Эндоскопия позади

И ура!

На самом деле, самым сложным было выпить вчера вечером 3 литра раствора за 3 часа, и сегодня с утра ещё один. Ночью проснулась с дикой головной болью от недокорма и обезвоживания.

Но вот сама процедура, это же вообще ни о чем. Наверное, если есть спайки и затвердевшие участки, то чувствуется по-другому, но мы отстрелялись минут за 20, наверное, только-только успев обсудить, в общих чертах, мечту врача побывать в Сибири и на Камчатке. Обезболивающее вкалывать не понадобилось. Следующие 10 лет можно на эндоскопию не ходить. Дивертикулит никуда не денется, сигмавидка ещё слегка воспалена, но и это пройдет. Клетчатка нужна, причем добавкой, из пищи столько не получишь.

Врач был, кстати, тот же, который меня в декабре принимал и хотел тогда оперировать. Был искренне рад, что всё обошлось, и что эндоскопия прошла так легко. В тонкий кишечник тоже заглянули, там тоже всё чудесно. Можно сосредоточиться на ортопедических проблемах.

@темы: житие мое

---

Текущая всячина

У нас были морозы, навалило много снега, потом по закону жанра, пришли плюсовые температуры, и образовалось вот такое:



Сейчас, правда, снова подморозило. Красоту супруг убрал. У нас там, где люди ходят, стоят на крыше ограждения, так что свисающее никому не опасно, там никто не шляется, но все же.

С короной творится что-то невообразимое. То есть, не с самой короной, а вокруг. В принципе, без особо крутых мер нам удалось потерять за год менее 1000 человек, да и реанимации не захлебывались. Но теперь пришла эта быстрая мутация, и правительство прикрутило гайки как минимум с движением через границы. Ну и обычное - не кучковаться, стараться максимально использовать удаленки, и носить маски в общественных помещениях и транспорте. И что делает Хельсинки и два его города-сателлита? С трам-тарарамом о муниципальном самоуправлении открывают групповые игры и спортивные занятия для школьников. Школьникам, естественно, ничего не грозит, но они ж понесут вирус домой. Причем, как-то никто же не запрещал школьникам хоть до посинения носиться в тех же школьных дворах на площадках. Как это было весной. Но нет, надо обязательно в спортзал. Политика... В апреле - муниципальные выборы, всё делается для того, чтобы потрафить своей группе избирателей. Причем, проблема с распространением быстрого вируса не надумана. В Ювяскюля у нас студенты попраздновали незаконно: 80 (!) заболевших разом, и 1000 человек теперь на карантине.

Вакцин не хватает. Евросоюз пробакланил заказ - Британия подхватилась ещё в мае, и ЕС - только летом. Теперь "комиссар здравоохранения" пыталась стукнуть кулачком по столам Физера и Астра-Зенеки, но быстро получил гласность факт, что договоры были составлены очень обтекаемо. Если учесть, что Астре заплатили предварительно 300 миллионов... Впрочем последнюю сотню ещё не заплатили, но все-таки. Германия опубликовала данные, что прививки Астры вообще не эффективны для тех, кому за 65. За этим последовали странные опровержения, что авторы статьи не на ту циферку посмотрели и все перепутали, но Германия все-таки объявила, что Астрой будет прививать только молодых. Мне не нравится идея прививки Астрой, которая содержит рино-вирус - я все-таки слабовата ещё для риска. Надо быстренько привиться Физером, пока буду в отпуске. Собственно, вот и доказано то, что теоретически было понятно всем и раньше: при первом же серьезном кризисе, система функционирования ЕС как единого целого - развалилась. Нельзя было закрывать национальные производства вакцин. Теперь последствия могут быть очень паршивыми. Люди устали, сфера обслуживание в критическом состоянии, лето уже гарантированно испорчено в плане фестивалей и нормальной жизни, и когда можно будет вернуться к жизни без масок - хз.

Кстати, сегодня в местной газете церковный дьякон опубликовал молитву, которую он читает, когда надевает маску. Ноу комментс.

@темы: житие мое

---

Продолжение про "половинок"

А вся серия найдется здесь: kavery.livejournal.com/3231853.html

@темы: "веселая бредь"

---

А не скрасить ли понедельник котиками?

Вот эта фотография нижняя - вовсе не столетней давности. Это проект, в котором модель фотографируется в аутентичном старинном антураже и в одежде эпохи. В данном случае, так выглядели обитатели-батраки, арендовавшие у землевладельцев избу и надел сто лет назад. В приодетом для торжественного случая виде, конечно. А потом фотография обрабатывается под старинную.

@темы: "зверята"

---

Генри VII - смерть Варбека и Уорвика/3

Можно утверждать совершенно точно, что первая попытка установить контакт между графом Уорвиком и «Питером» Варбеком была предпринята ночью с 2 на 3 августа, и была предпринята Клеймондом и Уорвиком. Впрочем, как видно из судебных записей пересказанных разговоров, Уорвик абсолютно не понимал, что он влез в грандиозный заговор, квалифицирующийся как государственная измена, влез в тот самый момент, когда согласился с планом захватить Тауэр, хотя и не понимал, что это значит, и зачем это нужно. После того, как Клеймонд внезапно запаниковал и заговорил о предательстве «Питера», Уорвик явно не понявший его слов, продолжал что-то говорить Варбеку через отверстие в полу. Слышал ли его Варбек в принципе – кто знает. Насколько известно, он никогда не отвечал.



Одновременно, вокруг Варбека плелась своя схема. Его капеллан, около 2 августа, срезал несколько серебряных наконечников со своей мантии, и дал их стражнику Стрэнджуэю, предупредив, что если кто-то из навещающих Варбека покажет такой же наконечник, то это «наш человек». Таким человеком был лондонский джентльмен Люк Лонгфорд, приславший Варбеку 4 августа длинную белую веревку, при помощи которой тот мог передавать и получать всякие нужности через окно от заговорщиков – ведь окно было со стороны воды, и просто перебросить что-то через него было бы невозможно. В тот же день, Уолтер Блюэт передал Варбеку молоток, чтобы сбить кандалы, и пилку, чтобы перепилить решетки. Насколько Варбек участвовал во всем этом? Кто его знает. Анна Ро удивляется, насколько мало существует доказательств вовлеченности Варбека в происходящее. Писал ли именно он два письма, о которых известно? Передавал ли именно он книгу шифров брату лорда Одли? Ро также отмечает, что граф Уорвик и Клеймонд говорили раз за разом через отверстие в полу «Be of good cheer and comfort» - оборот, который использовался тогда при обращении к больным и умирающим.

Ро считает, что за 14 месяцев почти полной изоляции Варбек потерял волю и интерес к жизни. Во всяком случае, с соседями сверху он не разговаривал, кандалы он не сбил (хотя это было легко), и решетки он не пилил. Трудно не согласиться с её мнением, что заговор направлялся и координировался извне, но кем? Заговорщиками вне Тауэра или королем?

Вряд ли королем. Его личное мнение о случившемся высказывалось дважды. По горячим следам, он писал Луи XII, что «несколько служащих капитана Тауэра решили освободить сына герцога Кларенса и Перкина Варбека, отбывающих там заслуженное наказание». Позднее, он перенес всю вину на Уорвика и Варбека: «that this past summer, when the king was in his Isle of Wight which is beyond the sea, the son of Clarence and Perkin Warbeck, who had more freedom than they should have done in view of their offences, laid out their whole project to the point of executing and accomplishing it».

Как бы там ни было, довольно быстро в заговоре стали «участвовать» люди, работавшие на службу безопасности короля, и к 25 августа ловушка захлопнулась. Заговорщики были арестованы, и началось расследование, закончившееся только в ноябре. На основании этого расследования и Варбек, и Уорвик были осуждены уже предварительно, до формального суда. Совет короля и главный судья Финекс вредставили Генри VII довольно формальный документ о том, что оба молодых человека заслуживают смерти, но есть в этом документе чрезвычайно интересный оборот: «certain treasons conspired of Edward naming himself of Warwick». Не потому ли документы, касающиеся его суда, и были спрятаны, если были?

Формальный суд над Варбеком прошел 16 ноября в Уайтхолле, в Вестминстере. Ро пишет, что никакого предварительно дознания или сбора материалов и свидетельств не было, что суд был формальностью, да и вообще об этом судебном заседании нет никаких протоколов, кроме записки, что граф Оксфорд председательствовал там как лорд главный камергер, «как и в случае с Эдвардом графом Уорвиком». Это интересно, потому что Перкин Варбек отныне везде подтверждал, что никакого отношения к английскому дворянству не имеет, а граф Уорвик был пэром. Похоже, что протоколировать было нечего – Варбеку было предъявлено обвинения « в ряде особо тяжних преступлений», и он, видимо, признал себя виновным, потому что не записано, что не признал. Ро пишет, что Варбек, видимо, отказался от защиты, но во времена Генри VII адвокатов ещё не существовало, так что отказываться было не от чего. Также заслуживает внимание та деталь, что имени Варбека вообще нет среди имен подозреваемых по делу.

Конечно, можно было бы (с большой натяжкой) списать все эти ляпы на ленивых писцов и небрежных регистраторов. Тем не менее, в написанных в тот же временной период документах, касающихся Уорвика ( или «Эдварда, называющего себя Уорвиком») никаких небрежностей нет. А если сравнить, кто долгие годы трепал нервы Генри VII, и за кем пристально наблюдали люди как минимум трех европейских правителей, то документы, касающиеся Уорвика, должны были быть безупречны! Если только они не оказались небрежными по хорошей причине. Но для того, чтобы обосновать свое предположение, я должна вернуться к обстоятельствам возвращения Перкина Варбека из убежища в Шине и лондонский Тауэр.

Пожалуй, я не соглашусь придать какое-то особое значение тому, что Варбек нашелся именно в приорате, прошлый приор которого был душеприказчиком Элизабет Вудвилл. Во-первых, если Варбек был принцем Ричардом, свою мать он видел в далеком 1483 году, в десятилетнем возрасте, и был он тогда слишком мал, чтобы его сильно интересовали её отношения с многочисленными аббатствами и приоратами королевства. Во-вторых, все знали, что времена изменились, и нынче ни одна церковь не может представить убежища политическим врагам короля. Варбек совершенно очевидно бежал не в определенном направлении, а прочь от королевских патрулей, бороздивших реку, потому что король, в общем-то, не сомневался, куда именно побежит Варбек – туда, где можно попасть на корабль.

После этого, он выставлялся перед лондонской толпой дважды – без особой аффектации, если таковой не считать подобие трона, сделанного из пустых бочек, на которых он сидел в первый раз, 15 июня, возвышаясь над всякой преступной мелочью, которая там была одновременно с ним. Во второй раз, 18 июня, он стоял с 8 утра до 15 часов перед одной таверной на Чипсайде. Оба раза вид он имел чрезвычайно отсутствующий (что было свойственно ему и раньше, в лучшие дни), но многие его видели. Более того, его и выставляли для того, чтобы его увидело как можно большее количество людей. После второго раза, до Тауэра Варбека сопровождала практически целая делегация видных горожан – до Тауэра, и до тех пор, пока ворота не закрылись за ним. Ни у кого не возникло ни малейших сомнений в том, кого они видят, это был точно Варбек.

Тем не менее, когда епископ Камбре и де Пуэбла, чей хозяин (король Фердинанд) уже настоятельно хлопотал, чтобы Перкин Варбек был мертв до того, как его драгоценная доченька выйдет замуж за принца Артура, пошли в Тауэр вместе с королем, Перкин Варбек официально присягнул перед присутствующими относительно своей личности. При том, что епископа Камбре он знал очень хорошо. Тот, очевидно, был его личным исповедником в Бургундии. Де Пуэбла же видел Варбека совсем недавно в Лондоне. Тем не менее, оба не могли его узнать, потому что тот был desfigurado, как написал де Пуэбла, что можно понять как обезображен, деформирован, уродлив...

Анна Ро решила, что «они добрались до его лица», то есть сделали так, чтобы его сходство с Эдвардом IV перестало быть заметным. Но ведь это не имело ни малейшего смысла! Напротив, изначально было сделано все возможное, чтобы как можно больше людей увидели Варбека именно во всем его сходстве с королем, чьим сыном он, по его отмененному впоследствии заявлению, был. Было бы логично, если бы и перед человеком, который специально прибыл поразнюхать для императора Максимиллиана, предстал бы Варбек в нормальном виде. Опять же, пленник был физически в состоянии чуть ли не близком к смерти. Полно, да был ли это Варбек?

Нет, пленника не могли «запытать» до этого состояния, как бросает Пенн в своей книге. За всё время существования Тауэра, в нем пытки применялись к 48 пленникам, причем чуть ли не первой из них была Энн Аскью, «пророчица» времен Генри VIII. Да и то, персонал Тауэра категорически отказался принимать в пытке участие, а коннетабль Тауэра, сэр Энтони Кингстон, помчался к королю, пробился к нему, и устроил дикий скандал, тоже о нравах времени говорит. Так что тогда ту единственную пытку провели сами придворные короля, Ризли и Рич. Учитывая, что Аскью обвинялась в заговоре против короля, и что прямой целью Ризли было получить от нее признание, которое помогло бы обвинить королеву Катерину Парр, можно себе представить, насколько серьезно относились к вопросу в Тауэре, если коннетабль не побоялся устроить скандал не самому сдержанному из королей.

Впоследствии, с времен правления Элизабет I в той его части, когда служба безопасности встала перед необходимостью противостоять заговорам иезуитов, пытки постепенно стали более привычным методом допроса, но все же о применении пытки выносилось формальное решение, которое регистрировалось в книгах Тауэра.

Вообще, в последнее время, с улучшением доступа к архивным материалам и документам различных периодов, столь популярный в литературе и кинематографии прием поголовного применения пыток к пленникам в средневековый период был сильно подвергнут сомнению. Общий обзор темы и список литературы найдется здесь: www.medievalists.net/2016/03/why-medieval-tortu...

В общем и целом, идею о том, что кто-то изуродовал Варбека до неузнаваемости, можно забыть. Более того, я не зря публиковала в своем блоге, не так давно, истории о принципах английского правосудия времен Тюдоров. Главной идеей любого следствия был сбор неоспоримых доказательств вины обвиняемого. И да, после этого признание обвиняемым вины было желательным, но не обязательным. После того, как группа чиновников собирала доказательства, она представляла дело верховному авторитету (обычно, высшему судье, ведущему сессию, но в случаях государственной важности – самому королю), сопровождая это своим вердиктом и признанием обвиняемого, если оно было. После этого, на суде, судья просто назначал меру наказания. То есть, именно то, что мы и видим в рассмотрении дел Уорвика и Варбека. Всё вышеописанное мы знаем именно благодаря материалам работы следователей. Что касается материалов самого суда, то они есть там, где заседание было церемониальным, и передающим власть вынесения приговора от судьи пэрам, равным обвиняемому. В случае Варбека, это было не нужно.

Я считаю, что причиной «деформированности» Варбека, как и постоянное содержание его в кандалах, было очевидное: в Тауэре под этим именем сидел другой молодой человек. Вероятно – найденный в одной из тюрем серьезный и опасный преступник, которому пообещали за исполнение роли более милосердную казнь, чем ему полагалась за преступления. Подмена объяснила бы и странное нежелание Варбека и пальцем пошевелить для своего спасения, и отсутствие какой-либо коммуникации между ним и его стражниками, хотя те состояли в заговоре. Даже на казнь его не повезли, а повели, словно для того, чтобы к эшафоту он прибыл настолько покрытым грязью, что узнать его было совершенно невозможно. Сама по себе роль была проста: не делать ничего и не говорить ни с кем – культивированный стиль речи Варбека простой уголовник имитировать бы не смог. Именно поэтому его признание в том, что он не является Плантагенетом, зачитывали за него, и именно поэтому во время демонстрации его послам, он сказал всего одну фразу, которая не очень укладывалась в контекст вопроса – что император Максимиллиан и «мадам» знают всё.
Где же, в таком случае, был настоящий Варбек? Скорее всего, он был мертв. Он мог подцепить лихорадку по пути в Шин, и умереть от нее в Тауэре, или просто-напросто покончить с собой, не видя больше выхода из ситуации. И Генри VII пришлось срочно выкручиваться из ситуации, чтобы избежать обвинения в беззаконном убийстве политического противника. Я не думаю, что сэр Дигби посмел бы затеять подобное без ведома короля, потому что, обманывая его величество, он сам оказался бы повинным в преступлении.

Варбек был публично повешен 23 ноября на Тайберне. Уорвику отрубили голову на Тауэр Хиллс, без присутствия публики. Судя по записям тюдоровских хронистов, никто особенно не сомневался, что за странными схемами заговоров В Тауэре летом 1499 года стояли «некоторые лорды», одним из которых был, возможно, де ла Поль. Было бы логично предположить, что не остался в стороне и Кортни. Но осуждены, вместе с главными действующими лицами, были только несколько второстепенных персонажей, часть которых даже не разыскивалась и не была арестована. Их просто объявили вне закона, что означало право конфискации их имущества, как наиболее очевидный способ наказания. Интересно, что один персонаж из прошлого Варбека, Джон Тейлор-младший, получил, напротив, генеральный пардон 12 августа, когда он сам находился в убежище аббатства Бьюли. Очевидно, именно он и снабдил следствие деталями заговора уже на той стадии. Вместе с Варбеком, были повешены Джон Этвотер и его сын Филипп, арестованные в Ирландии, а также Джон Тэйлор-старший, арестованный в июле во Франции. Эмиссар короля не лгал де ла Полю, когда говорил, что врагам короля стало негде укрыться.

Стражники Эствуд, Рэй, Блюэт и Стрэнджуэйс предстали перед судом присяжных 29 ноября 1499 года. Все были приговорены к виселице, и вину признал только один – Стрэнджуэйс. Непонятно, на что рассчитывали остальные, особенно однажды уже помилованный Эствуд. Из остальных, только Вард и Финч были приговорены к смертной казни, хотя Вард успел умереть своей смертью. К заключению в Тауэре были приговорены йомены Прауд и Масборо. Священники, естественно, осуждены быть и не могли. Но самым неожиданным для меня оказалось то, что слуга Уорвика, Клеймонд, который и втянул бедолагу в заговор, оказался к моменту начала процессов в убежище, а потом и вовсе пропал с горизонтов истории. Кстати, все участники этого заговора, которые не были казнены, через 18 месяцев получили общее помилование.

Так закончилась история Перкина Варбека. О нем не сильно вспоминали впоследствии, и, похоже, никто не скорбил из-за его смерти. Кроме, возможно, леди Катерины, его вдовы, но и она впоследствии неоднократно выходила замуж, продолжая жизнь при королевском дворе, но уже не в качестве пленницы. Что касается Эдварда Уорвика, то его жалели, и все будущие несчастья династии считали расплатой за эту казнь. Был молодой человек сыном герцога Кларенса или нет, через некоторое время вообще перестало кого-то волновать, все детали историй Дублинского короля и Ламберта Симнелла при дворе Генри VII стерлись из коллективной памяти. Но то, что казненный юноша был прост умом, то есть невинен и неподсуден, не забылось. И вскоре после его казни, по Лондону стала циркулировать красивая поэма:

In a glorious garden green
Saw I sitting a comely queen
Among the flowers that freshé been.
She gathered a flower and sat between.
The lily-white rose me thought I saw,
The lily-white rose me thought I saw,
And ever she sang:

This day day dawes
This gentle day day dawes
This gentle day dawes
And I must home gone.
The gentle day dawes
This day day dawes
This gentle day dawes
And we must home gone.

In that garden be flowers of hue,
The gillyflower gent that she well knew
The fleur-de-lis she did on rue [take pity on]
And said, ‘The White Rose is most true
This garden to rule by rightwise law.’
The lily-white rose me thought I saw.

@темы: Henry VII

---

Иркутская история

dymontiger.livejournal.com/15043279.html

Уникальный дом площадью 620 м² на участке 60 соток может стать вашим всего за 215 000 000 рублей ($2,9 млн). Декадентский особняк в Иркутске, Россия, был спроектирован в стиле барокко и ампира. Снаружи он выглядит как большой современный дом, но стоит зайти внутрь и вы окажетесь в царских палатах. Вокруг шелка и золото, гранитные и мраморные интерьеры выполнены "в дворцовом стиле с использованием элементов барокко и ампира" и все из "премиальных материалов". аккуратными газонами, прудом с рыбками и декоративным водопадом, тремя сосновыми беседками, а также русской паровой баней, чтобы согреться в леденящие душу зимы.

дальше - больше

Дом очень удобный для проживания и приема гостей. В нем пять спален с собственными гардеробными и ванными комнатами.

Владельцем 11-летней недвижимости является местный магнат Канагат Рамазанов, который связан с торговыми центрами, аптеками и охранным предприятием в Иркутске.



Причина продажи заключается в том, что он планирует переехать в более теплый климат в Сочи, главный черноморский курорт России.



Такая вот смесь юрты с Эрмитажем Жаль, что не раскрыта тема унитазов.

@темы: "красотища"

---

... и на всех овчарок сразу

Хе, уточнили мою этничность. Как, все-таки, можно неправильно понять слово "Балтика", которое я однозначно поняла как "Прибалтика", и отнесла к родне отца, хотя мать у него абсолютно точно из Белоруссии. В моем случае, Балтика оказалась все-таки с материнской стороны, в основном. Польша и, почему-то, Литва.





То есть, зеленый - Балтика, красный - Балканы, синий - Восточная Европа.

А вот с генетическими группами и вовсе ухохочешься.



- Украина, Россия и Белоруссия
- Украина, Россия, Белоруссия, Польша, Латвия и Литва
- Украина, Польша, Россия и Белоруссия
- Польша
- Россия и Украина
- Польша, Чехия, Восточная Германия и Венгрия
- Польша, Венгрия, Германия, Словакия и Чехия

Остается полной загадкой, каким образом в Азии меня принимали за свою, и клялись, что совершенно очевидно видна примесь японской крови. По-моему, весь этот генетический винегрет отлично доказывает, что говорить о какой-то чистоте расы просто бессмысленно.

@темы: житие мое

---

Ricardian Bulletin 4/2020

Лучше позже, чем никогда - мне его прислали через DHL, хотя и через эту доставку топал неделю. Очень много писем по поводу того рапорта о проблемах в сообществе, о котором я писала в сентябре (mirrinminttu.diary.ru/p219924327_the-ricardian-...).



Все недовольны тем, что тема ухода Мэттью, Аманды и Филиппы осталась нераскрытой. Это странно. На мой взгляд, причины были разными, для начала. В случае Аманды и Филиппы, это могло быть недостаточно уважительное отношение к ним и их несомненно большой ценности для сообщества, но это мог быть и протест против общего замшелого духа. Что касается Мэттью Льюиса, то он обрел свободу сотрудничать с журналами и организациями, которые сообщество традиционно рассматривало враждебными (на самом деле, с которыми оно просто не могло построить конструктивный диалог), и избавился от стигмы "фан-клуба", которая довольно ярко припечатала сообщество. Ну, теперь, после смерти Фила Стоуна и он-лайн голосования за реформацию деятельности, можно будет, при доле удачи, начать выбираться из возрастной ямы, но быстро не получится.
____________________

Сделано воспроизведение внешнего вида аббата Сент-Олбанс Джона Витхэмстеда (1392-1465), чьи останки были обнаружены в 2017 году:



www.stalbanscathedral.org/Blogs/learn-with-us/f...
В Википедии есть о нем довольно подробная русскоязычная статья.
_____________________

Выложена масса интересных манускриптов из библиотеки герцогов Бургундских - спешите видеть и восхищаться: www.kbr.be/en/browse-213-manuscripts-from-the-l...


_____________________

Выложен полный текст "English Wills proved in the Prerogative Court of York, 1477–1499" на сайте www.ricardianresources.online/

Как можете убедиться, с ресурсами там пока не очень, но для многих авторов может быть полезным ознакомиться с реальными завещаниями реальных людей, живших в XV веке.
_____________________

Продолжается сбор хронологических событий в жизни Ричарда III в период 1452-1482 гг. Пока о тех годах известно ничтожно мало: пожалование архиепископу Бурше "потому что в прошлом, по просьбе короля, он поддерживал братьев короля герцогам Кларенсу и Глостеру долгое время в дни великих испытаний"; и пожалование графу Уорвику-Кингмейкеру на Михайлов день 1465 года "за расходы понесенные им для лорда герцога Глостерского, брата короля". Надо сказать, что период опекунства братьев короля архиеписком Кентерберийским обычно вообще нигде не упоминается, а время, проведенное Ричардом при Уорвике, Халстед обозначила как 1461-1465, Кендалл - как 1462-1464, и Хикс - как 1464-1468. Мария Барнфилд обещает, что в 20021 году в летнем выпуске The Ricardian, мы сможем прочесть кое-что новое и/или, как минимум, новые интерпретации старого. Ждем.


____________________

В очередной раз британцы проголосовали за 20 величайших загадок истории www.historyextra.com/period/medieval/history-gr..., и снова на первое место вышел вопрос "Did Richard III order the murder of the princes in the Tower", что снова привело к ходатайству исследовать так называемые останки принцев, против чего по-прежнему возражает и королева, и само Вестминстерское аббатство.


____________________

Похоже, что появилась книга, которую имеет смысл прочесть - о сыне Джока Норфолка, который, после Босуорта, провел годы в Тауэре, но все-таки восстановил славу рода и получил герцогский титул обратно. Рецензия на книгу отличная, хотя автору попеняли за отсутствие ссылок и примечаний. Но, поскольку список литературы говорит сам за себя, работа признана хорошо исследованной. Забавно, что оценку в три звезды на британском Амазоне книге дала дама, написавшая буквально следующее: "I've read many books set in the Tudor period, set from the perspective of the Kings or Queens of the time. I've always wondered what drives the men ( and women) behind the scenes, the ones who have real power but need to keep on the right side of the Royals. Its a dangerous place to be.
Thomas Howard is one such man, well known in the context of Anne Boleyn and Catherine Howard but not really for himself. This book takes us from his childhood to his death in his eighties". Похоже, мисс Дженни напрасно потратила свое время, читая книги о Тюдорах, если ухитрилась перепутать 2-го герцога, умершего в 1524 году, с его сыном, 3-м герцогом, которого, как назло, звали тоже Томас.

@темы: Richard III

---

Кто-то хорошо уловил суть проблемы))

@темы: "веселая бредь"

---

"Точно по расписанию"

Или «В 4:50 из Паддингтона». Вот в версии лучшей в мире мисс Марпл эта повесть переделана очень сильно. К тому же, я уже успела забыть жесткие очертания и тяжеловесный подбородок Люси в той экранизации.



Но помнила, что что-то мне в той версии очень нравилось, и под конец поняла, что именно. То, что они раскрыли характер Брайана так, как я хотела)) Вот меня категорически не устроила неопределенность у Кристи, которая явно тяготела к демоническим мужчинам ( вспомним "Человек в коричневом костюме"), и явно была невысокого мнения о героях войны, считая, что им никогда не устроиться в мирной жизни. Седрик в этой экранизации намного привлекательнее Седрика из повести, но я была против его союза с Люси, хотя Кристи им явно любовалась, потому что у него такой дерзкий характер!

@темы: "экранизации vs каноны"

---

Генри VII - смерть Варбека и Уорвика/2

Так что же на самом деле случилось с Варбеком? Почему он отверг призрачный, но шанс вырваться на свободу и прочь из Англии? Ответ на этот вопрос может оказаться достаточно неожиданным, с моей точки зрения, потому что всё, происходившее с Варбеком после его нечастного побега на Троицу 1498 года, выглядит как-то странно. Но начнем, тем не менее, с конца, с августа 1499 года, когда его судьба была сплетена, помимо его воли, с судьбой молодого, слабого умом человека, сидевшего в Тауэре как граф Уорвик.



Надгробное изображение лейтенанта Тауэра, сэра Саймона Дигби

Слово camera означает на английском chamber, что, в свою очередь, может означать и покои, и комнату, и каземат, но именно казематов в Тауэре как раз нет, только комнаты различных уровней удобства, так сказать. Биограф Варбека, Анна Ро, считает, что можно уверенно сказать, что камера, занимаемая Варбеком с осени 1498 года, располагалась в крыле Тауэра, построенном в XIII веке, и выходила на реку. Судя, по обстановке других помещений по вертикали, там были кровать (смена белья была на ответстенности старого Смита, служащего Тауэра, и двух его помощников), стол и кресло. Комнаты там высокие, и в каждой есть окно, расположенное высоко, и достаточно маленькое, чтобы закрыть его одной решеткой – но достаточно большое для того, чтобы через него могли быть переданы небольшие предметы.

Варбек, очевидно, мог писать и получать письма, хотя они проходили бы проверку. Попросту говоря, ответственный за коммуникации с заключенными бюрократ эти письма читал бы, прежде чем они передавались заключенным и от заключенных. Но единственное письмо самого невинного содержания, от фламандского капеллана, которое точно пришло к Варбеку ("Jacques advised [him] to be of good cheer, and not do himself any harm for anything that Simon Digby might say" - то есть, предупреждение против возможных провокаций со стороны Дигби, лейтенанта Тауэра), и на которое он так же формально ответил, было передано ему тайно, слугой Уорвика. Второе письмо, которое, как считается, написал сам Варбек, он написал, почему-то, Эствуду, которого видел ежедневно, так что аутентичность писем Варбека серьезно подвергается сомнению. Есть, конечно, мнение Анны Ро, биографа Варбека, что за именем капеллана Жака скрывалась сама Маргарет Бургундская, но Анна Ро также всерьез считает, что покровители Варбека не отвергли его до последней минуты. Хотя явные заигрывания императора Максимиллиана с Генри VII, которого он страшно хотел вовлечь в войну с Францией, да и письмо с извинениями самой Маргарет Бургундской говорят сами за себя. Не говоря о том, что заговор 1499 года был начат ради Уорвика, не Варбека.

Трудно также сказать, до какой степени свободно именно к Варбеку могли приходить посетители. По всем меркам этикета того времени, было бы немыслимо, чтобы супруга Варбека, леди Катерина, не наносила бы мужу регулярные визиты. Тем не менее, после побега Варбека, леди Катерина была наказана: количество её прислуги было уменьшено от шести человек до одного. Точно так же, к слову, Ричард III наказал после восстания Бэкингема леди Маргарет Бьюфорт (меньше прислуги – меньше интриг). Да и содержание ей прекратили выплачивать, возобновив выплаты только после смерти Варбека. Было бы логично предположить, что и её передвижения по Лондону были ограничены. Известно только одно имя – Уильям Ланде, капеллан Варбека, регулярно ходивший к нему, чтобы отслужить мессу. Конечно, интересно, почему Ланде было позволено так свободно активничать не только в Тауэре, но и в королевском дворце (он был исповедником супруги Варбека, леди Катерины), но в те времена духовные лица довольно смело пользовались своими свободами.

В Тауэре было два вида заключенных: пользовавшиеся «свободами Тауэра», включавшими прогулки и отсутствие постоянного присмотра, и те, где пленников сторожили, буквально находясь в одной с ними комнате. Тем не менее, никто из этих пленников никогда не был в цепях – кроме Варбека. Более того, на нем были как ножные кандалы, pedenae, так и кандалы на теле, включающие кольцо воруг шеи, cathenae. Поскольку в Англии того времени даже узники тюрьмы Ньюгейт не сидели, как правило, в цепях, дело явно было именно в чрезвычайном раздражении Генри VII после дурацкой попытки предпринятого побега летом 1498 года. Или ещё в чем-то, но об этой возможности позже.

Охранниками Варбека были четыре человека: уже упоминавшийся Томас Эствуд, Уолтер Блюэт, Томас Стрэнджуэй, и Роджер Рэй – все под командой лейтенанта Тауэра Саймона Дигби (титул коннетабля носил де Вер). Как ни странно, двое из них были по своим симпатий йоркистами. Томаса Этвуда не повесили в 1495 года только потому, что пожалели из-за молодости. Роджера Рэя в 1494 году даже арестовали по подозрению в изменнической деятельности, но он, по какой-то причине, не только не был осужден, но даже взят обратно на работу. Был ли капитан Тауэра, сэр Саймон Дигби, скрытым йоркистом? Отнюдь нет. Его отец и четверо братьев погибли при Таутоне, сам Дигби служил Йоркам, но при Босуорте сражался на стороне Генри VII. Так что его правильнее назвать оппортунистом. Возможно, оппортунистом он посчитал и Рэя.

Тем не менее, заговор по освобождению Варбека и Уорвика отнюдь не начался внутри Тауэра. Ещё в феврале 1498 года, до побега Варбека, лондонский галантерейщик Томас Финч показывал своим друзьям Клеймонду и Эствуду некое пророчество, что вскоре «медведь перекусит свою цепь» (намек на герб Уорвиков), и выразил надежду, что услышит ещё, как народ на Чипсайде кричит «A Warwick! A Warwick! A Warwick!», и затем передал для Эдварда Уорвика, через Клеймонда, перчатки и горшочек с имбирной приправой. Летом же 1499 года, когда Эствуд был уже охранником и Варбека, и Уорвика, служащий Уорвика Джон Вильямс представил его графу. Как и следовало ожидать от юноши «простого умом», тот кинулся Эствуду на шею со словами: как прекрасно, что у него теперь есть такой особенный друг.

О том, что король не вернется из прогресса по стране, Эствуду сказал коллега капеллана Варбека, капеллан Уильям Уолкер. Но было ли это планом заговорщиков или просто пророчеством? В любом случае, план, который выложил перед брокером Эдмундом Кэрри мануфактурщик Эдвард Диксон, был именно планом. И именно Диксон сказал, что он хочет сначала освободить «Питера», а потом уже зайти за графом, и это он уверял, что в этом «многие» из людей Дигби им помогут. Кэрри поклялся на Псалтыре, что он в предприятии будет участвовать. Тем не менее, ничего не происходило до 2 августа, когда Эствуд, Клеймонд и Уорвик «с другими персонами» организовали общий сход заговорщиков, изложив уже знакомый нам готовый план. Каким-то образом, к тому моменту королем уже хотели сделать не Уорвика, а Варбека, с чем Уорвик был совершенно согласен, считая Варбека Ричардом, сыном короля Эдварда IV.

Право, вся история выглядит странной. Словно летом 1499 года существовало несколько аморфных планов по освобождению Уорвика, которые вдруг сошлись в стройный и дерзкий план захватить Тауэр и так далее. Причем, например, два других заговорщика, служащие Тауэра Понте и Бассетт, говорили чуть ли не в тот же день на ту же тему в другом месте, и Понте сказал, что он поможет графу, но не «Питеру». Были среди заговорщиков и те, кто вообще плевать хотел на политику, и ввязался просто ради денег, как йомен Томас Оди, который сказал Эствуду, что «клянусь Мессой, мне все равно – сражаться или грабить, лишь бы деньгами разжиться». Вот он ставил на Варбека, который обещал, в свое время, так много тем, кто придет сражаться на его стороне.

@темы: Henry VII

---

Черт побери((

Народ, простите - кажется, про мейн-кунов - разводка. Москвичка знакомая написала, что номер платный, и комменты там под постом закрыты. Не могу ответить на коменнты к репосту, выдается 404, так что просто удалю. Это ж какой сволочью надо быть, котиками спекулировать((

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Неплохо так, что

из списка визиток попадаешь на "404 Not Found". Хорошо что я решила посматривать работы всего нескольких команд, и даже помню, каких.

---

Святочные котики

Не факт, что святочные, но нужно же оправдать елочную тематику))










И гадание по котикам: zen.yandex.ru/media/art_cats/sviatochnoe-gadani...

@темы: "зверята"

---

Генри VII - смерть Варбека и Уорвика/1

В середине 1499 года снова была отмечен необычайно оживленный интерес к графу Уорвику в тесных и не очень компаниях, только на этот раз по всему Лондону, причем не только среди давно известных пассивных йоркистов, но и среди всевозможных искателей поживы, среди купечества, и, что самое неприятное, были в этих компаниях замечены четыре стражника из Тауэра. То есть, в Лондоне запахло реальным заговором, и вскоре стали известны его черты в общем. Предполагалось помочь Уорвику и Варбеку бежать из Тауэра, спрятать их среди груза шерсти, и вывезти из страны. Причем, побег из Тауэра должен был сопровождаться ограблением сокровищницы, а отвлечь стражу планировась взрывом пороховых запасов. Случиться это должно было в момент, когда король и его двор путешествовали бы по стране, причем королю была назначена судьба никогда из этой поездки не вернуться. Расписание поездки короля выяснил стражник Варбека и Уорвика, Томас Эствуд, и подходящим был выбран момент, когда король будет на о-ва Вайтс, в некоторой изоляции от основной площади королевства.



Томас Пенн утверждает, что Варбек к тому моменту был ко всем планам полностью безразличен – суровые условия, в которых он содержался, и отсутствие каких-либо жизненных горизонтов привели к тому, что он был на грани своего рода помешательства, окончательно потеряв нить того, кем же он был или не был на самом деле. Собственно, Пенн пишет прямо, что Варбек был запытан до этого состояния. Уж не знаю, зачем он решил такую деталь придумать, разве что для пущей драматичности своего сочинения.

Тем не менее, из судебного протокола по делу графа Уорвика следует, что всё было совсем не так, а практически наоборот. После того, как Генри VII вытащил его из подвалов Тауэра на природу, Варбека стали содержать в Тауэре в таких же апартаментах для благородных, в каких квартировал и Эдвард Уорвик – этажом ниже. Собственно, в своде комнаты Варбека было позднее сделано замаскированное отверстие, через которое оба пленника могли переговариваться, хотя из того же протокола можно понять, что инициатива почти сольно принадлежала графу в силу его детского ума. Этот парень, сидящий в Тауэре как Эдвард Уорвик, был простодушно рад, усердно мастеря поделки в виде изображения дерева, по которому его сторонники могли бы узнать друг друга.

Все перипетии заговора очень хорошо изложены в материалах суда по делу графа Уорвика. Томас Пенн почему-то называет этот суд фарсом и утверждает, что материалы следствия были заперты в сундук, который можно было открыть только тремя ключами, один из которых находился у короля. Не знаю, какой в этом был смысл в 1499 году, при таком количестве вовлеченных, но в наше время они вполне доступны как Trial and Conviction of Edward Earl of Warwick - High Treason – Court of the Lord High Steward and Peers, 21 November, 1499, и фарсом совсем не выглядят. Суд проходил в доме гильдий, и в число судей входили лорд-мэр Лондона Николас Алвин, рыцарь Джон Финекс, рыцарь Томас Брайан, рыцарь Уильям Годи, Уильям Денверс, Роберт Ред, Джон Вавасур, рыцарь Гилберт Тальбот, рыцарь Томас Бурше, рыцарь Ричард Гильдефорд, рыцарь Уолтер Хангерфогд, рыцарь Джон Ризли, рыцарь Уильям Тирелл, рыцарь Ричард Крофтис, рыцарь Джон Сапкотис и рыцарь Роберт Шеффилд.

Пусть вас не обманет отсутствие титулов. Роберт Шеффилд, например, был старшим окружным судьей и регистратором от Лондона, являясь, соответственно, членом парламента. Уолтер Хангерфорд – бароном Фарлеем, Гилберт Тальбот – лордом-наместником Кале и кавалером ордена Подвязки, Томас Бурше был наследником 2-го барона Бернерса и в родстве с Говардами, и даже имел в жилах несколько капель королевской крови через внучку Эдварда III, Анну Глостерскую. Ну и так далее – не пэры высшей категории, но в высшей степени уважаемые функционеры. В данном случае, имело значение только то, что перечисленные были сэрами, и имели право выносить решение по делу, подсудимым в котором являлся граф, тоже рыцарь.

Председательствовал на суде, как и полагается, граф Оксфорд и среди судей были также Дюбени, лорд-камергер, и Джон Кендал, приор ордена Иоанна Иерусалимского в Лондоне.

В протоколе написано, что Уорвик был допрошен и ответил на вопросы, но никаких следов вопросов и ответов там нет. Потому что, естественно, молодой человек был бы не в состоянии осмысленно на них отвечать. Главный судья просто заметил, что граф уже сознался в своих преступлениях ранее. Свой ответ на обвинение Уорвик зачитал, и не известно, понял он хоть что-то из происходящего, или нет. Возможно, именно поэтому Пенн и назвал происходившее фарсом.

Главными ответчиками по делу были сам граф Уорвик, и его слуги Томас Эствуд и Роберт Клеймонд, джентльмены из Лондона. Также упоминаются «другие бесчестные предатели и бунтовщики», которые, как не относящиеся к благородному сословию, по именам не перечисляются. В начале документа кратко упоминается цель заговорщиков (сместить и уничтожить короля и прочих важных лордов королевства), план заговора (о котором уже сказано выше, но в документе уточняется, что заговорщики также намеревались привлечь на свою сторону служащих Тауэра, поообещав тем 12 пенни ежедневно – не очень-то щедро, по-моему, это дневной заработок квалифицированного работника на тот год), и главной фигурой, действавшей на графа называется Роберт Клеймонд. Именно Клеймонд пообещал Эдварду Уорвику, что если тот будет его слушаться, то он, Роберт, освободит его из тюрьмы, после чего граф будет жить с уверенностью в своем будущем – и передал ему кинжал, чтобы граф мог защищать себя, а граф кинжал принял. Можно не сомневаться, что с восторгом – для него всё это было увлекательной игрой.

А дальше мы читаем дивное: Клеймонд в начале августа приходит к графу и говорит, что «Питер Варбек» предал их и Томаса Эствуда королю. А потому он, Клеймонд, намеревается укрыться в убежище при церкви. Граф с этим планом согласился, он всегда со всеми соглашался. Клеймонд не постеснялся выманить по этому случаю у Эдварда Уорвика несколько дорогих предметов одежды – как утешение в разлуке. После разговора с Уорвиком, Клеймонд рассказал о провале клерку Томасу Варду, и уточнил, что уезжает просить убежища в Колчестере. А Вард решил просить убежища в Вестминстере.

Забегая вперед хочу сказать, что ни Вард, ни Клеймонд никуда не спрятались, на самом деле. Клеймонд вернулся в Тауэр через несколько дней и продолжал находиться рядом с Уорвиком до конца. Когда был арестован Вард – не знаю, но он умер в сентябре в Тауэре естественной смертью.

Но что могло так всполошить людей, вовлеченных в заговор с целью освобождения Уорвика и Варбека из Тауэра? Похоже на то, что происшествие с Эдмундом де ла Полем, чего, почему-то, не заметили ни Томас Пенн, ни биограф Варбека Анна Ро. Заметил Каннингем, писавший биографию Генри VII бесстрастно, но с вниманием к мельчайшим деталям. Вообще, Эдмунд де ла Поль звезд с неба не хватал нигде, кроме как на турнирах да в походах, и политикой особо не увлекался – возможно, во вред самому себе. Потому что само его имя и происхождение от сестры Эдварда IV и Ричарда III были политикой. В общем, в свое время, король позволил ему унаследовать конфискованные у старшего брата, графа Линкольна, земли, но с выплатой штрафа за поведение брата размером в 5 000 фунтов. Естестенно, такую гигантскую сумму выплатить без ущерба для своего финансового положения Эдмунд не смог, а это, в свою очередь, привело к тому, что его титул понизился из герцогского в графский. Насколько известно, такой обмен земель на титул был между Генри VII и де ла Полем оговорен, но... Легко поверить, что для человека типа Эдмунда де ла Поля, подобное понижение статуса было болевой точкой.

Настоящей проблемой де ла Поля был его характер – он был типичным холериком, набирающим обороты от нуля до сотни за секунду. А поскольку он был не очень умным и очень высокомерным холериком, то выплески своего темперамента контролировать не умел и уметь не хотел. Даже на турнирах он долбил противника копьем и мечом так, словно хотел в землю вбить. А тут случилось так, что после хорошей попойки с Уильямом Кортни, он убил совершенно постороннего ему простолюдина, Томаса Крю. Возможно, просто для того, чтобы выпустить пар, или Крю ему чем-то не понравился. Как минимум тем, что посмел оказаться на одной улице с принцем крови. Так или иначе, убийство тогда не прощалось никому. Разумеется, если бы де ла Поль предстал перед судом, он заплатил бы «за кровь», и его помиловали бы, но только вот попойка с Кортни произошла в подозрительной близости к Тауэру, и в таверне, где любили собираться те, кто был вовлечен в заговор ради Варбека и Уорвика. Де ла Поль, кстати, хоть политикой и не интересовался, но в то, что Варбек – сын короля Эдварда, он верил серьезно, и, естественно, не считал нужным этого скрывать.

В общем, получив вызов явиться отвечать за смерть простолюдина перед королевским советом, и зная, что рыльце у него в пушку, де ла Поль испугался и сбежал из Англии. Как полагали - во Фландрию, хотя на самом деле только в Гин, под крыло к старому, доброму Джеймсу Тиреллу, служившего ещё «дядюшке Ричарду». В свою очередь, узнав о побеге (и предположив, что и этот де ла Поль побежал прятаться за юбкой тётушки Маргарет), и сопоставив то, что ему было о делах и делишках де ла Поля известно, Генри VII занервничал в свою очередь, и в начале августа издал приказ шерифам Кента, Норфолка, Саффолка и Эссекса никого из страны не выпускать без специального королевского патента. Граф Оксфорд же, в свою очередь, распорядился, чтобы сэр Джон Пастон выяснил, кто покинул страну с де ла Полем, и кто проводил его до побережья, но остался дома. Весь этот переполох случился в период с начала июля до конца августа. В сентябре де ла Поль встретился за границей с кем-то из эмиссаров короля, который смог в доступной для графа форме объяснить, что договоры о непредоставлении политического укрытия заключены между Англией, Францией и Фландрией, так что не лучше ли было бы прекратить дурить и вернуться домой? Де ла Поль вернулся, и ничего ему не было - продолжил свою жизнь, как ни в чем не бывало.

Естественно, разборки такого уровня, в которые были вовлечены первые аристократы королевства совсем сразу каждому встречному известными не становились. Так что Эствуд делал свои панические выводы только на основании того, что король резко взял под контроль выезд из страны. Узнав, чем это было вызвано, заговорщики вновь почувствовали себя в безопасности - с трагическими последствиями для всех вовлеченных

@темы: Henry VII

---

Генри VII - безумство глупых

Стресс, гнев, жалость и разочарование после попытки побега Варбека, явно не улегшиеся до самой поздней осени, привели к тому, что Генри VII впал в углубляющуюся депрессию, выразившуюся в том, что он внезапно обратил свое внимание на всевозможных «некромансеров», деятельность которых он сам же и запретил в первые годы царствования. Во всяком случае, в той части их деятельности, которая касалась предсказаний.

Причем, как человек, Генри VII в предсказания верил в определенном смысле, но как король считал их вредными. Не будучи большим интеллектуалом, он был человеком разумным и понимающим, что надежда на счастливую предсказанную случайность может привести к тому, что человек сядет и будет своего счастья ждать, ничего не делая. А уж если будет предсказано несчастье, то это может парализовать волю человека. Так что к астрологии этот король прибегал крайне редко, и всегда – в самые темные и депрессивные моменты своей жизни. Таким образом, известие о новом заговоре, скорее жалком и глупом, чем опасном, ситуацию с депрессией короля не улучшило.



В январе 1499 года некий кембриджский студент, Ральф Вилфорд (или Вилфурд) стал бормотать странное – он иногда воображал себя графом Эдвардом Уорвиком, а иногда называл себя сыном и наследником графа, хотя ему было 20 лет, то есть они с Уорвиком, где бы тот ни был, являлись практически ровесниками. Казалось бы, ещё один повредившийся разумом студент, но королевские дознаватели быстренько разнюхали, что странные идеи не сами по себе возникли в бедной голове Вилфорда, а были туда вложены местным кембриджским священником, Патриком из Остинского приората. Молодого человека даже вывозили в вечно оппозиционный к королевской власти Кент, где представляли потенциальным бунтовщикам как потенциальную кандидатуру на роль графа Уорвика.

Для Вилфорда история закончилась плохо – его увезли в Лондон и повесили, а его ментору влепили приговор о пожизненном заключении. По идее, повесить-то стоило именно ментора, но тот был священником. Собственно, именно жалкая нелепость этого инцидента, сказавшаяся, тем не менее абсолютно разрушительно на Генри VII, который, по словам испанского посла, «постарел за неделю на двадцать лет», сподвигла некоторых историков (в том числе, Джона Эшдаун-Хилла) считать, что вся история с Вилфордом являлась сценарием короля, желавшего подготовить подданных к моменту, когда он избавится раз и навсегда и от Варбека, и от Уорвика. Того же мнения придерживается и Томас Пенн, написавший первую читабельную биографию Генри VII. Но оба мэтра не рассмотрели свою теорию с другой стороны, задав себе простейшей вопрос: а требовало ли развитие ситуации с Варбеком и Уорвиком вообще каких-то планов и усилий со стороны короля?

Мне лично кажется, Эшдаун-Хилла в этом вопросе могла подвести базовая установка рикардианцев, где всё, исходящее от Генри VII есть зло и несправедливость. Что касается Пенна, то он рисовал яркими мазками портрет «зимнего короля», никем не любимого и с облегчением забытого. На самом деле, хотя толкование поведения и поступков любого человека зависят от точки зрения, ничто в поведении и правлении Генри VII не говорит о его глупости. То есть, было бы наивно полагать, что он не знал того, что было очевидно для посторонних уже ранней осенью 1498 года: Варбек – не жилец, долго он в строгом заключении не протянет. В конце концов, не зря же король внезапно забрал его в конце лета из Тауэра и увез с собой на природу, где, собственно, и произошла встреча с послами Филиппа Красивого. Да, может быть, что он не хотел оставлять Варбека без личного присмотра в столице, но если принять во внимание шок послов от того, как Варбек выглядел, его вытащили из Тауэра в более человеческие условия именно потому, что он был практически при смерти. Что могло быть как движением души от чисто человеческого сочувствия, так и политической расчетливостью не допустить бессмысленной пропажи потенциально ценного ресурса, которым ещё можно было воспользоваться для будущих политических построений.

Так же наивно было бы полагать, что Генри VII за 13 лет не сопоставил известные об Эдварде Уорвике факты с теми рапортами, которые поставляли из Тауэра люди, с ним общающиеся, и не пришел к выводу, что сидящий под замком «простой умом» молодой человек не является тем юным сыном Джорджа Кларенса больше, чем им был служащий на королевской кухне Ламберт Симнелл. Что, конечно, заставило его среагировать на появление очередного «графа Уорвика» очень нервно. Есть также мнение, что в переговорах о браке принца Артура с испанской инфантой, король Фердинанд выражал особую озабоченность фигурой графа Уорвика и высказывал мнение, что покуда тот жив, новая династия будет в опасности. Разумеется, когда подобную озабоченность выразил король, чью дочь Генри VII считал важным заполучить в жены наследному принцу, «озабоченность» следовало понимать как условие сделки, а такое давление на собственную внутреннюю политику было бы неприятно и менее озабоченному своим международным имиджем человеку.

Увы, январский инцидент с беднягой Вилфордом мнение испанца подтверждал. В конце концов, врагам Генри VII было абсолютно безразлично, был сидящий в Тауэре парень действительно графом Уорвиком, или не был. К тому же, сам король сыграл им на руку, утверждая в свое время, что мальчик, коронованный в Дублине, этим графом быть не может, потому что настоящий граф находится в Англии и живет в Тауэре. Ещё меньше их интересовало состояние интеллекта молодого человека. В конце концов, в Англии уже сидел на троне король, на длительное время вообще уходивший в себя и не желающий оттуда возвращаться в неприятную и утомительную реальность – Генри VI. Так что судьба Эдварда Уорвика явно стала переходить на милую сердцу Фердинанда колею «нет человека – нет проблемы».

В результате всего пережитого и всего, что пережить ещё предстояло, в 1499 году Генри VII, паталогически ненавидевший преднамеренное душегубство как метод политической борьбы, пребывал в состоянии, близком к полной безнадеге, шарахаясь от таинственных «квитэссенций» по 2 фунта за порцию, до приглашения какого-то валлийского священника-предсказателя, который, говорили, предсказал совершенно верно судьбу и Эдварда IV, и Ричарда III. Предсказатель не подвел, постращав короля, «помимо прочих неприятных вещей» тем, что его жизнь в опасности, и что в его королевстве имеются две партии, каждая из которых хочет своего. В принципе, даже такое радостное событие, как рождение в конце февраля сына, принца Эдмунда, никак не отменяло того факта, что в королевстве зреет новый заговор, только в центре его теперь ставится не умирающий, потерявший вкус к жизни Варбек, а милый и жизнерадостный, молодой дуралей, живущий в апартаментах Тауэра для благородных пленников. Не отменяло оно и того, что примиряющая и весьма либеральная к бунтовщикам и заговорщикам всех мастей политика Генри VII не поставила точку на противостоянии сторонников Ланкастеров и Йорков.

Впрочем, система отслеживания происходящего в королевстве была уже давно построена и задействована, так что внезапная дружба помилованных когда-то заговорщиков и прислуги графа Уорвика, вспыхнувшая сразу после неудачного побега Варбека, от внимания короля не ускользнула, депрессия там или не депрессия. Впрочем, в середине 1498 года вся эта активность сводилась к посиделкам и длинным беспредметным разговорам в тавернах, и, собственно, входила в нормальную жизнь столицы, где народ испокон веков любил поговорить и о королевской кривде, и о какой-то таинственной, скрываемой от народа правде. Эти разговоры слушали, анализировали и собирали воедино только с целью выявления потенциально неблагонадежных для режима точек в королевстве. Но и здесь ничего нового или необычного не вырисовывалось: всё тот же Корнуолл, и всё те же западные области.

Надо сказать, что тайны из результатов расследований подобного рода король никогда не делал – выявленным в ходе расследований неблагонадежным элементам выкладывались на стол собранные против них улики, назначалась за провинность сумма штрафа и объявлялся размер бондов, гарантирующих дальнейшее примерное поведение проштрафившихся. Помимо приятных пополнений казны, доказательства того, что тайная служба короля не дремлет, должны были создать в королевстве атмосферу, к политическим заговорам неблагоприятную. К сожалению для многих вовлеченных, заговорщическая деятельность не предполагала житейской разумности, так что раскаяние приходило к ним, если приходило, уже в тот момент, когда они, с петлей на шее, каялись в своих грехах перед собравшейся для засвидетельствования возмездия публикой.

Так что никакие хитроумные провокации со стороны Генри VII были просто не нужны - неугомонные и неумные в своей неугомонности заговорщики действовали согласно своим собственным планам, и от короля требовалось только держать руку на пульсе происходящего, чтобы эти планы не удались.

@темы: Henry VII

---

Последние рождественско-новогодние котики этого сезона

Специально по просьбе - только черные коты! Главное - успеть до Старого Нового года))

Этого господина зовут Ватс, и он живет в Оулу. Работает начальником конюшни, между прочим.




Хозяйка живущего в многоэтажке котика Вяйно решила предупредить угрызание рождественских цветов (потенциально ядовитых), и спрятала их... в фонарь. Так родился хит сезона, подхваченный её подписчиками:



А одна семья решала сходить посмотреть потенциально подходящего им котенка. В доме есть и другие коты, вполне ласковые и социальные, но не сидящие на руках. А им очень хотелось ручного котика. Ну вот этот, Пёрри, и подошел.



А этот котенок работает маркетологом в кошачьем приюте в Хельсинки:



Кошечка Наппи считает, что на фоне белой елки она неотразима:



Всех с почти окончанием сезона праздников!

@темы: "зверята"

---

Посоветовали Родком посмотреть

Смотрю. В принципе, смешно, хотя именно комедию там никто не строит - чистая бытуха и школьные будни, как они есть. Но меня сквикает практически всё. И славный папаша, который как бы и хороший, но Боже упаси от такого счастья И его братишка, который как бы и не злой, но его советы по тому, как брату надо потихоньку сынишку скинуть "бывшей" на руки, почему-то стыдно слушать Главгероева врагиня-жертва его троллинга в школьные годы, утомляет даже с экрана. Впрочем, по сюжету, она тоже окружающих утомляет чуть более чем. И жалко её отчасти, и, опять же, упаси Господи от такого типажа в реале рядом. К "коварной изменщице" Алене, от которой главгерой ушел, забрав сына, вот как-то никаких имоций, кроме желания тихо перекрестить вслед и шепнуть: "беги, крошка, беги". Собственно, понравилась мне там только директриса Дети обычные, вроде, как им и полагается.



школьные недруги

@темы: кино на радость нам дано

---

Подсуетились, юмористы))

@темы: "веселая бредь"

---

Елочные украшения, которые не пострадают,

если ваш кот опрокинет елку. Но вообще, я поискала в гугле (поверхностно) советы о том, как совместить нормальный кошачий интерес к покорению высот, и нежелание хозяйки поднимать эту в дцатый раз уроненную ёлку, черт бы её побрал. И не нашла. Зато нашла кучу более или менее дурацких милых картинок котиков в рождественских колпачках и с гирляндами на шеях. Ну ладно, если у меня когда-то будут проблемные отношения между котом и елкой, я и так знаю, как их решить. А пока украшения. Все не бьются, не ломаются, не грохочут по полу. И безопасны для кошек.



А я сегодня разобрала елку, и разложила все декорации по ящикам. И даже подписала ящики. Удивительно безболезненно в этом году всё получилось, и даже с настроением.

@темы: "праздники"