Аааааа!!!!

Снег идёт 17 июня. Уникально!

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон отчитывается в Оксфорде (2)

Доктор Ватсон стал выстраивать свои аргументы против виновности Ричарда в убийстве племянников на имеющихся точных фактах.

Ричард отправился в королевский прогресс 23 июля 1483 года – из Виндзора. В Оксфорде он провёл 24 и 25 июля, когда и состоялись те знаменитый обед и богословский диспут, из-за которых Ватсон и начал расследования, связанные с Ричардом. Затем, через Вудсток и Минстер Ловелл, король отправился в Глостер, куда прибыл к 2 августа. По словам Мора, именно оттуда Ричард отправил Джона Грина к сэру Роберту Брэкенбери с приказом убить принцев.



Брэкенбери отказал, и Грин помчал назад, найдя короля уже в Варвик Кастл. В реале, Ричард там был в период с 8 по 13 августа.

Затем в Лондон отправился, по Мору, Тирелл, который не мог выполнить предполагаемый «заказ» ранее второй или третьей недели августа. Ричард же из Варвик Кастл отправился в Ковентри, Лестер, Ноттингем, Понтефракт и Йорк, в котором оставался до 20 сентября. На обратном пути, он основа останавливался в Оксфорде 28 октября, и вернулся в Лондон только 25 ноября.

История Мора. История, содержащая массу мелких деталей, которые он не мог знать, и деталей, которые никто не мог знать, отполированная и драматизированная. Но существовали ли в реальности персонажи этой истории?

Некий Джон Грин в 1483 году работал контролёром в таможне Бостона, и ведал снабжением королевских конюшен. Мор называет Джона Грина верным последователем и йоменом короля Ричарда. Есть анонимный доклад, что впоследствии данный Джон Грин получил за двойное убийство двойное лордство: управление островом Вайт и замок Порчестера. Был ли доклад правдив, и идёт ли речь именно о том самом Джоне Грине, имеющим хоть какое-то отношение к королевскому двору – неизвестно. Джон Грин – имя простое и распространённое.

О Роберте Брэкенбери известно всё. Честнейший человек, верный соратник Ричарда до конца, до Босуорта. Ни один писатель, кроме Мора, вообще не связывает его ни с одним сомнительным делом. Доктор Ватсон недоумевает, зачем у Мора Ричард посылает к Брэкенбери письмо с приказом об убийстве, если он, при необходимости, мог переговорить с сэром Робертом начистоту совершенно конфиденциально, перед отъездом.

Ещё один персонаж, паж, предложивший Ричарду использовать таланты Тирелла. Существовал ли этот паж, с которым король мог доверительно обсуждать убийство принцев? Насколько такая сценка вообще правдоподобна? И если разговор имел место, то откуда могла случиться утечка информации к Мору? Был паж и король на стульчаке в клозете. Всё.

Джеймс Тирелл, которого, якобы, порекомендовал Ричарду неизвестный нам паж. Тирелла не нужно было рекомендовать, Ричард знал его ещё с тех пор, как Тирелл был главным конюшим короля Эдварда и комиссионером должности главного коннетабля. Как главный конюший, Тирелл участвовал в коронации Ричарда, а это – немалая ответственность. Тирелл входил в число гвардейцев Ричарда. Единственное, что связывало его с пажами, так это должность начальника всех пажей при Ричарде. У Мора, Тирелл выпрыгивает в рыцари из безвестности, в награду за убийство принцев. Но в рыцари Тирелла произвёл король Эдвард в 1471 году. Ричард произвёл его в баннереты, то есть, сделал рыцарем, ведущим вассальное войско под своим знаменем – в 1482 году, за исключительную храбрость, проявленную во время шотландской компании герцога Глостера.

Уильям Слоутер, он же Чёрный Билл, которого Мор называет одним из охранников и убийц принцев – имя, истории не известное. Мор называет и другого убийцу, Майлса Фореста, предположительно профессионала, который, как утверждают, был в награду сделан смотрителем гардероба герцогине Сесили Йоркской, матери Ричарда, в её лондонской резиденции, Бэйнард Кастл. Но единственный найденный среди служащих семейства Плантагенетов Майлс Форест служил очень далеко от Лондона. В Барнард Кастл, в Дареме. (От себя. По-моему, Мор просто выдумал имена: green - зелёный, slaughter - кровопролитие, forest – лес. Ну какова вероятность того, что убивать принцев отправилась компания с такими «говорящими» именами?)

Вот Джона Дигтона Ричард действительно назначал на должность бейлифа в Айтоне, Стаффордшир. Но этот Дигтон не был конюшим или грумом Тирелла, как утверждает Мора.

Кто был тем священником, который, якобы, перезахоронил принцев из-под одной лестницы под другую, почему-то? Мор не называет его имени, и не называет возможных помощников.

Ещё любопытнее поведение Генри Тюдора после победы. Он вступает в Лондон, где, по идее, должен порадовать народ известиями, что его дело правое, и что убитый Ричард был страшным кровавым тираном, убившим собственных племянников. Но Генри молчит. Молчит и тогда, и потом, несмотря на Ламберта Симнелла и Перкина Варбека. Он не обвиняет Ричарда, он не ищет убийц, он не думает арестовывать Тирелла. Да, акт парламента обвиняет Ричарда в многочисленных преступлениях, включая «пролитие крови невинного ребёнка», но говорит ничего конкретного о том, чьей именно была эта кровь.

Холмс спрашивает, почему в акте ребёнок упоминается в единственном числе, если, допустим, речь идёт о двух принцах? Один из оксфордцев отвечает, что причина могла быть в средневековой пунктуации, у которой, как и в использовании заглавных букв, просто не было общих правил. Но Ватсона этот ответ не убедил. (От себя: тем не менее, в современных исследованиях уже пишется исключительно childrens’ blood, кровь детей – обычный оборот для описания тирана. Тот, кто хочет, понимает его указанием на конкретных принцев, но вообще-то это освящённое традицией клише, «проливал кровь невинных младенцев»).

Пунктуация пунктуацией, но почему Генри Тюдор не обвинил прямо погибшего Ричарда в убийстве принцев? Это же было выгодно Тюдору, с какой стороны ни посмотри. Да что там обвинение, в царствование Генриха Седьмого принцы до 1502 года вообще не были объявлены ни умершими, ни, разумеется, исчезнувшими. Не говорит ли это о том, что принцы были живы, когда Тюдор короновался? Как мог Уильям Стэнли, обеспечивший себе величайший фавор у нового короля и прекрасно знающий детей короля Эдварда, вот так вот просто примкнуть к восстанию Варбека? Какой был в этом смысл для него лично? Интересно, что даже казнив Стэнли, Генри Тюдор не объявил принцев мёртвыми. Он не объявил принцев мёртвыми даже после казни Варбека, хотя казалось бы…

Он дозрел только в 1502 году, когда Тирелл и Дигтон так удачно попали под суд по поводу их предполагаемой анти-тюдоровской деятельности в Кале. (От себя: на самом деле, удар Тюдора был направлен против Артура Плантагенета, признанного Эдвардом Четвёртым внебрачного сына. Это было дело о Белой Розе, о поддержке прав де ла Поля на трон).

Мастермен-Пью спрашивает Ватсона, почему, в таком случае, Ричард просто не предъявил принцев тем же лондонцам, когда слухи об их убийстве начали циркулировать? Ватсон парирует, что человека нельзя признать виновным на том основании, что тот не демонстрирует свою невиновность. И продолжает, что очевидной причиной того, почему Ричард не поспешил рассеять сплетни, показав принцев, является то, что Ричард имел вескую причину этого не делать. К примеру, демонстрация принцев была бы прекрасным поводом для заговорщиков всех калибров начать заговоры, прикрываясь интересами «несчастных узников». Полидор Виргил, к примеру, предположил, что Ричард молчал именно для того, чтобы держать своих тайных и явных противников в полном неведении, есть ли у них пристойное прикрытие для враждебной ему деятельности, или нет.

Но одинаково возможно то, что Ричард сам не знал, что случилось с принцами. Их действительно могли похитить. (От себя. Согласно последним исследованиям, попытка, во всяком случае, была. Была попытка одновременно напасть и на башню в Тауэре, где жили принцы, и на убежище при Вестминстере, где находилась Элизабет Вудвилл с остальными детьми). И если ни Брэкенбери, ни Ричард не имели ни малейшего представления о том, куда делись принцы, то лучше было вообще о них молчать.

@темы: Richard III

---

"И полцарства в придачу" III-23

О том, как она выбралась из покоев королевы и добрела до благословенно пустых галерей дворца, Маргарет не помнила ничего. Её кожа горела, в глазах плыло, и досада на свою беспомощность никак не добавляла сил. Кажется, она слышала за спиной перешёптывания, кажется, кто-то перед ней подобострастно раскланивался – всё было как в тумане, пока она не оказалась одна, и силы не оставили её окончательно.

- Силы небесные, поднимите же её из этой пылищи, сэр Фрэнсис! – услышала она хорошо знакомый голос Джейн Паркер, в котором отчётливо проскальзывали командно-сварливые нотки.

- Да подниму, подниму, когда пойму, что делать дальше, ничего с ней не случится, - раздражённо ответил мужской голос. – Нас однажды день вообще застал в какой-то подворотне, и ничего, всё обернулось к лучшему, не так ли?

- Смотря как на это посмотреть, - хихикнула Джейн. Изумление, которое испытала Маргарет, никогда раньше не слышавшая смеха леди Рочфорд, заставило её открыть глаза как раз вовремя для того, чтобы увидеть картину, показавшуюся ей полным бредом: супруга Джорджа Болейна счастливо жмурилась в объятиях одноглазого безопасника короля, со вкусом расцеловывающего ей шею и плечи. Маргарет деликатно кашлянула, опасаясь, что парочка перейдёт к более решительным действиям прямо у неё на глазах.

- А, очнулась! – вмиг стала сама собой Джейн, уперев руки в бока и склоняясь на полулежащий Маргарет. – И чего это, милочка, тебе вздумалось млеть от того, что Гарри поцеловал тебе руку? Не впервой, небось… Вот даже не вздумай нарушить своё слово, потому что твоя жизнь уже стоила мне таких колотушек, что я три дня пластом лежала. Впрочем… мы, оказывается, родня?

- Да подожди, Джейн, - мягко отстранил молодую женщину Брайан. – Леди Маргарет, вы можете говорить? Куда вас отнести?

- Леди Гордон, - прошептала Маргарет, снова проваливаясь в горячечное состояние.

***
- Фрэнсис, ты ее здесь не оставишь! – сварливый голос Джейн Паркер ввинтился в темноту перед глазами Маргарет. – Леди Гордон, не в обиду леди будь сказано, сама не в себе. Вызови лучше мужа моей кузины, или лекаря, или… не знаю, кого. И чего этой дурочке вздумалось свалиться нам на руки?! Я же сама всё видела: читали мы стихи, сплетничали, о турнире заговорили. Потом пришёл Гарри, и на неё как столбняк напал. Уж не лихорадка ли? Как бы она и нас не заразила!

- Не думаю, - задумчиво ответил Брайан. – Леди Гордон?

- Ну что леди Гордон? – сварливо, в тон Джейн, откликнулся старушечий голос. – Не лихорадка, да. Только я эту птичку уже давно жду, а обо мне всегда вспоминают только тогда, когда больше надеяться не на кого.

- Не сердитесь, миледи Катрина, я же знаю, что у вас золотое сердце, - голос Брайана источал мёд. – У вашей птички просто не было времени не то, что до вас долететь, а даже с супругом увидеться. И леди Рочфорд совершенно права, у мистрисс Эртон… то есть, леди Бьертан не было никакой причины так реагировать на то, что его величество просто поцеловал ей руку. Я обеспокоен, ваша милость. За короля. Вы же знаете, что я был в Ирландии, и нечто подобное там уже видел. Я думаю, что его величество был неведомо для себя околдован, и магия направлена именно на эту маленькую леди. Я догадываюсь, кто, но не понимаю, как и зачем?

- А чего тут понимать, - презрительно хмыкнула леди Гордон. – Колечко ищите. Или не ищите, потому что своё дело оно сделало, а ни для вашего короля, ни для кого другого оно не опасно, только для Сис… то есть, для этой Маргарет. Вообще, и для неё тоже уже не опасно. Это любовная магия, дети. Птичка должна была вспыхнуть страстью к его величеству, и это породило бы такую неразбериху, что о последствиях лучше не думать. Только магия плохо разбирается в тонкостях женской души, и что-то пошло не так.

- Но я люблю Гарри, - слабо запротестовала Маргарет, открывая глаза. – Я очень его люблю, и очень хочу, чтобы с ним всё было хорошо. Только страсти между нами не было никогда. Это я сейчас хорошо понимаю. Так что нечему было вспыхивать. Зачем лорду Кильдэйру моя страсть?

- Не думаю, что ему, - невозмутимо возразил Брайан. – Скорее, той леди, которая была в вашей компании в ювелирной лавке. Да-да, я её заметил. Я за ней уже так давно приглядываю, что меня её мелкие фокусы не проймут. Но что она против вас-то имеет?

- Не знаю, - не задумываясь, солгала Маргарет. – Нам, женщинам, не нужно причины, чтобы невзлюбить друг друга.

- Хммм… От леди Кильдэйр можно всего ожидать, конечно, хотя… нет, не понимаю. Но мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока оставляю вас на попечении леди Гордон. Идёмте, леди Джейн.

- Ох, не могу, какие церемонии, - дробно рассмеялась старушка, подмигивая Маргарет, когда невероятная парочка оставила их вдвоём. – Нашли же друг друга. Впрочем, этой бедняжке судьба задолжала хоть немножко радости.

Маргарет подумала, что назвать леди Рочфорд бедняжкой у неё не повернулся бы язык, и что судьба была бы к этой особе гораздо добрее, если бы Джейн Паркер не была шпионящей за всеми злюкой. Хотя вот у королевы, похоже, леди Джейн сочувствуют, потому что хорошо могут себе представить, что это такое, быть женой Джорджа Болейна.

- Леди Катерина, - Маргарет почти шептала, не имея сил как следует вздохнуть. – Мне плохо, леди Катерина. Так же плохо, как было тогда, когда меня опоили. Я умираю?

- Мы все умрём когда-нибудь, - хмыкнула женщина, схоронившая сына и нескольких мужей. – Для всех когда-нибудь закончится жизнь земная и начнётся жизнь вечная. Но, по милости Божьей, нам не дано знать, когда этот час наступит. Спи. Я чудес вершить не умею. Всё, что мне дано – это свободно проходить через ворота туда и обратно, да и то только во сне.

@темы: "побасенки"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон отчитывается в Оксфорде (1)

И вот настал день, когда доктор Ватсон отправился в Оксфорд, чтобы держать перед учёными мужами речь о своих находках и выводах. Холмс его сопровождал, в качестве ассистента с ними поехал стражник Тауэра Бейкер, а ещё в Оксфорд приехала из Йорка мисс Ривас, с которой Ватсон был на экскурсии в Тауэре. Сначала её не хотела отпускать начальница школы, но Холмс устроил мисс Ривас приглашение через Оксфорд, и, разумеется, начальство не устояло.

Насколько понимаю, мисс Ривас появилась на страницах повести по двум причинам. Во-первых, чтобы представить исследование по Ричарду, написанное Каролиной Амалией Халстед, которое, по-моему, по сей день является лучшим и наиболее основательным. И к которому обращаются за фактами и источниками в почти каждой современной книге по Ричарду, но автора упоминают только в ссылках.

Во-вторых, в девятнадцатом веке довольно большое количество англичанок увлеклись историческими исследованиями, несмотря на огромные трудности, связанные с доступом к архивам. Учитывая, какое официальное положение занимали женщины в иерархической структуре викторианского общества, пробиваться учёным дамам пришлось всерьёз, ибо даже в семидесятых годах двадцатого века такие зубры, как Чарльз Росс, просто пренебрежительно клеймили женщин-историков аматёрами.

Поскольку презентация почти всех кейсов относительно обвинений против Ричарда уже изложена мной в предыдущих заметках, я не буду к ним возвращаться. Посмотрим, что доктор собрал по поводу изначального предмета спора, по поводу Принцев-из-Башни.
«Ничего не предполагай и всё проверяй», начинает Ватсон с принципа дедуктивного метода Шерлока Холмса. В случае принцев, есть только один несомненный факт: они умерли. Но вот когда и как – это неизвестно. Всё, что у нас есть – это несколько вариантов того, что могло случиться.

1. Мальчики умерли по естественным причинам в период правления короля Ричарда Третьего, в Тауэре или другом месте, по совершенно неожиданным причинам. Ричард умолчал об этом, и совершил, таким образом, огромную ошибку.

2. Принцы были убиты в Тауэре по приказу Ричарда или он об этом знал, как утверждали многие враги короля.

3. Принцы были убиты в Тауэре, но не по приказу короля. Что делает подозреваемыми герцога Бэкингема и Генри Тюдора.

4. Ричард тайно перевёз принцев прочь из Тауэра, и затем их убил.

5. Ричард секретно забрал принцев из Тауэра и спрятал их. Возможно, на севере, как предполагает Маркем, но скорее всего – в Бургундии, у сестры Ричарда, Маргарет Бургундской.

6. Ричард пытался отправить принцев ко двору сестры, но они погибли в кораблекрушении.

7. Кто-то другой выкрал принцев из Тауэра – Вудвиллы, агенты Генри Тюдора, агенты французов, в конце концов.

8. Принцы остались живы и умерли позднее, во времена Тюдоров, по естественным причинам, но об этом никогда не было объявлено.

9. Принцы были убиты в Тауэре или ещё где-то либо по приказу Генри Тюдора в его царствование, либо с его одобрения.

10. Принцы были убиты в Тауэре или другом месте в царствование Тюдора, но без его приказа или одобрения.

Тем не менее, никто не знает наверняка, где, когда и как умерли принцы. Доктор Ватсон предупредил, что не будет рассматривать версию за версией, а просто попробует представить все отслеживаемые возможности в целом.

Всё начинается, конечно, со знаменитого Томаса Мора: «я открою вам правду о печальном конце этих детей, но это будут не те истории, которые я слышал, но та, которая была рассказана мне таким человеком и в таких обстоятельствах, что она должна быть правдива». Хотя потом Мор признаёт, что «некоторые до сих пор сомневаются, были они уничтожены в те дни или нет».

Итак, можно ли с уверенностью сказать, что принцы были помещены в Тауэр? Доказуемо, что некоронованный король Эдвард Пятый был переведён в Тауэр между 9 мая и 19 мая 1483 года. Доказуемо, что его брат Ричард присоединился к нему 16 июня. После чего, как пишет Фабиан в своих Хрониках, «их никогда не видели больше». Но вот ЭТО утверждение недоказуемо, ему можно верить или нет.

Были ли принцы убиты, в Тауэре или другом месте? Мы не знаем. Гайднер настаивает, что всё указывает на то, что принцы были убиты в августе 1483 года. Мор утверждает, что они были задушены по приказу Ричарда Третьего. Но тот же Мор признаёт существование других версий относительно судьбы принцев, и то, что были сомнения в том, что они действительно погибли во времена правления Ричарда.

Бернар Андрэ, биограф и поэт Генриха Седьмого, писал, что Ричард «приказал убить принцев мечом». Полидор Виргил, нанятый тем же Генрихом Седьмым, утверждал, что «сыновья Эдварда Четвёртого всё ещё были живы, тайно вывезенные и спрятанные в отдалённой области». К сожалению, Виргил даже не намекает, кто и где спрятал принцев. Лорд Бэкон в 1662 году тоже писал, что в течение двух первых лет правления Генри Тюдора в стране циркулировали слухи, что один из принцев или оба ещё живы. Хроники Фабиана констатируют, что «Общим мнением было, что король Ричард тайно убил сыновей своего брата».

Что касается Кроулендских хроник, то на них часто ссылаются как на источник, утверждающий, что слухи о смерти принцев начали циркулировать летом 1483 года. На самом же деле, Кроулендские хроники подчёркивают, что слухи об убийстве принцев возникли после того, как разрыв между Ричардом и герцогом Бэкингемом стал известен. То есть, в октябре 1483 года. Ричард сам не знал о том, что его ближайший советник предал, до второй недели октября.

Далее, слухи о том, что принцев убили, вовсе не означали, что принцы действительно погибли. Возможно, эти слухи распространялись намеренно агентами Бэкингема и Мортона, что придать их попытке переворота какой-то более благородный смысл. Пусть латынь Кроулендских хроник оставляет желать большей точности, в контексте записей дело выглядит именно так. Более того, в общем недоброжелательный к Ричарду хронист не обвинял короля в убийстве племянников, хотя вполне мог. В хроники просто включена одна поэма неизвестного автора, в которой, как говорят, автор обвиняет, что Ричард «уничтожил» принцев.

Но. Латинский термин, с которого переведено это «уничтожил», выглядит как opprimeret, и имеет несколько значений: «взять верх», «подавить/затенить», «блокировать» или «переиграть». Но оно не означает «убить» или «уничтожить».

В Европе тоже высказывались мнения о судьбе принцев. В январе 1484 года канцлер Франции заявил, что принцы были убиты, а их убийца коронован, но можно ли доверять риторике французов в вопросе о Ричарде? Тем более, что эта сентенция милорда Жиля де Рошфора, канцлера Франции, по времени совпадает с прибытием Мортона. Некоторые слухи, распространяемые в коронованных кругах Европы, говорили также, что Ричард нарочно объявил о смерти племянников, чтобы подчеркнуть, что он является единственным мужчиной семейства Йорков.

Гайднер утверждает, что «общая вера в то, что случилось убийство, была широко распространена», но при этом не представляет эту общую веру установленным фактом. И, в конце концов, мы имеем Перкина Варбека, который утверждал, что он является одним из Принцев-из-Башни – Ричардом. Мы не знаем, правда ли это. Мог ли он быть одним из незаконных детей короля Эдварда? Мы не знаем. И пусть его, в конце концов, заставили признать, что он был самозванцем, в своё время в его ряды встали многие знатные личности. Что означает, что в версию о смерти принцев их современники не испытывали такую уж «общую веру», как утверждает Гайднер. (От себя. С признанием Варбека не всё так просто. На самом деле, оно было выслушано чрезвычайно узким кругом королевских советников и немедленно заперто в шкатулку, ключи от которой находились только у троих человек, одним из которых был сам генри Тюдор. Это признание никогда не было опубликовано, и содержание его не известно).

С другой стороны, Маркем тоже не может доказать, что сплетни об убийстве принцев Ричардом исходили именно от Мортона. Да, Кроуленд действительно расположен рядом с Или, где епископом был Мортон, но как раз Кроулендские хроники не называют Ричарда убийцей. Если бы Мортон был источником сведений, он бы не упустил свести счёты с Ричардом через Хроники.

Итак, что же имеется на стороне фактов, а не слухов о смерти принцев? Джон Роус дазывает датой смерти принцев «через три месяца» после 30 апреля 1483 года, то есть указывает на начало августа. Филипп де Комминс сначала пишет, что принцы были убиты до коронации Ричарда 6 июля, но потом переносит дату смерти на «после коронации». Француз Жан Молинэ даёт датой смерти июль, но он неправильно называет возраст Эдварда, называет принца Ричарда Джорджем. Что касается Мора, то он называет сэра Брэкенбери коннетаблем Тауэра, что в реале случилось после середины июля 1483 года. То есть, по его хронологии, принцы были убиты на вторую или третью неделю августа.

Из Кроулендских хроник, увязавших объявление сына короля Ричарда, Эдварда, принцем Уэльским 8 сентября 1483 года в Йорке с установлением охраны принцам в Тауэре, следует, что принцы в сентябре были живы. Эти же хроники говорят, что изначально Бэкингем поднял восстание, решив вдруг освободить принцев из Тауэра.

Хронология предполагаемой даты убийства вообще любопытно. Графтон прямо пишет, что Ричард признался Бэкингему в убийстве принцев, после чего Бэкингем покинул прогресс короля в Глостере, где двор был 2 или 3 августа. То есть, по Графтону, принцы были убиты до этого. Мор «посылает» убийц от лица Ричарда уже из Уорика, где он был 8 августа. Полидор Виргил «отправляет» Тирелла убивать принцев из Йорка, куда король прибыл только 29 августа.

Существуют, тем не менее, два документа, которые, по мнению Маркема, указывают, что оба принца были вполне живы и здоровы ещё в 1485 году. Одна из них – просто приказ от 9 марта 1485 года некоему Джону Годдстенде доставить одежду «лорду Бастарду». Как справедливо подчёркивает Маркем, речь не могла идти о внебрачном сыне короля Ричарда, потому что тот лордом не был. А вот принц Эдвард – несомненно был. Второй документ говорит о детях высокого ранга, которые были отправлены летом 1485 года в одно из северных поместий Ричарда. Тем не менее, Гайднер свирепо возражал по поводу того, что в первом документе речь идёт о принце Эдварде, а что касается второго, то там действительно не уточняется, о каких именно детях идёт речь. Ричард, в свете новостей о возможной инвазии французов, действительно убрал из пояса опасности детей, находившихся под его опекой, но были ли среди них принцы, и, если были, то что с ними случилось после гибели Ричарда – неизвестно

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (5)

Ещё при жизни Ричарда начала циркулировать сплетня, что он собирается жениться на собственной племяннице, Элизабет. И что для этого он отравил свою законную супругу Анну.



По мнению Маркема, в слухе могла быть та реалистическая основа, что вдовствующая королева Лиз всем сердцем желала бы такого союза, и что сплетня пошла именно от её идеи. Более того, по утверждению Маркема, сама принцесса желала бы разделить трон со своим молодым дядюшкой.

Разумеется, доктор Ватсон не поверил в это утверждение. В конце концов, как могла Лиз Вудвилл желать чего-то подобного, если она считала, что Ричард приказал убить обоих её сыновей от Эдварда? И это Ричард занял трон после того, как все её дети от короля были объявлены бастардами. Ричард казнил её брата и её сына от первого брака. Не говоря уже о том, что принцесса была объявлена Генри Тюдором ЕГО невестой?

Маркем ответил доктору, что судьба любой средневековой принцессы вообще была далека от классической канвы. Та же Элизабет в девятилетнем возрасте была обещана пятилетнему французскому дофину, а потом король Луи Одиннадцатый отмахнулся от соглашения. И в семнадцать, в результате бунта Бэкингема, она обнаружила себя в ситуации, что её судьбу без неё связали с каким-то Генри Тюдором! Известно, что весной 1484 года вдовствующая королева отослала своих дочерей к Ричарду. Он обещал присмотреть за ними, и найти им мужей соответствующего ранга. Могла ли Лиз Вудвилл действительно сделать ставку на очарование своей старшей дочери?

В принципе, это только у Шекспира Ричард говорит, что «I must be marryed to my brother’s daughter, or else my kingdom stands on brittle glass». На самом деле, подобная женитьба ничего не давала Ричарду, напротив. Во-первых, это было бы косвенным признанием того, что право самого Ричарда на трон весьма шатко. Во-вторых, король не мог жениться на девице-бастарде. Он должен бы был отменить её бастардизацию, и такая власть у него была. Парламент легализовал в своё время бастардов Джона Гонта, и, несомненно, по прецеденту бастардизация потомков короля Эдварда и Лиз Вудвилл могла быть снята. Но подобный акт не мог исключить остальных детей, сделав исключение для одного ребёнка! Что автоматически поднимало вопрос о принцах-из-Башни. Либо один из них становился королём, либо официально признавалось, что их нет в живых. (От себя. Вовсе не обязательно. Бастарды Гонта были признаны, но потом Генри Четвёртый добавил, что «без права наследовать трон»).

Стоило ли всё это, включая более чем вероятные восстания и всеобщее возмущение, того, чтобы натянуть нос Генри Тюдору? Абсурд. Но языки болтали. Особенно после бала на Рождество 1484 года, когда королева и принцесса то ли обменялись платьями, то ли им были заказаны идентичные платья. Кроулендские хроники пишут об этом неясно. То ли латынь этой записи была несовершенной, как посетовал Маркем, то ли анти-рикардианский хронист намеренно напустил тумана. (От себя: это был бал-маскарад, как выяснилось позднее. Дамы просто в какой-то момент обменялись платьями, и это вполне могло на какой-то момент обмануть и Ричарда, который мог повести себя по отношению к принцессе слишком фамильярно, полагая, что перед ним жена. Но это – результат исследований уже наших дней).

Но сплетни оставались сплетнями, тем более что Ричард, узнавший о них, был вне себя от гнева и публично поклялся, что подобное бесстыдство никогда им не планировалось. Пока Джордж Бак уже при Стюартах не влез со своей версией письма Элизабет Норфолку. Письмо было обгоревшим, многие части в нём отсутствовали и были дополнены самим Баком, а потом оригинал и вовсе испарился, но дело было сделано. По Баку выходило так, что принцесса умоляла Норфолка походатайствовать за неё перед Ричардом и страдала, что королева всё никак не умирает. Бак также утверждал, что Лиз Вудвилл была всем сердцем за союз между Ричардом и Элизабет, и именно поэтому написала своему второму сыну от первого брака, маркизу Дорсету, чтобы тот срочно оставил Тюдора и вернулся в Англию. Маркиз, кстати, попытался сделать так, как мама сказала, но люди Тюдора (точнее, Джаспера Тюдора) перехватили его уже на побережье.

Томас Мор не обошёл тему Дорсета и принцессы тоже. Правда, он просто пишет, что Ричард так коварно ввёл вдовствующую королеву в заблуждение, что та «забыла все оскорбления, нанесённые ей ранее, и обещание, данное ею Маргарет, матери Генри». И что Лиз написала сыну, что она «в фаворе и дружбе у короля».

В принципе, в данном вопросе Маркему не удалось полностью убедить доктора Ватсона, что Элизабет Вудвилл пустила в ход все возможные механизмы, чтобы занять высокое место при дворе Ричарда. Что касается самого Ричарда, то Маркем тоже знал, что в период активного угасания королевы Анны уже начались переговоры относительно нового брака Ричарда с португальской или испанской принцессой – брак объединил бы линии Ланкастеров и Йорков, и дал бы трону наследника.

Доктор спросил, почему Ричард не выдал принцессу Элизабет за кого угодно, находящегося под рукой, и не положил этим конец надеждам Тюдора и сплетням. «Возможно, он был слишком рыцарственным для подобного», - ответил Маркем. (От себя. Очевидно, Маркем не знал, что португальский брак планировался двойным – и для Ричарда, и для принцессы пара была обозначена).
Как бы там ни было, только Жан Молине, француз, утверждал, что у принцессы Элизабет был ребёнок от Ричарда. Остальные сосредоточились на совсем другом – на обвинениях в том, что Ричард отравил жену, ставшую обузой в плане перспектив с наследником престола.

Кроулендские хроники просто констатируют, что здоровье Анны стало резко ухудшаться после знаменитого эпизода с обменом платьями, что вскоре король перестал делить постель с королевой по настоянию врачей, и что Анна умерла и была похоронена в Вестминстере со всеми прилагающимися почестями. Джон Роус пишет: «И он отравил леди Анну, королеву, дочь графа Варвика», не вдаваясь в рассуждения, отчего отравил и для чего.

Мор вообще-то пишет о смерти Анны одновременно и красочно, и осторожно. «Король Ричард, когда королева Елизавета вернулась в этот фальшивый рай после того, как отправила из убежища всех дочерей его брата, решил, что теперь ему осталось только избавиться от жены, уничтожив её, что он решил для себя тайно и ни с кем не обсуждал. В первую очередь он перестал спать с ней и жить с ней, жалуясь громко на её бесплодие, и так жаловался он ноблям королевства и архиепископу Йоркскому Томасу Ротергему, освобождённому им из тюрьмы. Епископ понял так, что от королевы скоро избавятся (так он понял настроение короля Ричарда, который уже делал многие подобные вещи не так давно), и рассказал по секрету нескольким своим друзьям об этих планах. После этого король пустил слух среди простых людей, чтобы они не знали, кто автор, что королева уже умерла, надеясь, что когда слухи дойдут до королевы, она действительно серьёзно заболеет. Но когда королева услышала ужасные слухи о собственной смерти, ходящие среди простых людей, она заподозрила правду, и показалось ей, что насал конец света для неё. И поспешила она к королю с жалобами и причитаниями, и, заливаясь слезами и всхлипывая, спросила его, что она сделала для того, чтобы он возжелал её смерти. Король ответил улыбками и лживыми отговорками, и льстивыми словами, что ничего подобного он против неё не замышлял. Но, как бы там ни было, вскоре то ли от отчаяния, то ли от яда, королева умерла и была похоронена в аббатстве Вестминстера».

Доктор Ватсон заметил, что, как доктор, лично он всерьёз посоветовал бы Ричарду избегать близких контактов с королевой, учитывая природу её болезни. И именно это сделали врачи Ричарда. Просто Мор решил рассказать наиболее мрачную интерпретацию из всех возможных.

Но Мор повторил практически дословно историю Полидора Виргила: «Но королева, уничтоженная то ли печалью, то ли ядом, умерла через несколько дней и была похоронена в Вестминстере».

Эдвард Халл писал, что «Некоторые думают, что она сама сошла в могилу, но другие подозревают, что некоторая субстанция была дана ей, чтобы ускорить её путешествие в вечность». Графтон писал, что она была «скорее всего» отравлена, а де Коммин – что ходят слухи о том, что её убил король Ричард
.
Доктор Ватсон заметил, что Бернар Андрэ, придворный поэт и летописец Генриха Седьмого, ни словом не упоминает о смерти Анны вообще. Маркем ответил, что нет ни одного доказательства того, что брак Анны и Ричарда был несчастным. Лично он считает, что, учитывая близость дат смерти Анны и её с Ричардом сына, речь идёт о том, что мать заразилась от ребёнка, то есть, речь наверняка идёт об одном, чрезвычайно заразном, заболевании.

Ватсон и в этом случае решил, что Ричард не был виновен в смерти жены.

Добавлю только от себя, что и некоторые современные авторы (Эми Лайсенс, к примеру) очень вгрызаются в бездетность Анны, которая могла быть трагедией для герцога, но стала серьёзной проблемой для короля. И рассуждают, что если бы Анна не умерла, Ричарду точно пришлось бы от неё каким-то способом избавиться.

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (4)

Изучая обстоятельства, предшествующие казни Энтони Вудвилла, Ричарда Грея, Вогана и Хота, доктор Ватсон столкнулся с одной странной деталью. Ему вообще казалось достойным сожаления, что такой одарённый человек как лорд Риверс не смог войти в администрацию Ричарда, но он и ожидать не мог, что дело было не только в том, что судьба и столкновение интересов семей поставило бывших соратников по разные стороны баррикады.



Ричард Третий был часто обвиняем в том, что четверо приближённых к принцу Эдварду людей были казнены без суда и следствия в один день с лордом Гастингсом, 13 мая 1483 года. Но это просто не могло быть правдой, потому что завещание Энтони Вудвилла датируется 23 мая 1483 года.

Вообще-то непосредственным исполнителем приказа Ричарда указывается сэр Ричард Рэтклифф, который привёз в Йорк просьбу Ричарда о вооружённой помощи и патенты на казнь.
Мор очень красочно описывает, как Рэтклифф, «коротышка с грубой речью и помпезными манерами, наглый и безжалостный» не разрешил узникам даже произнести традиционное последнее слово. И что по приказу Протектора и совета они были безвинно обезглавлены в Понтефракте – просто «потому, что они были слишком преданы королю и слишком близки к королеве».

Кроулендские хроники тоже пишут, что суда не было. «Множество людей двигались с севера на юг под предводительством Ричарда Рэтклиффа, рыцаря, и когда они достигли Понтефракта, по приказу Ричарда Рэтклиффа были обезглавлены без всякого суда Энтони граф Риверс, Ричард Грей его племянник, и Томас Воган, престарелый рыцарь».

А вот Джон Роус случайно оговорился. «Вскоре после этого, вышеописанные лорды были жестоко преданы смерти в Понтефракте, оплакиваемые большинством и невинные в деяниях, в которых обвинил их граф Нортумберленд, их главный судья». Там где был главный судья, был и суд, как понял доктор Ватсон, но Гайднер возразил ему, что даже если суд и был, он не являлся конституционным! Потому что Риверс был графом, и его должен был судить парламент или жюри пэров. Любой другой суд в его отношении был незаконен.

Как ни странно, именно Гайднер рассказал доктору о том, что Риверс назначил исполнителем своего завещания… Ричарда. «Я смиренно прошу милорда Глостера, ради страстей Христовых и ради заслуг и блага его души, помочь в том, чтобы моя последняя воля была исполнена». Сначала доктор подумал, что это странное распоряжение лорда Риверса было выпадом в сторону Ричарда, но Гайднер показал ему стихотворение, которое Энтони Вудвилл написал в заключении.

«Willing to die,
methinks truly
bounded am I.
And that greatly
to be content,
seeing plainly
fortune doth wry
all contrary from
mine intent.
It is nigh spent;
Welcome fortune»

«Видите ли, - сказал Гайднер Ватсону, - он хотел умереть». Маркем, конечно, увидел в распоряжении Риверса нечто большее, нежели смирение и желание смерти. Риверс, по его мнению, как наиболее искушённый игрок в стане Вудвиллов, прекрасно знал, что именно стоит на кону, и мог стоически принять проигрыш. Он принял свою судьбу, и не усомнился в чести Ричарда.

Доктор Ватсон записал, что, возможно, по стандартам 1883 года Ричард и превысил свои полномочия, но в 1483 году такая практика была повсеместна. (От себя. Не только графов, и герцогов казнили без особых церемоний – взять тех же отца и брата Ричарда, казнённых по приказу Марго Анжуйской, или Сомерсета, казнённого по приговору трибунала и приказу короля Эдварда. И, кстати, казнили-то "вышеописанных лордов" отнюдь не в Помфрете (Понтефракте), а в Миддлхеме. Не для суда ли и перевели?).

Вердикт – невиновен.

Ватсон также пытался покопаться в возможных причинах измены Бэкингема, но ничего нового не обнаружал. В любом случае, герцог предал коронованного короля, и это было государственной изменой, так что его казнь убийством квалифицировать невозможно.

Единственным интересным штрихом была просьба Бэкингема о встрече с Ричардам, в которой Ричард ему отказал. А через много лет сын герцога сделал признание, что его отец прятал под одеждой кинжал, собираясь во время этой встречи Ричарда убить. Очевидно, какими бы ни были объективные причины измены, Бэкингем испытывал к Ричарду под конец очень личную ненависть. Что до Ричарда, то после казни герцога он выплатил его немалые долги, и назначил пенсию его вдове. Вдове Гастингса он тоже назначил пенсию, кстати говоря.

Из историков, Эдвард Холл утверждал, что Бэкингем был казнён без суда, но Мор писал, что суд был. И что Бэкингем охотно признал все обвинения в надежде, что это обеспечит ему возможность встретиться с королём – и убить его.

Любопытным моментом было то, что сам Бэкингем был пожизненным коннетаблем Англии, и чтобы судить его, Ричард назначил вице-коннетаблем сэра Ральфа Эштона. Была в истории бунта Бэкингема ещё одна странность. В числе сторонников герцога оказался муж сестры Ричарда, Томас Сент-Легер. И родство с королём не стало смягчающим обстоятельством – сэр Томас был казнён.

В вердикте по поводу перечисленных казней доктор Ватсон признал короля невиновным, потому что речь шла об обычной процедуре наказаний за государственную измену.

@темы: Richard III

---

Сестра Кристина

А всё начиналось так:

@темы: "музыка"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (3)

Что касается смерти герцога Кларенса, то, как доктор Ватсон уже знал, прошло изрядное количество времени, прежде чем кто-либо вообще упомянул имя Ричарда в связи с этой историей. Король Эдвард арестовал брата, передал его суду, суд пришёл к обвинению в государственной измене и приговорил Джорджа к смерти. Тем не менее, Кларенс не был казнён немедленно, как это обычно было заведено. Он продолжал находиться в Тауэре, пока его казни не потребовала палата общин парламента – что тоже было достаточно необычно.


арест лорда Гастингса, иллюстрация сэра Джона Гилберта к Шекспиру

Первым, кто пристегнул Ричарда к загадочной смерти брата, был Томас Мор. «Некоторые мудрые люди также думали, что его коварно скрываемые устремления способствовали смерти его брата Кларенса, которую он осудил публично с тем большим жаром, чем втайне сердечно желал этого для своей выгоды», - писал Мор. Но Мор был достаточно осторожен, чтобы не обвинить Ричарда напрямую, оставаясь в нейтральной роли обозревателя предполагаемых движений души человека, которого он не знал и никогда не видел.

Первым, кто чётко обвинил Ричарда, был лорд Бэкон в 1662 году, в своей «Истории Правления Короля Генриха Седьмого». Это если не считать Шекспира, который, всё-таки, историком не был. Он писал, что Ричард «смахинировал смерть герцога Кларенса, его брата».
Филипп де Коммин писал, что король Эдвард приказал утопить герцога Кларенса в мальвазии за то, что тот хотел быть королём. Фрэнсис Сандфорд в своей «Генеалогической Истории Королей и Королев Англии», написанной в 1707 году, уже писал, что Ричард утопил брата собственными руками: «… он был утоплен в бочке с мальвазией, и его брат герцог Глостер помогал убийству своими собственными руками».

Гардинер был согласен, что к смерти герцога Кларенса Ричард не имел никакого отношения. Он считал, что Шекспир просто воспользовался идеей Мора, повторённой Холиншедом, и просто драматизма для – ради усиления яркости того портрета Ричарда, который он создавал.

Таким образом, по данному обвинению доктор Варсон вынес решение «невиновен».

Гораздо более сложным оказалось проследить все повороты дела о смерти лорда Гастингса. «Он сильно ударил кулаком по столу, и по этому сигналу кто-то в палате закричал «измена!». Затем дверь распахнулась, и в палату вбежали солдаты в латах, столько, сколько поместилось. И тут Протектор сказал лорду Гастингсу: «Ты арестован, предатель!», - пишет Мор. Мор также живописал, что обвинению Гастингса в убийстве предшествовало обвинение королевы в колдовстве, из-за которого у Ричарда начала высыхать левая рука.

Ватсон и Бейкер приходят к выводу, что Мор (или Мортон) описывает события нелогично. Если «все знали», по словам Мора, что у Ричарда от рождения высохшая рука, то почему он приплёл эту руку к королеве? Могло ли быть так, что высохшая рука в истории Мора (в этом случае – наверняка Мортона) появилась для того, чтобы отвлечь внимание от основного обвинения, брошенного Ричардам Гастингсу, от обвинения в заговорщической деятельности?

Был ли суд на Гастингсом, интересуется Ватсон. Нет, ни одна хроника не упоминает хотя бы намёком, что суд, на который Гастингс имел полное право, состоялся. Имеется, правда, письмо Саймона Сталворта сэру Уильяму Стонору от субботы, 21 июня 1483 года: «в прошлую пятницу, вскоре после полудня, лорд камергер был обезглавлен». Обычно это понимается так, что Гастингс был казнён за неделю до отправки письма, 13 мая. То есть, сразу после заседания совета. Маркем, тем не менее, утверждал, что подобный оборот, «прошлый понедельник» в данном случае, употребляется в том же письме Сталвортом по поводу событий понедельника той же недели, 16 мая. То есть, именно этот человек не имел привычки употреблять говорить «позавчера», «вчера», «в понедельник на этой неделе».

Хроники Фабиана содержат ещё более интересный хронологический выверт. Он пишет, что лорда Гастингса казнили в пятницу перед проповедью Шоу. Но чтобы выглядело так, что это была пятница 13 мая, Фабиан перемещает дату проповеди на 15 мая, хотя все знают, что Шоу говорил перед лондонцами 22 мая 1483 года, это – отлично задокументированная проповедь. Фабиан также передвигает дату принятия Ричардом короны (не коронации!) на 19 мая, хотя все документы административного порядка дают дату 26 мая, и Кроулендские хроники – тоже. О 19 мая говорит и Мор (или Мортон). Впрочем, Мор даёт и датой смерти Риверса, Вогана и прочих 13 мая, хотя казнены они были 25 мая. Мор прочувственно пишет, что Ричард приказал казнить Гастингса до своего обеда, хотя Лондонские хроники чётко регистрируют, что 13 мая 1483 года Ричард уже обедал до заседания совета – с Гастингсом, представьте.

Тем не менее, когда бы Гастингс ни был казнён, 13 мая или 20 мая, никаких документов о том, что имел место суд, не существует. Да, они могли быть уничтожены, как утверждал Маркем, и трибунал мог быть составлен, и вердикт мог быть вынесен, но доказать это просто невозможно. Таким образом, вердикт, вынесенный Ватсоном Ричарду по делу о казни Гастингса - виновен.

@темы: Richard III

---

День Пушкина

О поэзии, как ни странно

Знаете, Александру Сергеевичу крупно нагадили, объявив его великим, национальным, сокровищем и прочим. В каком классе мы уныло заучивали "Зима-крестьянин-торжествуя"? В пятом? Говорят, что Достоевского в школе слишком рано дают. Могу поспорить. Достоевского-то мы проходили уже будучи взрослыми хотя бы в собственных глазах. Когда задумывались и сами всерьёз о предметах, о которых писал Достоевский.

Но вот Пушкин... Если бы не клеймо "борецсцаризмом", его история вражды с царём была бы темой для годного триллера, где были бы и оскорбления, и интриги, и любовь, и ненависть, и торжество, и драма. Если бы не утверждения, что Наталья была во всём виновата, а Александр был ангелом во плоти, какой мелодрамой представляются их отношения! Куда там Даниэле Стил, которую запоем читают истосковавшиеся по мелодраме читатели!

Очень трудно воспринимать героями своих соседей, правда? А с Пушкиным на каждом повороте мы живём уже столько лет, что хотя бы из вредности не хочется признавать за ним величия. Помилуй Бог, в каком классе нас засталяли декламировать "Пророка"?

Для меня прозрение наступило не так давно. Я услышала, как "Достоевский" декламирует этого "Пророка". Это оглушило меня так, что я, отдышавшись, побрела в Гугл набирать "духовной жаждою томим", и потом тупо смотрела на имя автора. А.С. Пушкин. Меня извиняет только то, что это действительно был совсем не тот "Пророк", которого мы заучивали в школе. Слова те же, но как мы могли сердцем понять, о чём он, когда даже не начали сами жить взрослой жизнью?



Я подумала, в каком восторге мы были бы, увидев в дружественном блоге элегантно-ехидные строки:

"Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же чёрт возьмёт тебя?»

Ах, сколько было бы лайков, перепостов, криков "Сашка, пишиещё!!!"

Но нас лишили этой радости, литературно канонизировав этого косматого склочника, язву и душку. Эх, если бы он жил в наше время!

@темы: "Чтиво"

---

Собрала...

www.rinmarugames.com/game/?game_id=421

Особенно с цветами интересно экспериментировать. Кажется, для своих я выбрала по жизни самый неудачный - родной у меня практически чёрный. Даже серый был бы лучше. Надо думать)))

@темы: Счастье есть!, "веселая бредь"

---

Я задам вам вопрос...

А что бы вы хотели увидеть в научпоповской книге о рыцарях, чтобы эта книга оказалась для вас интересной?

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (2)

2. Убийство короля Генриха Шестого



Для начала, доктор Ватсон «с циничным смехом» отверг официальную йоркистскую хронику, Historie of the Arrivall of Edward IV in England and Finall Recoverage of his Kingdomes from Henry VI, которая объясняет нам, что смерть «вышеозначенного Генри, бывшего короля» произошла от «чистого неудовольствия и меланхолии на 23 день мая». В принципе, в качестве врача доктор видел случаи, когда люди умирали потому, что не видели более смысла жить. Но он не мог себе представить, что король Генри умер чуть ли не на месте «от меланхолии».

Кроулендские хроники писали по поводу смерти короля Генри очень осторожно. «…Король Генри был найден безжизненным в Лондонском Тауэре. Да проявит Бог милосердие и даст время на покаяние тому, кто посмел поднять руку на помазанника Божьего. И да заслужит виновный имя тирана, а его жертва – имя блаженного мученика». Имел ли автор в виду Эдварда, который был в тот момент правящим королём, или Ричарда, который стал королём после брата? Кто знает.

Ланкастерианец Варкворт первым указал на Ричарда, как на убийцу Генриха Шестого: «…В ту же ночь, когда король Эдвард вошёл в Лондон, король Гарри, узник Лондонского Тауэра, был убит 21 мая, в ночь на вторник между 11 и 12 часами, в присутствии герцога Глостера, брата короля, и многих других». Во всяком случае, Гайднер считал эту запись доказательством того, что убийцей короля был именно Ричард, хотя доктор Ватсон был склонен думать, что имя герцога Глостера было просто самым известным из имён этих самых «многих других», о которых говорит запись. Впрочем, Гайднер был согласен с тем, что Ричард просто выполнял приказ Эдварда, и не может поэтому нести полную ответственность за убийство.

Джон Роус писал, что «он приказал убить, или, как многие верят, убил собственными руками святейшего короля Генри Шестого».

Фабиан пишет о том же более детально: «Разные истории рассказывают о смерти Принца (Генри Шестого), но наиболее часто молва утверждает, что Ричард Глостер заколол его кинжалом».

Полидор Виргил превращает кинжал в меч: «чаще всего повторяется история, что Ричард Глостер убил его мечом, чтобы освободить брата от страха и враждебности».

Филипп де Комминс: «Король Генри был очень невежественным и почти умственно отсталым человеком, и, если только меня не ввели в заблуждение, немедленно после битвы герцог Глостер, брат короля, убил этого доброго человека собственными руками или, как минимум, в собственном присутствии, в каком-то тайном месте».

Эдвард Халл повторяет историю Виргила (и, соответственно, Мора). А Мор писал про Ричарда, что «он убил собственными руками – как говорят люди – короля Генриха Шестого, который был узником в Тауэре, без приказа короля и без того, чтобы король об этом знал, ибо если тот собирался свершить такое, то избрал бы в палачи кого-то другого, а не собственного брата».

Бернард Андрэ называет короля Эдварда человеком, приказавшим убить короля Генри.

Томас Хабингтон рассуждает, что решение «принести в жертву» общему спокойствию короля Генри принадлежит королевскому совету, и подвергает сильному сомнению, что человек такого типа, как Ричард, взял бы на себя роль палача. Не то, что он не мог был достаточно жестоким для этого, но Ричард слишком дорожил своим именем.

Доктор обращает внимание на разницу указываемых разными источниками дат смерти короля Генри, от 21 мая до 24 мая. Маркем считал, что единственной причиной, по которой Фабиан называет датой смерти короля Генри ночь 21 мая является то, что тогда в Лондоне был Ричард.

Но есть доказательство, что Генри не умер ранее 24 мая, или ночи на 24 мая. Есть финансовый документ от 12 июня 1471 года, ясно говорящий, что некий Уильям Сойер, сквайр Генриха Шестого, получил в этот день шесть фунтов и пять шиллингов за содержание и питание короля Генри и его штата две недели, начиная с 11 мая. Таким образом, король не мог быть мёртв ранее ночи с 23 на 24 мая.

Гайднер же считал, что документ свидетельствует только о том, что до 24 мая оплачивались расходы, связанные с содержанием короля Генри, но он ничего не говорит о том, что король был всё это время жив. Возможно, штат короля некоторое время находился и содержался в Тауэре за счёт казны и после смерти патрона.

Доктор Ватсон и Бейкер делают вывод, что обвинители Ричарда в этом деле были либо ланкастерианцами, либо про-тюдоровски настроенными, и их свидетельства не могут быть беспристрастными, и ни один суд бы их не принял. Даже если Ричард имел какое-то отношение к смерти короля Генри, он почти наверняка выполнял приказ брата. То есть, в наличии имеется «серьёзное сомнение» в виновности Ричарда Глостера, что привело бы к его оправданию в суде.

@темы: Richard III

---

"Жить стало лучше, жить стало веселее"...

Ничего весёлого, на самом деле

У нас прикрывают приём пациентов в психиатричке, переводят их в обычные дежурные больницы или участковые поликлиники. Всё, можно сказать, что Финляндия победно добила свою практическую психиатрию. Народ стоит на ушах, как больные и их родные, так и те, кому придётся с "психами" в одной очереди сидеть в коридорчике. Но решение-то уже принято.

То, что мы, бедолаги, бегаем закидывать этим бедолагам таблетки на дом, ничего не решает. Из очень многих из нашего списка такая система подошла только одному шизофренику, который вполне счастлив в квартире, в которой жил всегда. Ну и Н., о которой я писала - пока, во всяком случае. Посмотрим, что летом будет. Остальные... Остальные чудят, исчезают, мы их потом разыскиваем через полицию. Или убегают туда, где есть люди, и кричат о помощи - им страшно в одиночестве. Или идут на улицу с листком в руках "помогите, я совсем ничего не соображаю, отправьте меня в больницу". Наши возможности им помочь минимальны. Их не берут никуда. Спасением для многих было именно дежурное отделение при Авроре, куда можно было появиться в любое время суток. Теперь этого не будет.

Ещё одно новшество - массированный перевод детей с синдромом Дауна в обычные классы. При всём моем понимании, что людей с этим синдромом вполне можно трудоустраивать на несложные рутинные работы, и обучать чему можно, я считаю так: если даун успешно занимается в обычном классе, это значит, что программа ни в коем случае не отвечает требованиям обучения детей с уровнем способности чуть выше среднего. Поэтому и образуются элитные школы и лицеи, и лицеи и школы "для всех прочих". Недавно вот авторитеты вскинулись на выводы одного социолога, что сейчас нарастает такое же страшное расслоение общества, как в 1800-х годах. А ведь он прав.

А вообще, июнь - тяжелый месяц. Неумехи на кассах, постоянно жмущие не на те кнопочки. Сегодня одна такая насчитала мне 40 евро лишних. Хорошо, что я проверила. Вместо 3 девочка как-то нажала 39. Неумехи на дорогах, пилящие при любом ограничении на скорости 60, что выбешивает всех, тянущихся позади и провоцирует на дикие обгоны и сокращение расстояния между машинами. Ах да, у нас же ведь и ГАИ упразднили. Считается, что техника заменит

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон подводит итоги (1)

Подводить итоги доктор Ватсон начал с помощью именно Генри Бейкера, стражника Тауэра. Положив перед собой список преступлений, приписываемых Ричарду, следователи начинают разбирать дело четырёхсотлетней давности.

1. Предполагаемое убийство Эдварда принца Уэльского после битвы при Тьюксбери, в мае 1471 года.



Ватсон и Бейкер начинают с официальной хроники йоркистов, Historie of the Arrivall of Edward IV in England and Finall Recoverage of his Kingdomes from Henry VI, обычно именующейся для краткости Флитвудскими Хрониками. В них говорится, что «Эдвард, именуемый Принцем, был настигнут во время бегства к городу и убит в сражении».

Хроники аббатства, Annals of Tewkesbury Abbey, настроенные к йоркистам менее доброжелательно, тоже пишут, что «когда король Эдвард прибыл со своей армией, он убил принца в битве». Эти хроники также включают имя принца в список «Павшие в битве».

Филипп де Коммин, писавший свои Memoirs в 1497-1501 годах (опубликованы в 1524 году), тоже пишет, что «принц Уэльский погиб в бою, и с ним несколько значительных лордов».

Но вот ланкастерианские Варквортские Хроники (Warkworth Cronicle), написанные около 1480 года, пишут: «так погиб в битве принц Эдвард, тщетно взывая к своему шурину Кларенсу о пощаде».

Что касается Кроулендских Хроник (Crowland Cronicle), то Бейкер приходит к выводу, что в их составлении участвовали несколько человек, причём один из них явно не был монахом, а, скорее всего, придворным при Эдварде IV. (От себя: но не исключено, что этот придворный просто был источником информации для хрониста). Так вот, эти хроники описывают смерть принца так: «… из тех, кто воевал за королеву, сам принц Эдвард, единственный сын короля Генри, герцог Сомерсет, граф Девон с несколькими другими хорошо известными лордами, встретили свою смерть в битве или от мстящей руки некоторых персон после неё».

Хроники Фабиана (Fabyan’s Cronicle), в свою очередь, описывают смерть принца так: «после того, как король допросил сэра Эдварда, ответы которого были к неудовольствию короля, он ударил его латной перчаткой в лицо, после чего принц был убит слугами короля». Не обвиняет Ричарда в убийстве принца и Джон Роус, и придворный воспеватель Генриха Седьмого, Бернард Андрэ, ничего не пишет в этом направлении.

Полидор Виргил описывает инцидент так: «… после чего присутствующие, которыми были герцог Кларенс, герцог Глостер и лорд Гастингс безжалостно его убили».

Джордж Бак утверждал, ссылаясь на какой-то «манускрипт того времени», что герцог Глостер был единственным из присутствующих, кто не участвовал в убийстве. К сожалению, Бак не особенно утруждал себя обоснуями, и вообще не был слишком аккуратен в обращении с историческими документами.

Что касается Холиншеда, которого, в принципе, можно смело назвать плагиатором и «труд» которого был основным источником «фактов» для Шекспира, то он прямо пишет, что первый удар нанёс именно Ричард.

Томас Мор не пишет об этом ничего, и это молчание знаменательно. Кто бы ни написал историю Ричарда, сам Мор или Мортон, источником был именно Мортон, лично участвовавший в битве при Тьюксбери. Он точно знал, что именно случилось с принцем, и то, что Ричард вообще не упоминается им в инциденте с принцем, говорит о том, что Ричард в этой истории не участвовал. Если история вообще имела место – ведь хроники того времени говорят о смерти принца в битве.

Ватсон припоминает в этот момент одну из своих бесед с Клементсом Маркемом, который подвёл итог следующим образом. Первым обвинителем Ричарда в убийстве принца Эдварда был несомненно Полидор Виргил. За ним сплетню повторили другие тюдоровские авторы: Ричард Графтон, Эдвард Холл, Томас Хабингтон и Рифаэль Холиншед. И финальную работу довершил Шекспир, ославив в своих пьесах Ричарда убийцей принца Эдварда.

В связи с Тьюксбери, Ричарда обвиняли в убийстве вытащенных из аббатства ланкастерианцев, Сомерсета в том числе. Доктор Ватсон, изучив документы, пришёл, тем не менее, к выводу, что Ричард причастен к этому мрачному инциденту только в качестве одного из судей, приговоривших около дюжины арестованных к казни. Ричард был коннетаблем Англии, это было его обязанностью. И суд, конечно, был средневековым аналогом полевого суда. Маркем полагал, что приговор нарушил несколько выданных ранее пардонов, но, в любом случае, суд 6 мая 1471 года можно видеть проявлением мстительности короля Эдварда, но никак не убийством (от себя: насколько знаю, выданный пардон автоматически теряет силу, если получивший его вновь поднимает оружие против выдавшего. Именно так случилось с Сомерсетом, попавшим в большой фавор у Эдварда, и предавшим его снова).

Тем же образом имя Ричарда связано с казнью Генри Кортни и Томаса Хангерфорда в 1469 году. Оба были казнены в Салсбери, когда король сам был там, и Ричард, как коннетабль королевства, входил в состав суда.

Более загадочно то, что случилось с Томасом Невиллом, Бастардом Фальконбергом. В мае, после попыток освободить Генриха Шестого, он сдался лично Ричарду, в первых числах июля получил официальный пардон от короля Эдварда, после чего отправился вместе с Ричардом на север. А уже в сентябре он оказался казнённым по приказу короля. Доктор Ватсон не нашёл по делу никаких внятных документов. Маркем предполагал, что Фальконберг никогда не отпускался на свободу, собственно, и с Ричардом он отбыл на север «под паролем», как говорится, то есть в качестве узника, который остаётся на свободе под честное слово. И что в Миддлхеме он попытался бежать, за что король и приказал его казнить (от себя: вот это вряд ли. Фальконберг вполне мог уплыть вместе со своим отрядом из Сандвича. Но он предпочёл остаться. Какой смысл был бежать из Миддлхема через несколько месяцев?)

В одном из писем Пастонов упоминается, что Фальконберг вновь начал мутить воду, за что и был арестован и казнён. В любом случае, приказ о казни барона пришёл из Лондона, и снова Ричарду пришлось действовать в качестве коннетабля – осудить и казнить. (от себя: не верю, что Фальконберг задумал поднять новое восстание. Барон не был идиотом, и не мог не знать, что это бессмысленно. Уверена, что это Эдвард самовластно отменил выданное ранее помилование, поставив брата в очень неприятную ситуацию).

Таким образом, Ватсон с Бейкером пришли к однозначному выводу, что Ричард не может быть обвинён в смерти принца Эдварда, и что ему нельзя поставить в персональную вину кровавые события, связанные с борьбой за корону между королём Эдвардом и ланкастерианской партией.

(От себя. Лично мне не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, что добрый и благородный Ричард послушно приговаривал к смерти толпы ланкастерианцев по приказу плохого и подлого Эдварда. Эдвард мог быть коварным и подлым, если того требовали его интересы. Ричард был, вне сомнения, благородным рыцарем, стремившимся к совершенству. Но это не исключает того, что он всеми силами поддерживал брата-короля. Разумеется поддерживал. Разумеется он тоже видел в осуждённых огромную опасность для его семьи, и вовсе не колебался, вынося приговор. "Поднявший меч", знаете ли. Эти люди точно знали, что рискуют головой, ввязавшись в такие "игры престолов". История с Томасом Невиллом - совсем другая история, скорее всего, но как можно судить о том, о чём ничего не известно? Похоже, йоркисты тоже заботились о том, чтобы не все документы дошли до потомков).

@темы: Richard III

---

Гыыыы...

Узнать о своем типе

@темы: "нетягостная бредь"

---

"The Adventure of tht Bloody Tower" - доктор Ватсон беседует с Гайднером

Визит доктора Ватсона к Гайднеру описывается как противоположность визита к Маркему. Там, где Маркем был размашист, открыт, увлечён и хлебосолен, Гайднер был педантичен, сух и неприветлив. Во всяком случае, сначала, пока он не погонял доктора по пунктам своей книги и не убедился, что Ватсон её действительно прочёл и осмыслил. Позднее Гайднер объяснил, что, услышав от губернатора Тайэра о миссии доктора, он счёл идею «фривольной» в принципе, а уж известие о том, что Ватсон виделся с Маркемом, и вовсе его насторожило. Гайднер признавал знания и эрудицию Маркема, разумеется, но категорически не соглашался с оценкой короля Ричарда сэром Клементом.



Гайднер рассказал Ватсону, что изначально и он сомневался в традиционном мнении о Ричарде как о чудовищном злодее, но его направили на «путь истинный» четыре вещи. Во-первых, то самое «нет дыма без огня». «Я не готов отмахнуться от современных или почти современных Ричарду источников», - говорит Гайднер. «Традиция не должна и не может быть оставлена без внимания. Отрицание традиции в изучении истории было бы равнозначно попытке изучить новый язык без учителя». Ватсон в этот момент невольно подумал, что услышанное им напоминает сцену из «Записок Пиквикского Клуба» Диккенса, где м-р Пиквик советует коллегам «делать то, что делает толпа». А если толпы две, то присоединиться желательно к той, что больше.

Во-вторых, слухи об убийстве принцев-из-Башни начали циркулировать вскоре после того, как Ричард короновался, и он никогда не пытался опровергнуть эти слухи. Он не предъявил племянников, хотя это было бы в его интересах, и ни один документальный источник того времени не говорит, что принцев видели после того, как они вошли в Тауэр.

В-третьих, у Ричарда был мотив избавиться от мальчиков. Он объявил их незаконнорожденными и узурпировал их трон. Оставалось только разыграть последнюю карту: уничтожить их, и закрепить этим корону за собой.

В-четвёртых, не существует доказательств, что к исчезновению принцев приложил руку кто-либо другой. И хотя это не является prima facie в деле против Ричарда, но добавляет свой вес на чашу его виновности.

В этот момент доктор Ватсон хотел было немного просветить Гайднера относительно того, что законы Британии говорят о доказательствах (British Rules of Evidence), но вовремя передумал. Он также хотел бы спросить, считает ли Гайднер возможным, что принцы благополучно дожили до времён Генриха Седьмого, у которого действительно были серьёзные мотивы от них избавиться. Эту возможность признавал Мор, и эту теорию рассматривал в своей книге Гайднер. Но, поскольку Гайднер уже осудил и признал виновным Ричарда, доктор Ватсон решил не тратить попусту время на бесплодные дебаты. Вместо этого, он попросил Гайднера просветить его относительно событий, которые произошли после смерти Эдварда Четвёртого, ссылаясь на то, что с Маркемом он об этом поговорить просто не успели.

И вот в этот момент Гайднер впервые улыбнулся и расслабился. Он рассказал об эпизоде в попыткой Вудвиллов перехватить власть, об оппозиции Гастингса и даже немного углубил информацию, отметив, что просто коронацией Эдварда Пятого дело бы не закончилось. Новый король, пусть несовершеннолетний, не был младенцем, и сам выбирал бы себе ближний круг. Несомненно, тех же Вудвиллов, причём совершенно добровольно, потому что они были ему близкими, они были вокруг него всегда, они были его семьёй. Так что протекторат Ричарда, завещанный его братом, оставался бы пустым титулом. Действия Вудвиллов явно говорят, что именно это было ими задумано. И Гастингса такой расклад категорически не устраивал, как и, похоже, большинство членов королевского совета.

Затем Гайднер останавливается на периоде с 5 по 10 июня 1483 года, когда в Лондоне произошло нечто, заставившее Ричарда спешно написать в Йорк просьбу о срочной военной помощи. Гайднер говорит доктору, что причиной был «неожиданный акт насилия», направленный на освобождение Эдварда из-под влияния Ричарда, о чём пишет Виргил.

«Насилия? – переспрашивает доктор. – Вудвиллы решили выкрасть Эдварда?». «Похоже на то», - отвечает Гайднер. Ватсон спрашивает, почему Ричард, как лорд-протектор, просто не поднял военные силы в Лондоне, почему ему понадобилось обращаться в Йорк? «Лондон не любил Ричарда», - ответил Гайднер. «Он мог рассчитывать только на северян». Доктор хмыкнул про себя, что, тем не менее, 13 июня у Ричарда были военные силы, и это не были северяне, четыре тысячи которых появились только в начале июля, причём паршиво укомплектованными и изнурёнными долгим маршем. И они так и не приняли никакого участия в развитии событий. Из документов того времени известно, что Вестминстер был полон солдат перед передачей принца Ричарда в Тауэр. И Кроулендские хроники пишут, что существовал план выкрасть одну или нескольких дочерей Эдварда Четвёртого за границу, отсюда и весь переполох. В любом случае, события говорят о том, что поддержка Лондона у Ричарда таки была.

«А не могло ли быть так, - предположил доктор вслух, - что Ричард обратился в Йорк для того, чтобы скрыть от Вудвиллов факт, что он в курсе их планов?»

Гайднер только вздохнул и продолжил рассказ, не ответив на это предположение. Он рассказал о том, что именно в тот период Гастингс переметнулся вдруг к Вудвиллам. Кризис пришёлся на пятницу, 13 июня. Ричард арестовал Гастингса, Стэнли, Мортона, и оповестил весь Лондон, что эти господа строили заговор, имеющий целью убить его и герцога Бэкингема прямо в палате королевского совета. Причём операция была проведена с такой скоростью, что Гайднер уверен в её спланированности за некоторое время до 13 июня. Ватсон знал, что эта точка зрения усвоена Гайднером от Томаса Мора. Маркем же считал, что обращение 10 июня к Йорку было реакцией на более широкий заговор Вудвиллов, а вот о заговоре конкретно против себя и Бэкингема Ричард узнал буквально в день совета, 13 июня.

Ватсон спросил, мог ли Бэкингем, как считает Маркем, уговорить Ричарда отделаться от Гастингса раз и навсегда, поскольку именно между Бэкингемом и Гастингсом всё время шла подковёрная борьба за власть. Гайднер ответил, что доказательств этой теории нет, как нет и доказательств против неё, и что в судьбе Гастингса виноват, в любом случае, Ричард, поскольку приказ о казни исходил от него.
Гайднер продолжает рассказ, согласно которому после передачи принца Ричарда его матерью в Тауэр, коронация Эдварда Пятого была отложена на на 2.11.1483 года, поскольку атмосфера в городе после раскрытия заговора Вудвиллов к торжествам не располагала. (От себя: впервые слышу о такой дате!)

Ватсон уточнят, что, всё-таки, коронация по-прежнему готовилась, не так ли? Гайднер выражает сомнения. Принц Ричард присоединился к брату 16 июня, последний документ за подписью принца Эдварда датируется 17 июня. 22 июня доктор Шоу произносит проповедь, рассказывая лондонцам о незаконности брака Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл и о том, что это отнимает право на трон у Эдварда Пятого. 24 июня Бэкингем говорит о коронации Глостера перед мэром и олдерменами Лондона. 25 июня Грей, Воган, Хот и Риверс казнены. То есть, как минимум уже 21 июня Ричард решил не короновать принца Эдварда. А Виргил утверждает, что Ричард выразил Бэкингему своё намерение короноваться ещё 30 апреля! и 25 же июня парламент обращается к Ричарду с просьбой принять корону, на что тот, помедлив, соглашается.

Обращаясь к книге Мора, Гайднер утверждает, что и проповедь Шоу, и речь Бэкингема были приняты очень холодно. Мор писал, что после проповеди Шоу люди стояли молча, словно обратились в камень, а в результате обращения Бэкингема за короля Ричарда кричал только его конвой. Но Мор просто не мог знать, кто за кого кричал, разумеется. Гайднер также утверждает, что коронация Ричарда была узурпацией короны, хотя тут же признаёт, что Ричард действительно был выбран всеми органами управлениями, и на его коронации присутствовали даже те, кто прежде входил в клику Вудвиллов. «Но только пригоршня их воевала за Ричарда при Босуорте», - аргументирует Гайднер. (От себя: почему бы не посмотреть, кто воевал при Босуорте за Тюдора?)

Затем доктор Ватсон и Гардинер беседуют о браке между Элеанор Батлер и Эдвардом Четвёртым, именуя его пре-контрактом, хотя, как мы теперь знаем, в рамках средневековых законах этот «пре-контракт», подтверждённый физической близостью, и был законным браком. Но неважно. Гайднер верит, в общем, что Стиллингтон сказал правду. Он только считает, что эту правду его заставил сказать Ричард. Он также согласен с тем, что герцог Кларенс был казнён именно потому, что узнал о незаконности брака короля, и собирался публично потребовать корону себе. Более того, охота Генриха Седьмого за копиями Titulus Regius подтверждает, что он тоже знал, что Стиллингтон не солгал.

Этим же объясняется неуклюжая попытка назвать первой женой Эдварда не Элеанор Батлер, а Элизабет Люси, о чём пишет Мор. Собственно Мор пишет, что сама Люси горячо отрицала в своё время, что Эдвард обещал на ней жениться, потому что их связь не была секретом, их сын Артур Плантагенет был признан Эдвардом, а у Вудвиллов врагов всегда хватало. Гайднер, кстати, называет Элизабет Люси «куртизанкой незнатного происхождения», что много говорит о Гайднере и ничего о Люси, которая, вообще-то, была Элизабет Вайт.

Гайднер считает, что освобождение Ричардом Стэнли и помещение Мортона под опеку Бэкингема были огромными ошибками. Никто не может сказать с уверенностью, почему вдруг Бэкингем поднял восстание. Возможно, ему показалось, что Ричард недостаточно признаёт его заслуги в денежном эквиваленте, возможно, Бэкингем оскорбился, что ему предложили пост главного лорда-коннетабля королевства недостаточно быстро. Вполне вероятно, что этот аристократ со сложнейшей родословной решил то ли сам, то ли с подачи Мортона свергнуть Ричарда и стать избранным на должность короля самому. Об этом пишут и Мор, и Виргил.

Есть также версия, что Бэкингем хотел женить одну из своих дочерей на сыне Ричарда, с чем тот не согласился, смертельно оскорбив герцога отказом. А отказал он потому, что не желал быть связанным кровными узами с тем, кто выносил приговор его брату Джорджу. По должностной обязанности выносил, но всё-таки. Есть теория о том, что Бэкингем ужаснулся, узнав об убийстве принцев-из-Башни, и обратился против недавнего союзника. Есть теория, что Бэкингем сам убил принцев, чтобы дискредитировать Ричарда и уничтожить потенциальных соперников своим собственным планам коронации.

Гайднер считает, что наиболее правдоподобен вывод Мора, что Мортон убедил Бэкингема отвергнуть Ричарда. Правда, он считает, что у Генри Тюдора было больше прав на трон, поэтому, возможно, Маргарет Бьюфорт и Мортон убедили Бэкингема присоединиться к ним. Но Гайднер не может предположить, что они могли ему пообещать за это. Гайднер также напоминает, что во время королевского прогресса в Лондоне действительно была предпринята попытка захвата (или освобождения, зависит от точки зрения) принцев из Тауэра. Заговорщики были схвачены и казнены (от себя: да, Джон Норфолк действительно неожиданно покинул прогресс в связи с каким-то закрытым судом в Лондоне, проходившим в обстановке большой секретности).

Гайднер не может с точностью сказать, чем именно было то, что мы знаем как «восстание Бэкингема». Это могло быть и самостоятельным событием, и частью заговора Тюдоров. Во всяком случае, Бэкингем был в переписке с Генри Тюдором 24 сентября, и предлагал в своём письме, чтобы Тюдор высадился в Англии. Гайднер также уверен, что Ричард ничего о планах Бэкингема не знал, до последней минуты. Об этом говорит его реакция – гневные слова прокламации и безумная цена в тысячу фунтов за голову «самого лживого существа из всех живущих».

Обычно дата смерти принцев-из-Башни ассоциируется с этой чередой заговоров, завершившихся вооружённым бунтом Бэкингема. Кроулендские хроники утверждают, что слухи о смерти принцев стали циркулировать именно в октябре. Но Гайднер считает, что Бэкингем просто не мог что-либо планировать совместно с Тюдорами, зная, что принцы живы. Поэтому учёный муж предполагает, что принцы погибли уже в конце августа. Но насколько слухи об их смерти вообще правдивы? Возможно, Бэкингему очень нужно было выстроить свое дело так, чтобы все поверили, что принцы убиты, и убиты по приказу Ричарда. Потому что не было другой причины, по которой англичане вдруг поддержали бы Тюдора, о котором в Англии практически никто ничего не знал.

Гайднер считает, что слухи об убийстве принцев начались вскоре после коронации Ричарда, и что они должны были быть правдивы, потому что Ричард не продемонстрировал сомневавшимся живых принцев. Маркем, в свою очередь, считает слухи были частью плана Бэкингема – дискредитация Ричарда как злого дядюшки, умертвившего собственных племянников. Маркема также удивляет отсутствие внятных документов того времени о таком знаменательном деле, как судьба двух принцев королевской крови. Почему всё, об этом писалось, писалось уже во времена Тюдоров? Маркем считает, что Виргил просто сжёг эти документы, оставив истории только свою версию. Виргил, например, урверждает, что Ричард намеренно не пытался опровергнуть слухи о смерти племянников, чтобы люди думали, что он остался единственным из семьи, с правом на корону. Кроулендские хроники же пишут, что часть конспираторов присоединилась к восстанию именно потому, они поверили в убийство принцев.

Ватсон задумался, что если все так были убеждены, что принцы были мертвы к августу или сентябрю 1483 года, как Мор мог предполагать, что они были живы в августе 1485 года? На каких основаниях? И вообще, если Ричарду так нужно было убрать принцев, зачем столько сложностей? Их можно было отравить, или задушить, и потом совершенно открыто заявить, что бедняжки умерли по естественным причинам, и устроить им грандиозные похороны. Если Ричард их не предъявил, то он, скорее всего, либо просто не считал это необходимым, либо просто не знал об их судьбе ничего.

Ватсон отмечает, что в общем и целом он трижды посетил Маркема и трижды – Гайднера, а также дополнительно встречался с замечательным знатоком истории Тауэра, стражником Генри Бейкером. Пришла пора подводить итоги.

@темы: Richard III

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон изучает Гайднера

Надо сказать, что Гайднер не вызывал у Ватсона симпатии уже до того, как они встретились. Для начала, учёный муж согласился в принципе встретиться с доктором только после того, как тот проштудирует его труд о Ричарде. А когда Ватсон к этому штудированию приступил, он не мог не поразиться самым неприятным образом главной мысли, от которой Гайднер отталкивается: нет дыма без огня.

В принципе, Гайднер не был ни недоучкой, ни шарлатаном. Он был известным и энергичным историком, издавшим полезнейшие письма семейства Пастонов и письма времён ранних Тюдоров. Но в случае с Ричардом Третьим он был заметно пристрастен.

Несмотря на утверждение Гайднера о том, что он скрупулёзно изучил мельчайшие факты биографии Ричарда, он сам признавал, что современных Ричарду фактических материалов чрезвычайно мало. Поэтому он обратился к тому, что можно вежливо назвать «традицией». «Скудность источников того времени и предубеждённость авторитетов должны быть признаны в качестве оснований для критического отношения к отдельным фактам, но они не ослабляют выводов – к которым приходят Шекспир и традиционное суждение – что Ричард был жесток и бесчеловечен сверх границ даже по меркам своего времени».

В общем и целом, точку зрения Гайднера можно свести к следующему: «Сложившийся, традиционный взгляд на Ричарда Третьего ни в коем случае не был создан для удовлетворения чьего-то интереса. Напротив, я должен заявить, что детальное изучение фактов из жизни Ричарда убеждают меня в правильности портрета, созданного Мором и Шекспиром».

Доктор Ватсон, уже знакомый с анализом и работы Мора, и пьес Шекспира, чувствует нарастающее раздражение и бурчит: «ага, информация из вторых рук, замаскированная под историю», но решает идти до конца в изучении явно альтернативной точки зрения на личность и дела Ричарда. Тем не менее, его неприятно поражает упорство, с которым Гайднер цепляется за Мора и Шекспира, признавая при этом, что в работе Мора много ошибок, и текст вообще «смело раскрашен». Что касается Шекспира, то Гайднер сдержанно пишет, что у Великого Барда есть, конечно, в пьесах «несколько мелких ошибок», но, тем не менее, его мнением пренебрегать нельзя.

Гайднер также расценивает Мортона как заслуживающий доверия источник, потому что тот был свидетелем событий, описываемых Мором. Да, беспристрастным Мортона назвать нельзя, но он, тем не менее, наверняка обладал честностью государственного лица. Очевидно, в той же мере, как и сам Гайднер, который честно фиксирует, что Кларенс говорил направо и налево о том, что Эдвард Четвёртый – бастард, при этом автоматически черня репутацию своей матери. Но оправдывает его, что эти слова были «очевидно, не более, чем спонтанным взрывом в минуту гнева». Но вот если Ричард говорил что-то в этом роде (а Гайднер верил, что говорил, потому что так написал историк Генри Тюдора, Полидор Виргил), то это было «бесчестным политическим вымыслом, придуманным сыном с полным безразличием к репутации матери».

Ватсон знает, что относительно Виргила Маркем и Гайднер спорили давно. По мнению Гайднера, все подозрения в пристрастности Виргила снимаются тем, что его труд был опубликован только в 1534 году. Его работодатель был к тому времени давно мёртв, а сам Виргил был уважаемым историком, проинтервьюировавшим для работы «всех известных личностей». Маркем напоминает, что Виргил прибыл в Англию только в 1502 или 1503 году, и был прикормлен Тюдорами. Ему платили Тюдоры. Более того, современники Виргила обвиняли его в том, что он просто сжёг документы, которые могли опровергнуть его сочинения. Наконец, его книга была посвящена Генриху Восьмому. Какой беспристрастности к Ричарду Третьему можно ожидать от Виргила в данных обстоятельствах?!

Доктора Ватсона озадачил пассаж Гайднера относительно смерти сына Генриха Шестого, принца Эдварда: «Согласно утверждению более поздних времён, Ричард лишил блеска свою славу, которую он обрёл в тот день, хладнокровно убив после битвы Эдварда, принца Уэльского, сына Генриха Шестого… Можно подвергать эту историю сомнению, как не вполне современную и основывающуюся на шатких фактах; тем не менее, она не может быть абсолютно вымышленной». По мнению, Гайднера, «не выглядит невероятным», что принц Эдвард был убит уже после битвы, и что Ричард собственноручно убрал ещё одну ланкастерианскую угрозу Эдварду Четвёртому.

Тем не менее, Ватсон прекрасно помнил, что только один историк вообще упомянул, что Ричард хотя бы присутствовал при убийстве, и никто его в этом убийстве не обвинял. Тем не менее, Гайднер продолжает муссировать неизвестно на чём базирующееся обвинение, хотя и в осторожных выражениях типа «если смерть принца Эдварда можно отнести к Ричарду». И делает вывод, что «это стало первым из длинного листа преступлений, каждое из которых само по себе недостаточно доказуемо, но, рассматриваемые вместе, придают большую достоверность друг другу. Я заявляю, что не считаю невозможным, что Ричард стал убийцей в девятнадцать».

Ватсон находит логику Гайднера достаточно странной. По ней выходит, что если Ричард убил принца Эдварда, то он же убил и принцев-из-Башни. И если он убил принцев-из-Башни, то он повинен и в смерти принца Эдварда. То есть, Гайднер использует одно недоказанное преступление в качестве доказательства для всех других, что довольно странно. Причём, Гайднер чёрным по белому пишет, что никаких убедительных доказательств виновности Ричарда нет, и на одном дыхании продолжает, что «традиция» говорит, что он был виновен, а значит, он был виновен, потому что нет «традиции», говорящей об обратном.

Доктор отмечает попытки Гайднера быть объективным. Гайднер признает за Ричардом, что «похоже, как король, он заботился о благосостоянии страны, издавал хорошие законы, прекратил практику вымогательств, отклонив подарки нескольких городов и заявив, что предпочтёт владеть сердцами своих подданных, а не их деньгами. Его щедрость была особенно видна в отношении к религиозным организациям».

Тем не менее, продолжение книги Гайднера уходит на утверждения, что все хорошие деяния Ричарда – это просто попытки «умилостивить Бога», а на самом деле он был лицемерным тираном и убийцей.

@темы: Richard III

---

Будни деревенского кота

Отсюда: kot-de-azur.livejournal.com/1186924.html
Сходите, там еще ролик есть)))




Фермер Сюзанна Крэмптон из Ирландии разводит овец, ухаживает за собственным огородом и пишет об этом в Твиттер. На аккаунт с фотографиями стада и полезными советами подписаны уже почти 5 тысяч человек. Для своего кота Сюзанна завела отдельную учётную запись, и у него есть все шансы прославиться в интернете благодаря необычным привычкам.

Как правило, кошки слишком независимые, чтобы выполнять одни и те же функции, и слишком маленькие, чтобы поддерживать порядок в овечьем стаде, — но кот по кличке Смельчак (Bodacious), как полагает его хозяйка, считает себя овчаркой.



Несколько лет назад бездомный кот забрёл в магазин в Килкенни, и хозяева магазина предложили Сюзанне Крэмптон забрать его на ферму. Своё имя кот получил благодаря прозвищу bodacious woman - «безрассудная женщина», которое дали его владелице знакомые техасцы, пока она жила в США. По словам Сюзанны, кот ничего не боится, но «не как глупая блондинка; он не будет мешаться, если есть какая-то реальная опасность».


«Я, конечно, не могу обойтись без него. Когда в три часа ночи я сижу одна в темноте, ожидая появления ягнят, а он сидит у меня на коленях и мурлычет, это невероятно меня поддерживает. Психологически он очень полезен», - говорит Сюзанна Крэмптон.


По ее словам, кот отлично ладит с животными на ферме и помогает пасти овец вместе с её бордер-колли. Со временем владелица кота обещает написать книгу рассказов о своём любимце, а пока ограничивается короткими записями и фотографиями в соцсетях.






























твиттер кота twitter.com/1CatShepherd

@темы: "зверята"

---

"The Adventure of the Bloody Tower" - доктор Ватсон беседут с Клементом Маркемом - 3

Доктор Ватсон задаёт Маркему вопрос, который признаюсь, всегда озадачивал и меня: почему Ричард обсуждал возможность объявления самого Эдварда незаконнорожденным, если у него было уже признание Стиллингтона о том, что дети Эдварда являются незаконнорожденными? Маркем ответил, что Мор, который писал об этом, просто выдумал, что Ральф Шоу в своей публичной проповеди объявил ещё и Эдварда заодно с Джорджем незаконнорожденными.

На самом деле, запись о проповеди имеется только в Хрониках Фабиана, который, как олдермен, слышал эту проповедь лично, и, как ланкастерианец, не отказал бы себе в удовольствии объявить всех йоркистов-узурпаторов бастардами. Но Фабиан записал проповедь, в которой говорится только о браке Эдварда.



Edward V being handed over to the Duke of Gloucester (Richard III)by his mother at his home in Ludlow Castle, where young Edward bids farewell to his friends and servants, by C L Doughty

Полидор Виргил в своей Истории Англии уже не говорит ни слова о том, что Шоу говорил о незаконности брака Эдварда Четвёртого, а утверждает, что в проповеди говорилось только о незаконнорожденности самого Эдварда Четвёртого, и что леди Сесили была за это в большой обиде на своего сына Ричарда.

Маркем считает, что в истории с коронацией Ричарда вообще никогда не говорилось о сомнениях насчёт законности рождения Эдварда. Единственным членом семьи, когда либо поднимавшим этот вопрос, был Джордж. (От себя: это не совсем так. Теперь известно, что происхождение Эдварда ставилось под сомнение ещё в начале его королевской карьеры, и что герцогиня как минимум один раз сама угрожала старшему сыну заявлением, что его отец не был его отцом. И вообще эта тема муссировалась и продолжает муссироваться уже столетия, хотя в последней исповеди сама герцогиня определённо заявила, что отцом всех её детей был её муж).

Доктор Ватсон интересуется, в каком возрасте заканчивалось несовершеннолетие королей, и получает ответ, что определённого возраста не было, рубеж совершеннолетия определялся скорее способностями конкретного индивида исполнять обязанности короля. Обычно – лет в четырнадцать или пятнадцать.

Ватсон продолжает, что, в таком случае, у Ричарда было около восемнадцати месяцев до момента, когда Эдвард Пятый вернул бы Вудвиллов к власти, если бы он был коронован. Ведь родными для принца были именно Вудвиллы, не Плантагенеты. Вудвиллы окружали его с младенчества, они его воспитывали, и к ним он был привязан. Мог ли Ричард просто опасаться за свою жизнь и будущее при таком короле, и поэтому провести ход с бастардизацией отпрысков брата? Могли ли у него быть мотивы обойти племянника в принципе? Жажда власти, жадность, амбиции, что угодно…

По мнению Маркема, действия Ричарда совершенно однозначно указывают на то, что коронация его племянника должна была состояться. Об этом говорит большое количество документов. Большое количество чиновников предыдущего царствования были утверждены на своих постах, были заказаны коронационные одежды, спланированы коронационные торжества.

Так что всё указывает на то, что отстранение принца случилось именно из-за заявления Стиллингтона. Можно, разумеется, возразить, имел ли право парламент выносить вердикт о незаконности брака Эдварда Четвёртого с Элизабет Вудвилл, ведь семейные дела обсуждали уже в те времена церковными судами. Но прецеденты говорят, что парламент уже выносил решения об отстранении королей от власти.

Затем Ватсон и Маркем ещё некоторое время уточняют вышеприведённые аргументы и подходят, наконец, к вопросу о том, кто был автором Истории Короля Ричарда Третьего. Как мы знаем, сэр Клемент не верит, что её написал Мор.

Для начала, автор явно присутствовал при смерти короля Эдварда. Мор не присутствовал, разумеется. Работа также содержит массу деталей, которые Мор просто не мог знать персонально. Наконец, вся биография Мора говорит о том, что он был человеком чести и принципов, а История полна лжи. Более того, детали Истории обрываются совершенно внезапно на коронации Ричарда. Но что самое главное – латынь, на которой написана История – это не та идеальная, классическая латынь, которая выходила из-под пера Мора, и образцов которой имеется чрезвычайно много.

Маркем считает, что Мор делал заметки, переписывая документы, составленные ранее и кем-то другим. Тем, кто был в момент смерти при Эдварде Четвёртом, кто знал детали из первых рук, и кто покинул Англию вскоре после коронации Ричарда – Джоном Мортоном.

За неимением времени, собеседники не затронули вопрос предполагаемого убийства Принцев-из-Башни, решив встретиться ещё раз. В повести Ватсон позднее, в своём докладе в Оксфорде, расскажет, к чему привёл этот разговор.

@темы: Richard III

---

Пойти узнать, что предсказывает тебе нумерология на 2014 год: uborshizzza.livejournal.com/2880311.html

@темы: "нетягостная бредь"