурга, но не как историка. Например, тот же «Макбет» - просто лёгкая пародия на историю Шотландии, и характеры в этой мелодраме мало относятся к реальности. Как драматург, Шекспир прекрасен, но в отношении к истории он позволяет себе очень большую степень свободы.

Для начала, Ричард изображается во второй части «Генриха Шестого» как взрослый человек на момент казни повстанца Джека Кэйда. Но Кэйд был казнён в 1450 году, а Ричард родился только в 1452. Ричард также изображается закалённым воином в битве при Сент-Олбанс, в которой он, по произволу Шекспира, убивает герцога Сомерсета (”Priests pray for enemies, but princes kill”). На самом деле, на момент битвы Ричарду не было и двух лет. Описывая битву при Вэйкфилде, Шекспир помещает Ричарда в замок Сандал, причём Ричард у него уже тогда мечтает о короне: ”And father, do but think how sweet a thing it is to wear a Crown”. На самом деле, тогда, в 1460, Ричарду было восемь лет, и он не участвовал в походе отца, а находился при матери. О чём бы он в тот момент ни мечтал, вряд ли он мог оптимистично думать относительно своего будущего в данном ключе: ”Why, I can smile, and murther whiles I smile”.

У Шекспира Ричард участвует в каждой битве своего брата Эдварда, начиная с битв у Мортимер Кросс и при Таутоне. На самом деле, мало того, что тогда Ричард был ещё мелюзгой даже для роли пажа, но его и в Англии-то не было – он был на континенте.

В «Ричарде Третьем» Шекспир, создающий непрерывность событий, располагает хронологию фактов в совершенно произвольном порядке. Сразу в первом акте первой сцены арест Джорджа Кларенса следует немедленно за убийством Генриха Шестого. На самом деле, Генрих был убит в 1471 году, а Кларенса заключили в Тауэр в 1477.

У Шекспира арест Кларенса предшествует женитьбе Ричарда на Анне Невилл, но Ричард в реале женился на Анне в 1472 году.

У Шекспира Кларенса арестовывает сэр Роберт Брэкенбери, хотя сэр Роберт стал коннетаблем Тауэра только в 1483 году, через шесть лет после ареста Кларенса. И в той же самой сцене мы узнаём, что король Эдвард болен и близок к смерти. На самом деле, Эдвард заболел и умер в 1483 году, но никак не в 1477.

Босуорт у Шекспира случился в ноябре 1485 года, а в реале – в августе.

Шекспир не менее вольно обращается и с возрастом персонажей, и с датами их смерти. Жена Джорджа Кларенса у него жива на момент ареста герцога, а на самом деле она умерла в декабре 1476 года. Маргарет Анжу у Шекспира жива и находится в Англии в 1483 году, хотя в действительности она умерла во Франции в 1482 году, а Англию разжалованная королева покинула и вовсе в 1475 году.

Сыну Кларенса было до трёх лет, когда его отца казнили, и Ричард приютил детей брата. У Шекспира сыну Кларенса лет больше, и Ричард заточает его в заключение: ”The son of Clarence have I pent up close”. Вот Генрих Седьмой мальчика действительно арестовал. И казнил. У Шекспира Ричард намеренно выдаёт дочь Кларенса за какое-то ничтожество, хотя Маргарет вышла замуж только через десять лет, и брак ей устроила мать Генриха Седьмого. А Генрих Восьмой леди Маргарет казнил.

Во второй сцене второго акта Кларенс и король Эдвард умирают в одно время. На самом деле, Кларенс был казнён в 1478 году, а Эдвард умер в 1483.

Не лучше у барда дела обстоят и с географией. Ричард появляется на сцене одновременно с графом Риверсом и герцогом Бэкингемом. Хотя в реале в тот момент Ричард был на севере, Бэкингем в Уэльсе, а Риверс – в Ладлоу Кастл.

И Ричард, и Маргарет Анжу у Шекспира утверждают, что экс-королева была изгнана под страхом смерти. На самом деле, Франции пришлось эту даму выкупать.

Шекспир называет лорда Стэнли лордом Дерби, хотя этот титул дал Стэнли только Генрих Седьмой.

У Шекспира Риверс и Грей заключены в Понтефракт, в реале Риверс был в Шериф Хаттон, а Грей – в Миддлхеме. В Понтефракт их перевели позже, перед казнью. И они вовсе не были казнены в один день с Гастингсом, расставшимся с головой в Лондоне.

В знаменитейшей скандальной сцене соблазнения леди Анны (первый акт, вторая сцена), Ричард встречает её по дороге на похороны Генриха Шестого, которого Ричард, предполагается, собственноручно убил, как и мужа Анны – принца Эдварда. Анна выпаливает в Ричарда практически весь существующий на то время запас ненормативной лексики и отсылает пойти и повеситься.

Ричард, тем не менее, вешаться не идёт, а успешно соблазняет Анну буквально над трупом её тестя, хотя не отрицает того, что он – убийца. Правда, убийство мужа он пытается переложить на брата-короля, но Анна выкрикивает, что Маргарет Анжуйская своими глазами видела убийство:
- I did not kill your husband
- Why, then, he is alive
- Nay, he is dead; and slain by Edward’s hand
- In thy foul throat thou liest; Queen Margaret saw
Thy murderous falchion smoking in his blood

На самом деле, Маргарет не видела и не могла видеть дымящийся от крови сына меч Ричарда – её не было на поле битвы, и её не было в числе пленных сразу после битвы. Она, как и Анна, находились в аббатстве, откуда их забрал через три дня Стэнли.

Но сама сцена довольно любопытна. Она драматична и нелогична. Анна плюёт в Ричарда желая, «чтобы её слюна была смертельным ядом», но в конце принимает и предложение Ричарда, и его кольцо. (От себя: насколько эта трактовка истории Шекспиром повлияла на суждения нашего современника, историка Майкла Хикса, который в своей биографии Анны даёт ей убийственные оценки в плане морали?). В любом случае, в реале подобная встреча просто не могла произойти. Тело мёртвого короля было доставлено в Чертси по воде, так что идти за гробом Анна не могла. Во-вторых, Ричард тогда был в Кенте, а не в Лондоне.

Хорнидж напоминает Ватсону, что, насколько известно, никто из современных Ричарду хронистов и не обвинял его в убийстве принца Эдварда. Далее, у Шекспира принц упоминается как погибший месяца три назад, когда как между смертью принца и смертью его отца прошло менее трёх недель.

Не убивал Ричард и отца Анны, лорда Варвика. В битве при Барнете, насколько известно, они находились в совершенно разных местах. В этом убийстве Ричарда обвиняет один только Шекспир. Что касается самой Анны, то у Шекспира Ричард повинен в смерти Анны, причём в пьесе она умирает года на два раньше, чем в реале. Опять же, нет никаких исторических доказательств того, что Анна и Ричард не поженились по доброй воле и не жили в согласии. Есть доказательства обратного.

По мнению Хорниджа, утверждая, что Ричард убил лорда Варвика, принца Эдварда, короля Генриха Шестого и леди Анну, Шекспир уже не просто «телескопирует» события, удаляя и сближая их произвольно. Здесь Шекспир уже лепит историю по собственному произволу.

То же самое и с историей «принцев-из-Башни». У Шекспира, Ричард инструктирует Тирелла убить ”two deep enemies… those bastards in the Tower”. Эта история взята прямиком у Мора, хотя совершенно неизвестно, были ли принцы вообще убиты, а если да, то когда, кем, где и как.

У Шекспира, это Ричард посылает двух наёмных убийц к Кларенсу, находящемуся в заключении, и эта история выдумана целиком и полностью. Драматично, но просто сфабриковано самим Шекспиром.

- Но это же просто нечестно! – выкрикивает доктор Ватсон. – Это же мошенничество!

Хорнидж советует доктору взглянуть не на детали пьесы, а на пьесу как проповедь о добре и зле, где зло должно быть сокрушено. Отсюда портрет Ричарда как чудовищно уродливого негодяя, отсюда приписываемые ему злодейства. В конце концов, эти пьесы писались для простого люда, для публики елизаветинских театров, и поэтому имеют тесное родство со средневековыми мистериями. Они развлекательны, и таковыми они были изначально задуманы.

Не говоря уже о том, что Шекспир в любом случае имел под рукой только очень ограниченный исторический материал. У него была работа Мора, увидевшая свет после казни отставного лорда-канцлера. Работа, содержащая столько ошибок, столько пропусков на месте имён, что некоторые даже подозревают, что «История Ричарда Третьего» никогда не задумывалась как академический труд, а была, по сути, упражнением учёного в различных стилях слога.

Работа Мора появилась в печати в 1543 году, в качестве прозаического продолжения поэмы Джона Хардинга «Хроники». Напечатал книгу Ричард Графтон. Тот же Ричард Графтон напечатал в 1548 году и книгу Эдварда Холла, которая в значительной степени является плагиатом с книги Мора с вкраплениями плагиата с Полидора Виргила. История Виргила была опубликована в 1535 году. В 1557 году племянник Мора, Уильям Растелл, опубликовал, как он утверждал, «правильную» Историю Мора, отметив, что версии Графтона полны ошибок и искажений. Графтон, тем не менее, опубликовал в 1567 году свои собственные Хроники, включающие Историю Мора в старом изложении, добавив к ней истории Холла. И в 1587 году именно эти Хроники Холиншед включает в свои Хроники Англии, Шотландии и Ирландии. А Шекспир, как известно, пользовался именно Хрониками Холиншеда в качестве исторического материала для своих пьес.

Что касается сочинения Виргила, то оно может носить гордое имя Истории Англии, но является оно теми же тезисами о добре и зле и о наказании за злые деяния. В конце концов, не лишним будет помнить и то, что Виргил писал их по заказу Генриха Седьмого.

Вообще тюдоровские «историки» писали не историю в том смысле, как мы понимаем это слово сейчас. Они не рассматривали историю как изложение объективных фактов. Они писали лекции на тему морали, устанавливая ценности и коды поведения, которым должен следовать человек.

Трагедии Шекспира – это традиционные трагедии Сенеки с использованием всех возможностей театра времён Шекспира и с вкраплениями комедийного элемента. Поэтому они популярны уже сотни лет.

Ватсон возражает, что, тем не менее, трагедии Шекспира являются пропагандой лжи, которую невинный зритель воспринимает как реальную историю. Хорнидж соглашается, цитируя высказывание одного из комментаторов по Шекспиру, Перегрина Кортни: «Молодёжь Англии составляет своё мнение о религии по Милтону, и об истории – по Шекспиру».

Строго говоря, Шекспир не придумал свои истории. Он написал их согласно историческим источникам, ему известным, и согласно бытующим в его время общим представлениям об истории. Несомненно, во времена Шекспира люди думали о Ричарде как об убийце маленьких принцев, узурпировавшем трон. Хорнидж напоминает, что даже в их современности Вальтер Скотт, например, подписывается под этим мнением, хотя и замечает, что Шекспир «перевернул историю с ног на голову, или, вернее, вывернул её наизнанку».

Под конец разговора Ватсон упоминает о существующем мнении, что Мор не был автором Истории Ричарда Третьего. «А кто же её написал, - пожимает плечами Хорнидж, - Генрих Седьмой что ли?» И заканчивает разговор напоминанием, что историю пишут победители.

@темы: Richard III

---

Дайри вернулись к нормальному состоянию)))

На какое-то время украинский кризис всех придавил, но теперь жизнь продолжается. Например, порадуйтесь на комменты на пост в несколько предложений: the-best-of-thebest.diary.ru/p197653725.htm?fro...

@темы: "веселая бредь"

---

Уффф

дыбр

В тени около 30, облака пыльцы и пыли. Не представляю, как выживают аллергики. Отпуск закончился, завтра снова начинается работа. Теперь жду октября, возьму следующие 2 недели от отпуска. Как ни странно, успела довольно много сделать в саду, хотя часто шел дождь. К счастью, было весьма прохладно, в такую погоду, как сегодня, ничего делать невозможно. Завтра на работе придётся тяжело. Не отдохнула. Усталость не столько физическая, сколько моральная. Это значит, что пока я не разгребу проблемы с собой, так и буду додыхать с добавлением ещё и физических нагрузок. Сейчас полил дождь, хвала Мирозданию, но это значит, что скоро начнётся гроза. Здравствуй, лето

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон изучает Мора

На этой стадии расследования Ватсон сам читает Мора, и находит там дополнительные странные косяки: Мор, почему-то, называет лорда Гастингса Ричардом, хотя того звали Уильям, а Генри Бэкингема – Эдвардом. И да, действительно большая часть текста Мора состоит из диалогов, свидетелем которых он не мог быть. Возможно, эти диалоги пересказал ему кто-то, кто свидетелем был? Мортон, злейший враг Ричарда?



Доктору бросается в глаза ещё кое-что. Несмотря на то, что Мор описывает историю с Принцами-из-Башни в мельчайших подробностях, он старается держать дистанцию между собой и тем, что он рассказывает. В тексте есть много выражений типа «как говорят», «люди верят» и тому подобное. И Мор действительно пишет, что «есть сомнения в том, были ли они убиты в то время».

Тем не менее, чем дальше идет текст, тем меньше в нём осторожностей, и Мор, в конце концов, энергично описывает Ричарда как человека «маленького роста, плохо сложенного, горбатого, с левым плечом намного выше правого», а по характеру как «замкнутого и скрытного, с малой симпатией и высокомерным сердцем, фальшиво дружелюбного с теми, кого в глубине души ненавидел, способного поцеловать того, кого собирался убить, безжалостного, жестокого - не столько по порочности натуры, сколько из-за амбиций и своего возвышения. Такие понятия как «друг» и «враг» для него не существовало, он был готов убрать с пути любого человека, стоящего между ним и его целью».

Затем Ватсон стал проверять, что говорит Мор по каждому из одиннадцати убийств, приписываемых Ричарду. Относительно принца Эдварда, сына короля Генри VI, Мор не говорит вообще ничего. Относительно самого Генри Мор пишет так: «он убил собственными руками – как говорят люди – короля Генриха Шестого, который был узником в Тауэре, без приказа короля и без того, чтобы король об этом знал, ибо если тот собирался свершить такое, то избрал бы в палачи кого-то другого, а не собственного брата».

По поводу смерти Кларенса Мор в длинном пассаже ухитряется и обвинить Ричарда в интриге против брата (снова с осторожным «как говорят некоторые компетентные люди»), так и признать неоспоримый факт, что Ричард публично резко осудил заключение и казнь Кларенса. Разумеется, по мнению Мора, такое поведение говорило о нечеловеческом коварстве Ричарда Глостера.

Далее в списке Ватсона шли Риверс, Грей и Воган. Мор отметил, что их обезглавили в Понтефракте без суда. О смерти Гастинга Мор пишет много, и это именно та история с клубникой Мортона, обвинением Лиз Вудвилл в колдовстве и высохшей рукой, которую знают все и которая копируется повсюду именно из работы Мора. Мастер Томас также прямо утверждает, что «все знали, что его рука всегда была такой». Доктор отмечает, что в своём описании Ричарда сущим уродом Мор, тем не менее, о высохшей руке не говорит ни слова. Далее идёт пассаж о том, что Гастингса тут же обезглавили, под слова Ричарда «клянусь святым Павлом, я не сяду за обед, пока не увижу его голову отделённой от тела!» Ещё одна прямая цитата, заметьте.

Чрезвычайно интересно в исполнении Мора выглядит описание истории с Бэкингемом. Мор просто пишет, что тот был союзником Ричарда сначала, но потом епископ Мортон привёл Бэкингема к восстанию, что Бэкингема и погубило. Всё. Ни описания конца мятежного герцога, ни подробностей, ни мотивов.

О том, что Ричарда обвиняли в убийстве Анны Невилл, Мор не пишет ничего. И этот случай, как и смерть принца Эдварда Вестминстерского, обыгрываются у Шекспира, но полностью отсутствуют у Мортона.

Наконец, Ватсон добирается до описания убийства Принцев-из-Башни. К своему изумлению, он видит следующее предисловие Мора к этой истории: «я открою вам правду о печальном конце этих детей, но это будут не те истории, которые я слышал, но та, которая была рассказана мне таким человеком и в таких обстоятельствах, что она должна быть правдива». То есть, Мор снова берёт дистанцию от того, о чём пишет, и признаёт существование других версий.

Мор уточняет, что идея об убийстве принцев пришла Ричарду в голову во время прогресса, когда он был в Глостере. Мор обозначает гонца, который был отправлен Ричардом к Брэкенбери, как Джона Грина, доверенного человека Ричарда. Когда Грин возвращается, Ричад уже находится в Варвике. И тут начинается феерическое описание Мором диалога между королём и его «тайным пажом».

«Ах, кому может доверять человек?» - грустно вопрошает король, сидя на стульчаке в клозете. «Те, кого я возвысил, те, от которых я ожидал верной службы, ничего не желают для меня делать». Паж, в ответ на печальный монолог, начинает горячо рекомендовать королю Джеймса Тирелла, которого злые Кэтсби с Рэтклифом не подпускают к его величеству, не желая ни с кем делить почести. После этого король покидает клозет, идёт в спальню, и туда паж приводит Тирелла. Ну а дальше идёт та самая знакомая история.

Ватсон задумывается, насколько вероятным было то, что Ричард в письменной форме отправил с Грином приказ Брэкенбери тайно убить принцев? Далее, Мор говорит о некоем «Чёрном Уилле» или Уильяме Слотере, утверждая, что тот был единственным стражем принцев (и слугой), но чуть ниже пишет о четырёх стражниках. Откуда появляется «профессиональный убийца» Майлс Форест? И откуда в истории появляется Джон Дигтон, «конюший, большой и сильный негодяй»?

Далее Мор в деталях описывает удушение принцев, говорит о приказе Тирелла похоронить убиенных в яме под лестницей, о том, что Тирелл затем поспешил с докладом к Ричарду, который сделал его за данное злодейство рыцарем. Но почему-то остался недовольным местом захоронения принцев и распорядился перезахоронить их, сыновей короля, в более подходящее место. И тут появляется на сцене ещё один персонаж – священник… Джона Тирелла, который куда-то там принцев перезахоронил, и потом быстро умер, никому не сказав, куда.

Потом Мор утверждает, что Тирелл и Дигтон признались в преступлении во время царствования Генриха VII и пускается в длинные рассуждения о Божьем реванше, о тиранах и пр. Вроде, Майлс Форест «сгнил по частям», Тирелл был казнён за изменническую деятельность, а Дигтон, хоть и гуляет ещё на свободе, несомненно угодит на виселицу. Не говоря уже о смерти самого короля Ричарда. «И всё это случилось меньше чем через три года», - добавляет Мор.

Бедняга Ватсон хватается за голову. Тирелл был осуждён по делу, не имеющему никакого отношения к принцам, через девятнадцать лет, и в патенте на казнь не говорится ни слова об убийстве принцев, хотя это было бы бомбой. Дигтон в 1513 году, в котором Мор писал свою историю, был жив и свободен. Почему? И почему Мор столь скуп в описании восстания Бэкингема и ничего не говорит о его казни?

Затем в повествовании появляется Холмс, делится с Ватсоном деталями своих неудач в деле, которое расследует, и выслушивает рассказ своего друга о том, как проходит расследование событий четырёхсотлетней давности. Холмс хвалит Ватсона за методичность, и спрашивает о планах. Доктор говорит, что собирается исследовать материалы, которые писались во время царствования Ричарда, но собирается сначала проконсультироваться со специалистом по Шекспиру, Мармадьюком Хорниджем (историческое лицо).

@темы: Richard III

---

Котопристройское, потому как деньги все слали бодро

Вдруг кто-то и самого котёнка захочет?

16.05.2014 в 07:21

Пишет  kate-kapella:

Котик ищет дом (Подмосковье)
Да, речь все о том же котике, который по-прежнему в ветклинике, выздоравливает, мурлычет, но уйти ему оттуда пока некуда. Так что, прошу перепоста.

История о том, как его нашли и лечили здесь, первый отчет о том, как его лечили, здесь. Ну и финансовый отчет вот тут.
Если кратко, то 22 апреля я нашла этого серенького девятимесячного котика около своего дома, израненным и еле живым. Его грела и защищала такая же дворовая беременная кошечка, а люди шли мимо, что поделать... Но нашлась одна добрая молодая пара, которая помогла мне его поймать, посадить в коробку и отвезти в ветклинику. Там ему ампутировали одну заднюю лапку, на вторую поставили аппарат Елизарова, зашили раны на передней лапе, и с тех пор он лежит у них в стационаре (фото оттуда).
Прошло уже больше трех недель, швы сняты, котик бодрый, хорошо ест и становится ужасно ласковым. Сначала все шипел и рычал, а теперь мурлычет вовсю, ласкается, подставляет под поглажку все части тела, даже живот и хвост.
Но время идет, его надо забирать из ветклиники, тем более и там уже начинают слегка проявлять нетерпение - они его держат за полцены и конечно не готовы к тому, что он будет жить у них месяцами.
Когда все заживет, по словам врача, он будет лихо бегать на трех лапках, но пока ему еще месяц-полтора ходить с аппаратом на лапе, раз в три дня ездить на перевязку и уколы и большую часть времени проводить в клетке, чтобы никуда не залез и ничего себе не повредил (клетку ветклиника если что готова дать напрокат). Перевозить его на поезде или самолете до тех пор нельзя, поскольку привить и оформить паспорт ему можно только после выздоровления.

В общем, котику нужен хотя бы временный дом, где он мог бы пожить до выздоровления. А в идеале, конечно, постоянный дом с любящими хозяевами.
Столько людей проявили к нему участие, посылали деньги и пожелания здоровья и удачи - я уверена, котик принесет с собой эту удачу и в дом своих будущих хозяев.

@темы: "зверята"

---

Вопросный ф-моб

Правила:

1: Всегда постить правила.
2: Ответь на вопросы, которыми тебя осалили, и задай 11 своих.
3: Отметь 11 человек.
4: Проинформируй, что ты их отметил.

От  Дейдре

1) Быть или не быть?

Быть. Если альтернатива не отвергается автоматически, значит какая-то часть личности хочет влезть в данную авантюру. Если авантюра слишком уж авантюрична, можно под "быть" подстелить немного соломки.

2) Хорошая ночь - это какая?

Летняя, когда тёплый воздух вокруг, а небо толком не темнееет. Или ночная, когда при свете луны снег сияет россыпью бриллиантов, а звёзды такие крупные. Тишина.

3) Кофе или чай? Почему?

Кофе утром и в первой половине дня, чай вечером. Потому что так вкусно, других критериев нет. Мне почему-то чай не пьётся с утра.

4) Как выглядит ваша идеальная пьянка?

Когда сидишь с подругой/подругами всю ночь за разговорами обо всём на свете, попивая вкусное вино.

5) Что вы желаете тем, кто в пути?

Впечатлений, сбычи мечт, инспирации, энергии. И чтобы всегда было куда возвращаться.

6) Какими словами вы встречаете утро?

Хммм... Неоформленными нецензурными. Мне очень плохо по утрам. Сплю я слишком мало, за ночь мышцы устают безумно, сон ночной не освежает. Всегда более качественно спала днём, но приходится жить в общечеловеческом режиме.

7) Какую книгу, фильм или компьютерную игру вы бы взяли с собой на необитаемый остров?

Инструкцию о том, как построить плавсредство из подручных материалов))) Для меня важно иметь возможность убраться нафиг из ситуации в любой подходящий для меня момент.

8) Есть ли на земле такое место, где вы непременно хотели бы побывать, но пока не сложилось?

Да сколько угодно. Япония, Корея и Китай, Франция, пирамиды древних культур в Южной Америке, Египет, Израиль, и т.д., и т.п. Только я ведь капризная, мне не хватит жизни в отеле с выходами в музеи. Я хочу иметь свою программу, свою собственную цель.

9) Какую песню вы поете от избытка чувств?

От избытка чувств я не пою. От избытка чувств я прыгаю на месте или скачу по комнате.

10) Откуда растут ваши маленькие шаманства?

Обычно мне надо хорошенько разозлиться. К счастью, с моим характером это не слишком сложно

От  Nelvy

1. "Кто виноват?"

Всегда только сам. Не понял, не напрягся, не там расслабился, подставился, не смог проработать урок.

2. Всё-таки убили царевича Дмитрия или он погиб случайно?

Столько вокруг накручено драмы, что скорее всего погиб случайно. Детская смертность тогда была очень высока.

3. Хотели бы вы поймать золотую рыбку?

Конечно! Вот только над желаниями пришлось бы хорошо подумать, как именно их сформулировать.

4. А мгновение хотели бы остановить? Если да, то какое?

Не-а. Что прожито - это уже прошло, я больше как-то в настоящее и будущее ориентирована.

5. Какой-то талант, пусть даже скрытый, есть у каждого - или действительно существуют абсолютно бездарные люди?

Сначала нужно определить, что такое бездарный человек. Ведь даже у даунов зачастую есть потрясающие таланты. По-моему, бездарный человек - это не нашедший себя хоть в чём-то человек, профукавший жизнь, не разглядев своего дара.

6. Есть ли жизнь во Вселенной? Кроме нас, конечно.

Точно есть. Возможно даже, что во временных потоках. Мы так мало знаем о Вселенной, и эти знания слишком математичны, чтобы из них что-то извлечь. Просто я уверена, что человек не может вообразить того, что не может существовать. Мы фантазируем - значит, всё это где-то есть.

7. Да или нет?

Да. За новое интересно браться, и отгородиться от мира "нетами" проще, чем сказать "да" и начать действовать.

8. А вы любите готовить?

Не очень. Во-первых, для этого нужно время, во-вторых - аудитория, способная оценить результат. А сама я всеядная, так что для себя стараться и не буду.

9. Жить - интересно или просто обязательно?

Мы уже живём, так что о добровольности говорить не приходится. И сделать жизнь интересной можем только мы сами.

10. Представьте, что вам подарили алмаз величиной... ну, скажем, с алмаз "Шах". Что с ним делать будете?

Повешу в оправе над кроватью и буду любоваться бликами. Или просто продам, если нет ограничений на это действие, и потом смогу жить так, как хочу.

11. Если бы вы собрались написать роман века, о чём бы он был?

Что-то типа "ВК", вот так. Не менее того)))

От  Suomen Aurora Borealis

1. Чайлд-фри или мамаша-наседка?

Чайлд-фри, всегда была. Но, кстати, это мне не мешает радоваться при виде счастливых "детных" людей. Каждый должен жить в соответствии со своей природой.

2. В Англии каких времен тебе бы хотелось жить?

Или в средневековой, или в современной. Они наиболее свободны для женщин. Но если в современной и простая женщина может жить хорошо, то феодальные ограничения средневековой Англии наверняка бы меня не устроили. В смысле, меня современную. Если бы родилась в той системе, была бы другим человеком.

3. В твоей работе осуществились ли какие-то твои ожидания, бывшие у тебя во время учебы?

Я хорошо знала, что меня ожидает. И достаточно ясно представляла, что лично я могу сделать в рамках системы. Это осуществилось, хотя жрёт мой личный ресурс со страшной силой. Но... им, пациентам, нужнее.

4. Самый счастливый период твоей жизни?

Детство. Я была довольно свободна, любила учиться, всегда была куча друзей.

5. Есть ли у тебя любимое место на земном шаре - куда хочется возвращаться снова и снова?

Мне всегда хочется в Англию. Но с радостью ездила бы часто в Гонконг и Сингапур, если бы была богата.

6. Вставить пропущенное слово: "Увидеть.......и умереть"

Марс))) Всегда мечтала попасть на Марс.

7. Существуют ли какие-то черты характера, которые тебя однозначно оттолкнут от человека?

Злобная негативность, в первую очередь. Пассивная негативность, когда человеку ничто не интересно.

8. Твоими любимыми предметами в школе были....

Математика и русский/литература. Потом анатомия и английский.

9. Веришь ли ты в конец света?

В библейский? Нет, не верю.

10. Что бы ты мне показала, если бы я приехала к тебе в гости?

Да что угодно))) Это уж зависит от того, что гость хочет посмотреть.

11. Чего тебе не хватает для полного счастья?

А оно бывает полным?))) Но я была бы достаточно счастлива, если бы была богата, и мне не нужно бы было париться с делами земными. У меня бы был хорошенький коттедж в английской глуши и я бы много путешествовала.

От  tweed tea

1. Любимые сказки, фильмы, мультфильмы или сериалы из детства.

Обожала "Тайну Третьей Планеты" из мультиков, а вот фильм - однозначно "Бег". Из детских сериалов любила "Кортик" и "Бронзовую птицу".

2. Был ли в вашей жизни период, когда вы слушали какую-то песню на повторе? Какая это была песня.



3. Фото, картинка, etc того, что вас сейчас вдохновляет.



4. У вас есть домашнее животное? Расскажите.

У меня есть рыжий кот))) Когда-то пришёл к нам жить, составив компанию моему первому коту. Потом приблудился ещё один. Но теперь Рыжий остался в одиночестве, что его нисколько не огорчает, по-моему.

5. Любимая и не любимая еда. А что, вы будете есть только в случае тотального голода?

Мясо я люблю. А вот сырую морковь буду грызть только в состоянии полной безнадёжности. Тофу ещё ненавижу.

6. Любимая вещь. Что это и как к вам попало.

Компьютер))) Сама купила, конечно. Машину ещё свою люблю, тоже сама купила, и это была любовь с первого взгляда.

7. Первое что замечаете, на что обращаете внимание, в новых знакомых в жизни и в сети.

Общее настроение. Это, кстати, отлично чувствуется даже в сети.

8. Любимая книга в данный момент времени.

Истории о Шерлоке Холмсе - вечная любовь.

9. Событие которое сильно повлияло на вашу жизнь.

Переезд в Финляндию. Всё пришлось строить заново, и процесс, по-моему, никогда не завершится.

10. Самый спонтанный поступок.

Бегство из родительского дома)))

11. Что вы будете делать если завтра, на половину земного шара останетесь только вы?

Пойду копаться в саду, полагаю. Скорее всего, замечу феномен, если поеду на работу, а шоссе окажется пустым.

От  Kroiddilad

1. Что больше всего цените в людях?

Хороший характер, как ни странно. Потому что никакой интеллект не спасёт, если характер эгоцентричный, злобный, склочный.

2. А что никогда не смогли бы простить?

Осознанно нанесённое зло. Когда человек прекрасно знает, что делает, да ещё и старается причинить максимальные разрушения.

3. Если представилась бы возможность, какие три страны (или конкретных места) вы бы посетили?

Из новых? Дальний Восток: Япония, Корея, Китай.

4. Пытаться изменить мир - или создавать собственный, альтернативный?

Собственный, конечно. Какое право я имею навязывать свою модель всем остальным?

5. Любовь - это когда люди смотрят в одну сторону или друг на друга?

В одну сторону, потому что друг на друга глазеть достаточно быстро надоедает, да и не всегда рекомендуется разглядывать любимого человека с лупой.

6. Смогли бы вы просто так заговорить с незнакомым человеком - не "который час?", а просто "как дела?"?

Запросто))) И заговариваю, и со мной заговаривают.

7. Каждый человек - продукт своей эпохи. Или нет?

Всё не так просто. Есть архетипы, проявляющиеся через поступки и реакции, свойственные данной эпохе. Сказала бы, что меняются только декорации, не пьеса.

8. Ваш идеальный выходной?

Наедине с компом, без угрызений совести по поводу кучи задвинутых в дальний угол дел.

9. "Счастье есть жажда повторения" или "Каждый день должен быть не похож на предыдущий?

Меня убивает рутина. Поэтому каждый день должен отличаться от предыдущего.

10. Театр или кино?

Кино. Больше возможностей для визуализации.

11. Сладкое или острое?

Острое!

От  Kroiddilad порция 2

1. Самый необычный подарок, который вы когда-либо получали?

Думала, думала, и ничего не придумала. Всю жизнь получила стандартные подарки.

2. Вы любите читать газеты?

Не сказать, что люблю, но читаю нашу центральную газету, чтобы быть в курсе жизни в стране.

3. Умеете отказывать?

Легко. Обычно-то я "да"-человек, но если точно знаю, что что-то не хочу делать, говорю прямо, и объясняю, почему.

4. Вы бы купили лекарство, стирающее плохие воспоминания?

Оно мне не нужно. Я забываю плохое автоматически. Остаётся зарубка, чтобы не повторить ошибку, но само происшествие забывается, если не вспоминать специально.

5. А чем лечите плохое настроение?

Анимэ и работа на историческими документами. Переключается внимание. Если только плохое настроение не обусловлено чисто физическими причинами: погода, понижение сахара из-за долгого перерыва между едой, боль. Тогда лечится причина)))

6. Вы замечали за собой, что на язык часто просится определённая поговорка, афоризм? Есть у вас такая фраза на все случаи жизни?

Elämä on... Фраза из старой рекламы. Употребляется при каждом столкновении с какой-нибудь паршивой ситуацией. Типа "жизнь - штука нелёгкая".

7. Когда-нибудь сбывались ваши сны?

О да. Пару раз были даже репортажи ситуаций из недалёкого будущего. Не знаю, как это возможно.

8. Первое впечатление - самое верное?

Нет. Я часто замечала, что у меня разлаживаются отношения с теми, кто с первого взгляда показался симпатичным человеком, и налаживаются хорошие с теми, знакомство с которыми началось со стычки.

9. Хотелось бы выучить какой-нибудь язык?

Всегда "за", но здесь фишка такая, что если языком не пользуешься ежедневно, он забывается. Так что надо хорошо думать, а надо ли мне это практически.

10. Абсолютная тишина - расслабляет или раздражает?

Расслабляет. Я научилась эффективно оперировать в любом хаосе, но мне хорошо в тишине. Впрочем, абсолютная тишина - это же нечто, на Земле невозможное, насколько помню. Она возможна только в космосе.

11. Вы хотели бы сняться в кино?

Не думаю. Хотелось бы быть сценаристом и режиссёром в одном флаконе.


Мои вопросы:

1. Совпадает ли ваше представление о себе с тем, что видят окружающие?
2. Что ведёт вас по жизни?
3. Верите ли вы кому-то абсолютно?
4. Пугает ли вас мысль о смерти?
5. Простить или забыть?
6. Идеальная женщина - какая она и почему именно такая?
7. Идеальный мужчина - какой и почему?
8. Шоколад или диета?
9. В какой мере вы стараетесь улучшить свой внешний вид?
10. Эко или Конан Дойль?
11. Без чего вы не смогли бы жить?

Как понимаю,  Дейдре отвечае в любом случае, как осалившая, правильно?
Что касается Жертв, то осаливаю тех, с кем более или менее регулярно общаюсь и на чьи дневники я подписана:  Armilla,
 Ayva,  Blackcatchild,  Kroiddilad,  LenaElansed,
 Lil-lit,  Matilda1,  Morceleb,  Nelvy,
 Svengaly,  Белейшая Мышь,  Нари,  Маурисьо,  случайный попутчик и всех желающих пофилософствовать)))

@темы: Всячина внетеговая

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - экскурсия и новая информация

Визит Ватсона в Тауэр начинается с того, что он излагает цель своего визита стражнику у ворот, и просит провести его к губернатору Тауэра. По пути стражник сообщает нашему медику, что «настоящим кровавым негодяем был этот Ричард, по всем параметрам, сэр. Вы знаете, что он провёл в материнском чреве целых два года, прежде чем родился? Это правда, сэр. Абсолютный факт, сэр». Эпизод, дающий более чем исчерпывающее понимание того, что, собственно, люди знают о короле Ричарде. Ватсон не стал, разумеется, спорить со стражником. «Мой ошеломлённый мозг продолжал обкатывать эту поразительную медицинскую новинку, пока йомен вёл меня через ворота…»

:aa

В Квинс Хаус Ватсон знакомится с губернатором Тауэра, сэром Брайаном Милманом, генерал-майором, который представляет доктору преподавателя женской школы в Йорке, мисс Келли Ривас, которая приехала в Лондон получше познакомиться с королём, который был так любим на севере, и так нелюбим на юге.

Губернатор передаёт экскурсантов йомену Генри Бейкеру, который в своё время не удовольствовался тем, что отбарабанил во время приёма на службу официальную версию относительно короля Ричарда, а стал изучать предмет, став настоящим экспертом-самоучкой по имеющимся на Ричарда материалам. В конце книги и мисс Ривас, и йомен Бейкер поедут с Ватсоном в Оксфорд, и изложат там результаты своих исследований.

От лица сэра Брайана даётся краткое изложение событий переходного периода, когда король Эдвард внезапно умирает, назначив хранителем королевства Ричарда. Вудвиллы сделали первый шаг. Ничего не сообщив о случившемся находящемуся на севере Ричарду, они распорядились доставить в Лондон принца Эдварда в сопровождении многотысячного вооружённого эскорта, заняли Тауэр, захватив сокровищницу, назначили день коронации, и начали выпускать распоряжения. Ричард вскоре узнаёт о смерти брата от Бэкингема, отправляется сам в Лондон через Йорк, пересекается с сопровождением принца в Нортхемптоншире, арестовывает лидеров эскорта (Риверса, Грея и Вогана), и отправляется в Лондон с принцем сам.

В Лондоне вскоре становится известно, что брак короля Эдварда с Элизабет Вудвилл был актом двоежёнства, что делало принца Эдварда бастардом, не имеющим права на унаследование короны. По решению парламента, Ричарду Глостеру представляется петиция с просьбой принять корону, на что он соглашается, и становится, таким образом, легально избранным и легально коронованным королём. Сэр Брайан высказывает также мнение, что подобная скрупулёзность в отношении принца была обусловлена не только и не столько обстоятельствами брака его родителей, сколько памятью о том, к чему пришла Англия во время правления малолетнего Генриха VI.

Затем губернатор Тауэра даёт краткую характеристику Тюдорам, подчёркивая, что в Англии того времени была, как минимум, дюжина аристократов с лучшими правами на корону, нежели Тюдор. Идея об участии Эдмунда Бьюфорта в появлении на свет Эдмунда и Джаспера Тюдоров никак не задевается, потому что в 1883 году её и не рассматривали. В целом сэр Брайан считает, что чем больше человек знакомится с событиями тех времён и с королём Ричардом, тем меньше он склонен Ричарда судить. И что Босуорт был скорее реакцией южан на тенденцию в изменениях администрировании королевства и на явную популярность северян у короля, нежели манифестацией осуждения Ричарда.

В офис губернатора приходит йомен Бейкер, и разговор срезу же, с подачи губернатора, заходит о Томасе Море. «Да, сэр Томас Мор… Почти все истории про Ричарда Третьего берут источником Мора. Пьесы Шекспира в значительной степени базируются на «Истории Короля Ричарда Третьего». Масса книг с тех пор повторила то, что Мор писал, как непреложную истину. Это он заявил, что Ричард был горбуном, негодяем и убийцей, и это он обвинил его в убийстве племянников, которых мы называем Принцими-из-Башни. Сэр Томас… Юрист, и судья, и знаменитый писатель, лорд-канцлер Англии, католический мученик и герой. Впрочем, зря мы называем его «сэром», потому что вряд ли он был посвящён в рыцари, когда писал свою «историю». Он был тогда всего лишь одним из помощников шерифа Лондона, так что мы должны называть его «мастер Мор».

Бейкер называет Мора «мастер больше-выдумки-чем-фактов», обыгрывая фамилию Мора (more = больше), потому что тот включил в свою работу массу диалогов и монологов, которые он никак не мог слышать сам. Более того, с самых первых строк своей «Истории» Мор пишет ерунду. Он пишет, что король Эдвард умер в возрасте пятидесяти трёх лет, хотя на самом деле на момент смерти Эдварду не исполнилось и сорока одного. Также Мор пишет как свидетель событий, хотя в 1483 году он был пятилетним ребёнком. И что более всего внушает недоверие к его пассажам, так это факт, что он воспитывался в доме Мортона, епископа и позднее кардинала Мортона, личного врага короля Ричарда.


Кровавая Башня

Затем Бейкер ведёт Ватсона и мисс Ривас на осмотр «места преступления». Он показывает им Кровавую Башню (Bloody Tower) с заявлением, что вряд ли принцы там когда-либо бывали, и Колокольную Башню (Bell Tower), где сидел до казни сам Мор. Бейкер смеётся над утверждением Шекспира, что Тауэр построил Юлий Цезарь. На самом деле, Тауэр был построен Вильгельмом Завоевателем, который начал с Белой Башни (White Tower), и работу отца завершил Вильгельм Руфус через двадцать лет. Генри Третий построил в Тауэре королевские апартаменты и усилил оборонные сооружения Тауэра в 1240-1241 годах. Это он сделал Белую Башню белой, собственно. Но самую большую работу в Тауэре проделал Эдвард Первый в 1275-1285 годах, придав Тауэру привычный нам вид, хотя за столетия многое там сносилось и строилось.

Бейкер ведёт своих экскурсантов в Кровавую Башню, вход в которую когда-то был главными водными воротами Тауэра, охраняемыми с соседней Вэйкфилд Тауэр. Затем йомен уточняет, что во времена «принцев из Башни» она называлась ещё Садовой Башней (Garden Tower), потому что рядом с ней располагался сад лейтенанта Тауэра. Название «Кровавая Башня» появилось не ранее 1597 года. И это название не связано с принцами, просто в то время распространился миф, что именно там был убит герцог Кларенс – Ричардом. Бейкер также рассказывает, что, несмотря на бытующее мнение о том, что принцы содержались в этой башне на втором её этаже и были там же убиты, этого просто не могло быть по простой причине – в 1483 году второго этажа в Гарден Тайэр не было. Второй этаж этой башни был построен только в 1600-х годах, чтобы вместить всю ораву, прибывшую в Тауэр составить компанию сэру Уолтеру Рэйли – массу слуг и членов семейства.


Фонарная башня

Да и сама логика подсказывает, что детей короля Эдварда просто не могли поместить ни в какое другое место, кроме Фонарной Башни (Lanthorn Tower), где во времена Эдварда и Ричарда находились королевские апартаменты. Помимо того, что они отправились туда отнюдь не узниками, нужно учесть, что даже узники благородной крови имели в Тауэре свою прислугу, и не слишком малочисленную.
На вопрос Ватсона, не Мор ли утверждал, что принцы были убиты в Кровавой Банше, Бейкер отвечает отрицательно – Мор не уточнял, где именно их убили. Ни Мор, ни ранние историки того периода вообще не утверждали, что принцы были убиты. Утверждение, что принцы были убиты и похоронены под лестницей в Кровавой Башне, появилась около 1707 года, и принадлежит историку Фрэнсису Сандфорду, но непонятно, с чего он это взял, потому что ссылок на основания для подобного заявления Сандфорд не даёт.

Бейкер рассказывает своим слушателям, что Мор в своей истории пишет, что принцы были похоронены под лестницей, и на могилу была насыпана груда камней. Но затем Ричард внезапно решает, что принцев похоронили неправильно, и посылает священника Тауэра выкопать их и закопать в другом месте, что тот и сделал. И умер прежде, чем успел кому-либо сказать, куда именно он закопал тела. Йомен наглядно показывает, что «под лестницей» похоронить кого-то невероятно затруднительно уже потому, что туда необычайно трудно втиснуться. Но даже если допустить, что убийцы проявили чудеса ловкости, непонятно, почему они выбрали самое оживлённое место в башне для этой цели.

Бейкер допускает, что принцы могли размещаться и в Вэйкфилд Тауэр, в которой также были королевские апартаменты, и рассказывает, именно там находился и умер король Генрих Шестой. Его тело было найдено в маленькой часовне, Оратории. Томас Мор утверждает, что это Ричард убил его ударом кинжала, и Шекспир это повторяет. Но Шекспир также пишет, что Ричард убил и Эдварда Вестминстерского, сына короля Генри, а вот Мор не пишет на этот счёт ничего.


та самая часовня

Мор описывает историю убийства принцев следующим образом. Ричард решает, что принцев надо убить, и посылает к лейтенанту Тауэра сэру Роберту Брэкенбери гонца с соответствующим распоряжением. Сэр Роберт отказывается, и Ричард посылает к нему сэра Джеймса Тирелла с письменным приказом Брэкенбери передать Тиреллу ключи на сутки. И Брэкенбери отдаёт ключи не пикнув. После этого он, кстати, остаётся лейтенантом Тауэра ещё два года, и умирает за короля Ричарда на поле Босуорта. Бейкер подвергает сомнению то, что король простил бы своему лейтенанту неподчинение в таком важном деле, и тем более не верит что Брэкенбери, обладающий столь сенситивной совестью, пошёл бы сражаться за короля-убийцу.

Йомен подчёркивает, что и в этой истории Мор делает грубую ошибку утверждая, что Тирелл был произведён в рыцари за своё преступление. На самом же деле Тирелл стал рыцарем ещё в 1471 году. Мор также утверждает, что Тирелл сознался в своём злодеянии в 1502 году. Но что странно, Тирелл не только не был наказан, его даже никогда не обвинили за эти убийства и не судили за них! Его осудили и казнили за совершенно другие проступки против Генриха Седьмого. И предполагаемое признание Тирелла никто никогда не видел. Почему Генрих Седьмой не обвинил Тирелла в убийстве? Почему он не использовал признание Тирелла в кампании очернения короля Ричарда? Почему он вообще никогда не использовал историю с принцами для доказательства того, что он – более заслуживающий короны король, чем Ричард? Почему Генрих Седьмой не опубликовал такое убийственное для репутации своего соперника признание, почему он не разослал копии по всем королевским дворам Европы? Далее, предполагаемый сообщник Тирелла, Джон Дигтон, никогда не был даже арестован, и никогда никакого признания не делал.

Бейкер ведёт Ватсона и мисс Ривас показать место, где были найдены предполагаемые останки принцев, и упоминает ещё об одном убийстве, приписываемом Ричарду – об убийстве лорда Гастингса. Во времена Ричарда королевский совет заседал в Белой Башне, которая, собственно не просто башня, а маленькая крепость. Сейчас в ней три этажа, и третий был достроен в 1600-х. Во времена Ричарда этажей было два, и палата занимала пространство от пола до потолка, с построенными на уровне второго этажа галереями. И вот именно под лестницей к главному входу, которую разбирали в 1674 году, рабочие нашли деревянный гроб с двумя скелетами, закопанный на глубину десяти футов. Это были скелеты двух подростков, которые объявили скелетами принцев и перезахоронили в Вестминстере, где они и находятся до сих пор.

Ватсон и масс Ривас сначала ахают, но доктор быстро начинает соображать, и находит некоторые странные моменты. Например, утверждение Мора, что священник Тауэра выкопал останки из первоначальной ямы и перезахоронил. Но с какой стати, выкопав их из-под одной лестницы он перезахоронил их под другую? Более того, как ему вообще удалось одному выкопать могилу в десять футов глубиной прямо под лестницей, по которой постоянно передвигались служащие и слуги, поместить два тела в гроб и опустить затем этот гроб в могилу?

Пока Ватсон рассуждает, Бейкер огорошивает его новой информацией. По словам французского историка и поэта Жана Молине, принцы вовсе не были удушены и закопаны, а замурованы в одной из комнат башни. И, кстати, скелеты двух маленьких мальчиков действительно были найдены во время одного из ремонтов в начале семнадцатого века. Замурованными в маленькой комнате.

Ватсон возражает, что по скелетам совершенно невозможно определить ни то, принадлежали они мальчикам или девочкам, ни их возраст на момент смерти, ни даже то, когда именно они были захоронены. Всё, что можно написать в заключении, будет выглядеть так: два небольших скелета, пол неизвестен, возраст неизвестен, имена неизвестны, причина смерти неизвестна, время захоронения неизвестно. И тут доктору приходит в голову ещё кое-что. Он вспоминает, что в Истории Диккенса возраст принцев определяется как одиннадцать и тринадцать, тогда как Бейкер сказал, что им было девять и двенадцать. Оказывается, именно так написал Томас Мор. Эдварду было в 1483 году чуть больше двенадцати, а Ричарду не было десяти. «Впрочем, - многозначительно добавляет Бейкер, - всё зависит от того, в каком возрасте они умерли, не так ли?» В ответ на удивление своих спутников, Бейкер снова отправляет их к Мору, признающему существование мнения, что принцы могли и пережить своего дядю.

Для Ватсона было полной новостью, что в убийстве принцев обвинялся ещё кто-то, кроме Ричарда. Бейкер подтверждает, что в числе обвиняемых были и Генри Тюдор, и герцог Бэкингем, но напоминает, что его время ограничено, и ведёт их к месту, где был казнён лорд Гастингс. Йомен не сомневается в том, что Гастингс действительно был казнён по приказу Ричарда без суда и следствия (что является убийством), но не верит в то, что Ричард как-то причастен к смерти своего брата Джорджа. Более того, все исторические источники, с которыми Бейкер знаком, указывают местом смерти Джорджа не Кровавую Башню, а Башню Мастеров-Лучников (Bower Tower). Но и она слишком далека от королевских апартаментов. Возможно, конечно, что король Эдвард хотел брата подальше, с глаз долой, но Бейкер предполагает, что Джордж был убит не в Bower Tower, а в палатах, находящихся над воротами Колдхарбор. Там были когда-то королевские апартаменты, затем превращённые в место заключения. Эти апартаменты известны под названием Будуар Монахини, Nun's Bower.


апартаменты в Тауэре

В конце концов Бейкер советует Ватсону обратиться к коменданту Тауэра за рекомендациями, благодаря которым доктор смог бы побеседовать с двумя ведущими по вопросу Ричарда Третьего историками современности – Клементсом Маркемом и Джеймсом Гайрднером. Комендант сердечно соглашается, и, напоследок, советует Ватсону спросить у Маркема насчёт авторства «Истории Короля Ричарда Третьего». Дело в том, что Маркем не верит в то, что её действительно написал Мор.

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - обвинение

Действие повести помещено в 1883 год. Д-р Ватсон устал до того, что услышав во время спектакля реплику «есть ли здесь доктор?!», подхватился автоматически и пошёл к сцене. То есть, доктору нужно отдохнуть, и он прописывает себе море и лень.

Холмс, тем не менее, убеждён, что смена деятельности – лучший отдых, и заманивает приятеля в Оксфорд, где в колледже Магдалины преподаёт его партнёр по интеллектуальным дуэлям времён молодости. А может, дело просто в том, что у Холмса на руках довольно простое дело, противник в котором, тем не менее, оказывается необычайно изворотливым, и ему нужен под рукой человек, ум которого устроен по-другому.


колледж Магдалины, Оксфорд

Итак, друзья оказываются в Оксфорде и попадают на обед, являющийся как бы годовщиной обеда в 1483 году, когда колледж Магдалины принимал короля Ричарда III. Ватсон не знает о Ричарде ничего, кроме того, что осталось в памяти из школьной программы, Холмс, разумеется, тоже. Президент колледжа произносит на обеде речь, в которой повторяет основные события, приведние на трон Ричарда, и перечисляет тех лордов, которые были на приёме 400 лет назад. Его речь невежливо прерывает именно тот человек, гостями которого Холмс и Ватсон являются, Мастермен-Пью. После того, как президент упоминает, что за обедом велись учёные дискуссии по просьбе и инициативе короля, Ватсон искренне удивляется, что такое чудовище могло быть интеллектуально, и упоминает, что его друг Стивенсон написал повесть, где Ричард показывается храбрым воином, но расчётливым, жестоким и «запятнанным преступлениями» человеком.

Мастермен-Пью резко и едко прохаживается по поводу подобных «исторических» повестей, давая понять, что считает читателей подобной литературы не слишком умными людьми. Отсюда разговор сворачивает, конечно, на Шекспира и на Прицев-из-Башни. Мастермен-Пью, уже порядком подвыпивший, требует от Холмса, чтобы тот вынес вердикт по делу, основываясь на своём методе. Холмс отмахивается, что через 400 лет его метод применить сложно, да и какой профит может быть получен от расследования истории, действующие лица которой умерли сотни лет назад. Мастермен-Пью цепляется за слово «профит», и очень быстро соскальзывает на оскорбительный тон, который безразличен Холмсу, но задевает Ватсона. Холмс дипломатично уходит, а доктор остаётся, и спор продолжается.

Мастермен-Пью, собственно, оскорблён тем, что Холмс явно считает учёность никчемным помощником в практической деятельности. Ватсон аргументирует, что учёность человека приводит к появлению у него мнений, под которыми нет других оснований, кроме ненадёжных документальных источников, и затем эти сложившиеся мнения заставляют человека относиться к реальному ходу событий предвзято, отвергая то, что не укладывается в сложившуюся систему. Дальнейший ход «обмена любезностями» между Мастерменом-Пью и Ватсоном можно свести к классическому «да кто ты такой?!». В результате получается так, что оскорблённый и разозлённый Ватсон берётся за расследование предполагаемых преступлений короля Ричарда, причём бесплатно, только при условии компенсации затрат на расследование.

Ватсон начинает с тех источников сведений, которыми пользуются англичане и по сей день, с небольшими альтерациями: пьесы Шекспира «Генрих Шестой» и «Ричард Третий», и «История Англии» Диккенса. Из этих книг Ватсон выясняет, в чём именно обвинялся Ричард. И вот что ему предстоит расследовать:

- убийство принца Эдварда Вестминстерского, которого, по словам Шекспира, Ричард убил

- убийство короля Генриха Шестого, в котором Ричарда обвиняет тот же Шекспир

- смерть Кларенса в Тауэре, за которой стоит Ричард, по утверждению Шекспира

- убийство наследника престола принца Эдварда и его брата, совершенное по прямому приказу Ричарда, и убийства приближённых принца (Энтони Вудвилла – лорда Риверса, Ричарда Грея – сына Элизабет Вудвилл от первого брака, и Томаса Вогана, человека Эдварда Четвёртого). Источник обвинений – Шекспир.

- убийство лорда Гастингса, обвинитель Шекспир

- убийство герцога Бэкингема, обвинитель Шекспир

- убийство Анны Невилл, королевы, обвинитель Шекспир

Итого, Ричарду предъявляется обвинение в одиннадцати убийствах.

Теперь задачей Ватсона становится провести расследование каждого случая. И решает он начать, разумеется, с осмотра места преступления наиболее громкого из убийств, останки жертв которого были найдены – с осмотра Кровавой Башни в Тауэре. Холмс, со своей стороны, договаривается телеграммой с губернатором Тауэра о допуске доктора к осмотру территорий, закрытых для туристов.

@темы: Richard III