"Порхание бабочки"

Японский детективный мини-сериал на 6 серий. После корейских детективов - рай для слуха. Никто ни на кого не орет, детективы не ведут себя как гопники, начальство не играет против своих подчиненных. Нормальная работа. Сериал интересный, но спокойный. Пока есть перевод 3-х серий с субтитрами и 4-х с озвучкой. Или ансаб на дорама тв.

@темы: Дорамы

---

С днем друзей!

Да-да, весь мир празднует день влюбленных, а Финляндия - день друзей.

@темы: "праздники"

---

Да, я очень не люблю, когда со мною спорят!

А кто вы в царстве кошачьих?

@темы: "нетягостная бредь"

---

Императрица Матильда - последний триумф

Аббатство Бек

Пока герцог Генри был в Англии, императрице Матильде в Нормандии приходилось не слишком легко. Луи VII был более чем недоволен браком молодого герцога на своей бывшей жене. Как бы ни злобился король Франции на Алиенору, его чувства к ней всегда были глубоки, и его ревность всегда была его болью. Но чувства чувствами, а ведь была ещё и политика. Брак герцога Генри Нормандского и Алиеноры Аквитанской одним махом обезопасил всю южную границу Анжу, и территория под его властью стала просто слишком большой, чтобы король Франции мог относиться к этому спокойно. Соответственно, короля Луи следовало рассматривать если и не врагом, то недоброжелателем, пристально наблюдающим за состоянием дел в Нормандии, чтобы вбить клин в любую наметившуюся трещину. А потенциальных трещин было много, и они были для Генри (и его матери) в Нормандии той же головной болью, какой они были для короля Стефана в Англии.

Речь идет, конечно, о земельных владениях. В Англии, многие магнаты встали на сторону герцога Генри именно потому, что его безусловная власть в Нормандии гарантировала им стабильное получение доходов от собственности, находящейся в Нормандии. Но у большинства магнатов, эта собственность не ограничивалась территорией только Нормандии, кое что было у них и во Франции. Ранульф Честреский просто умер раньше, чем эта тема стала для него актуальна, но вот Валеран де Мёлан рассматривался Матильдой как потенциальная опасность. Так что она пристально присматривала за его поведением и находила поведение графа подозрительным. И не удивительно: если чем сэр Валеран и был особенно славен, так это абсолютной чуткостью флюгера, позволявшей ему безошибочно выбирать нужных союзников и отворачиваться от тех, кому было суждено проиграть. Он просто держал нос по ветру. К счастью для Матильды и всего дела Ангевинов, успехи Генри в Англии были достаточно впечатляющими, чтобы Валеран не кинулся под крыло французов.

Хроники тех времен не вполне достойны доверия, но из них понятно, что, воспользовавшись отсутствием Генри, Тео V Блуасский отжал себе Амбуаз, который Генри считал своим. В конце 1153-го, второй сын Матильды, Жоффруа, попытался Амбуаз у Тео отбить, но потерпел поражение и сам угодил в плен. Вот уж помог так помог. Выкуп Жоффруа и прочих пленников обошелся герцогской семье в замок Шомон-сюр-Луар, который Тео потребовал разрушить.

Как-то судить о политической активности Матильды в те годы можно только по хартиям, некоторые из которых были выпущены только ею (и позднее подтвержены её сыном), и некоторые - только Генри. Судя по всему, Матильда была вице-регентом своего сына в Нормандии, когда тот отсутствовал, но некоторые их хартии касались и английских дел. В основном, они казались земельных дарственных монастырям и аббатствам. И чем-то мелким эти дарственные не были, ими делалась политика. Во-первых, покровительство монастырям было тогда тем же, чем сейчас являются вложения в пиар. Во-вторых, монастыри и аббатства выполняли функции, сравнимые с нынешней социальной и общеобразовательной деятельностью. И, наконец, всегда находились идиоты от политики, готовые отжать земли у тех, кто гарантированно не будет сопротивляться. Посягательства же на дарованные хартией религиозному учреждению земли карались отлучением от церкви, со всеми последствиями, что помогало королям и королевской администрации нейтрализовать таких идиотов. Политический дарвинизм, если хотите.

Марджори Чибнелл упоминает в своих исследованиях мнение Леопольда Делизла о том, что Матильда имела в Нормандии большую исполнительную власть, чем её невестка Алиенора, за исключением 1159 года. Со своей стороны, Эйтон, работавший с расходными документами хозяйства Генри II, утверждал, что Алиенора получила главенствующую роль уже с 1156 года (Eyton, Court, Household and Itinerary of Henry II). Катерина Хэнли, со своей стороны, указывает на один не совсем очевидный, но чрезвычайно важный для Матильды момент. Не смотря на то, что Генри принял от неё эстафету в Англии и победно пронес её до коронации, технически он получил власть как наследник Стефана, хотя неоспоримое право на престол Англии перешло к нему от Матильды. По мнению Хэнли, именно поэтому Генри взял себе официальным именем Henry Fitz-Empress, сын императрицы, и пользовался этим именем до конца своей жизни.

Герцог Генри получил известие о смерти короля Стефана, будучи дома, в Нормандии. Отплыл он в Англию, тем не менее, только через шесть недель, 7 декабря 1154 года. То ли погоды стояли не подходящие, то ли многое нужно было решить перед длительным отсутствием (а Генри знал, что уезжает надолго), то ли хитрый молодой человек решил дать англичанам время уладить самостоятельно мелкие дрязги, неизбеждые после смерти короля. За корону он не опасался - альтернативы на трон Англии не было. На коронации сына, прошедшей в Вестминстере 19 декабря, Матильда не присутствовала. Несомненно, к большому облегчению многих среди тех, кто присутствовал. Официально было объявлено, что обязанности регента удерживают императрицу в Нормандии, но истинной причиной, несомненно, было нежелание быть тенью прошлого для страны, вступающей в совсем новое будущее. Но это не значит, что Матильда намеревалась оставить сына без всякого контроля. Тому, в конце концов, было на момент коронации всего 21 год, хотя он прошел славную выучку. По словам Gualterius Mappus'а (он же Вальтер Мап), написавшего сборник исторических анекдотов периода под названием «О придворных безделицах» (De nugis curialium), молодой король имел тенденцию решать все копросы за других, держать различные должности открытыми и получать от них прибыль в свои сундуки, и назначать на них затем только тех, кто сидел у него на крючке. "Я слышал, что это было результатом уроков его матери... и она подкрепляла свои советы неприятной аналогией: подкармливаемый мясом ястреб будет энергичнее и послушнее, если это мясо вдруг ему больше не дают". Мап также подчеркивает тенденцию короля проводить много времени в одиночестве, и его абсолютное безразличие к чужим рекомендациям чего-то или кого-то, о чем он сам не слышал или пока не составил своего мнения. И эти особенности он тоже относит к влиянию Матильды.

Также, в 1155 году Генри решил завоевать Ирландию и отдать её младшему брату Вильгельму/Гийому, и идея уже обсуждалась на королевском совете, но Мательда решительно выступила против этой затеи, и план был надолго отложен. Не потому, конечно, что мама запретила, а потому, что мама была человеком хоть и отчаянно смелым, но понимающим в объединении разных территорий под одной короной чуть больше, чем её сын. В частности, она указала на очевидное слабое звено: необходимость твердого персонального контроля над всем происходящим. Генри был сравнительно молодым властелином того, что называют владениями Ангевинов, на материке; он был совсем новым и молодым королем Англии, ещё не обзаведшимся надежными и проверенными подданными и сподвижниками; и он был уж совсем чужаком для Ирландии. Помимо политических особенностей Ирландии, вторжение туда требовало таких ресурсов, каких у Генри в 1155 году просто не было. С такими просторами, которые оказались под рукой Генри, плюс Ирландия, ему одному было бы просто не управиться. Вильгельму/Гийому было всего 19, так что хотя Матильда и не была из категории матерей-наседок, она обоснованно считала, что с Ирландией её мальчикам на данный момент не совладать. Более того, будучи убийственно прагматичной, она знала, что король не может доверять никому, и меньше всего - своим братьям. Это по её совету Гийом хоть и получил от брата богатейшие владения в Англии, владения эти были раскиданы по пятнадцати областям, нигде не составляя настолько большого целого, чтобы Гийом получил не только деньги, но и реальную власть на территории брата.

Что касается второго брата, Жоффруа, то он был открыто враждебен Генри, который был старше всего на 14 месяцев. Дело было в амбициях, конечно. Жоффруа-старший видел своим наследником и будущим властелином Англии только Генри. Второй сын получил от отца "всего" три замка (Шинон, Мирбо и Лудён), и не более того. В 1152 году Жоффруа попытался перехватить Алиенору Аквитанскую, но та ловко увернулась (её предупредили о засаде), и вышла за Генри. После этого, Жоффруа окунулся в авантюру с непадением на брата в компании короля Франции. И, наконец, когда он кинулся выручать Амбуаз (то ли для семьи, то ли для себя), то угодил в плен к кузену Тео Шампанскому. Казалось бы, этот парень был создан для одних неудач. Но Матильда знала опасность тяжелых отношений внутри королевской семьи, и предложила Генри с Жоффруа как-то примириться, чтобы тот успокоился. Надо сказать, что плененный вместе с Жоффруа, один из Амбуазов умер в неволе, что может говорить или о том, что условия содержания были вовсе не гостевыми, или о том, что этот Амбуаз был болен или ранен перед тем, как попал в плен. В любом случае, Генри вытащил братца из каталажки (и заодно сделал кузена Тео своим союзником), и всё было хорошо, пока в 1156 году Жоффруа снова не начал бузить, утверждая, что отец на смертном одре завещал ему Анжу, если Генри получит Англию. Что заставило молодого человека молчать о воли батюшки столько лет? Только то, что подобного волеизъявления никогла и не было, и Жоффруа не придумал его до самого 1156 года.

Увы для Жоффруа, этот парень реально не был рожден под счастливой звездой. Дело в том, что чуть раньше, в феврале 1156 года, Генри Плантагенет принес королю Франции оммаж за Анжу, Аквитанию и снова Нормандию чохом, так что ему даже не понадобилось долго осаждать замки брата - тот не получил поддержки и понял, что лучше будет сдаться. Жоффруа оставили Лудён и дали около 1 500 фунтов стерлингов годовых (обычный доход графа), чтобы он успокоился. Он и успокоился. Особенно после того, как жители бретонского Нанта позвали его быть их графом. Жоффруа получил благословение брата и согласился, но от чего-то умер уже на следующий год. Ему было всего 24 года, и он даже не успел ни жениться, ни обзавестись детьми.

Отгрустив свое, Матильда сосредоточилась на других делах. В 1157 году её старшенький угодил в конфликт с Фридрихом Барбароссой, внучатым племянником первого мужа Матильды - в некоторой степени, по её вине. В свое время, Матильда привезла с собой из Германии в 1125 году реликвию в виде руки апостола св. Джеймса, и поместила её, в конце концов, в аббатство Рединг. Как водится, к реликвии такого калибра потянулись отовсюду пилигримы, вокруг нее стали происходить чудеса, и если король Англии и не имел с этого персонального материального профита, честь владельца уникальной реликвии придавала блеска его короне. Настолько, что Барбаросса позавидовал, подумал, да и объявил руку апостола национальным достоянием, незаконно вывезенным за границу. О чем и написал письмо королю Генри II, и передал его с послами. Само письмо не сохранилось, но сохранился ответ Генри: "To his cordial friend Frederick, by the Grace of God unconquerable Emperor of the Romans, Henry King of England, Duke of Normandy and Aquitaine and Count of Anjou sends greetings and the harmony of true affection. We thank your excellency and best of rulers as much as we are able for that you have graced us with your envoys, greeted us in your letters, and were the first to send us gifts and, what we cherish even more, that you began to forge compacts of peace and love between us... As to the hand of St James about which you wrote to us, we have charged master Heribert and our clerk William to reply for us by word of mouth". Действительно, к чему оставлять письменные следы отказа и обязывать этим "сердечного друга" как-то реагировать для сохранения лица, если можно просто озадачить клерка Уильяма сказать "нет" от лица своего короля.

Чтобы подсластить пилюлю, Генри послал Барбароссе дорогие подарки, в том числе - тяжелейший павильон, который можно было поднять только при помощи механизмов. Матильда, несомненно помогшая сыну выбрать подходящие подарки германцу, сама пересекала Альпы, и знала, каковы там условия, так что павильон Фридриху, отправляющемуся в Италию, был очень кстати. А в Италии, его собрали у стен Милана, где он быстро стал объектом всеобщего восхощения, и даже архиепископ Миланский служил там мессу.

Императрица успела увидеть крах английской ветви династии Блуа. Младший сын Стефана умер через год после её сына Жоффруа, тоже не успев обзавестись семьей. Генри уговорил его вдову, Изабеллу де Варрен, выйти за Амелина Анжуйского, сына-бастарда Жоффруа Анжуйского и своего единокровного брата. Амелин был близким союзником, так что обширные владения де Варренов, имя которых он принял после брака в 1164 году, уже не могли угодить во враждебные руки. Изабелла, к слову, в этом браке была счастлива. У Стефана был ещё один ребенок, дочь Мэри, предназначенная быть именно той самой связью с женским монашеским сообществом, которая была необходима каждой аристократической семье. Мэри стала монахиней около 1148 года и абатиссой в Рамси в 1155 году. К сожалению для нее, в 1160 году 24-летняя абатисса оказалась единственной наследницей Булони, и была похищена сыном Тьерри Фландрского, который так страстно эту Булонь хотел. Мэри не имела ни малейшей склонности к семейной жизни, но умела себя сдерживать, так что более или менее благополучно дождалась, пока её жалоба на похищение, переправленная папе Александру III ещё в 1161 году, проходила все круги обсуждения (никто особо не желал ссориться ни с Тьерри, ни с его сыном). Анулляция брака пришла только в 1170 году, и Мэри немедленно оставила мужа и дочерей (вторая из которыз родилась в том же 1170 году), чтобы вернуться в монастырь. Булонь, тем не менее, осталась её мужу и перешла потом к внучке Мэри от второй дочери. Но ветвь Мэри не имела уже никаких прав на престол Англии - её дочери от Мэттью Эльзасского были результатом расторгнутого позже насильственного брака с монахиней.

1160 год стал для императрицы своего рода вехой. Она всерьез заболела, и была уверена, что умрет. Генри бросил всё, и примчался к матери. Тем не менее, она выжила, хоть никогда уже не вернулась в состоянии здоровой женщины. Это не могла не сказаться на отношения матери и сына. Матильда никогда не была терпеливым человеком, и болезнь обострила все черты её не-ангельского характера. Когда архиепископ Кентерберийский Теобальд умер в 1161 году, Генри со всей дури попер на его место Томаса Бекета, рассчитывая получить в качестве первого прелата королевства своего доверенного человека. Императрица Матильда возражала против этой идеи, не жалея слов и самолюбия сына - и проиграла. Бекет стал архиепископом, а Генри получил от этого назначения первостатейнейший шип в седалище на многие годы. Тем не менее, Матильда как-то пыталась позднее примирить этих двоих, судя по сохранившейся корреспонденции - на свой лад, надо признать. Бекет обратился к ней даже не спросьбой, а почти с требованием использовать влияние матери и наследственные права госпожи англичан, чтобы повлиять на сына. Матильда ответила так, как могла ответить только Матильда: "...it seemed very grave to the king...since he asserts that though he loved and honoured you and made you lord of his whole kingdom... and raise you to greater honour than anyone in his land, so that he should believe more securely in you than in any other, you disturbed his whole kingdom against him as much as you could so that little was left for you to do but disinherit him by force... Only thing more I tell you truly, that you cannot recover the grace of the king except by great humility and most evident moderation".

В январе 1164 года умер младший сын Матильды, Гийом. Видимо, неожиданной эта смерть не была, потому что ещё в 1163 он оставил Англию и вступил в аббатство Бек. Матильда похоронила его в кафедрале Руана. Опасности для династии не было, тем не менее - спасибо Алиеноре Аквитанской. В 1165 году счастье улыбнулось и бывшему муже Алиеноры, женившемуся в третий раз и получившему, наконец, вымоленного сына. Воспрянувший духом Луи ознаменовал событие своеобразно, начав военные действия в Вексине, пограничной территории между Нормандией и Францией. Гасить огонь пришлось Матильде, уже слишком слабой, чтобы самой приехать на место действия. Тем не менее, она вступила в переписку с королем Франции - в своем непревзойденном императорском стиле: "May your excellency recall that I have often asked you about the quarrel between you and my son, the king of England, but you have made no response which satisfies or informs me. Therefore I am sending Remigius of St Valery to implore your highness: do not delay, if you please, to send me the details about the quarrel. For unless you do so, such may happen between you that I will not be able to amend". С Луи подобный стиль был единственным правильным, и мирный договор был подписан без проблем в августе 1167 года. Что дало время и возможность для Генри завернуть в Бретонь и слегка взять за горло герцога, вынудив того отступить ради малышки Констанс, которую Генри немедленно обручил с одним из своих сыновей.

В Бретони и застало его известие о смерти матери. Императрица Матильда умерла 10 сентября 1167 года, в Руане. Её похоронили в аббатстве Бек, как она всегда и хотела. Аббатство получило и самые дорогие ценности, которые Матильда сохранила для этого случая: обе короны, привезенные из Германии, золотой крест и две книги псалмов в драгоценных переплетах. Эпитафия на могиле императрицы безошибочно указывает на автора, ибо никто другой не мог быть настолько лаконичен и горд, как она:

"GREAT BY BIRTH, GREATER BY MARRIAGE, GREATEST IN HER OFFSPRING
HERE LIES THE DAUGHTER, WIFE AND MOTHER OF HENRY"

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

Сияй или сойди с ума

Ну что, поехали? Все, впрочем, уже проехали, а я только запрягаю, но вдруг не я одна? К слову, дорама от 2015, но повсюду, кроме doramatv.live/shine_or_go_crazy/, висят уже козьи морды. Вот бесит несказанно. Я понимаю, что команды растаскивают свои работы по домам, в частные, так сказать, владения, но бесит. А в www.viki.com/, где я спокойно посмотрела "Радость жизни", мне стали объявлять, что в моей стране не кажут, извините. Причем, "не кажут" почти ничего. Уж не знаю, почему.



Имеются: коварный и властный правитель Корё, изрекший: "Чтобы победить, нужны соратники. Чтобы править, нужно избавиться от бывших соратников"; "любящая" мамо главгероя, встретившая выкинутого из дворца ребенком сына пощечиной; подло выглядящий брат правителя, которого тот, разумеется, избирает в "единственного, кому я могу верить"; собственно проклятый принц, не склонный забыть и простить; две девицы, которые могут зодиакально нейтрализовать влияние несчастной звезды, под которой родился принц; а также ассасины, верные слуги, неверные слуги, и целый табун царедворцев.

Посмотрим, что из этого скулинарят. Идея гончих бабочек была, признаю, неординарна.

@темы: Дорамы

---

Не могла не

Стащила у кого-то, но не помню, у кого.

@темы: "веселая бредь"

---

Ай да я!

Сейчас узнала Чан Хёка в детективной дораме "Назови, как ты это видишь". Аж по имени! Это определенно любовь, не иначе. И заодно дошло, где я его видела до "Моей страны" - в "Голосе", конечно! Нынче, к слову, корейцы не показывают уже нехорошо выглядящие трупы, на месте трупа - смазанное пятно. Никак, доканали народ "Голосом" до протестов.

@темы: Дорамы

---

Очаровательно

@темы: красота - страшная сила, "веселая бредь"

---

Король Стефан - конец короля

Вестминстерскую хартию 1153 года засвидетельствовали 37 человек: архиепископ Теобальд, все епископы южных провинций в числе тринадцати человек, представитель тамплиеров, мастер английской ложи, Осто де Сент-Омер, епископ Сент-Асафа Жоффруа и приор Бермондси Роберт; за ними следовали двенадцать графов и восемь баронов. Четверо из подписавшихся участвовали в выборе Стефана королем в 1136 году - епископ Генри Винчестерский, епископ Найджел, Хью Бигод, и Вильгельм Мартел. К чести молодого герцога, он учел просчет своего деда, в результате которого его родители оказались просто бессильны предотвратить ход Стефана Блуасского, и подтвердил за собой ряд военных крепостей в Англии. В свое время, его дед наотрез отказался от подобных требований дочери, и результат этого чувства собственного величия вылился в долгую, утомительную, и ни к чьей чести не служащую гражданскую войну.





Генри, таким образом, в вопросе с крепостями был не намерен проявлять деликатность в сторону уходящего короля. Разумеется, он не утверждал их персонально за собой, но за людьми, которых хотел видеть у себя на службе. Лондонский Тауэр и Виндзор отдавались под надзор Ричарду де Лэси, сын которого становился заложником верности отца. Любопытно, что клятву верности сэр Ричард приносил не герцогу, а Святой церкви в том, что после смерти короля Стефана замки будут переданы герцогу Генри. Роджер де Бюсси получил Оксфорд, а Джордан де Бюсси - Линкольн. Они тоже принесли клятву церкви и передали заложников архиепископу, хотя были вассалами герцога в любом случае. Замком Винчестера и укреплениями Саутхемптона владел брат короля, епископ Генри Винчестерский, и он тоже поклялся архиепископу передать их герцогу после смерти Стефана. Стамфорд, Бедфорд и Ноттингем в хартии не упоминались, потому что, очевидно, к моменту её подписания они находились уже в руках герцога Генри после смерти де Сенлиса.

Была ли подписанная хартия о мире равноценной для Стефана и для Генри? Нет, разумеется. Уже просто потому, что Стефан шел, образно выражаясь, по лестнице жизни вниз, а Генри - наверх, и это от Генри будет зависеть такая важная штука, как место захоронения Стефана. Хартия невольно подтверждает эту правду жизни простым оборотом: "герцог подтверждает мои распоряжения относительно церкви в Фейвешеме". Стефан основал в Фейвешеме аббатство, и намеревался сделать его церковь местом упокоения всей семьи. Матильда Булонская, жена Стефана, уже была там захоронена, как и Юстас, его сын. Для того, чтобы быть похороненным рядом с дорогими ему людьми, Стефану было нужно официальное подтверждение права на это от своего соперника, от Генри. Знал бы он, что в далеком будущем Генри Тюдор отдаст аббатство на растерзание, и кости его семейства будут бесцеремонно выкинуты из могил, а само изрядно раскуроченное аббатство продано мэру города Томасу Ардену, знаменитому только тем, что был потом убит любовником-портным собственной жены (en.wikipedia.org/wiki/Alice_Arden). Право, лучше бы Стефан никогда не связывался с этим беспокойным королевством.

Стефан и Генри ещё будут, как соправители, встречаться не менее шести раз между ноябрем 1153 и мартом 1154 гг, когда Генри уехал в Нормандию. И при каждой новой встрече в новом месте, местные приносили, по приказу короля, вассальную клятву герцогу. Тем не менее, ни о каких сердечных отношениях между двоюродными (?) дядей и племянником речи не шло. Как всегда до и после, главные разногласия относились к замкам. Герцог Генри, отлично усвоивший уроки Нормандии, и осмысливший, без сомнения, горькую судьбу дяди Роберта, решил, что все новые замки, построенные нуворишами после смерти его деда, и "дикие" замки, построенные баронами и магнатами самостийно, должны быть разрушены. Церковь полностью идею поддерживала. Король Стефан, в принципе, тоже понимал, что это необходимо, но не мог заставить себя пойти против своих людей ради удобства будущего правления Генри. Генри, со своей стороны, понимал резоны короля, и особенно не сутяжничал, хотя, во имя всеобщего спокойствия, должен бы был. Сложность с "дикими" замками заключалась в том, что установить из законность было делом не простым, да ещё и связанным, чаще всего, с законностью титулов, которые, в свою очередь, были связаны с правами на определенную недвижимость. После того, как в стране почти пятнадцать лет то тлела, то горела гражданская война, установить все права было сложно, если в принципе возможно. А если и возможно, то нарушение сложившегося местного баланса сил было чревато вспышками локальных войн. И ни герцогу, ни королю не хотелось ворошить этот муравейник.

Хорошим примером опасности темы были несколько визитов Тьерри Фландрского в Булонь. Тьерри утверждал, что Стефан, в свое время, не принес графам Фландрии оммаж за это графство в 1128 году. Соответственно, у него не было никакого права отдавать его в наследство сначала Юстасу, а потом, в 1154-м, Вильгельму. Герцог Генри сыновей Стефана не сказать чтобы любил, поэтому позволил себе принять роль наблюдателя, и наслаждаться тем, как Стефан и Тьерри грызут друг друга. Это, видимо, насторожило Вильгельма, которому предстояло под властью Генри жить. Во всяком случае, был слух, что он планировал нападение на герцога, и что единственным, что его остановило, была серьезная травма ноги - он внезапно свалился с лошади после встречи с Генри в Барэм Даун. Судьба ли Генри хранила, или он ей посильно помогал, но испытывать терпение высших сил молодой герцог намерен не был. Уж слишком многое замкнулось на его персону, чтобы красоваться рядом со Стефаном как двигающаяся мишень. Герцог был человеком храбрым, не не демонстративно храбрым, так что вскоре кораблю унес его домой, к семье.

В целом, переходный период конца 1153 - начала 1154 гг прошел под знаком смены эпохи. В августе умер Бернар Клервосский, взявший на себя роль "совести Европы", в октябре - спорный архиепископ Йоркский и доверенный дипломат короля Стефана Генри Мурдок. Ещё раньше, в июле 1153-го, умер папа Юджин III. Сменивший его Анастасиус IV восстановил в статусе архиепископа Вильгельма Фиц-Герберта и одобрил Даремскую хартию, по которой принцем-епископом был избран Хью де Пьюйсет, (племянник короля через сестру Стефана Агнес, к слову). Анастасиус сидел в кардиналах достаточно долго, целых сорок лет, чтобы хорошо разбираться в тонкостях английской политики. В Шотландии, умерли сначала наследник и соправитель короля Дэвида, Генри Нортумберлендский/граф Хантингдон (ещё в 1152 году), а в 1153-м и сам Дэвид, верный друг своей племянницы, императрицы Матильды, но противник Ангевинов в целом. Престол унаследовал 12-летний Малкольм IV Дева, сын Генри Хантингдона и Ады де Варрен. Граф Файфа Доннхад обеспечил своей армией военную поддержку мальчику, а аббат Аэльред, занимающийся воспитанием Малькольма, воззвал к герцогу Генри защитить сиротку и взять под покровительство. Покровительство Генри особенно понадобилось Малькольму, когда в 1154 году погиб граф Доннхад. И, наконец, в декабре 1153 года умер граф Ранульф Честерский, вечный оппортунист и дестабилизирующая сила на севере королевства. При жизни, граф Ранульф был изрядной язвой и типом, никому не внушающим доверия, но он странным образом нашел общий язык с герцогом Генри, в связи с чем начал вести себя стабильнее, и даже примирился с церковью.

Что касается короля Стефана, то для него период между подписанием Вестминстерской хартии был, несомненно, персонально тяжелым, потому что все хронисты отмечают необычайные пышность и блеск его летнего прогресса 1154 года, когда он проследовал через всю Англию, вплоть до Йорка. Именно в Йорке он стал свидетелем смерти архиепископа Фиц-Герберта, только-только вернувшегося домой. Стефан не стал вмешиваться в выбор следующего архиепископа Йоркского, предоставив церковной организации разобраться с вопросом самостоятельно, и сообщить о выборе осенью, в Вестминстере. Выбран был Роже дю Пу л'Эвек (или, попросту, Робин с Епископского моста), архидьякон из Кентербери, и человек епископа Теобальда. Король Стефан присутствовал при рукоположении, и тут не обошлось без драмы. Этот л'Эвек был настолько явным ставленником юга, что архидьякон Йорка, Осберт дю Байё, счел себя оскорбленным. Тем не менее, в церемонии рукоположения он участие принимал, передавая л'Эвеку кубок с вином, которой должен был быть освящен на следующей евхаристии. И вдруг поползли слухи о том, что то ли кубок, то ли вино в нем были отравлены. Похоже, что сам л'Эвек принял, в качестве предосторожности, антидот, что поразило воображение посвященных в это дело, и сплетня полетела дальше. Из письма архиепископа Теобальда папе можно сделать вывод, что источником сплетни и инициатором всего инцидента был клерк покойного архиепископа Фиц-Герберта, некий Симфориан. Причем, этот Симфориан клялся всеми клятвами, что новый архиепископ был отравлен Осбертом дю Байё, и даже требовал испытаний каленым железом и кипящей водой. Сам Осберт дю Байё, со своей стороны, требовал церковного расследования обвинения. Местный же хронист был уверен, что архиепископ действительно приболел после волнений церемонии и долгой дороги обратно в Йорк, и в числе лекарств ему давали и антидот против яда. Отдохнув, архиеписков выздоровел (и пробыл в своей должности без малого тридцать лет), но от чего именно - никто не знал, ну и завертелось. Дело было должно слушаться на январской сессии 1155 года, но к тому времени в королевстве произошло уже много нового.

В конце октября, Стефан снова отправился в Дувр пререкаться с Тьерри Фландрским, и подхватил там простуду. В обычном состоянии, Стефан мог бы покашлять и поправиться, но состоянии короля не было обычным. Во-первых, ему было за 60. Во-вторых, он утратил смысл жизни (стать основателем династии Блуа на английском троне). В третьих, он, похоже, заработал во всех испытаниях язву желудка, потому что сразу после переговоров с Тьерри, когда граф удалился, у Стефана начались дикие боли в животе. Видимо, привычные, потому что никто не утверждал потом, что короля отравили. В любом случае, короля тут же попользовали и кровопусканием, что было бы уместно при простуде, но не при прободной язве, после чего он умер в приорате Дувра 25 октября 1154 года. Бедный, бедный Этьенн де Блуа... Когда его, веселого, любезного, дерзкого аристократа выбрали в 1135 году королем, он ещё долго предполагал, что это случилось благодаря всеобщей к нему любви. Когда он умер одиноким и несчастным королем в 1154 году, его смерть назвали "последним вкладом в дело мира". Оно того стоило, Этьенн?

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

А по какому поводу, собственно, паника?

Кто-то случайно узнал, что дайри перекупили. Насторожились, что юзерам об этом не сообщили. Вообще-то, мы в быту всегда точно знаем, кто является владельцем тех магазинов, где мы покупаем товары и услуги? Мы всегда знаем, кто владеет какими пакетами акций даже в организациях, которые привычно считаем государственными? Нет, естественно. Каждый может это выяснить, но каждому отдельному покупателю эта информация не выкладывается автоматически. Вообще для юзера должно быть равнобедренно, кто владеет системой, которая работает исправно и нужна юзеру. С моей точки зрения, конечно.



Изменения будут, потому что убыточный ресурс поддерживать никто не будет. Если он, конечно, действительно убыточный. Бухгалтеры знают, что отчет можно составить по-разному и не прибегая к фальсификациям. Но какие - это поживем и увидим. Я по-прежнему сижу в жж mirrinminttu.livejournal.com/, мне там нравится. Зеркало в Дриме mirrinminttu.dreamwidth.org/. Всё важное давно туда перенесено, сразу после "последней осени", и даже лучше классифицировано, чем здесь. Честно говоря, я тогда была так потрясена, что перегорела. Дайри перестали быть мне домом, стали просто площадкой. И площадкой останутся, пока существуют.

@темы: Всячина внетеговая

---

Кое-что о веселых молодцах Шервуда

29.01.2020 в 15:38

Пишет  Blackcatchild:

автор Makc Dark
стырено из мордокниги

Плывут Шервудские туманы...

Все знают – в Шервуде живёт
Отважный Робин Гуд.
Он добр и весел, ибо пьёт
Всё, что ему нальют.

А также славный Робин Гуд
Невероятно крут.
Его повсюду узнают
Он славен там и тут.

Однажды храбрый Робин Гуд
Отведал добрый эль.
Чтоб доказать всем, как он крут –
Вскарабкался на ель.

Дождь собирался в этот час.
Заполнил лес туман.
А Робин Гуд прищурил глаз.
Был Робин в стельку пьян.

И вот почудилось ему:
Шерифовы войска
Бредут в тумане, как в дыму…
Он плюнул свысока,

И натянул свой добрый лук,
И подкрутил свой ус.
И сквозь туман шмалял на звук,
Вопил: «Шериф, ты трус!»

Его соратники, ворча,
Ховались по кустам,
Щитом прикрывшись, и крича:
«Слышь, Робин, ты достал!

Под смертью мы и так всегда.
Убрал, блин, свой колчан!»
Но, слава богу, плыл тогда
Над Шервудом туман.

И ни в кого наш Робин Гуд
Ни разу не попал.
К тому же, хоть и был он крут,
Но с дерева упал.

И каждый подошёл стрелок,
В туманной злой тиши.
И каждый в глаз ему разок
Заехал от души.

А Робин лёг и захрапел.
Был Робин в стельку пьян.
Вот так спас от смертельных стрел
Соратников туман.

Эй, наливай полней стакан!
Шуми, лесная сень!
Благослови, господь, туман
Над Шервудом в тот день!

@темы: "веселая бредь"

---

Хмммм... Все постят милые картиночки с палитрами, а на меня такой не нашлось. Нашлась та, которая описывает не только подходящие цвета, но и характер (название помады)

@темы: красота - страшная сила, "нетягостная бредь"

---

Король Стефан - конец династии

Если попытаться проследить, чем занимался герцог Генри с января по июль 1153 года, то никаких громних военных действий там не найдется. Поначалу, он циркулировал по областям, безусловно находящимся под его влиянием - Девизес, Бристоль, Глостер. То делал дары августинскому аббатству, где в 1143 году его знакомили с особенностями политической системы Англии. То организовывал финансовую помощь своему доверенному лицу из бристольских буржуа, через выгодный для наследника этого доверенного лица брак. То обсуждал с сыном Роберта Лестерского передачу ему тех владений в Нормандии, которые в данный момент находились под влиянием третьего лица. Благо, с сыном графа Роберта они вместе учились в том самом августинском аббатстве в 1143 году. За этим последовало приглашение Генри в Лестер. Собственно, сошлись герцог Нормандии и граф Лестера из-за необычной особенности. Оба были достаточно дотошны, чтобы обращать внимание не только на главные тексты дарственных хартий, но и на условия дарственных, на детали. На "мелкий принт", как удачно выразился Эдмунд Кинг. В общем, Генри вел себя как добрый лорд, и к июлю был уже достаточно силен и авторитетен, чтобы двинуться в осажденному королем Стефаном Валлинфорду. И тут всё пошло не так, как он себе представлял.



На тот момент, Генри был достаточно молод, чтобы представлять себе борьбу за корону Англии буквально. Он был настроен воевать. И когда его армия осадила осаждающих Валлинфорд в Кроумарше, он успел захватить в плен и обезглавить около шестидесяти лучников короля. Но потом инициатива как-то утекла из его рук, как и из рук Стефана - их войска воевать не хотели. При первой возможности, при активном участии духовенства, перед обоими был положен на стол проект предварительного мирного соглашения, включавшего почетную сдачу Кроумарша. Генри был откровенно зол, понося свои соратников и громко вопрошая, так ли уж они ему лояльны, как он думал. К счастью для соратников, герцог был умен, и не отверг тот договор, к которому обе стороны пришли без всякого участия своих лидеров. Не отверг его и Стефан, которого сам факт инициативы людей, в которых у него не было причины сомневаться, убедил лучше всяких разговоров. Страна не просто устала воевать, она отказывалась воевать. Конечно, гражданские войны не заканчиваются по звуку трубу, и договор Кроумарша был весьма предварительным, но военные действия в долине Темзы были прекращены.

Единственным активно разочарованным персонажем в этой драме остался сын Стефана, Юстас, который в раздражении удалился в Кембридж, и стал успокаивать себя привычным способом - разорив и разграбив земли Бери Сент-Эдмундс. После чего... умер, 16 или 17 августа 1153 года. По словам хрониста Жерваза Кентерберийского, "от ярости", а по словам автора биографии Стефана - "от горя". Так или иначе, о его смерти не грустил никто, кроме отца. Хронисты еле-еле о ней упоминают. Но, что бы ни утверждал Эдмунд Кинг, отрицающий всякую важность смерти Юстаса для заключения финального мира между Генри и Стефаном, смерть наследника и соратника была для Стефана тем самым последним ударом, после которого всё потеряло значение. В принципе, у него был ещё один сын, 16-летний Вильгельм. Но почти одновременно с Юстасом, умер и второй близкий соратник Стефана, Симон де Сенлис. Учитывая, что и королевы уже не было рядом, Стефан покорился неизбежному. Он, как и Генри, предварительно одобрил условия договора, над которым немедленно начали работать церковники, законники и чиновники.

Пока вышеперечисленные работали над текстом и условиями окончательного договора, герцог Генри не терял время даром. Смерть де Сенлиса оставила без лорда аж два графства - Хантингдон и Нортхемптом. И, что самое важное, сильно укрепленный замок Стамфорд, который герцог немедленно осадил.

Первая встреча Стефана и Генри случилась в ноябре 1153 года, в Винчестере. Генри усадили в епископское кресло, а Стефан сидел на своем привычном месте, напротив хоров. Высшая аристократия, светская и духовная, была приглашена от имени обоих. У Генри на тот момент уже имелся наследник, названный Вильгельмом, и родившийся практически в тот же день, когда умер наследник Стефана. Люди видели в этом, несомненно, глубокую символику. Династия Блуа уходила в Англии в небытие, не оставив по себе доброй памяти.

Собравшиеся в Винчестере имели хорошее представление о том, для чего их вызвали, и о чем пойдет речь. Но они не знали деталей, и детали были им озвучены: "Know that I, king Stephen, establish Henry, duke of Normandy, after me as my successor in the kingdom of England and as my heir by hereditary right; and in so doing I give and I confirm to him and his heirs the Kingdom of England". Конечно, не без условий - герцогу полагалось принести королю оммаж, и служить ему как своему сеньору, охраняя его жизнь и честь всеми доступными средствами. Впрочем, король, со своей стороны, давал то же обещание защищать герцога всеми силами, и сын Стефана, Уильям, приносил оммаж герцогу Генри.

Наверное, всё это было важно, но самым важным было нежелание Стефана выпускать из рук власть. Он обещал советоваться с герцогом, но подчеркивал, что высшая власть и последнее слово будут только и только за ним - "на его территории и на территории герцога". Все формальности были выполнены тут же, и завершены дружеским лобзаньем под растроганное хлюпанье носами всех присутствующих. Которое могло реально иметь место от счастья, что наконец-то наступил мир, а не объясняться многочасовым сидением в холодном ноябрьском кафедрале.

Ну а потом начались обычные для подобных случаев кулуарные и не очень обсуждения, о чем, собственно, в Винчестере договорились, и что бы это значило. Все знали, что главную роль в шлифовании мирного договора играли оба папских легата в Англии. Бывший - Генри Винчестерский, брат короля, и нынешний - епископ Кентерберийский Теобальд. Известно также было, что оба несколько раз встречались с королем, но ни разу - с герцогом, что совершенно не было проявлением враждебности. У Теобальда не было ни одной причины, кроме положенной по статусу, относиться к королю Стефану с симпатией, но он был первым прелатом королевства, а королем был, все-таки, Стефан. Генри же Винчестерский был, в первую очередь, членом семьи. Однажды он вышел из этой роли, поддержав Матильду, и попал в двусмысленное положение, после чего стал чрезвычайно осторожен. В данном случае, если верить хронисту из Хексема, хорошо, судя по его записям, информированному, епископ Генри был очень озабочен вопросом сохранения своего влияния и в будущем: "Было согласовано, что герцог Генри будет заниматься делами королевства как утвержденный наследник престола после короля Стефана; и что во всех спорных вопросах Генри будет обращаться к Генри епископу Винчестерскому как к родному отцу".

Ну а остальные кулуарные политики пришли каждый к следующему выводу. Генри Хантингдонский записал, что "король усыновил герцога и сделал его наследником престола". В Нормандии, Роберт де Ториньи записал так: "король, в присутствии всех, принял Генри как своего сына, и доверил ему управление королевством. Взамен, Генри принял Стефана как своего отца, и пожаловал ему титул короля и все королевские ресурсы до конца его жизни". Похоже, отеческое покровительство навязывали молодому герцогу все подряд.

В общем, формально ситуацию с передачей власти можно трактовать двояко. То ли главным оставался, все-таки, Стефан, а Генри отводилась только исполнительная роль, то ли правил, по сути, Генри, а за Стефаном оставалась чисто церемониальная роль. В любом случае, после церемонии в Винчестере, оба отправились вместе в Лондон. Как известно, лондонцы последовательно поддерживали короля Стефана, так что новая идея с престолонаследием им не нравилась. Поэтому, их поставили перед фактом, зачитав хартию в Вестминстере. Тем не менее, в Лондоне очень большое внимание было уделено второму сыну Стефана, Вильгельму, который, с точки зрения лондонцев, был таким же законным наследником отца, как и Юстас, так что титул наследника престола полагался ему. Да, здесь отражается факт, что лондонцы совершенно не пострадали от гражданской войны. Скорее, получили прибыль.

По хартии, Вильгельм получал все владения отца в Англии и Нормандии, которые были у Стефана до коронации. Он также сохранял всё, полученное через брак с наследницей де Вареннов, в Англии и Нормандии. Покойному Вильгельму де Варенну принадлежали также два укрепленных замка, Беллькомбр и Мортемер. Хартия определила, что эти замки может оставить за собой брат Вильгельма де Варенна, Реджинальд, отправив ко двору герцога заложников. А если Реджинальд не хочет этих замков, то ими может владеть любой вассал сэра Реджинальда, отправив своих заложников герцогу. А другие замки в Нормандии (в Мортене), когда-то принадлежавшие самому Стефану и, после него, Юстасу, должны остаться за вторым сыном короля. А поскольку Нормандия давно принадлежала Ангевинам, то и заложники за эти замки были при дворе герцога Генри. Их всех надлежало передать Вильгельму, когда герцог Генри станет королем.

Генри, впрочем, включил в хартию и чисто добровольные со своей стороны дары - земли в Норфолке и Норвич, приносящие в год 700 фунтов стерлингов, то есть, равные по стоимости целому графству. Несомненно, Стефан был доволен такой щедростью. Эдмунд Кинг предполагает, что эти земли изначально, по договору в Валлинфорде, предназначались Юстасу, который, потеряв права на корону, внезапно оказался обеспеченным хуже, чем его младший брат. Строго говоря, Генри не был обязан передавать их Вильгельму, так что это был именно акт доброй воли.

@темы: Empress Matilda, King Stephen

---

С Новым годом! Опять и снова.

@темы: "праздники"

---

Восторг!

Некоторое время назад рискнула заказать на али очки, вот в этом магазине: Gmei Optical Official Store (gmeiopticals.aliexpress.com/store/1823558?spm=a...). Риск заключался скорее в доставке, у нас же совсем кретинская почта. А качество сильно хвалила френдесса из жж, которая похвалы даром не тратит. Сегодня получила. Это нечто! Во-первых, сидят, как влитые. Оптика в разы лучше, чем у Specsavers по тому же рецепту. Отправили они с уведомлением. В общем, рекомендую от души.

@темы: Счастье есть!

---

Five Finger Death Punch

Вчера был концерт. Впечатление немного сложное.

Их сетлист здесь: www.setlist.fm/setlist/five-finger-death-punch/..., но они его не придерживались особо, по-моему

Впечатляет, да? И муж, для которого весь этот металл не входит в круг интересов (увы, попса ему ближе, причем финская её версия), был впечатлен, и с уважением удивлялся, как у Айвена Муди голоса хватило на всю программу. Голоса хватило потому, из сетлиста по-настоящему была спета хорошо если половина, причем, из этой половины толком опознаваема и выразительна была только Wash It All Away. Со всей полагающейся экспрессией. А вот Wrong Side of Heaven оказалось бледной версией того, что сделало её хитом. На концерте Муди её спел. К официальном клипе он её пережил. Это две большие разницы.

Как была исполнена та часть, которая "не толком"? Да по куплету, и потом вместе с залом. То есть, только часть композиции. Впрочем, Муди работал как черт, трижды менял рубаху (нагрузка ведь физическая бешеная), контактировал с залом (в основном, повторяя motherfuckers через два слова на третье, и ухитрился его втиснуть даже в поздравление сыну по поводу дня рождения), и все ревели от восторга. Или потому, что на рок-концертах полагается реветь, свистеть, топать и мотать над головой руками, в которых обязательно должен быть смартфон с включенным фонариком. Хартвалл - хоккейная арена, и бывшие в продаже секторы плюс сама площадка арены были полностью забиты народом.



Минус арен в том, что акустика не очень. Муди, конечно, было слышно. Но если не знать слов песен, то звучит все-таки неразборчиво. А вот беднягу MEGADETH вообще слышно не было, только музыку. Хотя я сидела напротив сцены и практически на том же уровне, в 6-м ряду. Впрочем, кто-то уже выложил видео, и вот на нем - слышно.



Этот работал с полной отдачей, и целый час! Конечно, трэш-метал на любителя, но класс-то исполнения высокий, так что весьма и весьма.

В общем, я не то чтобы разочарована. Просто сделала вывод, что если ещё раз пойду на подобный концерт в закрытом пространстве, то только на Оззи. Вот его слышно будет (вроде 7 декабря должен приехать, но билеты пока не покупала). А так металл лучше слушать на открытых сценах. По-моему. Или я ударена навеки Раммштайном на стадионе, где было слышно всё и правильно, и где Линдеманн голос не экономил.

А вот разочарована я тем, что в "разогреватели" летом, перед продажей билетов, заявили Bad Wolves, но они, конечно, не появились. Я удивлялась тогда, что группа такого класса для кого-то поехала бы разогревать публику, и правильно удивилась. Уже в полученных билетах она не упоминалась.

Фотографий у меня, конечно больше, но они в телефоне, и я понятия не имею, как их оттуда вытащить. Через Блютус?

@темы: "музыка"

---

Больше вариантов пельменей!

Рецепт:

Пельменное тесто - 8 блинов диаметром 11 мм.
Огурец 1/2 шт.
Грибы 1 шт.
Фарш говядины 100 гр
Чеснок измельченный 1ч. л.
Зеленый лук 1 шт.
Кунжутное семя 1 ч. л.
Сахар 1/2 ст. л.
Соль 1/2 ч. л.
Соус соевый 1 ст. л.
Масло кунжутное 1 ст. л.
Черный перец 1/4 ч.л.

Уже адаптированный:



Меня интересуют китайские пельмени, понятное дело. Сейчас в моде прозрачные. Мука делается элементарно: по 100г кукурузного и картофельного крахмала заливаются подходящим количеством кипятка, всё перемешивается до состояния отсутствия липкости, и оставляется под миской на 10 мин. Начинку, по-моему, каждый составляет на свой лад. Главное, чтобы яркая была. Готовятся на пару.



Двухцветные пельмени:

@темы: Еда

---

Вареники с картошкой

Та-дам, я это сделала. Муж, правда, так и не понял, по-моему, зачем я спрятала пюре в тесто, и где к этому гарниру мясо, но от критических замечаний, естественно, воздержался. Мне нормально понравились. Хотя я тоже, в принципе, предпочитаю пельмени. Летом надо будет с вишней сделать, благо, вишня как бы есть. Как бы - потому, что никогда не знаешь, будут на ней ягоды, или нет. А если будут, то как их собрать, если они любят самые верхние ветки. Но, наверное, любая ягода сойдет?

@темы: Еда

---

"Радость жизни"

Опять по рекомендации прекрасной  серафита, и опять в точку. Дорама - огонь, время с ней летит, и из тех, которые даже я смотрю до конца. Как всегда, в комментариях буду радоваться и возмущаться, то есть спойлерить. Пардон, конечно, но есть дорамы, которые в молчании смотреть невозможно.

@темы: Дорамы

---

Нелюбимые дорамные типы

Есть один женский тип в дорамах, который я не переношу абсолютно: хабалистые, хамовитые, прожорливые пигалицы (они почему-то всегда именно пигалицы), утирающиеся рукавом и имеющие тенденцию к задиристому, угрожающему поведению.



Бюро трансформеров

Второй женский тип - всякие феминистки-карьеристки древних эпох, когда половину сериала дева сучит всеми конечностями против замужества только для того, чтобы вторую половину сериала мучительно и с трудностями выходить замуж. Обычно, именно за того персонажа, за которого её изначально собирались выдать без всяких проблем.



Купидон династии Чжоу

Трепливый, самоуверенный и туповатый друг главного героя. Обычно, с золотым сердцем. Но переносить его тупую и неуместную болтовню выбешивает. Ну знаете, те друзья, которые в местах скопления подозрительных людей во всю глотку выпаливают какой-то опасный секрет.



Гнев моря

@темы: Дорамы