Do or die
После коронации, Ричард III назначил своего сына Лейтенантом Ирландии на три года – этот титул очень ценился в его семье. На практике это означало, что от имени принца Эдварда и короля Ричарда в Ирландии будет править их представитель - самый могущественный из лордов Ирландии, граф Кильдэйр. А 24 августа, в Ноттингеме, Эдвард Миддлхэмский был произведен в статус принца Уэльского (on 24 August, while the King was in Nottingham, Edward was created Prince of Wales and Earl of Chester). То есть, был издан указ и патент, сама церемония была проведена позже.
Griffin of Salisbury
читать дальшеЯ встречала рассуждения, что Эдвард преодолел весь путь в Ноттингем, где он примкнул к родителям, не верхом, а в повозке, и что это должно свидетельствовать о его плохом здоровье. Ну что ж, давайте считать. Расстояние между Миддлхэмом и Ноттингемом составляет 113 миль (187 км). Максимальная скорость верхом, на жестко погоняемой лошади – 50 миль в день. После чего лошадь бы не выжила. Сколько бы лет ни было принцу Эдварду, семь или восемь-девять, галопом (на скорости около 8,5 миль в час) он не продержался бы и часа. Нормальная же скорость лошади шагом – около 4 миль в час. Таким образом, для покрытия расстояния от Миддлхэма до Ноттингема нужно 113:4=28 часов. Ну вычтем 8 часов на отдых, но все равно для ребенка такого возраста провести верхом 20 часов – это не вариант. Естественно он путешествовал в коляске, и только некоторые отрезки пути - верхом.
The destrier, or war horse
Но чтобы жизнь не показалась бы нам легкой, Хэммонд тут же, через пару страниц, пишет, что Эдвард встречался с родителями вовсе не Ноттингеме, а... в Понтефракте, куда прибыл через Йорк. Того же 24 августа. О том, что Эдвард ездил в Понтефракт, есть расходные записи, но там нет дат. Почему, ради всего святого, Понтефракт, если Эдвард был произведен в ранг принца Уэльского 8 сентября в Йорке? К тому же, надо увидеть Понтефракт, чтобы оценить, о каких задворках Англии идет речь, и у меня эта возможность была. Хотя, судя по картинке, средневековый Понтефракт был более приятным местом, чем нынешний. Неужели Эдвард действительно сопровождал туда сэра Ричарда Грея для казни, как предполагал Поллард? Тем более, что Ричард III прибыл в Понтефракт из Ноттингема, и назначил рандеву со многоми лордами севера именно там. Хэммонд такую возможность отрицает из-за молодости Эдварда, но парень был слишком молод и для того, что возглавлять совет, а он его возглавлял. В противном случае, не было никакого резона для Эдварда делать дополнительные 56 туда и обратно между Понтефрактом и Йорком. Считаем снова. От Миддлхэма до Йорка всего 45 миль, то есть 11 часов на лошади. И оттуда до Понтефракта ещё 28 миль, где-то 7 часов. То есть, это мы считаем расстояния по нынешним дорогам, конечно. Какими путями добирались люди в 1483 году, исчерпывающе сказать невозможно. Как минимум, многое зависело от погоды и от безопасности определеных маршрутов.
Интересно, что, в отличие от Эдварда IV, Ричард III не стал награждать своего сына земельными владениями для поддержания статуса принца. Очевидно, предполагая финансировать всё самостоятельно, из местных доходов, где бы принц ни обосновался. Ричард также не навесил на сына титул герцога Корнуолла, как это сделал его старший брат для своего старшего сына. В списке герцогов Корнуолла есть оба молодых человека, но Эдвард Миддлхэмский никогда не был произведен в герцоги королевским патентом, хотя его именем и подписаны некоторые распоряжения по герцогству. Хэммонд предполагает, что Ричард III рассматривал этот титул наследственным для себя, и, соответственно, для своего сына. Но, опять же, я не убеждена. Уж очень кривая эта правовая линия.
Черный Принц
Если Ричард и впрямь считал, что унаследовал титул от Черного Принца, то это получилось, во-первых, через линию приемных детей-Холландов (Ричард II умер бездетным), и, во-вторых, право на титул могла по этой линии иметь, в этом случае (по женской линии), Анна, жена Ричарда, а не он сам. Ну да, ну да, он мог рассматриваться герцогом Корнуолла по правам жены, но зачем столько сложностей, если можно просто выдать патент? И есть у меня, также, чувство, что права на герцогский титул все-таки вот так просто не передавались по женской линии. Пошла проверить это чувство, и увидела в википедии о титуле герцога Корнуольского, что «В 1421 году было законодательно закреплено правило, согласно которому герцогство всегда переходит к старшему сыну и наследнику правящего монарха. Если старший сын короля (королевы) умирает, то титул и герцогство не переходит к его сыну. Если он умирает бездетным, то наследником престола и герцогства является следующий по старшинству сын суверена. Однако титул и герцогство никогда не переходят к внуку правящего монарха, но только к его сыновьям — даже в том случае, если внук становится наследником короны». Другая возможность – отец Ричарда, герцог Йоркский. Он числится как герцог Корнуолла в 1460 году, но эти данные ничем не подтверждены, как понимаю. В общем, с одинаковым успехом можно предполагать, что Ричард придерживал титул для кого-то на будущее, а пока его сын подписывал документы по тому региону, как исполняющий обязанности.
Так или иначе, королевский прогресс прибыл в Йорк 29 августа 1483 года. В Йорке о грядущем визите давно знали, и давно к нему готовились. Во-первых, нужно было решить, кто именно будет представлять город, встречая короля: мэр, олдермены, советники, бывшие и нынешние камергеры, смотрители мостов бывшие и нынешние, а также «другие честные горожане». Очевидно, граница понятия, кто мог считать себя честным горожанином, проходила по стоимости одежды – главные чиновники были обязаны нарядиться в пурпурные робы, а прочие – в красные. А если кто будет не по форме одет, то придется ему заплатить штраф в 20 шиллингов! Во-вторых, нужно было составить программу торжества и смету – город принимал короля на свои деньги.
Кендалл, секретарь Ричарда, облегчил задачу, написав довольно подробно, что и где должно в оформлении присутствовать, и заверив, что король в любом случае расположен к славному городу Йорку, достаточно просто: «as honourably as your wisdomes can imagyne, to resayve hym and the quene at thir commyng, dispose you to do aswell pageants with such good speches as can goodly, this short warning be considered, be devised, and under such forme as master Lancastre of the king’s counsel, this brynger, shall somewhat advertise you of my mind in that behalve as in hanging the streits thorough wiche the king’s grace shall come with clothes of arras, tapistre work and other». Упомянутый выше мастер Ланкастер – это Николас Ланкастер, предыдущий мэр Йорка и нынешний член королевского совета.
В назначенный день, в Йорк прибыли король, королева, их сын, епископы Дарема, Вустера, Сент-Асафа, Карлайла и Сент-Дэвиса, графы Нортумберленд, Линкольн, Суррей, граф Уорвик (сын Кларенса), лорды Стэнли, Стрэнж, Лайл, Грейсток и Ловелл, а также главный судья королевства, сэр Уильям Хасси. Сопровождающие королеву леди нигде поименно не перечислялись. Не вижу смысла описывать всю церемонию, упомяну только, что ни королева, ни принц Эдвард в описании приема не упоминаются вообще. То ли летописцы сосредоточились на короле, то ли Эдвард сразу был отправлен во дворец архиепископа, и королева, возможно, была с ним. Впрочем, о колокольном звоне, сопровождающем процессию, тоже не упоминается отдельно, но он же точно был.
Что касается церемонии возведения принца Эдварда в достоинство принца Уэльского, то можно удивиться запрошенным королем у ответственного за королевский гардероб Пирса Картиса только письмом от 30 августа всяким необходимостям для церемонии. Означает ли это, что король не был уверен в состоянии здоровья своего наследника, и решил провести церемонию только убедившись, что мальчик выдержит её достойно? Хэммонд считает, что письмо было просто формальной авторизацией, а необходимые для церемонии предметы были привезены в Миддлхэм раньше, неким Джеффри Франком, который получил в начале августа 5 марок за проведенные в Лондоне восемь дней, и привез оттуда «драгоценности». Возможно. Но, в таком случае, почему они не отправились вместе с Эдвардом из Миддлхэма? Возможно, тот выехал раньше, чем Франк вернулся. И все же... Как-то хаотично получается, словно Ричард до последнего момента не был уверен, стоит ли проводить церемонию. Да и нельзя утверждать, что вышеупомянутые драгоцености имеют какое-то отношение к церемонии в Йорке. Впрочем, нельзя исключать, что Ричард в принципе не был расположен напрягать своих подданных расходами, связанными с церемонией возведения его сына в достоинство принца Уэльского. Например, когда мэр Йорка устроил, с согласия городского совета, пару банкетов в честь прибывшей с королем свиты, король счел необходимым возместить расходы.
Вообще, ещё один большой праздник был проведен в том году по-другому. Ежегодно, Корпус Кристи города Йорка собирал с городских гильдий плату на проведение спектакля-мистерии Символ веры из двенадцати сцен: Восшествие Господа на престол, Восшествие Христа на престол, Рождество, Распятие, Воскресение, Вознесение, Второе пришествие, Троица, Образ Церкви и Государства, Покаяние, Воскресение мертвых, Коронация Богоматери. В 1483 году деньги собирал городской совет со всех горожан. Смысл был в том, чтобы играемые мистерии были светским, а не религиозным спектаклем. Я предполагаю, что дело было в возможности слегка модифицировать представление. Религиозная мистерия должна следовать определенному канону, что делало спектакль очень длинным и утомительным для зрителей – целых 12 часов. А я встречала замечание, что представление 7 сентября 1483 года, которое давалось перед Ричардом, соответствовало по продолжительности где-то трети стандартного перформанса. Зато – в одном месте, у Минстер Гейт, а не в 12 разных местах, как обычно. Король, мэр и все высокопоставленные гости наблюдали за спектаклем со всеми удобствами, из комнаты над воротами. И снова нет упоминания, присутствовали ли там или в другом помещении королева и принц.
Зато на своем празднике, 8 сентября, Эдвард Миддлхэмский точно присутствовал. Он, увенчанный коронетом, шел в процессии сразу за королем, рядом с королевой, которая держала его за руку. Зато отсутствовал епископ Томас Ротеремский – тот самый, который весной того года счел возможным самовольно отдать Большую печать королевства Элизабет Вудвилл. Правда, печать он потом вернул архиепископу, но около месяца в Тауэре за самовольство отсидел. Естественно, поглазеть на происходящее собрались тысячи, и всё прошло прекрасно. В рамках происходящего, Ричард произвел в рыцари своего законного сына Эдварда и внебрачного сына Джона, а также племянника, графа Уорвика (сына Кларенса). Заодно рыцарем стал и испанский посол, присоединившийся ранее к королевскому прогрессу. Есть мнение, что посол обговаривал с королем женитьбу Эдварда Миддлхэмского на дочери Изабеллы и Фердинанда, Изабелле, но письма в Лондон и инструкции английскому послу в Испании, отправленные королем, касаются исключительно мирного договора. Хэммонд уверен, что вопрос о браке наследного принца точно был бы в этих бумагах упомянут, если бы он поднимался в беседах с испанским послом.
И снова Ричард III возместил городу расходы на организацию праздника.
В какой-то момент между 8 и 22 сентября, Эдвард Миддлхэмский (предположительно, вместе с матерью) вернулся в Миддлхэм. Он был вызван на заседание парламента 23 января 1484 года, на котором, помимо прочего, Эдвард был объявлен наследником престола, но нет доказательств, что он на этой парламентской сессии был (как нет доказательств и тому, что не был). Где-то в феврале, Ричард III довольно неформально собрал присутсвовавших на сессии парламента «nearly all the Lords of the realm, both spiritual and temporal, together with the higher knights and esquires of the King’s household», и они принесли клятву рассматривать принца Эдварда как своего короля, если с Ричардом что-либо случится.
Griffin of Salisbury
читать дальшеЯ встречала рассуждения, что Эдвард преодолел весь путь в Ноттингем, где он примкнул к родителям, не верхом, а в повозке, и что это должно свидетельствовать о его плохом здоровье. Ну что ж, давайте считать. Расстояние между Миддлхэмом и Ноттингемом составляет 113 миль (187 км). Максимальная скорость верхом, на жестко погоняемой лошади – 50 миль в день. После чего лошадь бы не выжила. Сколько бы лет ни было принцу Эдварду, семь или восемь-девять, галопом (на скорости около 8,5 миль в час) он не продержался бы и часа. Нормальная же скорость лошади шагом – около 4 миль в час. Таким образом, для покрытия расстояния от Миддлхэма до Ноттингема нужно 113:4=28 часов. Ну вычтем 8 часов на отдых, но все равно для ребенка такого возраста провести верхом 20 часов – это не вариант. Естественно он путешествовал в коляске, и только некоторые отрезки пути - верхом.
The destrier, or war horse
Но чтобы жизнь не показалась бы нам легкой, Хэммонд тут же, через пару страниц, пишет, что Эдвард встречался с родителями вовсе не Ноттингеме, а... в Понтефракте, куда прибыл через Йорк. Того же 24 августа. О том, что Эдвард ездил в Понтефракт, есть расходные записи, но там нет дат. Почему, ради всего святого, Понтефракт, если Эдвард был произведен в ранг принца Уэльского 8 сентября в Йорке? К тому же, надо увидеть Понтефракт, чтобы оценить, о каких задворках Англии идет речь, и у меня эта возможность была. Хотя, судя по картинке, средневековый Понтефракт был более приятным местом, чем нынешний. Неужели Эдвард действительно сопровождал туда сэра Ричарда Грея для казни, как предполагал Поллард? Тем более, что Ричард III прибыл в Понтефракт из Ноттингема, и назначил рандеву со многоми лордами севера именно там. Хэммонд такую возможность отрицает из-за молодости Эдварда, но парень был слишком молод и для того, что возглавлять совет, а он его возглавлял. В противном случае, не было никакого резона для Эдварда делать дополнительные 56 туда и обратно между Понтефрактом и Йорком. Считаем снова. От Миддлхэма до Йорка всего 45 миль, то есть 11 часов на лошади. И оттуда до Понтефракта ещё 28 миль, где-то 7 часов. То есть, это мы считаем расстояния по нынешним дорогам, конечно. Какими путями добирались люди в 1483 году, исчерпывающе сказать невозможно. Как минимум, многое зависело от погоды и от безопасности определеных маршрутов.
Интересно, что, в отличие от Эдварда IV, Ричард III не стал награждать своего сына земельными владениями для поддержания статуса принца. Очевидно, предполагая финансировать всё самостоятельно, из местных доходов, где бы принц ни обосновался. Ричард также не навесил на сына титул герцога Корнуолла, как это сделал его старший брат для своего старшего сына. В списке герцогов Корнуолла есть оба молодых человека, но Эдвард Миддлхэмский никогда не был произведен в герцоги королевским патентом, хотя его именем и подписаны некоторые распоряжения по герцогству. Хэммонд предполагает, что Ричард III рассматривал этот титул наследственным для себя, и, соответственно, для своего сына. Но, опять же, я не убеждена. Уж очень кривая эта правовая линия.
Черный Принц
Если Ричард и впрямь считал, что унаследовал титул от Черного Принца, то это получилось, во-первых, через линию приемных детей-Холландов (Ричард II умер бездетным), и, во-вторых, право на титул могла по этой линии иметь, в этом случае (по женской линии), Анна, жена Ричарда, а не он сам. Ну да, ну да, он мог рассматриваться герцогом Корнуолла по правам жены, но зачем столько сложностей, если можно просто выдать патент? И есть у меня, также, чувство, что права на герцогский титул все-таки вот так просто не передавались по женской линии. Пошла проверить это чувство, и увидела в википедии о титуле герцога Корнуольского, что «В 1421 году было законодательно закреплено правило, согласно которому герцогство всегда переходит к старшему сыну и наследнику правящего монарха. Если старший сын короля (королевы) умирает, то титул и герцогство не переходит к его сыну. Если он умирает бездетным, то наследником престола и герцогства является следующий по старшинству сын суверена. Однако титул и герцогство никогда не переходят к внуку правящего монарха, но только к его сыновьям — даже в том случае, если внук становится наследником короны». Другая возможность – отец Ричарда, герцог Йоркский. Он числится как герцог Корнуолла в 1460 году, но эти данные ничем не подтверждены, как понимаю. В общем, с одинаковым успехом можно предполагать, что Ричард придерживал титул для кого-то на будущее, а пока его сын подписывал документы по тому региону, как исполняющий обязанности.
Так или иначе, королевский прогресс прибыл в Йорк 29 августа 1483 года. В Йорке о грядущем визите давно знали, и давно к нему готовились. Во-первых, нужно было решить, кто именно будет представлять город, встречая короля: мэр, олдермены, советники, бывшие и нынешние камергеры, смотрители мостов бывшие и нынешние, а также «другие честные горожане». Очевидно, граница понятия, кто мог считать себя честным горожанином, проходила по стоимости одежды – главные чиновники были обязаны нарядиться в пурпурные робы, а прочие – в красные. А если кто будет не по форме одет, то придется ему заплатить штраф в 20 шиллингов! Во-вторых, нужно было составить программу торжества и смету – город принимал короля на свои деньги.
Кендалл, секретарь Ричарда, облегчил задачу, написав довольно подробно, что и где должно в оформлении присутствовать, и заверив, что король в любом случае расположен к славному городу Йорку, достаточно просто: «as honourably as your wisdomes can imagyne, to resayve hym and the quene at thir commyng, dispose you to do aswell pageants with such good speches as can goodly, this short warning be considered, be devised, and under such forme as master Lancastre of the king’s counsel, this brynger, shall somewhat advertise you of my mind in that behalve as in hanging the streits thorough wiche the king’s grace shall come with clothes of arras, tapistre work and other». Упомянутый выше мастер Ланкастер – это Николас Ланкастер, предыдущий мэр Йорка и нынешний член королевского совета.
В назначенный день, в Йорк прибыли король, королева, их сын, епископы Дарема, Вустера, Сент-Асафа, Карлайла и Сент-Дэвиса, графы Нортумберленд, Линкольн, Суррей, граф Уорвик (сын Кларенса), лорды Стэнли, Стрэнж, Лайл, Грейсток и Ловелл, а также главный судья королевства, сэр Уильям Хасси. Сопровождающие королеву леди нигде поименно не перечислялись. Не вижу смысла описывать всю церемонию, упомяну только, что ни королева, ни принц Эдвард в описании приема не упоминаются вообще. То ли летописцы сосредоточились на короле, то ли Эдвард сразу был отправлен во дворец архиепископа, и королева, возможно, была с ним. Впрочем, о колокольном звоне, сопровождающем процессию, тоже не упоминается отдельно, но он же точно был.
Что касается церемонии возведения принца Эдварда в достоинство принца Уэльского, то можно удивиться запрошенным королем у ответственного за королевский гардероб Пирса Картиса только письмом от 30 августа всяким необходимостям для церемонии. Означает ли это, что король не был уверен в состоянии здоровья своего наследника, и решил провести церемонию только убедившись, что мальчик выдержит её достойно? Хэммонд считает, что письмо было просто формальной авторизацией, а необходимые для церемонии предметы были привезены в Миддлхэм раньше, неким Джеффри Франком, который получил в начале августа 5 марок за проведенные в Лондоне восемь дней, и привез оттуда «драгоценности». Возможно. Но, в таком случае, почему они не отправились вместе с Эдвардом из Миддлхэма? Возможно, тот выехал раньше, чем Франк вернулся. И все же... Как-то хаотично получается, словно Ричард до последнего момента не был уверен, стоит ли проводить церемонию. Да и нельзя утверждать, что вышеупомянутые драгоцености имеют какое-то отношение к церемонии в Йорке. Впрочем, нельзя исключать, что Ричард в принципе не был расположен напрягать своих подданных расходами, связанными с церемонией возведения его сына в достоинство принца Уэльского. Например, когда мэр Йорка устроил, с согласия городского совета, пару банкетов в честь прибывшей с королем свиты, король счел необходимым возместить расходы.
Вообще, ещё один большой праздник был проведен в том году по-другому. Ежегодно, Корпус Кристи города Йорка собирал с городских гильдий плату на проведение спектакля-мистерии Символ веры из двенадцати сцен: Восшествие Господа на престол, Восшествие Христа на престол, Рождество, Распятие, Воскресение, Вознесение, Второе пришествие, Троица, Образ Церкви и Государства, Покаяние, Воскресение мертвых, Коронация Богоматери. В 1483 году деньги собирал городской совет со всех горожан. Смысл был в том, чтобы играемые мистерии были светским, а не религиозным спектаклем. Я предполагаю, что дело было в возможности слегка модифицировать представление. Религиозная мистерия должна следовать определенному канону, что делало спектакль очень длинным и утомительным для зрителей – целых 12 часов. А я встречала замечание, что представление 7 сентября 1483 года, которое давалось перед Ричардом, соответствовало по продолжительности где-то трети стандартного перформанса. Зато – в одном месте, у Минстер Гейт, а не в 12 разных местах, как обычно. Король, мэр и все высокопоставленные гости наблюдали за спектаклем со всеми удобствами, из комнаты над воротами. И снова нет упоминания, присутствовали ли там или в другом помещении королева и принц.
Зато на своем празднике, 8 сентября, Эдвард Миддлхэмский точно присутствовал. Он, увенчанный коронетом, шел в процессии сразу за королем, рядом с королевой, которая держала его за руку. Зато отсутствовал епископ Томас Ротеремский – тот самый, который весной того года счел возможным самовольно отдать Большую печать королевства Элизабет Вудвилл. Правда, печать он потом вернул архиепископу, но около месяца в Тауэре за самовольство отсидел. Естественно, поглазеть на происходящее собрались тысячи, и всё прошло прекрасно. В рамках происходящего, Ричард произвел в рыцари своего законного сына Эдварда и внебрачного сына Джона, а также племянника, графа Уорвика (сына Кларенса). Заодно рыцарем стал и испанский посол, присоединившийся ранее к королевскому прогрессу. Есть мнение, что посол обговаривал с королем женитьбу Эдварда Миддлхэмского на дочери Изабеллы и Фердинанда, Изабелле, но письма в Лондон и инструкции английскому послу в Испании, отправленные королем, касаются исключительно мирного договора. Хэммонд уверен, что вопрос о браке наследного принца точно был бы в этих бумагах упомянут, если бы он поднимался в беседах с испанским послом.
И снова Ричард III возместил городу расходы на организацию праздника.
В какой-то момент между 8 и 22 сентября, Эдвард Миддлхэмский (предположительно, вместе с матерью) вернулся в Миддлхэм. Он был вызван на заседание парламента 23 января 1484 года, на котором, помимо прочего, Эдвард был объявлен наследником престола, но нет доказательств, что он на этой парламентской сессии был (как нет доказательств и тому, что не был). Где-то в феврале, Ричард III довольно неформально собрал присутсвовавших на сессии парламента «nearly all the Lords of the realm, both spiritual and temporal, together with the higher knights and esquires of the King’s household», и они принесли клятву рассматривать принца Эдварда как своего короля, если с Ричардом что-либо случится.
@темы: Richard III
