Луна в синем свитере, мерзнет и влюблена, с Днем Рождения!

У меня нет возможности продарить тебе турку для кофе лично, так делаю это хотя бы виртуально))

---

Fidelity - прошу)))

---

Генрих VI - лорды ссорятся и мирятся, королева интригует

Второй период власти йоркистов не принес, к сожалению, никакого мира в страну. Чтобы представить себе то, что творилось, достаточно привести в пример деяния семьи лорда Девона, которого Генрих снова зачем-то освободил. Вернее, понятно, почему. Речь и дет о 13-м лорде Девоне, Томасе де Кортни, который начал с того, что в 1452 году помогал Йорку, но когда тот не стал терпеть беззаконий и посадил чрезмерно воинственного лорда в крепость, то подружился с королевой. Причем, подружился до такой степени, что она устроила брак его сына со своей родственницей, Марией Майнской.

Печать Девонов

Этот сын, тоже Томас, устроил, например, такое. Однажды ночью он окружил дом Николаса Рэдфорда, юриста, в городке Киртон, Девоншир. Его люди подожгли ворота, и стали громко кричать, что «горим, горим!». Когда люди Рэдфорда открыли ворота, чтобы увидеть, что там творится, люди Кортни ворвались в дом юриста. Тот забаррикадировался наверху, но сам Томас Кортни уговорил его спуститься и переговорить лично с сыном лорда, обещая неприкосновенность. Тот повиновался. Глупо, конечно, но стоит помнить, что люди Англии все еще немного верили в закон, который работал в стране столетия. Опять же, могли сработать сословные убеждения, доверие к слову аристократа. Закончилось всё понятно как: Рэдфорду перерезали горло, а дом ограбили и подожгли. Сам лорд Девон и вовсе ворвался в кафедральный собор Экзетера и взял там несколько заложников, с требованием большого выкупа. К счастью для окрестностей, лорд умер в 1458, а его сыну к тому времени стало некогда разорять окрестности. Но подобное творилось практически повсюду.

А король? А король в июле 1455 года, после парламента, удалился в свой Хертфорд, где и провел довольно приятное лето, далекий, как всегда, от проблем своего королевства. Осенью, в октябре, он снова впал в свое странное, отрешенное состояние – на этот раз всего на 4 месяца. Королева перевезла его в Гринвич, и полностью посвятила себя уходу за мужем. Йорк, снова получив полномочия Хранителя, умчался наводить порядок в Девоншире, и вернулся в феврале 1456 года к парламенту, вместе с Варвиком. И тут начались чудеса, потому что лорды вскоре обнаружили, что никто не спешит с ними дружить. Дело, конечно, было в королеве. Все знали, что сам Генрих стал относиться к Йорку довольно тепло, после того, как тот повел себя благородно, имея всю возможность повести себя жестоко. Но вот королева ненавидела Йорка всем сердцем, и этого не скрывала. Поползли слухи, что она может получить регенство на время болезни короля, и тогда уж Йорку мало не покажется.

Генрих, вопреки ожиданиям (и, возможно, чаяниям) пришел в себя как раз перед парламентом. Йорк, разумеется, остался на прежнем посту, но в мае начались снова странности. Йорк удаляется в Сандал. Варвик – в Варвик. Маргарет с сыном – в Тютбери, приблизительно на пол-пути между этими двумя, переехав в июне в Честер. А король отправился в Шин. Каждый убрался в свой угол.

Йорку, правда, грустить не дал шотландский король Джеймс II, который объявил, что больше не считает себя связанным словом верности Англии, на что Йорк заметил, что Джеймс – вассал Генриха, а не свободный союзник, на что тот сделал военную вылазку в Нортумберленд. И снова Йорк помчался гасить пожар.

Летом король с королевой встретились в центральной Англии, попутешествовали изрядно, а в начале октября стало понятно, для чего вились круги: совет от имени мужа созвала Маргарет, причем созвала в самом сердце ланкастерианских владений: в Ковентри. Никто и оглянуться не упел, как двоих ставленников Йорка сместили, даром что Лордом Канцлером был сам архиепископ. На его место назначили епикоскопа Винчестерского, а Лордом Казначеем – эрла Шрюсбери. Не зря, не зря Маргарет колесила летом по городам и весям. Йорка, впрочем, не тронули. Из писем Пастонов понятно, что этим жестом королева, как минимум, смертельно оскорбила Бэкингема, которому смещеные приходились сводными братьями, и заставила Йорка насторожиться еще больше. Они давно следили друг за другом с неприязнью, но теперь королева, по сути, объявила герцогу войну.

Всё шло ни шатко, ни валко до самого августа 1457 года, когда Англия получила чувствительную оплеуху, рассеявшую последние сомнения в том, в каком положении находится страна. Большая группа французских пиратов под командой самого Пьера де Брезе, высадилась в Кенте, захватив Сандвич! С этой высадкой дело темное. Современные французские и английские сайты единогласно говорят, что сделал он это ради королевы Маргариты, будучи ее давним другом. Мэйбл Кристи возражает, в начале двадцатого века, что Маргарита ничего от этой вылазки не выигрывала. Посмотрим, что за ней последовало: Экзетер, главный адмирал, получил по шее, а он был врагом Девона, который, к тому времени, уже выдал своего сына за кузину Королевы. Варвик, чьей силы и богатства Маргарита побаивалась, был передвинут на провальную, по тем временам, должность Адмирала (на которой Варвик, кстати, преуспел сверх ожиданий, на то и Варвик). В конце концов, Коннетаблем-то Англии был Йорк, так что ответственность за безопасность страны лежала, в общем-то, на нем. Его и попытались в ноябре задвинуть обратно в Ирландию, но он воспользовался своим правом назначить туда своего представителя, а сам остался в Англии.

де Брезе в середине
Эта картинка о компании в Гиени

В январе 1458 король решил, что он может помирить две партии, на которые явно разделились его подданные, и созвал в Лондон большой совет. Салсбери прибыл в сопровождении 400 солдат, 80 рыцарей и сквайров, и расположился в Колд Харбор. Экзетер, тоже с немалыми силами, остановился в Темпл Бар вместе с молодым Сомерсетом. Йорк поселился в своем Байнард Кастл, но, по-видимому, не привел с собой никого, кроме обычного конвоя. Нортумберленд и Клиффорд (младшие) вместе с Эгремондом остановились в Холборне. И каждый из них привел с собой 300-400 человек. Последним прибыл из Кале Варвик «с большими силами», как говорит в Хрониках Фабиан, кадровых военных. Они остановились в Грей Фрайарс. То, что лорды не передрались еще до начала совета, является не чудом, а заслугой мэра Лондона, который полностью вооружил 5000 лондонцев патрулировать город днем, и еще 4000 нести ночной дозор.

Король и королева удалились из Лондона 20 февраля в Беркхемстед, где вели оживленные переговоры с вожаками партии ланкастерцев. Вернулись они только 17 марта. Не менее активные переговоры шли и в самом Лондоне – всех со всеми. Можно сказать, что йоркисты заседали в Грей Фрайарс, а ланкастерианцы – в Вайт Фрайарс. Наконец, результаты переговоров были опубликованы. Йорк, Салсбери и Варвик обязались создать фонд для основания часовни при аббатстве Сент-Олбани, чтобы там молились за души всех павших в битве. Йорк раскошелился на 5000 марок для герцогини Сомерсет, потерявшей мужа (что для небогатой семьи было большими деньгами). Варвик заплатил 1000 марок Клиффордам. Салсбери и Эгремонд поклялись хранить мир, и Эгремонд был освобожден от уплаты налогов за предыдущий год. Совет закончился пышнейшей процессий к Сент-Полю, в которой Йорк шел под ручку с королевой, Варвик – в паре с Экзетером, который был на него в большой обиде из-за адмиральского поста, а Салсбери – с молодым Сомерсетом. Король был абсолютно счастлив.

Впрочем, радовался он напрасно. Уже в ноябре Маргарита попыталась сместить Варвика, заменив его молодым Сомерсетом, но тот отказался уволиться до окончания срока, указав, что сместить его может посреди срока только парламент, созвать который королева не посмела. Зато она попыталась избавиться от Варвика, устроив ему западню в самом Вестминстере. Один из служащих напал на человека Варвика, и когда тот позвал господина на помощь, на Варвика обрушился целый отряд. Графу удалось бежать на свою барку, но многие его люди были убиты и ранены. Маргарита, в ярости от того, что попытка не удалась, велела графа арестовать... за нарушение порядка. Тот не стал ждать, пока в его двери постучит бейлиф, а уехал в Варвик, а оттуда, посоветовавшись с Йорком, в Кале, где наемники королевы не могли его достать.

Так королева приблизила час катастрофы, которая снесет в будущем и ее саму, и ее сына, и сам дом Ланкастеров. Была ли она импульсивна, или просто глупа? Похоже, что Маргарита была просто неспособна видеть дальше своего носа, активно и бестолково, но с далеко идущими последствиями, наполняя сварами каждый день своей жизни.

@темы: Henry VI

---

Трубкозуб-сан, привет!

---

Hius, с Днем Рождения!

Желаю новых открытий, и хочу подарить эту шутливую картинку:

---

Чудо-коты

Нашлись здесь: xenopus.livejournal.com/

запись создана: 10.07.2009 в 16:50

@темы: "зверята"

---

Нари, с Днем Рождения!

Команда спешит с поздравлениями!

---

Вирусы в антивирусных программах

Я всегда удивлялась, зачем пишутся вирусы. Понятно еще, если при их помощи кто-то делает пакости властям и особо дорогим и любимым ближним своим. Но рассылать массово, совершенно незнакомым юзерам? Глупо. Возможно, не так уж глупо. Сегодня вычитала, что вирусы рассылать кое-кому очень даже выгодно. Например, замаскировав их противовирусными программами. Symantic насчитал таких програм уже 250, но их, вероятно, больше.

Суть в чем? Напуганный постоянными разговорами о вирусах и конкретными примерами знакомых, чьи компьютеры вирусы уже схватили, юзер начинает обращать внимание на баннеры, предлагающие антивирусную защиту бесплатно, потому что лицензионированные программы стоят немало. Опять же, эти программы обещают дополнительные блага в сложных терминах, которые простой смертный не поймет, но проникнется мыслью, что он набрел на Эльдорадо. Халявное, причем. На спам большинство уже привыкло не обращать внимания, но отчего не кликнуть на баннер?

Кликаем, попадаем на страницу, еще раз убеждаемся, что программа действительно бесплатная и крутая, и тыкаем на «скачать», не зная, что скачиваем-то мы вирус-пиявку. Попав в систему, эта дрянь первым делом отключает защиту компьютера вообще. Потом начинает посылать и «отлавливать» вирусы. Несчастный юзер, видя, что количество вирусных атак сильно увеличилось, обычно направляется в магазин, покупает лицензированную программу, и пытается ее установить. Не тут-то было. Закачанная холявная это сделать не дает. Лицензированная обычно объясняет, что ей мешает закачаться. Юзер пытается помеху удалить, но ничего не получается. Следующий шаг – снова идти на страницу холявного сокровища и жаловаться на контактный имэйл, что от сокровища не удается избавиться. Ему любезно отвечают, что избавиться можно, купив платную версию сокровища (цена от 30 до 100 долларов). Иначе никак. Юзеру не остается ничего другого, как только платить, или плакать и платить. Ндя, бесплатный сыр находится понятно где.

Эти программы, замаскированные под рекламу, идут в сеть через дилеров. Каждый дилер получает пол-доллара с каждой скачанной через его портал программы. Масштабы? Лучшие дилеры зарабатывают на этом до 300 000 долларов. Самое интересное, что этот бизнес даже нельзя назвать нелегальным. На страницах есть отзывы, есть контакты, есть техподдержка, за покупку навязанной программы даже чеки об уплате высылаются. Очевидно, программы даже работают, и вряд ли работают хуже лицензированных. Они просто нашли способ заставить юзеров покупать именно их.

Symantic намекает, что за этим бизнесом стоит организованная преступность, но ничем это заявление не подтверждает, зато называет самые распространенные программы, содержащие «мышеловки»:
- SpywireGuard 2008
- AntiVirus 2008
- AntiVirus 2009
- SpywireSecure
- XP AntiVirus

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Генрих VI - Первая битва при Сент-Олбани

Строго говоря, переходя к военным действиям, герцог Йорк нарушил свою клятву. Правда, его к ней принудили, прибегнув к некрасивому ходу, да и выхода у него не было. Позже аабат Ветемштедт писал, что герцог получил от папы освобождение от этой клятвы, но вряд ли у него было в тот момент время писать папе и ждать ответа.

То, что Йорк не планировал войну заранее, ясно из того, с какими силами он и Салсбери двинулись на юг в мае 1455 года. Даже с присоединившимся по дороге Варвиком, они собрали только около 3 000 человек. На западе Норфолк к тому моменту своих людей собрать еще не успел. Впрочем, не в лучшем положении был и Сомерсет. Из Лондона, где он находился возле короля, он собрал весьма небольшую армию в Лейчестер: своего сына Дорсета, герцога Бэкингема с его сыном Стаффордом, Нортумберленда, Девона, Пембрука, Вилтшира, Ормонда, и лордов Клиффорда, Дадли и Руза. Йоркисты встали лагерем в Ройстоне.

Всё еще можно было спасти, потому что Йорк отправил манифесты как напрямую к королю, так и через архиепископа Кентерберийского, где подчеркивал, что он и его союзники продолжают считать себя подданными короля, и их действия направлены только на что, чтобы спасти его от вредоносного влияния Сомерсета и его лордов-союзников. Позднее выяснилось, что оба письма были задержаны Сомерсетом, и король так и не узнал причины бунта Йорка. Впрочем, вряд ли что-то изменилось бы, даже если бы король получил обращения герцога. Это ведь был уже не первый случай, когда страна качалась на грани гражданской войны из-за Сомерсета, и каждый раз король выбирал Сомерсета, но всё как-то устаканивалось, хоть и с трудом. С какой стати тихий упрямец Генрих вдруг решил бы мыслить государственно?

Вместе с Сомерсетом король выехал из Лондона 21 мая, и на следующий день их силы заняли позиции у городка Сент-Олбанс. Йоркисты сгруппировались неподалеку. Средневековая куртуазность военных действий была в тот момент еще не совсем отброшена, поэтому ланкастерцы послали герцога Бэкингема, который был братом жены Салсбери, парламентером с официальным вопросом о намерениях йоркистов. Три Ричарда ответили, что они, верные слуги короля, пришли освободить его от предателей, и не успокоятся, пока те не умрут, или они сами не умрут в соей праведной борьбе.



Чего они хотели достичь? Во-первых, Генрих был до мозга костей лоялен своим. Во-вторых, даже если бы он дал себе труд задуматься о ситуации, Сомерсет был, практически, последней картой ланкастерианской колоды. В-третьих, Сомерсета он просто-напросто считал своим другом, а друзей не предают даже короли. Очевидно, Генрих был взбешен до того предела, на который он был способен, потому что ответил Ричардам посланием, которое заслуживает быть приведенным полностью.

«I, King Harry (?), charge and command that no manner of person, of what degree, or state, or condition that ever he be, abide not, but void the field and not be so hardy as to make any resistance against me in mine own realm; for I shall know what traitor dare be so bold to raise a people in mine own land, where through I am in great disease and heaviness. And by the faith I owe to St. Edward and to the Crown of England, I shall destroy them every mother’s son; and they shall be hanged and drawn and quartered that may be taken afterward, of them to have example to all such rising of people within my land, and so traitorly to abide their King and governer. And, for a conclusion rather than they shall have any Lord here with me at this time, I shall this day, for their sake and in this quarrel myself live or die”

Что оставалось делать Йорку? Он атаковал. Не вдаваясь в подробности, скажу, что исход битвы решил военный гений Варвика, что Сомерсет, Нортумберленд и лорд Клиффорд погибли, герцог Бэкингем был ранен в лицо стрелой, а король остался у своего стандарта в полном одиночестве, и тоже был ранен стрелой в шею, после чего кто-то увел его в какое-то укрытие, где его и нашли позже Ричарды. Они опустились перед ним на колени, и король попросил их прекратить кровопролитие. Очевидно, вид брошенного всеми, раненного короля потряс Йорка, Варвика и Салсбери настолько, что они ничего не сказали им о гибели Сомерсета, а просто отвели в Аббатство, и оставили на попечении аббата Ветемштедта.



Йоркисты в раже битвы практически разнесли Сент-Олбани, и аббат боялся, что та же судьба постигнет и само Аббатство, но обошлось. Историки не считают эту битву слишком значительной, но она, все-таки, поражает воображение своей свирепостью. Жители бежали, многие погибли, трупы лежали на улицах, никем не прибранные, пока аббат не обратился с просьбой о погребении погибших непосредственно к герцогу Йорку. После этого убитых собрали и похоронили. Сомерсет, Нортумберленд и Клиффорд были похоронены на территории Аббатства, но их могилы историки опознать не смогли, что говорит о том, что захоронены те были без всяких почестей, обычных для людей их ранга.

Короля перевезли в Лондон, во дворец епископа. Непохоже, чтобы его свободу как-то ограничивали, но либо никто особенно им не занимался, не то он сам не доверял тем, кто находился вокруг него, но сохранилось его письмо от 5 июня, написанное из Вестминстера, физиатру покойного герцога Глочестера, чтобы тот прибыл 12 июня осмотреть рану короля в Виндзор. Позднее король, королева и принц отправились в Хертфорт.

Правительство йоркистов было сформировано, сам Ричард Йорк стал Коннетаблем Англии, Ричард Варвик – капитаном Кале, а Ричард Салсбери – канцлером герцогства Ланкастер, которое давно уже нуждалось в хозяйском присмотре. Лорд канцлер остался прежний, архиепископ Кентерберийский. Преследованиям своих врагов йоркисты снова не стали заниматься. Девона, правда, вернули в заключение. Парламент, собравшийся в Лондоне 9 июля, начался напряженно, и король даже запретил проносить оружие на заседания, пока лорды мудро не решили свалить трагедию Сент-Олбани на покойного Сомерсета, которому, понятное дело, было уже все равно, в чем еще его обвиняют. Остальные были огулом помилованы. Все лорды принесли свежую вассальную клятву королю, тот, получив наконец адресованные ему письма Ричардов от 21 и 22 мая, расчувствовался – и, почему-то, одарил щедро Салсбери. Наверное потому, что тот отправлялся приводить в порядок растрепанную королевскую вотчину.

Этот парламент замечателен там, что специальным декретом посмертно очистил покойного Глочестера от подозрений в измене. Никакого практического смысла в этом не было, наверное, йоркисты просто хотели сделать жест доброй воли в сторону ланкастерцев.

Всё затихло, но это вовсе не было знаком воцарившегося порядка. Королева кипела яростью, ставленники Сомерсета, потерявшие должности, жаждали реванша, и кровь, пролитая в Сент-Олбани, требовала крови.

запись создана: 19.10.2009 в 00:12

@темы: Henry VI

---

Maew, Happy Birthday!

---

Asia Al-Medham, с Днем Рождения!

---

Лопухесса, с Днем Рождения!

---

Кэналлийский Воронёнок - приветствую!

Готика? Коты? Получаем в одном пакете!

---

Софонисба Агиссола

В качестве иллюстрации того, как веками замалчивались заслуги женщин-художников, я хочу рассказать о художнице с серьезным именем Софонисба Агиссола (1532 – 1625). В ее реальности, к счастью, никто сомнений не высказывает, но... С легкого пера того же Вазари те специалисты по живописи, которые о ней упоминают вообще, повторяют, все больше, истории об ее личной жизни, об ее благородном происхождении, об ее именитых покровителях, об ее блестящем образовании – но не об ее картинах. А ведь эта дама стала первой женщиной-художником международного класса, и отнюдь не за красивые глаза, потому что внешность ее была самой обыкновенной.

Автопортрет

Происхождение Софонисбы и впрямь было благороднее некуда – аристократы из Генуи. Для ее отца Амилькара брак с матерью Софонисбы был вторым: его первая жена была бесплодна, а ему хотелось иметь большую семью. Вот и стал он отцом семерых детей, шестерых девочек и одного мальчика. Если имя Софонисба звучит для нас странно, то вот как звали остальных дочерей: Елена, Лючия, Минерва, Европа, Анна-Мария. А сына звали Астрабаль!

Знаменитая "Игра в шахматы"

О том, что аристократ Амилькар Ангиссола дал своим дочкам блестящее классическое образование, упоминается в статья-клонах, как о каком-то из ряда вон выдающемся чуде, хотя чего же в этом чудесного? Это было нормой. Очевидно, авторы статей (вернее, какой-то первоначальной статьи, потому что остальные просто клонированы с нее, на разных языках) имели туманное представление о том, из чего состояла жизнь аристократки в 1500-х годах.

Отец, Амилькар

А вот то, что Амилькар не оставил явные художественные таланты Елены и Софонисбы просто для домашнего пользования – вот это действительно его заслуга, и большая. Он устроил девушек обучаться искусству к лучшему профессионалу, Бернадино Кампи, у которого они были в обучении с 1546 до 1549 года, пока он не уехал в Рим. Поскольку Софонисба выразила желание стать профессиональным художником, отец устроил ее, после отъезда Кампи, к другому знаменитому художнику Кремоны – к Гатти. В 1554 году ее работы уже были представлены в Риме, и художник Франческо Сальвиати с восторгом писал Кампи о «его творении», восхваляя талант художника и его учительские способности. О самой художнице он написал так: «хорошенькая кремонка, Ваше творение».

Мать, Бьянка

Творение или нет, но Софонисба написала очень интересный портрет своего учителя, рисующего ее, причем лет через 10 после того, как он перестал быть ее учителем. Некоторые заметки о ее творчестве склонны придавать этому портрету значение большее, чем просто необычная композация. Рука Кампи на сердце портрета его ученицы... Неизвестно, была ли их привязанность действительно чем-то большим, чем отношения ученицы и учителя, но если и так, социально они были так далеко друг от друга, что совместного будущего быть у них не могло.

Кампи рисует Софонисбу

Отец Софонисбы, кстати, не бездействовал: талант талантом, успех успехом, но без пиара о карьере мечтать бессмысленно. И он деятельно рассылает портреты дочери: и в Рим, папе Юлиусу III, и ко двору Феррары, и архидьякону собора Пьяченца. Он списывается с Микеланджело, и просит у того наброски, чтобы Софонисба могла тренироваться, копируя их, и не забывает потом поблагодарить за помощь и поддержку.

И вот, в 1559 Софонисбу пригласили в Испанию, в качестве придворной дамы и придворного художника ко двору жены Филиппа II Испанского, Изабеллы Валуа Брюссельской. Очевидно, там она жила на полном пансионе, или ей что-то платили отдельно, потому что известно, что за услуги Софонисбы 800 лир в год получал ее отец.

Изабелла Валуа

Из Мадрида Софонисба писала своему бывшему учителю, Кампи, что она работает над портретами Королевы и дона Карлоса, а также обучает живописи королевских детей. Испанские ресурсы подтверждают, что эти портреты были написаны, но судьбу их проследить не удалось. В 1568 Королева умерла, оставив Софонисбе по завещанию приличную сумму денег. А король Филипп изъявил готовность выступить сватом для молодой женщины. Софонисба попросила, чтобы мужа ей подыскали из итальянцев, и в 1580 году вышла замуж за дона Фабрицио ди Монкада из Палермо. Король дал лично за ней приданое в 12 000 дукатов.

Филипп II

Через 4 года муж умер, и король хотел бы, чтобы Софонисба вернулась ко двору, но она решила вернуться домой, в Геную.

портрет инфанты

Мария Австрийская

И так случилось, что капитан корабля, на котором она возвращалась, влюбился в нее насмерть, хотя и был «значительно моложе», как повсюду пишут. Причем, он вовсе не был искателем приключений, а наследником аристократической генуэзской семьи. Звали его Орацио Ламеллини. И знаете, они жили долго и счастливо. Умерла Софонисба в возрасте 93 лет, в здравом уме и твердой памяти, как говорится. А ко дню ее столетия ее Орацио сделал такую мемориальную доску: To Sofonisba, my wife ... who is recorded among the illustrious women of the world, outstanding in portraying the images of man ... Orazio Lomellino, in sorrow for the loss of his great love, in 1632, dedicated this little tribute to such a great woman.



В 1624 году ее приезжал рисовать Ван Дейк, так что можно точно знать, как она выглядела в свои последние дни. Из заметок Ван Дейка можно узнать, что он получил от Софонисбы довольно ценные профессиональные советы.

Автопортрет 1610 г.

Вазари не написал биографию Софонисбы. Он только упомянул о ней и ее сестрах, Лючие и Анне-Марие, которые тоже «имели художественные способности». Первую биографию Агиссолы написал Раффаэле Сопрани, генуэзский историк. В 1688 году о ней написал Фелипе Бальдинуччи, утверждая, что она вполне равна Тициану. А потом о ней просто забыли. В 1971 году появилась статья, где Сидни Фридберг описывает ее работы, как «примитивные» и «написанные тяжелой рукой», хотя и не лишенные «случайного обаяния».

Ван Дейк, Софонисба Агиссола, 1623 г

Огромную работу по возвращению признания женщинам в искусстве начали только в 1970-х историки искусства, феминистки Гермиона Грир, Анне Сазерленд Харрис, Линда Ноклин и Элеонор Тафтс. Выяснилось, что многие работы Софонисбы погибли по время пожара во дворце, а многие (например, портрет Филиппа II) просто приписывались другим художникам. Они стали искать, и выяснилось, что кое-какие документы об испанском периоде жизни Агиссолы есть. Например, ее письмо папе Пию IV:

”Holy Father, I have learned from your Nuncio that you desired a portrait of my royal mistress by my hand. I considered it a singular favor to be allowed to serve your Holiness, and I asked Her Majesty's permission, which was readily granted, seeing the paternal affection which your Holiness displays to her. I have taken the opportunity of sending it by this knight. It will be a great pleasure to me if I have gratified your Holiness's wish, but I must add that, if the brush could represent the beauties of the queen's soul to your eyes, they would be marvelous. However, I have used the utmost diligence to present what art can show, to tell your Holiness the truth. And so I humbly kiss your most holy feet. Madrid, September 16, 1561. Your Holiness's most humble servant. Sofonisba Anguisciola”

Папа портрет (ныне где-то затерявшийся) получил, и художнице ответил:

"Pius Papa IV. Dilecta in Christa filia. We have received the portrait of our dear daughter the Queen of Spain, which you have sent. It has given us the utmost satisfaction both for the person represented, whom we love like a father for the piety and good qualities of her mind, and because it is well and diligently executed by your hand. We thank you and assure you that we shall treasure it among our choicest possessions, and commend your marvelous talent which is the least among your numerous qualities. And so we send you our benediction. May God save you. Dat. Rome die 15 Octobris 1561."

Кстати, именно Гермиона Грир первая написала критическую статью о двойном стандарте в записках Вазари: о мужчинах он писал серьезно, основательно, и профессионально, но женщин искуства рассматривал, как сестер Агиссола, неким вывихом природы, и явно упоминал их только из джентельменской вежливости. Грир также напоминает, что отец Софонисбы получал вполне ощутимую денежную отдачу от успехов дочерей, да и маэстро Кампи учил их не бесплатно, а за полную ученическую оплату. Выражает Грир сомнения и в том, что история второго замужества Софонисбы была такой уж сказочной. По ее мнению, брак был, мягко говоря, неравный для такой леди, какой была Агиссола, и что она решилась на замужество с молодым моряком только потому, что желала сохранить независимость, и не возвращаться в Испанию, где атмосфера при дворе была довольно тяжелой.

Харрис и Ноклин добавляют свой вклад в критику Вазари, находя в его подборке слов для описания работ мужчин и женщин подсознательную предвзятость. У мужчин стиль Вазари описывает, как мощный, легкий, летящий, а о женщинах, что их работы – результат тяжелого труда. Читай: ремесленники, но не виртуозы.

Самая полная история Софонисбы Агиссолы написана Сандрой Перлингьери, которая потратила 16 лет на поиск и изучение документов о семье и о самой художнице.

Ван Дейк, Софонисба Агиссола, 1624 г.

@темы: Дамский вопрос

---

Генрих VI - почему началась война Роз

Болезнь короля лишила Сомерсета его главной поддержки, и облегчила задачу оппозиции задвинуть ненавистного герцога куда подалее. В самом деле, еще в 1453 Норфолк, один из лордов, обладающих реальной силой, обратился к парламенту с требованием объявить Сомерсету импичмент в связи с потерей Гиени. Он указал, что такие ошибки нельзя простить ”for any favour of lineage nor for any other cause”. И Сомерсет действительно был заключен в Тауэр!

Потом в игру решила вступить королева. В январе 1454 года Маргарет выдвинула требование, что управление страной должно быть передано ей, с правом назначать лорда Канцлера, лорда Казначея, шерифов, и пользоваться Большой Печатью. Совет предпочел не ответить ни да, ни нет, а просто обращение королевы проигнорировал.



Совету было не до того: лорды начали мобилизовать силы и формировать альянсы. Причем весьма существенные силы стянулись вокруг Йорка, который, взяв с собой младшего сына (графа Марша), и графов Салсбери и Варвика, прибыл в конце января в Лондон. А Варвик привел с собой конвой не меньше тысячи человек! Мэр Лондона был в ужасе, лондонцы пытались не ассоциировать себя ни с одной из партий, нанося визиты и королеве, и Йорку.

Парламент 13 февраля вполне мог превратиться в свалку, если бы не железная тактичность Йорка, который сумел повернуть внимание собравшихся на вопросы насущные: возведение принца в ранг принца Уэльского и меры по лечению короля. К королю были отправлены терапевты Джон Арундел, Джон Фэйсби и Уильям Хатклиф, и хирурги Роберт Варейн и Джон Маршалл с полномочиями делать все, что они сочтут необходимым, но привести короля в чувства. Это им действительно удалось, но, поскольку король, скорее всего, в чувства приходить не имел ни малейшего желания, достигнутый успех поддержать не удалось.

Тем не менее, в Лондоне поняли, что король, в принципе, в маразм не впал, поэтому 23 марта к нему в Виндзор отправилась целая делегация: епископы Или, Честер и Винчестер, графы Варвик, Оксфорд и Шрюбери, виконты Бьюмонт и Бурше, приор Сент-Джона, и лорды Фалконберг, Дадли и Стортон. Они решили попытаться получить от короля указания относительно положения вещей – но тщетно. Король молчал. Он даже глаза закрыл, не желая, чтобы случайное выражение в глазах было истолковано, как какая-нибудь реакция.



Итак, 27 марта герцог Йорк был назначен Хранителем и Защитником Королевства до совершеннолетия принца. Йорк потребовал, чтобы все его полномочия и обязанности были ясно и четко изложены в своего рода должностной инструкции, что и было сделано. После этого герцог, не теряя времени, начал формировать правительство. Излишне говорить, что все важные места получили родственники Йорка. Поскольку кардинал архиепископ Кемп умер 22 марта, освободилось сразу две важные должности: архиепископа Кентерберийского и лорда Канцлера. Канцлером Йорк сделал брата своей жены Салсбери, а архиепископом – епископа Или, брат которого был женат на сестре Йорка. Старший сын Салсбери, молодой Ричард Варвик, стал Хранителем Печати.


Ричард Невилл, граф Салсбери

Надо сказать, что род Варвика-Бьючампа, который был воспитателем Генриха, по мужской линии пресекся (его сын, Генри, умер 23-летним, и почти следом умерла единственная дочь Генри). А вот дочь Анна стала женой Ричарда Невилла-младшего. Ее опекуном был Саффолк, который передал ей ее огромное состояние, когда она вышла замуж. Таким образом, молодой Невилл стал самым богатым человеком в Англии: 10 мощных крепостей, 50 поместий, земли в Глочестере, Ворчестере, Оксфорде, Бэкингемшире, Варвикшире – повсюду, от севера до юга.


Ричард Невилл, граф Варвик

Здесь может возникнуть некоторое недоумение: каким образом этот Невилл оказался в лагере Йорка, если он принадлежал к семье, испокон веков враждующей с де Перси, которые, опять же, стали йоркистами, потому что когда-то рассорились с Генри IV. Это очень долго объяснять, но причиной стали матримониальные связи, которые привели в тому, что старшее поколение Невиллов с де Перси воевало, а молодое мирно сосуществовало в лагере Йорка.

Позже этот Ричард Невилл-младший получит кличку «Warwick the king-maker”, но пока это был просто всеми обожаемый молодой человек, обладающий мощной харизмой и воплощавший в себе всё, что ассоциировалось в то время с личностью идеального барона: он был красив, богат, учтив, щедр, дружелюбен – и силен, очень силен.

В общем, герцог Йорк сделал то же самое, что до него делали и Саффолк, и Сомерсет, и поколения глав провительств до и после: окружил себя «своими». Существенная разница была в том, какие приказы исходили от главного его команде. А начал Йорк очень и очень осторожно, направив все силы на предотвращение гражданской войны. Он также не сделал ни одного жеста против своих личных врагов. Даже Сомерсет был оставлен в покое, хоть и находился в Тауэре. Королева на первых порах тоже не доставляла новому главе государства никакой головной боли. Надо сказать, что именно в тот период ей было не до политики: на руках у нее был младенец и больной муж, заботиться о которых ей по статусу было положено.

Йорк также сделал почти невозможное, прекратив военные действия лордов на севере. Сначала он просто вызвал Нортумберленда, Экзетера, лорда Руза и других на совет, держать ответ. Кое как примирились, кроме Экзетера. Тогда Йорк направился на север сам, арестовал Экзетера, запер его в Понтефракте, и восстановил мир и спокойствие. На западе он прекратил бои местного значения, арестовав лорда Девона.

Йорк всерьез взялся за оборону Англии, побережья которой начали страдать от налетов французского флота. Правда, англичане в те времена легкой добычей для пиратов не были: жители Мэна и Гернсея отбили французов, положив к них около 500 человек. Более того, мэр Бристоля построил самостоятельно военный корабль, дав этим неплохой знак правительству, о чем ему надо позаботиться. Йорк назначил пятерых лордов поддерживать порядок на море.

Жизнь начала налаживаться, но.... под Рождество 1454 года король решил проснуться. Начал он, понятно, с посылки богатых даров в Кентербери и Сент-Эдвард. Маргарет первым делом схватила принца в обхапку, и кинулась к мужу: ребенка, которому было уже 14 месяцев, давно было пора признать законным отпрыском своего отца. Генрих вежливо спросил об имени мальчика, о том, кто были его крестными, и потом, по обычаю, принес благодарность Богу, положив руку на голову ребенка. Формальность была соблюдена.



Поскольку король снова стал самим собой, Йорк немедленно уволился со своей должности. Разумеется, первым делом из Тауэра был освобожден Сомерсет, который принес королю торжественную клятву в вечной преданности, что освободило его от необходимости прдстать перед судом за свои действия. Я подчеркиваю, что Сомерсет не был монстром. Он даже не был плохим человеком, он был просто человеком ограниченным, но самоуверенным. Например, он без рассуждений принял должность Капитана Кале, единственной английской крепости на континенте, которую отобрали у Йорка и отдали ему. Зачем? Просто потому, что партии ланкастерцев был нужен хозяин, а на короля надежда была плоха. Были снова спущены с привязи Девон и Экзетер. Страна начала проваливаться в то утопающее состояние, в котором она находилась до болезни короля.

Насколько в то время Генрих VI принимал участие в управлении своим королевством? Насколько он вообще был адекватен? Или он, по своему обыкновению, просто ушел в столь милые ему молитвы и проекты? Неизвестно. Во всяком случае, в мае 1455 года совет в Лейчестере созвал не король, а королева и Сомерсет. Повестка дня была многоговорящей: « обеспечение безопасности королевской персоны от ее врагов», с персональным вызовом на совет Йорка, Салсбери и Варвика, чтобы совсем уж не оставалось никаких сомнений в том, кто такие эти гипотетические враги короля.

Вызванные на совет не поехали, а удалились во владения Йорка, где наверняка не раз пожалели о том, что не разделались раз и навсегда с Сомерсетом, пока это было в пределах их возможностей. Но слабость герцога Йорка в той обстановке была в том, что он в первую очередь думал о государстве, а не о себе. Он не хотел загонять ланкастерцев в угол, судив и казнив Сомерсета, потому что это было чревато если не полномасштабной гражданской войной, то никому не нужными военными действиями. Ланкастерцы же размышлениями себя не обременяли, а зря. Было бы верхом глупости думать, что такие люди, как Йорк или Варвик явятся на судилище, как бараны.

Это был переломный момент истории Англии. Три Ричарда – Йорк, Варвик и Салсбери – объявили своим войскам сбор. Так началась война Роз, в которой не было ничего романтического, кроме ее названия. Впрочем, пятнадцатому столетию подобная слащавость и не была свойственна. Эту гражданскую войну назвал войной Роз Вальтер Скотт.

Кстати, у Мэйбл Кристи я встретила интересное замечание, что это название абсолютно неправильно, потому что красная роза вовсе не была эмблемой Ланкастеров. Она была эмблемой Тюдоров. И Генрих VII Тюдор объединил ее с белой розой, которая действительно была эмблемой Йорков, потому что хотел показать слияние Тюдоров и Йорков, а вовсе не в качестве символа примирения йоркистов и ланкастерцев под эгидой новой династии. Именно после этого красно-белая роза стала эмблемой королей из рода Тюдоров.

@темы: Henry VI

---

Цзинши - приветствую

Кошки? Кооошкииии))))



(Huang Zhou, Cat and Stone)

---

Красотищщщщааа!!!!

13.10.2009 в 14:03

Пишет  tes3m:

Изображения, случайно попавшиеся в сети (старинная реклама, плакаты и т.п.)
Некоторые показались мне нелепыми, некоторые — красивыми, а есть и просто любопытные. Мужчина на этой английской рекламе конфет напоминает мне героев Вудхауза.

+10

Реклама пива. Заинтриговали выражения лиц.

Леон Жирарде


Реклама виски


Театральные афиши. "Буря" Шекспира (мне понравилась летучая мышь) и мюзикл Ирвинга Берлина "Если не хочешь моих персиков, лучше перестань трясти дерево".



Иллюстрации к приключенческим романам.

1931г. Италия. А.Beltrame

Моряк не должен доказывать, что он мужчина! (От сожаления нет лекарства.)

"Не болтай!" Английский плакат и два американских. 1. Не говори даже ей. 2. Разыскивается за убийство. Ее неосторожные разговоры стоят жизней. 3. Расскажешь другу, а окажется, что рассказал врагу.

@темы: "старые плакаты, старые открытки"

---

Порция тестового бреда, но смешно)))

	Кто любит тебя? Твое имя >: Президент РФ «Кто любит тебя?» © пфкпгндду Twidog.ru — веселые тесты.

	Кто ты из НЕлюдей ? Твое имя Ты: Генератор. Ты зверски живуч, к тому же умеешь хранить в себе Твою Силу. В бою один на один с любым из НЕлюдей ты обречен, но в командной схватке ты являешься гроздной боевой единицей, многократно увеличивающей мощь команды. Твоя Сила: Свет «Кто ты из НЕлюдей ?» © jcdfreeman Twidog.ru — веселые тесты.

*"гроздная боевая единица" - это звучит, конечно*

@темы: "нетягостная бредь"

---

)))

*раздача Пушистиков*

Ваше имя Твой пушистик

все гадания на aeterna.ru

@темы: "нетягостная бредь"

---

Кляксы Роршаха

У тестов Роршаха мистическая репутация. В Финляндии их проводят в «добровольно-принудительном» порядке, например, при поступлении в учебные заведения, которые выпускают специалистов по воспитанию, здравоохранению и т.п. Кажется, при поступление в полицейскую школу – тоже. В принципе, от теста можно отказаться, но тогда и баллов за эту часть задания на вступительном не получишь. Соответственно, проходят его практически все поступающие.

В самом тесте, собственно, ничего особенного нет. Когда-то, еще в 20-х, фрейдист Роршах просто разбрызгал в произвольном порядке на бумагу чернила, потом сложил листки и получил чернильные пятна. Потом показал это художество нескольким пациентам с диагностированной шизофренией – и они заговорили, стали рассказывать, что они видят в этих пятнах.

Я нашла в сети русскоязычную инструкцию к тому, как нужно оценивать «кляксы Роршаха»:
psylab.info/%D0%A2%D0%B5%D1%81%D1%82_%D0%A0%D0%...
Но дело в том, что «правильных» ответов в этом тесте, собственно, нет – особенно для непрофессионалов. Допустим, те, кто увидит в них сплошные сексуальные символы, научатся утверждать, что видят бабочек. Но кто знает, как оценивается психоаналитиками, особенно фрейдистами, такая «сексуальная слепота»?

Некоторые специалисты-психоаналитики считают, что тестирование по Роршаху нужно прекратить немедленно. Профессор психологии из университета Тампере обозвал их столь же надежными и научными, как гороскопические прогнозы. Американцы, трое докторов наук, обозвали в «Скептике» за 2004 год анализ клякс «современной псевдонаучной аналогией гаданию на чайных листьях и картах Таро».

Ну ладно. Думаю, в ближайшем будущем не отменят, а что касается психоанализа вцелом, то там вообще слишком много Фрейда с его персональными демонами, так что тестом больше, тестом меньше... Я вот просто решила показать картинку, и то, что разные люди в ней видят. Я увидела сначала только летучую мышь, пережившую торнадо, но могу отыскать и некоторые упомянутые ниже толкования.



Студентка, 21 год: летучая мышь (вижу), паук (не вижу), бабочка (не вижу), волк (вижу), обозленный кролик (ну, разве что ОЧЕНЬ обозленный), тыква в Halloween (вижу)

Фотограф, мужчина, 60 лет: нацистская Германия (эээээ...???), шкура летучей мыши (а он ее видел?), уши (чьи?), передние лапы (чьи?)

Медсестра, 54 года: летучая мышь (ага), матка с яичниками (профессиональный глюк?), ощипанная птица (ну, тушку бройлера напоминает, да), маска (вижу)

Студентка, 21 год: паук-крестовик, рак, три летучих мыши друг на друге, муравей (не вижу ничего из перечисленного)

Мужчина, предприниматель, 31 год: нападающая женщина (ыыы...?), груди (???), рабочие рукавицы (ха-ха-ха, нееет!), чудовище (вижу).

@темы: истории о медицине