Do or die
Как ни странно, четырнадцать лет, которые Генри Ричмонд провёл в Бретани, обычно упоминаются в немногих написанных о нём книгах только мимоходом. Во всяком случае, в тех, которые есть в моём распоряжении. Поэтому я попробую зайти в них через биографию Джаспера Тюдора (их написано несколько), и через биографии его матери, леди Маргарет Бьюфорт. Тем более что их судьбы настолько тесно переплетены с судьбами Ричмонда.
читать дальшеВ 16-м томе Tudor Times Insights (Profiles), поднимаются моменты, не столько относящиеся к Генри Ричмонду, сколько к повлиявшим на его судьбу обстоятельствам. Например, авторы напоминают, что после битвы при Тьюксбери, Ричмонд мог рассматриваться в качестве претендента на престол от партии Ланкастеров, только с некоторой натяжкой. Гораздо больше прав было у Генри Холланда, герцога Экзетера, и Генри Стаффорда, герцога Бэкингема.
Я бы сказала, что эти гипотетические права были сведены к нулю тем простым фактом, что оба «претендента» были полностью во власти Эдварда IV. Более того, являлись членами его семьи, что делало контроль ещё более лёгким. Видимо, это было очевидно и для леди Маргарет Бьюфорт. Потому что, по утверждению авторов проекта, именно от неё Джаспер Тюдор получил распоряжение сделать всё, чтобы Генри Ричмонд в руки Эдварда IV не попал. Именно таким образом, Ричмонд получил в глазах ланкастерианцев преимущество, которого изначально у него не было.
Второй интересный момент, поднятый в Tudor Times Insights (Profiles), касается языковых проблем. Известно, что герцог Бретани, Франциск, быстро заменил сопровождение Тюдоров на бретонцев. Очевидных причин несколько, но одной из не вполне очевидных могла быть попытка воспрепятствовать получению новостей из внешнего мира. Всё-таки, если в чём и Эдвард IV, и Луи XI были трогательно единодушны, так это в требованиях к Франциску относиться к Тюдорам более как к государственным пленникам, нежели гостям. Правда, по разным причинам. Эдварду было важно, чтобы Тюдоры не подливали масла в огонь ланкастерианцев в Англии. Луи же предполагал, что тщательная охрана Тюдоров спасёт их от возможных планов Эдварда покончить с Тюдорами раз и навсегда, организовав их убийство.
Что может быть более эффективно для изоляции от политики, чем невозможность коммуникации? Известно, что Генри VII, став королём, предпочитал французский язык. Но он вырос в Уэльсе. Практически невозможно, что бы он, выросший в традиционно организованном хозяйстве Гербертов, не знал бы валлийского. Не говоря о Джаспере Тюдоре, вложившим массу усилий в то, чтобы его в Уэльсе считали своим, и преуспевшим в этом. Валлийский и бретонский языки похожи. Соответственно, было бы логично предположить, что и Джаспер, и Генри не пожалели усилий, чтобы получить возможность более или менее успешно понимать бретонский.
В любом случае, авторы Tudor Times Insights (Profiles) уверены, что Джаспер Тюдор и Генри Ричмонд были разделены уже до 1473 года – на всякий случай. Герцог Франциск, похоже, не имел иллюзий относительно методов английского и французского королей решать проблемы, и не хотел сделать их задачу лёгкой.
Тем временем, Маргарет Бьюфорт, вторично овдовевшая именно в тот самый роковой октябрь 1471 года, пыталась собрать воедино те родственные связи, без которых любой английский аристократ чувствовал себя, мягко говоря, не совсем одетым. Ряды родственников леди значительно поредели в результате Войн Роз. Лайонелл Веллес, её отчим, был убит ещё при Таутоне. Сводные брат и племянник, Ричард и Роберт Веллесы, были казнены в 1470 году. При Нортхемптоне погиб герцог Бэкингем, отец её нынешнего мужа. Отец предыдущего (да, по понятиям того времени и он продолжал бы входить в семью) был казнён после битвы при Мортимер Кросс. Дядя, знаменитый Эдмунд Бьюфорт, погиб ещё при Сент-Олбанс. Его сын Генри, был казнён после битвы при Хексеме. Другой сын, Эдмунд, погиб при Тьюксбери. При Тьюксбери погиб и третий сын, Джон.
У леди Маргарет не осталось в Англии практически никого, кроме единоутробного брата, Джона Веллеса, не имеющего при дворе никакого влияния. Был, конечно, и племянник второго мужа, нынешний герцог Бэкингем, Генри Стаффорд. Но и его держали подальше от политики. Каких-то десять лет – и такие потери. Это не считая политики арестов на имущества побеждённых, широко практиковавшейся победителями.
Можно с уверенностью сказать, что именно в этот период леди Маргарет Бьюфорт сформировалась в ту женщину, которая нам известна. Скрытная леди, державшая в полной тайне свои суждения и привязанности, уверенно управляющая своими делами, осторожная - и совершенно бесстрашная. Но это, к слову сказать, никогда не было той стороной её личности, на которую окружающие обращали внимание.
Проблема современных биографий знаменитых женщин Средневековья в том, что они, вольно или невольно, придают этим женщинам черты, считающиеся вызывающими восхищение у читателя современного. В случае Маргарет Бьюфорт, её самостоятельность практически всегда изображают поведенческой агрессивностью и дерзостью. На самом же деле, заметные для окружающих проявления стервозности и невоздержанности в речах не приносят блага и сейчас. В условиях средневековой Англии, они были в принципе немыслимы для женщины, оберегающей свою репутацию и ищущей положения влиятельного человека.
Леди Маргарет современники воспринимали именно истинной леди – стойкой в момент испытания, не теряющей присутствия духа перед трудностями, бодрой, приветливой, заботливой. Она никогда не позволяла себе забывать о своих обязанностях леди – быть связующим звеном в широкой сети родственных связей, сглаживать острые углы для мужчин семейства, и – быть благодетельницей и опорой для тех, кто от её решений зависел.
Так что нет ничего странного в том, что, оставшись практически без сети жизненно важных для средневекового человека родственных связей, леди Маргарет решила войти в семью, где этих связей было предостаточно. В июле 1472 года она вышла за Томаса Стэнли.
Дальновидность скоропалительного замужества леди Маргарет делает честь её аналитическим способностям. Или её умению организовать широкую сеть осведомителей, остающуюся невидимой для сильных мира того. Похоже, что она просчитала куда быстрее, чем герцог Франциск, что её сын стал единственным свободным преемником власти Ланкастеров. Не могла она не прикинуть и то, что эта свобода будет замечена королём Эдвардом. В том, что Эдвард не забудет о каком-то там Ричмонде, она не сомневалась. Соотетственно, ей были катастрофически нужны связи в самом ближнем окружении короля, чтобы знать о его планах относительно её сына.
Главным наследством, которое перешло к ней после смерти второго мужа, были не земли, которыми он владел, а один конкретный человек, сэр Реджинальд Брэй. Именно сэр Реджинальд управлял, по сути, хозяйством Генри Стаффорда, и управлял успешно. Знакомства сэра Реджинальна простирались далеко. Пусть имя Бьюфортов было более чем непопулярно в царствование Эдварда IV, но управляющий леди Маргарет был дружен с человеком по имени Джон Алькок, священником, вошедшим в королевский совет в 1470 году, занявшим в 1471 пост Master of the Rolls, и довольно быстро ставшим тьютором наследника престола. В 1471 году в королевский совет вошёл и Стэнли. Уж не Джон ли Алькок шепнул ему на ушко, что женитьба на старшей из Бьюфортов – не самая плохая идея на свете. Возможно, даже страховка. В конце концов, они видели, с какой скоростью совсем недавно сменялись династии.
Знал ли Эдвард, что настоящий наследник Ланкастеров, письменно назначенный Генри VI (вернее, его женой) – это его брат Джордж? Возможно. Но возможно, что и не знал, а Джордж, до смерти жены, никак этот вопрос не педалировал. В любом случае, в тот момент Джордж в политической сфере сидел тихо, и дышал через раз.
Правда ли, что прежде, чем начать переговоры о браке леди Маргарет с Томасом Стэнли, Реджинальд Брэй имел разговор на ту же тему с Ричардам Глостером? Не могу поклясться. Где-то я об этом читала, но давно, и источника не помню. Но Ричард, судя по всему, сразу после Тьюксбери, имел разговор с Анной Невилл, и решил связать свою судьбу с дочерью своего бывшего наставника.
В любом случае, Стэнли вряд ли раскаялся в заключённом союзе. Отчаянный рейд Джона де Вера в Корнуолл, где он в 1473 году захватил и удерживал целых восемь месяцев Сент-Майкл Моунт, напомнил всем заинтересованным, что Война Роз далеко не закончена.
читать дальшеВ 16-м томе Tudor Times Insights (Profiles), поднимаются моменты, не столько относящиеся к Генри Ричмонду, сколько к повлиявшим на его судьбу обстоятельствам. Например, авторы напоминают, что после битвы при Тьюксбери, Ричмонд мог рассматриваться в качестве претендента на престол от партии Ланкастеров, только с некоторой натяжкой. Гораздо больше прав было у Генри Холланда, герцога Экзетера, и Генри Стаффорда, герцога Бэкингема.
Я бы сказала, что эти гипотетические права были сведены к нулю тем простым фактом, что оба «претендента» были полностью во власти Эдварда IV. Более того, являлись членами его семьи, что делало контроль ещё более лёгким. Видимо, это было очевидно и для леди Маргарет Бьюфорт. Потому что, по утверждению авторов проекта, именно от неё Джаспер Тюдор получил распоряжение сделать всё, чтобы Генри Ричмонд в руки Эдварда IV не попал. Именно таким образом, Ричмонд получил в глазах ланкастерианцев преимущество, которого изначально у него не было.
Второй интересный момент, поднятый в Tudor Times Insights (Profiles), касается языковых проблем. Известно, что герцог Бретани, Франциск, быстро заменил сопровождение Тюдоров на бретонцев. Очевидных причин несколько, но одной из не вполне очевидных могла быть попытка воспрепятствовать получению новостей из внешнего мира. Всё-таки, если в чём и Эдвард IV, и Луи XI были трогательно единодушны, так это в требованиях к Франциску относиться к Тюдорам более как к государственным пленникам, нежели гостям. Правда, по разным причинам. Эдварду было важно, чтобы Тюдоры не подливали масла в огонь ланкастерианцев в Англии. Луи же предполагал, что тщательная охрана Тюдоров спасёт их от возможных планов Эдварда покончить с Тюдорами раз и навсегда, организовав их убийство.
Что может быть более эффективно для изоляции от политики, чем невозможность коммуникации? Известно, что Генри VII, став королём, предпочитал французский язык. Но он вырос в Уэльсе. Практически невозможно, что бы он, выросший в традиционно организованном хозяйстве Гербертов, не знал бы валлийского. Не говоря о Джаспере Тюдоре, вложившим массу усилий в то, чтобы его в Уэльсе считали своим, и преуспевшим в этом. Валлийский и бретонский языки похожи. Соответственно, было бы логично предположить, что и Джаспер, и Генри не пожалели усилий, чтобы получить возможность более или менее успешно понимать бретонский.
В любом случае, авторы Tudor Times Insights (Profiles) уверены, что Джаспер Тюдор и Генри Ричмонд были разделены уже до 1473 года – на всякий случай. Герцог Франциск, похоже, не имел иллюзий относительно методов английского и французского королей решать проблемы, и не хотел сделать их задачу лёгкой.
Тем временем, Маргарет Бьюфорт, вторично овдовевшая именно в тот самый роковой октябрь 1471 года, пыталась собрать воедино те родственные связи, без которых любой английский аристократ чувствовал себя, мягко говоря, не совсем одетым. Ряды родственников леди значительно поредели в результате Войн Роз. Лайонелл Веллес, её отчим, был убит ещё при Таутоне. Сводные брат и племянник, Ричард и Роберт Веллесы, были казнены в 1470 году. При Нортхемптоне погиб герцог Бэкингем, отец её нынешнего мужа. Отец предыдущего (да, по понятиям того времени и он продолжал бы входить в семью) был казнён после битвы при Мортимер Кросс. Дядя, знаменитый Эдмунд Бьюфорт, погиб ещё при Сент-Олбанс. Его сын Генри, был казнён после битвы при Хексеме. Другой сын, Эдмунд, погиб при Тьюксбери. При Тьюксбери погиб и третий сын, Джон.
У леди Маргарет не осталось в Англии практически никого, кроме единоутробного брата, Джона Веллеса, не имеющего при дворе никакого влияния. Был, конечно, и племянник второго мужа, нынешний герцог Бэкингем, Генри Стаффорд. Но и его держали подальше от политики. Каких-то десять лет – и такие потери. Это не считая политики арестов на имущества побеждённых, широко практиковавшейся победителями.
Можно с уверенностью сказать, что именно в этот период леди Маргарет Бьюфорт сформировалась в ту женщину, которая нам известна. Скрытная леди, державшая в полной тайне свои суждения и привязанности, уверенно управляющая своими делами, осторожная - и совершенно бесстрашная. Но это, к слову сказать, никогда не было той стороной её личности, на которую окружающие обращали внимание.
Проблема современных биографий знаменитых женщин Средневековья в том, что они, вольно или невольно, придают этим женщинам черты, считающиеся вызывающими восхищение у читателя современного. В случае Маргарет Бьюфорт, её самостоятельность практически всегда изображают поведенческой агрессивностью и дерзостью. На самом же деле, заметные для окружающих проявления стервозности и невоздержанности в речах не приносят блага и сейчас. В условиях средневековой Англии, они были в принципе немыслимы для женщины, оберегающей свою репутацию и ищущей положения влиятельного человека.
Леди Маргарет современники воспринимали именно истинной леди – стойкой в момент испытания, не теряющей присутствия духа перед трудностями, бодрой, приветливой, заботливой. Она никогда не позволяла себе забывать о своих обязанностях леди – быть связующим звеном в широкой сети родственных связей, сглаживать острые углы для мужчин семейства, и – быть благодетельницей и опорой для тех, кто от её решений зависел.
Так что нет ничего странного в том, что, оставшись практически без сети жизненно важных для средневекового человека родственных связей, леди Маргарет решила войти в семью, где этих связей было предостаточно. В июле 1472 года она вышла за Томаса Стэнли.
Дальновидность скоропалительного замужества леди Маргарет делает честь её аналитическим способностям. Или её умению организовать широкую сеть осведомителей, остающуюся невидимой для сильных мира того. Похоже, что она просчитала куда быстрее, чем герцог Франциск, что её сын стал единственным свободным преемником власти Ланкастеров. Не могла она не прикинуть и то, что эта свобода будет замечена королём Эдвардом. В том, что Эдвард не забудет о каком-то там Ричмонде, она не сомневалась. Соотетственно, ей были катастрофически нужны связи в самом ближнем окружении короля, чтобы знать о его планах относительно её сына.
Главным наследством, которое перешло к ней после смерти второго мужа, были не земли, которыми он владел, а один конкретный человек, сэр Реджинальд Брэй. Именно сэр Реджинальд управлял, по сути, хозяйством Генри Стаффорда, и управлял успешно. Знакомства сэра Реджинальна простирались далеко. Пусть имя Бьюфортов было более чем непопулярно в царствование Эдварда IV, но управляющий леди Маргарет был дружен с человеком по имени Джон Алькок, священником, вошедшим в королевский совет в 1470 году, занявшим в 1471 пост Master of the Rolls, и довольно быстро ставшим тьютором наследника престола. В 1471 году в королевский совет вошёл и Стэнли. Уж не Джон ли Алькок шепнул ему на ушко, что женитьба на старшей из Бьюфортов – не самая плохая идея на свете. Возможно, даже страховка. В конце концов, они видели, с какой скоростью совсем недавно сменялись династии.
Знал ли Эдвард, что настоящий наследник Ланкастеров, письменно назначенный Генри VI (вернее, его женой) – это его брат Джордж? Возможно. Но возможно, что и не знал, а Джордж, до смерти жены, никак этот вопрос не педалировал. В любом случае, в тот момент Джордж в политической сфере сидел тихо, и дышал через раз.
Правда ли, что прежде, чем начать переговоры о браке леди Маргарет с Томасом Стэнли, Реджинальд Брэй имел разговор на ту же тему с Ричардам Глостером? Не могу поклясться. Где-то я об этом читала, но давно, и источника не помню. Но Ричард, судя по всему, сразу после Тьюксбери, имел разговор с Анной Невилл, и решил связать свою судьбу с дочерью своего бывшего наставника.
В любом случае, Стэнли вряд ли раскаялся в заключённом союзе. Отчаянный рейд Джона де Вера в Корнуолл, где он в 1473 году захватил и удерживал целых восемь месяцев Сент-Майкл Моунт, напомнил всем заинтересованным, что Война Роз далеко не закончена.
@темы: Henry VII
Или там пишут разные люди, или у автора мультиперсональность. Есть достаточно вменяемые, хоть и профильные, тексты. Есть вбросы типа "Брежнева - карлик!". А есть откровенный неадкват, типа визга "хватит уже жрать, свиньи!" Вот в этом блоге комментарии я даже не смотрю, мне кульбитов сознания у ТС хватает.
Актуальность. Фибромиалгия (ФМ) – один из самых частых синдромов хронической распространенной боли (ХРБ), текущей годами и даже десятилетиями. Она резко снижает качество жизни пациентов и приводит к выраженной социальной дезадаптации (при том, что нередко врачи у пациентов с ФМ не обнаруживают каких-либо объективных изменений во время клинического осмотра). Пациенты с ФМ встречаются в практике врачей самых разных специальностей, в том числе неврологов, врачей общей практики, но наиболее часто они обращаются за помощью к ревматологам. Эпидемиологические исследования, которые основываются на общепризнанных критериях диагноза ФМ (см. далее), показывают, что ее распространенность в популяции составляет 2 - 7,3%. Она почти в 10 раз чаще встречается у женщин. ФМ выявляется у 10% больных в стационарах и у 25% пациентов ревматологов. Заболеваемость ФМ увеличивается с возрастом, достигая 8% у пациентов 55 - 64 лет. Тем не менее ([
Наличие положительной реакции более чем в 11 из 18 болезненных точек определено диагностическим критерием на основании анализа статистических данных больших популяций больных. Однако не обязательно у всех пациентов с фибромиалгией будет отмечаться повышенная чувствительность в более чем 11 точках. Тем не менее, обследование болезненных точек считается важной частью изучения функционирования скелетно-мышечной системы у больных с подозрением на ФМ.
читать статью «Сон и его структура» (на laesus-de-liro.livejournal.com) [
Неврологические жалобы разнообразны и могут меняться. При ФМ возможны трудности концентрации, потеря ориентации, головокружение и атаксия, некоторое нарушение зрительного восприятия. Американские пациенты называют эти признаки «фибромиалгийным туманом». Может развиваться неврологическое расстройство, известное как «синдром беспокойных ног» (restless legs syndrome), при котором у пациента имеется непреодолимое желание изменить положение ног, особенно когда он лежит, - этот синдром встречается более чем в 30% случаев. Наблюдаются также периодические движения конечностей во сне. Характерны парестезии: нечувствительность, особенно в конечностях, чувство жжения и покалывания. Возможна гиперчувствительность к свету, шуму, запахам. Некоторые пациенты жалуются на повышенную чувствительность конечностей к холоду (феномен Рейно). 
1. статья «Фибромиалгия: диагностика и лечение (обзор)» А.Б. Данилов, Кафедра нервных болезней ИПО 1-й Московский Государственный Медицинский Университет им. И.М. Сеченова (журнал «Поликлиника. 2016. № 4-3. С. 18-23) [
